Иди работать, Кевин

Кевин зашел в пустую квартиру, даже не включая свет, посмотрелся в зеркало, но сразу же отвернулся, отражение выглядело не лучшим образом. Квартира казалась пустой и слишком большой, сейчас парень почувствовал себя лишним в такой хорошей обстановке. Отношения с Тейлором становятся неясными, по всей видимости Кевин не создан для отношений вообще, ибо он не знает, что нужно делать, у него даже не было приятелей с кем можно было нормально это обсудить. Кроме Джорджа, но он предложит напиться, а ему завтра на работу, да и не хочется выложить ему все подробности своей личной жизни, а он выложит, если напьется, его язык может рассказать все что угодно. Хотя и в нынешнем состоянии его язык будет трудно удержать за зубами. Постояв в прихожей пару минут, Кевин развернулся и вышел вон: сегодня он здесь явно лишний, нужно четко понимать свой уровень. Нужно вернуться домой, где всего одна комната, где ванна стоит на виду и нет даже кухонного стола, а на плечах лежит налог за дранжированного отца. Может Найт, наконец, осознал, что поторопился или ошибся в выборе, и теперь не знает, как попросить парня свалить обратно, далеко и желательно навсегда? Думая о своей жизни, парень шел по темной улице, вдоль потертых домов, рассматривал разбитые окна, мусорные кучи, прошелся взглядом по старому строительному магазину. Строительный магазин… Что-то заскребло по подкорке, и ноги сами понесли его в ту сторону. Двери магазина «Высота» были сколочены из толстых деревянных досок, когда-то их скреплял амбарный замок, но лет пять назад его кто-то срезал и теперь здесь был проходной двор. Сколько дранжей когда-то тут пряталось, уже и не сосчитать, но сейчас тут было пусто и темно, и из живых существ, можно было встретить лишь крыс. Кевин на это надеялся. Хорошо, что фонарь был всегда в рабочем кейсе, по правилам они должны были таскать с собой определенный перечень предметов, в который входил и фонарь, и маленькая аптечка, даже маленький нож, но у Кевина его как раз и не было. Сейчас пригодился только фонарь, который тускло желтым светом обежал довольно просторное помещение и остановился на полу в дальнем углу: толстый слой пыли там был отчетливо встревожен, казалось, что оттуда что-то тащили. Аккуратно, Краузе прошел вдоль отчетливых следов на полу до самого конца. Пыль здесь имела четкий красноватый оттенок, вокруг лежали остатки кирпичей. «Ее ботинки в кирпичной крошке…»: прозвучало в голове Кевина, голосом парня из морга. Фонарь дрогнул, нейрос осмотрелся кругом, пытаясь сопоставить последние воспоминания Дианы с этим магазином. Сразу вспомнилась улица, по которой она шла, это было здесь недалеко, Кевин вспомнил одно из граффити на стене, но ходил он тут редко, обычно он шел по параллельной улице, когда жил в этом районе, поэтому не сразу вспомнил. Когда ему сказали, что она умерла на складе, он и не подумал, что это может быть не так. Нужно было уходить отсюда и завтра сообщить о находке, но тут фонарь осветил маленький белый прямоугольник на земле. При ближайшем рассмотрении это оказался кусок салфетки с записанным на нем адресом этого места, а на обороте было написано: «Хороший мир». — Кажется, это мое, — позади раздался мелодичный голос, который хоть и был довольно приятным, напугал Кевина до участившегося сердцебиения и дрожи в коленях. — Нейрос? Как интересно. Голова Кевина закружилась, он давно не чувствовал на себе чужое вмешательство, тем более с ним это мог провернуть не каждый нейрос, нужно было быть с большим коэффициентом. А это значит, что незнакомец довольно силен и опасен, возможно он даже виноват в смерти Дианы. — Да, это я ее убил, — так просто прочитав мысли, сознался гость, подбираясь к работнику корпуса все ближе, а головокружение так и не отпустило, даже наоборот — усилилось. Кевин сделал шаг назад, ближе к центральной двери, от которой он был довольно далеко. Хотелось рвануть со всей скорости, но парню было просто оценить свои нулевые шансы на счастливый побег, хотя так хотелось верить, что все же есть хотя бы одна единичка, равная счастливому стечению обстоятельств: взрыву вулкана, падению метеорита, террористическому акту, хотя последнее вряд ли увеличит шанс на выживание. — И куда же ты идешь, Кевин? Мальчик мой? — с каждым шагом нейроса в сторону выхода, незнакомец делал шаг туда же, отчего расстояние между ними не менялось, возможно, даже сужалось. Кевин уже пытался влиять на дранжа, но силенок у него не хватило, он лишь усугубил свое собственное состояние, и к головокружению добавилась слабость во всем теле и слезящиеся глаза. Плюс ему было страшно, очень страшно. — Что для тебя представляет твой личный «Хороший мир»? Незнакомец попал в свет от дыры в потолке, отчего Кевин за секунду смог его рассмотреть: с него ростом, темнокожий, очень худой, но не сказать, что он выглядит голодающим, скорее жилистым, на нем был хороший костюм. А вопрос, заданный мужчиной, все же отразился в сознании, вырисовывая солнечный день, чистые улицы, какое-нибудь уютное местечко и кого-нибудь рядом, хотя сознание вырисовывало вполне конкретного «кого-нибудь», улыбающегося и счастливого. — Мне нравится, — Кевин даже не заметил, что он уже не идет, а стоит, и незнакомец тоже стоит, сантиметрах в тридцати от него, что можно рассмотреть густые черные ресницы и пробивающуюся черную щетину. — Я тоже мечтаю о подобном, для всех, Кевин. — Кто вы? — наконец русоволосый смог подать голос, получать ответы на свои мысли было неприятно. — Хм, а кто ты, Кевин? — дранж шагнул ближе, останавливаясь в нескольких сантиметрах от лица парня, рассматривая его своими черными глазами. — Нейрос, крылатого корпуса? Сын наркомана, который вынужден отдавать за него почти половину своих доходов? Одинокий ребенок, которому даже пожаловаться некому? Или ты никто из вышеперечисленного? — К чему вы клоните? — Краузе прискорбно обнаружил, что он не может пошевелиться, только мышцы лица ему были подвластны, а тело словно окаменело. — Ты знаешь свою мать, Кевин? Знаешь, что твой отец, не твой отец? И знаешь, сколько стоит ребенок? — незнакомец прикоснулся к светлой щеке Кевина, слегка надавливая на нее подушечками пальцев. — Можешь не отвечать, я знаю твой ответ. Он ведь такой простой — нет. — Что вы хотите? — Я тебе уже говорил. Создать «Хороший мир» для всех. И ты мне можешь помочь.