Стратегический провал

— Дурдом-то какой, — пробормотала Катарина, откусывая кусочек от шоколадной плитки. Приличный набор шоколадок разных видов она получила за свою старательность в обучении. Подарок хранила, но вот настало время, когда ей пришлось заедать стресс сладким. Принцесса, кажется, чувствовала себя неплохо и в замке Михаелиса, где у неё была маленькая, но личная комнатушка, и здесь, где им всем выделили одно общее помещение. Хорошо хоть с прислугой Фаустуса не поселили вместе. Здешние горничные, кажется, ненавидели «свиту» графа. — Ещё бы. Фаустус-то совсем страшный. Как этот парнишка с ним за одним столом сидит? Уму непостижимо. У меня от него мурашки по коже, — фыркнула Зарин. — Да я не об этом. Жаклин, ты что думаешь? Он действительно с Анжелой... Ну, изменил Господину? Француженка прослыла истинным знатоком любовных дел. Ну, не даром же говорят, что Франция — страна любви, а её жители за версту чувствуют всё, что с этим связано. Пусть и стереотип, но в данной ситуации он был оправдан. Танцовщица перестала разминаться, поправила задравшуюся юбку, ещё раз обругав слишком закрытую форму, которая мешала спортивным упражнениям. Можно было, в принципе, и раздеться, но мало ли. Вдруг Господину понадобится кто-то из них, а пока она заново оденется, недалеко и нарваться на жёсткое наказание. Граф не любил ждать. — Вряд ли. Хозяин замка слишком хорошо относится к Господину. Анжела, конечно, красивая, но дура та ещё. Если бы она не выболтала этот план, то у неё могло что-то получиться. Девушки как по команде повернулись к француженке. Шатенка поняла, что её чуть было не записали во враги и предатели. — Спокойно, дамочки. Я констатирую факт. Хотя лично я не думаю, что этот... Как его... Винсент — особо одарённый. Связаться с такой дурой, как Анжела, это уму непостижимо. — А у него был другой выбор? Кто-то из нас будто бы с ним разговаривать стал? — фыркнула Катарина, отламывая кусочек от своей шоколадки, чтобы поделиться. — Элизабет, мне вот интересно: твоя подруга — предательница, а ты так спокойно смотришь на Господина. Совесть не мучит? Ты об этом знала? Худенькая блондинка, что занимала койку в углу комнаты, вздрогнула от обвинений француженки. Девушка была очень тихой, даже кроткой, поэтому-то она и дружила с Анжелой, которая не боялась высказать своё мнение, иногда даже за двоих. Элизабет подобрала ноги под себя, будто желая слиться со стеной в единое целое. — Она не предательница, — промямлила девушка. — Так ты на её стороне или на нашей? В любом случае ты — предательница. Анжела тогда за тебя заступиться пыталась, а ты от неё отказываешься. А если не откажешься, значит, предала Господина и всех нас. Француженка от скуки начинала любимую склоку. Да, она была профи в делах любовных, но так же обожала провоцировать людей на скандалы. Элизабет отвернулась к стене, мечтая попросту исчезнуть. Это было невыносимо. Она так устала от этих девушек, которые, вроде бы, и не были её врагами, но постоянно поддевали за неловкость, робость и ещё кучу всего. Она и так чувствовала себя всегда изгоем, потому что не была такой, как все остальные. Красивая, разговорчивая, умная — всё это не про неё. Куда там, она даже не могла за себя постоять. Когда на неё кричали, ей становилось так страшно, что казалось вот-вот она потеряет сознание. Откуда этот страх, она сама не знала, ничего не помнила из прошлой жизни, в отличие от остальных. Даже имя ей дала Анжела, когда увидела её в борделе впервые. — Жаклин, достала. Не трогай тех, кто за себя не заступится. Элиз слишком добрая, чтобы в интриги Анжи соваться. — А вдруг что-то знает? Мы ведь её не допрашивали. Граф тоже, — азартно протянула француженка, подходя к девушке, сидящей на постели. От скуки она не знала, чем себя занять, и немного «подшутить» над Элиз казалось самой интересной идеей. Шведская принцесса закатила глаза. Ну вот как всегда. Жаклин не была плохой, но была той ещё задирой. Как такая нахалка работала в Париже танцовщицей, как её мужчины-то терпели — загадка века. — Кстати, странно. Анжелу Господин не допрашивал, — протянула Зарин, — может, готовит что-то страшное? — Вряд ли. Он не такой злюка, как хочет казаться. Добрый он на самом деле, — фыркнула Жаклин, — плохое качество. Так можно всё потерять. Как он сюда попасть-то умудрился? — Да, он за нас заступался постоянно. Помнишь, когда тебя в наказание отправили на сторожевые башни, какой-то придурок тебя облапал, он потом ему руку отсёк. Да и тогда он не побоялся перед хозяином замка стать, чтобы тот не трогал Анжи, — кивнула француженке Катарина. Элизабет шмыгнула носом. Да, граф был не так плох, как те люди из борделя. Он в принципе был добрым человеком, хоть и со скверным характером. Вот только слепым до невозможности. А ещё у него был ужасный отец, которого он зачем-то привёз в замок. Не важно родной человек или нет, нельзя даже допускать мысль, что кто-то, подобный Винсенту, имел право на существование. Таким дорога в саму преисподнюю. — Никто из нас ни разу не пострадал зря, — подытожила Катарина. Девушка на крайней койке затряслась от сдерживаемых рыданий. Какой хороший хозяин, просто слов нет. Да, он был справедлив. Но глуп. Настолько глуп, что не спас свою подругу Мейлин, а ведь ей тогда крепко досталось плетью. Слеп — не заметил, что одна из горничных пропала, а потом вернулась изнасилованная и вся в побоях. Ну да ладно с этим. Анжи по сути страдала ни за что. Из-за такой глупости. Только она имела глупость влюбиться. В комнатку без стука вошли Мейлин и Эбигейл с двумя подносами, полными еды. Горничные как по команде обступили коллег, стараясь ухватить самое вкусное. — Элиз, что такое? Граф передал фрукты, шоколад. Сказал, что сам ничего не хочет, так что было бы нам неплохо подкрепиться перед дорогой. Всё-таки нам очень повезло с хозяином, — Эбигейл в этой странной компании девушек прослыла чуть ли не матерью. Она общалась со всеми больше, чем Мейлин, которая проводила всё время рядом с Господином, поддерживая его в эти нелегкие времена. Эбигейл поставила свой поднос и подошла к коллеге, чтобы понять, что с ней происходит. Кроткая, тихая девушка почти бесшумно плакала, пытаясь выдавить из себя всё то, что держала так давно внутри. — Элиз? — брюнетка погладила девушку по голове и та, к удивлению обеих, оттолкнула её руку. — У тебя Его перчатки. Ты буквально Его боготворишь. Да, он не худшее, что с нами случалось, но и не такой хороший, как вы думаете. Он не плохой, просто дурак. Слепой дурак, помешанный на себе, придумывающий сложности. Мейлин избил его отец, меня его отец изнасиловал. Где он был всё это время, наш хозяин? Правильно, он устраивал истерики хозяину замка. Он, кроме как шпагой и пистолетами махать, ничего не умеет. Даже уважать хорошее к нему отношение! Без Михаелиса мы все пропадем, а Михаелис скорее всего уже мёртв. Горничные отвернулись от еды. Мейлин закрыла дверь в комнату на ключ и сняла очки, что делала в крайних случаях, когда ей предстоял серьезный разговор. Девушки подошли к кровати Элиз, обступив её так плотно, что она бы даже при большом желании не смогла убежать. — Вот это поворот. Нет, ну я так и знала, что она не зря с рыжей тварью дружит. Мейлин, ты не обижайся только, — сказала француженка. — Первый вопрос: знает ли Господин, что случилось с тобой, Элиз? — холодно спросила рыжеволосая. — Никто не знал, кроме Анжи. — Второй вопрос: почему Себастьян, по твоему мнению, уже мёртв? — Винсент хочет заключить договор с Вертером. Вертер убивает Михаелиса и отдает ему всё, что принадлежало хозяину замка. Сам Вертер же возвращает свои владения. Тогда, когда они поссорились, Анжи не просто так вывела из себя Господина и всех остальных. Она отвлекала внимание, чтобы мне удалось стащить ключи управляющего от подвалов. Но всё пошло не так: Анжи увлеклась и рассказала часть плана. А потом ещё и всё таким образом сложилось. Глупо. Мейлин кивнула, приняв информацию к размышлению. Девушки растерянно переглядывались. Нужно было срочно сообщить Господину о случившемся. — Вы меня, наверное, не понимаете. Мне казалось, что Вертер не послушает Винсента и при первой же возможности убьёт. А мне так хотелось отомстить, вы себе даже не представляете. Да и я вас не понимаю, почему вы так к нему относитесь. Словно он не просто хозяин. Рыжеволосая горничная осторожно села рядом с Элиз. Та опять рыдала, понимая, что за такой поступок её точно серьезно накажут. Да, она натворила глупостей, но с другой стороны, шок от случившегося явно затмил разум бедняжке. Жуткая ситуация на самом деле. — Для меня он не просто Господин. Он стал мне как родной уже давно. Ещё когда мы были живы. Он и останется для меня самым близким человеком несмотря ни на что. А девочки — Катарина, Жаклин, все, кто здесь, поняли и приняли тот факт, что наш Господин все-таки немного ребёнок. Как бы он это ни хотел отрицать, но это уже черта характера — оставаться совсем немного ребёнком. Не только он несёт за нас ответственность, но и мы так же должны быть рядом, чтобы всё было хорошо. Разве ты не чувствуешь этого — мы уже как семья. Он вложил в наши руки оружие, чтобы мы могли постоять в первую очередь за себя, а защищать его — обязанность Себастьяна. Что бы там между ними ни происходило, этот смазливый ублюдок рано или поздно научится вести себя не как помесь бабника с дураком. — А обязанность Господина — перестать быть упрямым балбесом. Хотя, мне кажется, это не лечится. Даже у легенды могут быть свои заскоки. Но поверь, Элиз, ты ещё поймешь, насколько тебе повезло. Этот человек способен на поистине удивительные вещи, — продолжила Эбигейл. Элиз огляделась. Кажется, коллеги смотрели на неё уже не так враждебно. Хотя и все ещё осуждающе. — Ну так пошли бы и сказали это всё ему в глаза. Может быть, он бы и понял, что в этой ситуации он виноват, что не послушал Михаелиса. — Боже, ты сама ещё ребенок. Только хуже сделаем. До некоторых вещей нужно доходить самим. Ладно, дамочки, нет, Катарина, я лично прошу тебя проследить, чтобы Элиз никто не тронул, — Мейлин тяжело встала, водружая себе на нос очки. Шведская принцесса закивала. Француженка зло топнула ногой. Ну вот опять. Ещё одна предательница может уйти от ответа. ***************** — Я очень рад, Ханна, правда. Но подумай, прошу, ты можешь серьёзно пострадать, — Фантомхайв вяло отговаривал блондинку от того, чтобы она лезла в его безнадежное дело. Кроткая горничная, главная подруга Алоиса, может что-то и умела, но всё-таки ему не особо в это верилось. А ещё внутри поселилось какое-то странное предчувствие. Интуиция будто кричала, чтобы он заткнул гордость куда подальше и мчался к Себастьяну. Сиэль сцепил зубы. Черт бы всё побрал! Наверное, совсем трудно будет вытравить из сердца чувства к этому ублюдку. Нужно было немедленно собраться и ехать в тот выигранный замок, чтобы хоть чем-то унять эту сосущую боль внутри. — Вы расстроены, Господин. Могу ли я спросить, почему вы до сих пор не допросили Анжелу, которая находится в подвале? Больше того, вы даже приказали кормить её, отправили ей лекарства. Что же случилось? Сиэль выдохнул. Этот вопрос ему совершенно не нравился. Похоже, тихая, на первый взгляд, горничная не так проста. Да и то, что она могла противоречить Клоду, больше того, говорить с ним на равных, когда, как им всем казалось, ситуация выходит из-под контроля, говорило о том, что она явно не слабый демон, которым хотела выглядеть. — Я просто не придумал достойное наказание. — Обратитесь к графу Транси. Его фантазия воистину безгранична, он с радостью вам поможет, — мягко посоветовала женщина, перебрасывая волосы назад, чтобы было удобнее говорить с другом хозяина. Ханна была изумительно красива. Невероятный теплого шоколада оттенок кожи, словно она была родом откуда-то из южных стран, контрастировал с платиновыми длинными волосами. Так же, как и Сиэль, она носила повязку, но и она ей очень подходила. Демонесса говорила тёплым, чарующим тоном, словно пыталась околдовать его, загипнотизировать. — Я думаю, вы не причините Анжеле зла. Вы слишком добры, да и тот факт, что девушка, возможно, избранница Себастьяна, не даст вам причинить ей настоящей боли. Вы же понимаете: больно ей, больно и ему. Делать больно тому, кого любишь… Граф отшатнулся от женщины, как от прокажённой. Та, нагло облокотившись одной рукой об стол, несла абсолютно ужасные вещи. Юноша закрыл лицо руками. Нет, это уже переходило всякие границы! — Какое ты имеешь право лезть в мою жизнь? Я его не люблю, не любил, — граф сделал пару шагов назад, пятясь от девушки в наряде горничной. — Вот как? Но вы грустны. Я утешу вас, граф Фантомхайв, — сладко сказала девушка, заводя руки за спину, чтобы начать расстегивать корсет. — Не нужно меня утешать! — Я вам не по нраву? — Ханна перестала расстегивать корсет, рассматривая побледневшего юношу, — о, я поняла. Я немножко изменюсь. Женщина отступила в сторону, хлопнула в ладоши, её окутало темное сияние, и буквально через пару секунд перед ним стояла Элизабет. — Твоя любимая невеста Лиззи, — даже голос у женщины стал другим. Фантомхайв закрыл рот руками, чтобы не закричать. Видеть Мидлфорт сейчас было хуже любой пытки. Его дорогая кузина никогда не должна была попасть в подобное место. Мидлфорт повернулась к нему спиной и, глянув через плечо, робко сказала: — Помоги мне расстегнуть платье, Сиэль. — Не смей! — рявкнул граф. — Вот как, — Ханна опять хлопнула в ладоши, и перед ним появилась Мейлин. Горничная так же начала стягивать с себя платье, но граф потянулся за чем-то, чтобы бросить в это ненавистное наваждение, и Ханна, всеми силами стараясь быть серьёзной, опять хлопнула в ладоши. Фантомхайв оцепенел на месте. Перед ним стоял Себастьян. В том самом костюме его дворецкого, почти с тем же лукавым выражением лица, как тогда, когда они ещё были живы. Эта прическа, цвет глаз, рост. Мужчина плавно двинулся к нему, небрежным движением убрав мешающую прядь с лица, наклонился перед графом, бережно коснувшись его щеки. Сердце перестало биться, голова закружилась, он смотрел в эти родные чарующие глаза и не мог держать себя в руках. Всё внутри заболело, заныло, он словно упал в какую-то пропасть. За что ему это? Почему сердце переставало биться от одной мысли, что он мог быть рядом? Глупый кусок мяса, что ты творишь с трезвым рассудком? Он изменил! Лгал! Он… Слезы опять горячими ручьями потекли, словно сами по себе. Юноша сделал шаг навстречу, но тут же одёрнул себя, выдохнул, пытаясь успокоиться. Мужчина, склонив голову, внимательно рассматривал метания графа. — Довольно. Я уяснил. Ханна, хватит! — Я рада, граф Фантомхайв. Мне передать вашим слугам, что вы отбываете к Михаелису? — Нет! Мы едем разбираться с моим замком. Горничная уже приняла свой обычный облик. Женщина немного удивлённо посмотрела на юношу, что, тяжело дыша, глядел в стену, явно приняв какое-то решение. — Даже если он никогда не примет меня как равного себе, я должен его проучить. Артефакты и армия — это то, что ему вправит мозг. А ты, Ханна, — граф поднял голову на горничную, та коварно ухмыльнулась ему в ответ — кажется, ей нравился такой план. — Спасибо. Но больше так не делай. — Я поняла вас, Господин. Прошу разрешения возглавить ваш отряд. Надеюсь увидеть истинный триумф и наконец-то поучаствовать в чём-то интересном. Видит Дьявол, порой трудно столько лет властвовать над войнами, а потом стать простой горничной. Ханна потянулась, ухмыльнувшись, подняла руки вверх. Её наряд горничной стал медленно рассыпаться серебристым прахом, а на теле девушки начали проявляться татуировки на арамейском. Из милой экзотичной горничной она на глазах превращалась в опасную амазонку, с длинными в пол волосами цвета снега. Вместо прежней одежды на девушке появилось чёрное короткое платье со вставками из драконьей кожи. На талии — пояс с несколькими кинжалами. Поправив перчатки из такой же, как вставки на платье, кожи, амазонка подмигнула графу, который впал в ступор. — Ты… Медея. Из свиты самой Лилит. С тобой заключали сделки великие военачальники, можно сказать, ты богиня войны. Как так… — Сколько войн, сколько крови. Тогда я устала от них. А сейчас, пожалуй, будет приятно вспомнить былое. А вы, граф, много времени провели в библиотеке. Похвально. Сиэль не понимал, почему такой могущественный демон добровольно обрёк себя на службу кому-то другому. Зачем, имея всё, включая свободу и силу, отречься от этого, надев маску прислуги? — Господин Алоис всегда был для меня как сын. Но будь я сильнее его, я не смогла быть бы рядом. Порой быть для близких слабым — проявление самой настоящей силы. Надеюсь, вы меня поймете, — словно прочитав вопрос, что был написан на лбу Фантомхайва, сказала девушка. Сиэль проводил взглядом вооруженную даму. Она не только объяснила ему свои мотивы, но и дала пищу для размышлений. Кажется, не только Себастьян был полным идиотом, но и он сам сделал куда больше ошибок, чем могло показаться на первый взгляд. ************ Винсент внимательно разглядывал ошейник на Вертере. Фантомхайв-старший не совсем хорошо понимал в рунах — он потратил куда больше времени на изучение артефактов. Но его скудных познаний хватило, чтобы понять: на ошейнике всего несколько сдерживающих символов, которые нужно аккуратно стереть, дабы освободить демона. Задача совсем не сложная. Вот только нужно перед этим быть настолько осторожным, насколько возможно, и продумать все уловки, которые мог использовать такой хитрый делец, как Вертер. — Итак, подытожим. Ты стираешь руны, освобождаешь меня, и я нападаю на Михаелиса, верно? — Да. Но ты не нападаешь на меня и гарантируешь, что всё, что принадлежит Себастьяну Михаелису, будет принадлежать мне, — подтвердил Винсент. Граф Фантомхайв-старший облокотился о решетку. Он пытался просчитать, догадаться по голосу и выражению лица демона, о чём он думает. Вдруг хотя бы на пару мгновений ему удастся понять, что в его голове. Вроде бы, формулировка была довольно верной, точной и от обещания не отвертеться. Вертер изо всех сил пытался сделать слегка жалобное, заискивающее выражение лица, дабы «спаситель» не понял, что вот-вот его облапошат. Он уже просчитал этого человека, сразу понял: отец мальчишки просто идиот по сравнению со своим пусть и пижонистым, но умным чадом. — Да и мы договорились: всё, что принадлежало мне, станет моим. Ты не будешь пытаться завладеть моими богатствами, — доигрывая сценку жадного демона, продолжил Вертер. Винсент кивнул. Демон уже был на его крючке, причём сам того не осознавая. — То, что принадлежит тебе, останется твоим, — витиевато сказал Винсент, внутренне радуясь своей хитрости. Понятно же, что сейчас у Вертера нет ничего — богатства принадлежат Сиэлю. А у сопляка он уж как-то отберёт всё остальное и в итоге из простого раба станет владельцем самых отборных артефактов, двух армий воинов и, в дополнение, двух замков. Недурно, Винсент Фантомхайв. Можно сказать, одна из самых неплохих сделок в твоей жизни. Вертер опять-таки сделал вид, что не понял подвоха в последней фразе. Ну да, будто непонятно, что Винсент решил получить всё. Жадный идиот. Как только его сынок умудрился быть умнее? — Тогда мы заключаем сделку! *********** Раски задумчиво потрогал разбитую губу. Зубы, вроде, были целы — уже замечательно. Михаелис продолжал разносить бар, параллельно сетуя, что совершенно не помнит, сколько рёбер у нормального человека. Но ему, вроде бы, даже с тремя сломанными пока удавалось передвигаться, а боль хорошо отвлекала от мыслей. — Где-то у меня валялась крепкая настойка. Сейчас найду и продолжим. Повсюду валялись обезображенные, искалеченные тела прислуги, которая решила по собственной воле ослушаться приказа и попытаться примирить дерущихся друзей. Что же, замок всё больше походил на ту хмурую темницу, которым он был до появления здесь Сиэля. Да и сам Себастьян за каких-то три дня стал отдаленно похож на то животное, которым был когда-то. Пока он разносил свой дом да искал утешение в алкоголе, но скоро это ему надоест, и привет, новая войнушка с кем-то из старых «приятелей». Может, это ненадолго подарит какую-то цель, заставляя чувствовать себя живым. — Ой ли, зачем так злиться? Ну привел я к тебе парнишку, ну сделал из него копию твоего ненаглядного. Чего ты устраиваешь бойню, как пьяный тролль? Я там что-то упустил? Родинку на пятой точке, татуировку на пятке? Ну так ты опиши подробнее, будет тебе… Раски ненадолго замолчал. Разговаривать, уклоняясь от огромного брошенного в тебя тесака, было слегка неудобно. Ещё и улучшенного магией — теперь ножик догонял свою цель, носясь по огромной, почти уничтоженной, комнате, которая ещё совсем недавно была роскошным бальным залом. Вместо прекрасных обоев и хрустальных люстр — ошмётки, стёкла, раскрошившиеся камни. Михаелис наконец вытащил старую пыльную бутылку и начал поглощать зелье, не забывая присматривать за тем, как «друг» отряхивает с себя раскаленный метал — тесак удалось расплавить. — Хорошо. Намёк понял. Но ты не прав при любом раскладе. Спорим, он ещё прибежит к тебе, он за тебя всё, что хочешь, отдаст. — Какая сентиментальность. Раски, где твой нимб? — ядовито поинтересовался Михаелис. — Да потерял, понимаешь ли, кажется, вчера, когда мы с тобой в оружейной сцепились. Пойду поищу потом. — Он никогда меня не слушал! Упёрся бараном в свои принципы, свобода ему всего дороже. Ну и пусть катится! Даже если потом и прибежит, то чтобы нервы попытаться потрепать. Себастьян, царапая спину о камни, тяжело опустился вниз. Всё-таки он устал. Слова Раски неимоверно выводили из себя, потому что где-то внутри все ещё теплилась надежда, что друг прав. Но он старался уничтожить её изо всех сил, подавить любой другой мыслью, и основной была та, что Сиэль — неблагодарная сволочь. Тяжелые мужские шаги раздались откуда-то сбоку. Демоны переглянулись. По развалинам тяжело взбирался Вертер, таща за собой упирающегося Винсента. — Эй, Себастьян! Я на тебя напал! — крикнул мужчина, стреляя в демона. Хозяин дома пока ещё не особо понял, что происходит, а вот Винсент, кажется, готов был просто выть. — Это несправедливо! Мы заключили сделку! Ты обещал мне напасть на Себастьяна Михаелиса и гарантировал, что всё, что принадлежит ему, будет принадлежать мне! Раски первый понял, что пошло не так, потом дошло и до Себастьяна, и все три демона дружно начали хохотать. — М-да, а парнишка-то его умней был, — вытирая слезы от смеха, протянул Вертер. Мужчина осмотрелся по сторонам, кажется он что-то упустил. — А где граф Фантомхайв? У меня к нему выгодное дело: меняю своё имущество на этого горе-родственника. Хотя, не дурак же он полный на подобное согласиться. Попытать судьбу стоит, — проскрипел мужчина. Бывший пленник осёкся. На стене висел прибитый тесаками труп юноши в синем костюме. — Достал он тебя всё-таки. Жаль-жаль. Мог бы мне продать. Забавный он. Винсент не понимал, что происходит. Почему Вертер не ненавидит Михаелиса, что пошёл на поводу Сиэля и заключил его в темницу? Что случилось с шикарным домом за то время, что он провёл внизу, уничтожая руны? — Всё, что принадлежит Себастьяну Михаелису, валяется в кладовке. Кажется, там набор ножей, костюм дворецкого и бутылка вина. Эй, Мартин! Принеси зелёный чемодан. Один из дворецких, что стоял у двери, тут же испарился. — Понимаешь, дружище, Себастьян Михаелис — имя дворецкого, что служил Сиэлю Фантомхайву. И у него не было ничего, кроме вышеупомянутых вещей. Этот дом, всё, что в нём, принадлежит демону, чьё истинное имя тебе неизвестно. Поэтому Вертер выполнил все условия сделки так же, как и ты свои. Ну, не расстраивайся. Проиграл, не продумал. Бывает, — дружелюбным, нет, даже радостным тоном сказал Раски. — Но он же напал на него… — севшим голосом прошептал Винсент. — Повеселиться хотел, — пожал плечами Вертер. Дворецкий принёс чемодан и отдал его Винсенту. Мужчина, всё ещё не понимая, что случилось, рассматривал демонов и разруху вокруг. План, казалось бы, такой идеальный, был уничтожен просто из-за какого-то пустяка. Он не знал имя демона. Как же это… глупо! Нет, неужели такое возможно? Взгляд Винсента наткнулся на труп, приколоченный к стене. — Доигрался, подстилка, — прошипел Фантомхайв-старший, явно посчитав, как и Вертер, что мертвец — Сиэль. — Он тебя вытащил из рабства. Со мной ругался, требовал, чтобы я уважал тебя не как его отца, а как графа. Не будь тебя в этом замке, проблем бы не было. Можно сказать, человек, висящий на стене, погиб из-за тебя. Не хочешь хотя бы труп забрать — похоронить? Всё-таки сын и много для тебя сделал, — мрачно произнёс Себастьян. — Ну и получил по заслугам. Я не коснусь этого мусора. Не так уж и хорошо он ко мне относился, да и сам идиот. Мог бы и не выгораживать тебя, а то, по его словам, ты просто чудо, а не демон. И туда же: не обижает, вы находите общий язык. Я вижу, как нашли, — хмыкнул Винсент. Михаелис сцепил зубы. Отставил бутылку. Вот как. Оказывается, Сиэль всё-таки был на его стороне, а не на стороне отца, раз не рассказал о случае с пумой. Может, стоило его остановить, взять за шиворот и заставить выслушать. В конце концов, ревность ослепляет. Мужчина вздохнул. Запутанная ситуация. Но всё-таки было то, что понятно. Ни одного движения или звука. Человек, стоящий рядом с ними, просто взорвался, словно внутри у него сработала бомба. Всех троих окатило кровью и внутренностями. — Ну вот что ты за свинья! — посетовал Раски, отряхивая с разноцветных волос кровавое месиво. Михаелис отвернулся. — А это не тот мальчик, за которого я бы дал кольцо с Каиновым камнем. Любопытно. Что же тут происходит? — протянул Вертер, ногтем касаясь трупа на стене. Раски увидел сомнения на лице друга. Каким бы он был демоном, если бы не воспользовался возможностью посмеяться над ним? К тому же, можно сказать, для пользы общего дела. В голове парня моментально родился гениальный план. Ох, ну наконец-то появится возможность наказать и Фантомхайва за случай в кабинете, и Михаелиса на место поставить.