***
Нечто большое и лохматое уже которую минуту притягивало взгляд малыша. Тьелпэ, будучи на руках у отца, мог отлично разглядеть странное существо, что пришло к атто вместе с дядей. Он уже научился отличать их всех, или почти всех, и ему нравилось, что каждый норовил принести новую игрушку, а то и показать незнакомую еще забаву. Вот и сейчас, эльфенок с восхищением и любопытством смотрел на огромного волкодава и тянул к нему ручки. Пес чуть приподнялся на задних лапах, и Тьелпэ смог дотронуться до его лохматой головы и весело засмеяться, когда теплый язык осторожно коснулся его пальчиков.***
«Так, цель вижу, в себя верю», — подумал эльфенок. Хуан, до сих пор мирно дремавший возле окна, заметил пристальное внимание Тьелпэ и настороженно подобрался. Сквозь распахнутые створки в полумрак зала врывалось лето. С птичьим гомоном, шелестом листвы и упоительными, пьянящими сильнее вина ароматами цветущего разнотравья. Пес дремал, мечтая об обещанной ему в скором времени прогулке, а Тьелпэ… Тот на охоте был уже сейчас. Самой настоящей! У него и утка была, большая и мягкая, и деревянный лук. Вот только собаки не было. Но эту проблему он уже знал, как исправить. С легким сопением поднявшись на ноги, малыш поковылял, время от времени спотыкаясь и падая, однако упорно поднимаясь и продолжая путь. Хуан ждал. Уж что-что, а помогать эльфенку он явно не собирался. Остаток пути малыш решил преодолеть пока более привычным для себя способом — ползком. Как родителям удавалось ходить на двух ногах столь уверенно, он понять еще никак не мог. Однако нолдор не сдаются, и эльфенок твердо пообещал себе разобраться при случае с этими непослушными частями тела. Пока же он дополз до Хуана, и, ухватившись за хвост, подтянулся, удовлетворенно улыбаясь. Ура, у него получилось! Оперевшись о бок собаки, он встал на ноги и не без усилия уселся на пса верхом. — Принеси! — велел Тьлепэ, указывая Хуану на плюшевую утку. Тот в ответ посмотрел на седока, потом на игрушку, и на морде его отчетливо появилось презрение к возможной добыче. Но малыш не сдавался, еще и еще раз повторив команду. Дверь, куда ушли родители малыша, по-прежнему оставалась закрыта, и пес решил, что немного поиграть с сорванцом, пожалуй, и правда можно. Осторожно, чтобы не стряхнуть «охотника», он поднялся на лапы, подошел к утке, осмотрел презрительно и, гавкнув, ухватил за крыло. Тьелпэ зашелся восторженным смехом.***
— Вперед, первый ездовой пес Амана! — весело крикнул Тьелпэ. «Первый ли?» — подумал Хуан, послушно вскакивая и делая вид, что выслеживает добычу. Сначала они «охотились» в сокровищнице, но итог в виде пары бериллов никого из них, конечно же, не удовлетворил. Потом переместились в гостиную, но и там, понятное дело, не нашли ничего стоящего. Откуда взяться, к примеру, сойке или кунице среди подушек, диванов и столиков? Дядя Тарменэль, мамин брат, кончено, называл ее иногда куничкой, но малыш серьезно сомневался, что речь идет о животных. В конце концов Хуан прислал юному седоку осанвэ с видом сада, и малыш воодушевился. Выскользнув за дверь, оба огляделись по сторонам заговорщически, проверяя, нет ли поблизости кого из взрослых, кто мог бы их остановить, и, не обнаружив, выскользнули за дверь. С этого момента охота, к радости обоих, пошла резвее. Нашлись две мышки, которыми, после короткого обсуждения, было решено угостить кота, в данный момент мирно дремлющего в доме у большого камина, и еще ежика, которого они, конечно, трогать не стали, только, наклонившись, принялись наблюдать. Зверек сперва в безобидность намерений эльфенка и пса не поверил, однако потом расправил иголки, немного пофырчал, к искренней радости Тьелпэ, и побежал по своим ежиным делам. После короткого совета обоими охотниками было решено его не преследовать. Листья шелестели над головами, и Тьелпэ, подняв глаза к небу, заметил, что в кроне дуба сидит и пристально смотрит на них сорока. «Стащить что-нибудь хочет? — подумал эльфенок. — Или уже унесла?» Он быстро оглядел себя, однако и блестящие пуговицы, и натертая пряжка ремня, и даже почти настоящий кинжал — все было на месте. Пока во всяком случае. — Смотри у меня! — погрозил ей малыш и, потянув носом, посмотрел на распахнутое окно кухни. Оттуда доносились совершенно упоительные запахи сдобы, корицы, печеных яблок и, кажется, мяса. Лаурелин гас, уступая постепенно место Тельпериону, и в животе эльфенка голодно булькнуло. — Пошли, — кивнул он приглашающее Хуану, — проверим, что там бабушка приготовила? Хуан радостно гавкнул, подтверждая, что идея хорошая и ему однозначно нравится. — Наперегонки! — крикнул Тьелпэ и сорвался с места. Хуан рванулся за ним. Кажется, они опять лбами пересчитали все встречные двери. А вот на чью долю сколько досталось — выяснят уже потом, когда поедят. В подсчетах ведь спешить некуда, верно?***
Дорога начала петлять, постепенно спускаясь к озеру. Всадники перешли в рысь, а немного спустя пошли шагом. Скоро предстояло на время отпустить коней и начать охоту. Юный нолдо несколько волновался — очень не хотелось ни промахнуться, ни неумело среагировать, ни… Впрочем, ничего такого и не должно было произойти — и отец, и дядя учили его всему, что знали сами, а они давно добывают дичь для семьи. Приглядев удобную полянку недалеко от озера, нолдор остановились и расседлали коней. Тьелпэ не упустил возможности обнять за сильную длинную шею своего золотого красавца. Конь нежно прошелся губами по плечам и шее своего друга и, жизнерадостно фыркнув, легко толкнул того головой. — Не сейчас, — остановил начинающуюся игру Тьелпэ, — давай в другой раз? Жеребец тут же отошел, чуть расстроенно опустив уши. — Не обижайся, мы здесь по делу, — и, обернувшись на отца с дядей, обнаружил, что те уже готовы. — Видишь, меня ждут, поиграй пока без меня, — нолдо ласково потрепал коня по шее и, получив дружелюбный пинок носом, отправился к старшим родичам, не забыв взять лук и стрелы. Хуан спокойно сидел рядом с эльфами — он намного больше любил охотиться на добычу покрупнее, хотя иногда ему даже доставляло удовольствие влететь арбалетным болтом в камышовые заросли, поднять уток и, дождавшись, когда несколько тушек упадут в воду, принести их хозяину, не забыв впрочем встряхнуться, не уходя от того подальше. Нолдор наметили, куда каждый собирается пустить стрелы, удобно расположив оные, и приготовились, ожидая взлета птиц. Хуан по команде Тьелкормо сорвался с места, и серый лохматый вихрь скрылся в зарослях, откуда через мгновение с возмущенным кряканьем поднялись утки. Тьелпэ не раз видел, что прежде чем выстрелить, отец, да и дядя, что-то говорят. Почему-то он всегда был уверен, что старшие родичи обращаются к вала Оромэ или Манвэ — чтобы охота была удачной и выстрелы меткими. Он даже пытался решить, что скажет сам, как воззовет к ним. Однако когда пальцы были готовы отпустить тетиву, губы сами прошептали просьбу простить, что отнимает жизнь. Три тушки упали в воду, еще две, снова три, одна. Хуан старательно нес в пасти сразу несколько уток. Наконец, подобрав последнюю, он с удовольствием встряхнулся на почтительном расстоянии от нолдор и лишь затем подошел к Тьелкормо, молча, одним взглядом спрашивая, нужен ли еще, или же теперь он может поохотится для себя. Получив разрешение, серый волкодав скрылся за кустами и углубился в лес. — Домой? Или есть настроение разведать пару оленьих троп? — поинтересовался Светлый. — Можно бы, — с готовностью отозвался Атаринкэ. — Запасы мяса не мешает пополнить… — Я домой, — неожиданно для остальных отозвался Тьелпэ, правда тут же добавил, — если я вам не буду нужен. — Как хочешь, — несколько удивленно отозвался Охотник. — Что случилось, йондо? — немного обеспокоенно спросил Искусник. — Все хорошо, просто… надо, очень. — Хорошо, мы тогда вместе проедем до развилки, ты домой, а мы в лес. До смешения точно вернемся, думаю, что даже раньше, — согласился Атаринкэ. — Атто, я заберу пару тушек, ты не против? — Да хоть все, — хохотнул Тьелкормо. — Конечно, — кивнул Искусник, кажется начиная догадываться, почему так торопится домой сын. — Это ж твоя первая добыча.***
Тьелпэ ехал и перебирал в памяти известные ему способы приготовления утки. Точнее, перебирать там как раз было особо нечего. Нет, он, конечно, видел, как готовят мама или папа, но вымачивать птицу два дня в маринаде у него не было никакой возможности. Да и саму последовательность действий он помнил не всю. Зато хорошо знал, как ее делать на костре. Лес закончился, и эльфенок, завидев впереди Тирион, пустил коня быстрее. Въехав во двор, спешился и прошел на конюшню. Там расседлал своего друга, проверил копыта и почистил их крючком, насыпал моркови, положил немного кошенной травы и поспешил в дом. Взяв на кухне кремень, прошел в мастерскую и набрал глины, а в кладовой — дров для костра и направился в сад. Там, оглядевшись внимательно, выбрал пустынный уголок подальше от деревьев, аккуратно снял верхний слой дерна и отложил в сторону. Все, теперь можно и выкопать ямку. Возвращаться за лопатой не хотелось, так что упрямому нолдо пришлось поработать руками, палками и совсем немного ножом. Когда же размер вырытого устроил эльфенка, тот выпрямился и отряхнул руки. Теперь настал черед тушек. Заранее обезглавленные, они уже повисели какое-то время на одной из яблонь неподалеку. Тьелпэ снял их и принялся потрошить. Какое же это утомительное занятие! Скучное, нудное, но необходимое. Эльфенок справился и гордо тряхнул головой — он взрослый серьезный нолдо, а не малыш. Теперь он и впрямь сможет во всем помогать отцу и матери. Выпотрошенные утиные тушки Тьелпэ тщательно обмазал мокрой глиной, затем аккуратно положил в ямку и закопал. Разложив сверху костер, уселся рядышком и, глядя на огонь, принялся ждать. Он сосредоточенно следил за изменениями пламени, боясь отойти. Когда ноги затекали, вставал и ходил вокруг или же начинал повторять разученные уже им движения, необходимые при охоте на крупного зверя с копьем. Прилетали и улетали птицы, и эльфенок провожал их взглядом. Иногда крылатые устраивались на ветке прямо над головой, и тогда Тьелпэ с ними беседовал. И те даже чирикали что-то на своем птичьем языке в ответ. Но вот положенное время ожидания прошло, и костер был затушен. Сбегав в дом за глубокой миской, Тьелпэ разрыл ямку и достал уток. Снова закопал, разровнял все и вернул дерн на место. Оглядел со всех сторон — кажется, получилось вполне прилично. Подхватив миску, эльфенок проворно побежал на кухню, где и поставил ее на стол. Он разбил глину на тушках, и вместе с черепками отпали перья, даже пушка не осталось. Вот и все — утки готовы! Выложив их на новое блюдо, Тьелпэ аккуратно поставил его в центр стола, убрал за собой и выглянул в окно, проверяя, не начинается ли еще Смешение Света.***
Атаринкэ попрощался с братом уже на улицах Тириона. С женой и сыном он жил отдельно, хотя порой это почти не было заметно — братья приходили друг к другу, не дожидаясь особых случаев или приглашений. Когда Искусник собирался повернуть к дому, то вспомнил, что жена хотела навестить своих родителей. Свет Лаурелина начинал тускнеть, а значит, любимая уже должна быть в пути. Он оказался прав — Лехтэ успела пройти всего лишь вдоль пары домов, когда сильные руки мужа подхватили ее и усадили на коня. — Как день, мелиссэ? Есть интересные новости? Однако Тельмиэль лишь покачала головой, не забыв впрочем сообщить, что все хорошо. — А сейчас даже замечательно! — она плотнее прижалась к супругу и обняла его за шею. — Соскучилась, мелиндо… — Я тоже, родная, — тихо прошептал Искусник, поцеловав острый кончик уха любимой, и направил коня подальше от оживленных улиц в сторону тенистой рощи. Дома они оказались, когда в лучах разгорающегося Тельпериона почти невозможно было уже различить золотые оттенки Лаурелина. Счастливые супруги, держась за руки, вбежали по ступеням крыльца и оказались в прихожей, где их и настиг чудесный аромат. Как оказалось, Тьелпэ, ожидая родителей, не только приготовил дичь, но и позаботился об овощах и фруктах. Стол, что он накрыл, не изобилывал разнообразием, но был накрыт с искренним желанием порадовать, что не ощутить его просто было не возможно. — Умница! Такой уже взрослый ты у нас! — Атаринкэ крепко обнял сына, а мгновением позже к ним присоединилась и Лехтэ. Счастливый семейный ужин начался.