Пролог
— Вы… Кайон… — робко произнёс барс. Фули стояла и не понимала ничего, смотря то на своего возлюбленного, то на незнакомца. — Ну… Да… И что с этого? — спросил он. — Я… Ты когда-нибудь слышал имя… Мавроди? — после этого вопроса Кайон выгнул губу. Морда стала куда серьёзнее. — Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ? — задал вопрос Кайон, слегка напрягая лапы. Что-то ему это не очень нравилось. — Спокойно, — сказал он, поворачиваясь к алогривому. Внезапно где-то издалека, уже в который раз, донёсся рокот грома. Кайон всегда воспринимал это, как обращение к нему от своего деда, поэтому он просто вздохнул. — Эх, слышал, — вздохнул самец в ответ. — Приветствую тебя, мой старый друг…Riders on the storm Riders on the storm Into this house, we're born Into this world, we're thrown Like a dog without a bone An actor out on loan Riders on the storm
Знаете… Гроза имеет очень интересное свойство. Она успокаивает. Несмотря на то, что это страшное и очень… громкое явление… Оно всё равно успокаивает. Ты чувствуешь себя ничтожным, но при этом… таким свободным. Ты можешь ощущать очень много всего, но при этом не унижаться и не бояться. Да, природа куда могущественнее тебя. Но это не повод унывать. В такие моменты хочется включить либо весёлую «Thunder», или же спокойную «Riders on the Storm», наслаждаясь этой погодой. Так и нашим героям. Им нравится гроза именно из-за свободы…Глава 1: Немного шалости…
Без романтики в наше время никуда… Особенно, когда вы — пара. Спокойные звуки грозы нарушило приятное урчание пятнистой самки, которая лежала на прохладненьком полу одной из пещер. Её приятное тельце то и дело вздрагивало от прикосновений своего самца. Его ловкий язык облизывал её шейку, иногда мило оттягивая шёрстку зубами, заставляя самку застонать от небольшой боли, а затем почувствовать приятные касания его губ вновь. Она то и дело касалась его гривы, пока горячий шершавый язык шёл по груди, заставляя самка слегка подниматься, выгибаясь. — Ахххх… — простонала самка, слегка поёрзав на месте. Было видно, что ей вся это прилапность изрядно надоедает… Но какой же он ловелас… Как же ловко проходится язычком по её розоватеньким сосочкам, после чего опускаясь всё ниже… и ниже… до самого низа живота. — Ты всегда так сладенько стонешь, любимая… — нарушая стоны и тишину вечера, прошептал бывший член Прайдленда. Было чувствительно его напряжение и боязнь сделать что-то не так… Но голову дурманило много других забот… От ощущения её запаха до самого желанного действия любого самца над своей любимой самкой… Даже… Если она не того же вида, что он. — От твоих действий любая самка будет просто в шоке… — прошептала гепардиха в ответ. — Ох… я знаю… Правда… Есть одна проблема… — он перевернул её на белоснежный животик, возвышаясь и шепча на ушко: — Мне больше никто другой и не нужен, — укус, другой… и вот он уже оттягивает её ушко назад, заставляя воспроизводить вновь и вновь, столь желанную для него, мелодию… Мелодию страсти. Несмотря на дождь, что был холодным… даже ледяным… Здесь холода быть не могло. Будто бы сам Амон Ра и Агни встали у входа в пещеру, не впуская холодный воздух внутрь. Страсть в перемешку с задурманенной головой выдавали лишь жар и жажду продолжения. О да… Здесь было ну очень жарко. Гром, молнии и дождь… не имели в этом спектакле чувств никакого влияния. Что первому, что второй было абсолютно плевать, что происходит там, в настоящем мире. Их волновала только страсть к друг другу. Вот оно что. Освобождение самца от повседневных занятий хранителя повернулись не той стороной. Совершенно неожиданно, это стало лишь причиной улучшения жизни бывшего лидера Львиной Гвардии. Это было оно. То самое счастье. Всё это время Кайону не хватало именно этого. Именно этой бури чувств, которой он не мог позволить вытащить из глубин своей души, потому что его волновало другое. Сама жизнь посмеялась над ним, как родители смеются над своим котёнком, когда тот пытается делать свои первые в жизни шаги. Он столько времени страдал, старался… Ради чего? Неужели всё произошедшее нельзя было решить другими путями? Как проблему Шрама решил Симба, как проблемы повседневности решали другие короли? Можно было. Это было неким щелчком для самца. Его вновь захватили периферические мысли, однако он не спешил их выдавать сейчас. Нет, только не в эту секунду. Не в этот момент. Не в этот вечер. Не в это время суток. Пожалуйста. После чего, из его размышлений его вывел, откровенно-сильный шлепок хвостом по бедру от гепардихи… И не повиноваться этому он не мог. Его, как и её накрыла страсть. Необузданная. Сильная. Неконтролируемая. Приятные стоны было ничем не остановить, поэтому… они и не пытались, нарушая спокойный вечер, ведь, к тому времени, гроза уже отступила, показав белый, как молоко, мячик… Как мяч может летать? Не совсем понятно. Он неровный… Со множеством впадин и краторов. Луна настолько же загадочна, как любовь. У них в принципе много схожестей. Начиная от сохранения первых букв, заканчивая тем, что самка и самец становятся во время любви, как парное молочко… такими же жгучими и мягкими одновременно… Прямо, как цвет этого летающего мячика в небе. — Иногда я думаю… А насколько вообще легально любить гепарда? — спросил самец, лёжа на ней, приятно мурча ей на ушко. — Я думаю, нелегально вообще… Но… Когда ты был послушным котёнком? — колко ответила она с ехидной улыбкой. — Никогда…Глава 2: Шутка?
Он был красавчиком… лёжа на ней во всё той же пещерке. Роскошная алая грива, обвивающая всю его шею… Вылезающая на груди, идя по стопам… И, удивительным образом, обрастая и хвост самца… Это было так необычно… Львы не ходят с широким пушистым хвостом! Но он был другим. Он был её. Он был необычным. Красивым. Роскошным. В нём было много странности. Начиная от его пятнистых лап, заканчивая самой душой… и сердцем… которое полюбило обычного гепарда. Это было нечто необычное и странное. Как можно было полюбить самку не того вида? Это же как-то… против природы?.. Нет. Он широко открыл пасть, вставая со своей любимой, отчего та поморщилась, ведь от неё убрали не то, что тепло… а объект её обожания. Она тоже проснулась, как и он. Потянувшись, они вместе вышли из пещерки, посмотрев по сторонам. Далее всё было, как всегда: охота для прайда, общий обед, время для отдыха и вечерний обход. Для Фули это было обычным ещё тогда, когда они жили в Прайдленде… Но вот для Кайона… Это было нечто новым. Нечто тем, что дурманило голову не хуже её любимой самки. Он охотился и подчинялся другим с таким… удовольствием… Нет! Азартом! Ему это нравилось. Он чувствовал, что кому-то нужен. Уже прошло четыре года с момента их изгнания, а он каждый день с азартом выполнял свою должность, будто бы от этого зависела его жизнь. Когда он был лидером Львиной Гвардии, то не чувствовал, что кому-то нужен. Вернее, чувствовал, но это было на уровне самоубеждения. А тут ему приказывали и он исполнял это. Он был, как новорождённый котёнок, познающий мир вокруг. Будто бы он до сих пор пил молоко своей матери… Матери… Он любил её сильнее всего на свете. Но не как самку, а как мать. Надо признать, что Нала действительно уделяла Кайону очень много времени. А вот Киарой, как будущей королевой, занимался отец. Первые шаги, первые мурчания… Всё это слышала и видела именно она. Она всегда говорила, что он будет необычным и красивым. Она всегда его поддерживала, несмотря ни на что. Она всегда помогала, когда тот попадал в передряги или у него возникали какие-то трудности. — Я люблю тебя, мама… — часто говорил он в пустоту, что, иногда, смущало Фули и других обитателей здешних земель, но все примерно понимали, что с ним произошло. А что же с меткой Хранителя и Рыком Предков? От первого не осталось и следа, а второе… Навсегда скрылось внутри самого самца. Но ничего не исчезает бесследно. Голос самца смело все называли самым красивым голосом саванны, а также его рык, пусть, и не был подкреплён небесными силами, но стал куда громче… и красивее, лаконичнее, устрашающе. Всё это двигало лишь к одному моменту… В один момент, застав Кайона и Фули за обходом границ поздним вечером, Мавроди остановил самца. Он выглядел серьёзно, но в тот же момент… растерянно. — Чего тебе, Мав? — спросил Кайон у барса, по-доброму улыбнувшись ему. — Кайон… У меня есть к тебе вопрос… — прошептал барс в ответ. — Какой? — спросил самец, явно удивившись такой реплике. — Ты никогда не думал о том, чтобы занять престол?Продолжение следует