В тисках

Сложнее всего было преодолеть последние метры до двери и нажать на звонок. Ключи в руке, но он не станет их использовать. Больше не имеет права. Кира его уже ждёт, Андрей сам ей позвонил и договорился о встрече. Холодом веяло от каждого произнесённого слова, но она пообещала дождаться его и теперь ему осталось сделать всего два шага, чтобы окончательно разрубить этот гордиев узел.

***

На удивление спокойный взгляд, смелый поцелуй в щеку и приглашение на завтрак, она как раз успела к его приходу. Неприятно было наблюдать за попытками Киры сгладить острые углы очередной игрой в идеальную пару. Она вновь пытается добиться своего, но не осознаёт, что Андрюши, которым можно управлять криками и шантажом, больше нет. Стоит только взглянуть на мужчину с прямой спиной и цепким взглядом, как всё станет ясно. Но Воропаева не смотрела на Андрея, была увлечена своим актерским мастерством и без умолку болтала о необходимости посетить какую-то выставку. Их Виноградова приглашает, нельзя отказываться. В ответ тишина. Никакого отклика. Не слышно даже привычных обещаний, что всё будет так, как она пожелает. — Ты не приехал, — Кира со вздохом завершила свой монолог и опустилась на стул у окна. — Я ждала. — Мама гостила у меня, мы долго беседовали. Потом было слишком поздно для встречи. — Ты же знаешь, что я рада тебе в любое время суток. Мог бы приехать, мы так давно не были вместе. — Кир… — Давай завтракать? Скоро на работу. Кстати, почему тебя не было вчера? Неужели Марго взяла тебя в оборот с самого утра? — весело улыбнулась Кира, но всё ещё прятала глаза. — Я ухожу, Кира, — тихие слова прозвучали так громко, что женщина содрогнулась и выронила из рук серебряную ложечку. — Нам необходимо расстаться. Невыносимо так жить. — Это ты так решил. А меня всё устраивает. Просто ты боишься ответственности, но со временем… — Мне очень жаль, что я не смогу дать тебе всего, что ты заслуживаешь. Я благодарен тебе за прожитые счастливые моменты, но…у нас нет будущего, ты же сама это прекрасно знаешь. — Нет, не знаю! Слышишь? Я ничего не знаю и знать не хочу, — взвизгнув, Кира дёрнулась в его сторону, но в ту же секунду сникла под жёстким взглядом мужчины.  — Пойми, Кира, мои чувства сошли на нет. Я не могу и не хочу продолжать играть тобой, это слишком жестоко. Ты встретишь достойного человека, полюбишь…  — Я тебя люблю!  — Это привычка, от которой ты скоро избавишься и поймёшь, почему я ухожу именно сейчас. Ещё не поздно всё изменить и стать по-настоящему счастливыми.  — Если ты сейчас уйдёшь, я буду требовать твоего смещения с должности!  — Как акционер компании, ты имеешь полное право на подобные действия, — мужчина равнодушно пожал плечами и задержал взгляд на её глазах, — но я всё же надеюсь на твоё благоразумие.  — У нас был уговор и ты его нарушил, а теперь смеешь требовать от меня спокойно принять твою выходку? Нет, Андрей! Либо ты со мной и место президента остаётся за тобой, либо…  — Кирюш, — легко улыбнулся Жданов, сбив её с толку такой реакцией, — я напоследок скажу одну умную вещь. Советую прислушаться, — мужчина тихо положил ключи от её квартиры на ближайшую поверхность и вновь посмотрел в серые глаза. — Мир у твоих ног, но не стоит топтать всех и каждого, кто сопровождает тебя в этом нелёгком жизненном пути. Рискуешь остаться одинокой. Не дожидаясь ответа, Андрей поспешил на выход. Было видно, что полученная информация с трудом осознаётся Кирой. Не привыкла она к такому Андрею, растерялась. Понадобилось чуть больше времени, чтобы прийти в себя. Это Андрей понял, когда быстрым шагом направлялся к своей машине и обнаружил на асфальте свою рубашку, купленную Кирой в Милане, затем парочку знакомых галстуков и даже какие-то брюки. Неприятно, но ожидаемо. Сделав вид, что ничего необычного не происходит, мужчина сел за руль и сорвался с места. Несколько часов пути и мамины объятия вновь помогли Андрею вернуть утреннюю бодрость. Теперь можно и с отцом поговорить по душам. Марго с улыбкой сопроводила сына в кабинет к Павлу. Ничего не спрашивала и не советовала. Пообещала скорый обед и оставила своих мужчин наедине. «Что ты сделал?», — спустя некоторое время из кабинета раздался разгневанный голос Павла.