***
На кухне парень с серебряными волосами подпевал песне в наушниках, размешивая большое количество пасты для сегодняшнего ужина. — Weather feeling hot or cold… — пропел он, пританцовывая и тряся ложкой, зажатой в руке. — Stray kids going… ай! — крикнул он, когда горячая вода попала ему на руку. — Проклятая вода. Тебе повезло, что ты нужна мне, чтобы сварить лапшу, а то я отправил бы тебя в сток в наказание за твоё преступление. Чан бы продолжил отчитывать воду и выглядеть как чудак, если бы не услышал чьи-то крики из гостиной. Обычно бы он это проигнорировал, поскольку он утруждает себя беспокойством, только если это прямая опасность (прекрасный друг, не так ли?), но этот крик не совпадал с криками его друзей в его ментальной базе данных криков (созданной исключительно из-за того, что его товарищи никогда не затыкались). «Кто-то мог действительно попасть в беду!» - подумал он, бросил ложку и понёсся к двери кухни в своем фартуке с хеллоу китти. — Все в поря… Какого чёрта? Перед его глазами был полный хаос. Джисон бил Чонина мягкой игрушкой покемона; незнакомец, одетый в кожаную куртку, сидел на диване, выглядя раздражённым; другой незнакомец в пластиковой короне разбрасывал везде фальшивые деньги; Феликс умирал от смеха, цепляясь за руку низкого парня, который драматично показывал на Сынмина пальцем, брюнета с самодовольной ухмылкой на лице — третий незнакомец, понял Чан, задаваясь вопросом, почему в его доме так неожиданно оказалось столько незнакомцев. Карточки от «Уно» были разбросаны по полу вокруг них. «Кто, чёрт возьми, мог подумать, что будет хорошей идеей поиграть в игру, которая рушит дружбу?» — думал Чан, когда низкий парень крикнул: — ЧЁРТ ТЕБЯ ДЕРИ, КИМ СЫНМИН! После чего Чан развернулся и ушёл обратно на кухню, потому что теперь ему откровенно говоря наплевать на его проблемных друзей.***
А в гостиной у Чонина было одновременно и самое худшее, и самое лучшее время его жизни. Самое худшее, потому что он ужасно проиграл в игру, которую выбрал, «Уно» (так как он не имел понятия, что вообще происходит или что его карты значат), и лучшее, потому что Сынмин только что сделал самый эпичный ход во всей истории ходов, ставший причиной… ну, смотрите сами. Всё началось, когда Чанбин походил картой «возьми четыре» на Джисона. — Ха! Как тебе такое, пляжный парень? — крикнул он, шлёпая карту на колоду. У него отвисла челюсть, когда Джисон кинул сверху свою «возьми четыре» с комичной улыбкой. — Ты подумай, — сказал он, кидая злобный взгляд прямо на Хёнджина, сидящего рядом с ним. — Нет, ты, — байкер положил очередную «возьми четыре» сверху, и тогда началась эта паника из-за бедного маленького Чонина, у которого не оказалось «возьми четыре» и ему приходилось взять себе двенадцать карт. «С таким успехом, я могу просто сдаться», — подумал он в отчаянии. Минхо увидел это и влез, чтобы защитить своё дитя. У него была «возьми четыре», которую он берёг всю игру, он быстро взглянул в руки Феликса (австралиец плохо справлялся с прикрытием своих карт) и увидел, что у него было две «возьми четыре». Поэтому, он решил сделать что-то с этим, как сделал бы любой член банды для другого. — О боже! Вау! — воскликнул он, внутренне морщась, от того насколько это было громко, но он решил не думать об этом, потому что это всё было ради его маленького мальчика. И когда Чонин собирался брать себе карты из колоды, Минхо указал на стену за спиной Феликса. Как он и думал, этот дурак быстро обернулся спрашивая: — Что? Что? — и в этот момент Минхо воспользовался шансом, стащил карту прямо из его рук и засунул в карты смущённого Чонина. — …О-о! Ну, похоже теперь у меня есть «возьми четыре»… Думаю я не заметил её раньше! — сказал младший парень, с благодарностью смотря на своего друга, который положил свою карту поверх его. Феликс развернулся обратно. — А? О, клёво. Я думаю, это значит, что Минхо нужно взять шестнадцать карт! — он шлёпнул старшего парня по плечу, к его раздражению и засмеялся. — Лажа, чувак. — К твоему сведению, я уже походил. Сейчас твоя очередь. Феликс моргнул. — О! Ну, опять лажа, но так как у меня припрятано две «возьми четыре»… стойте, я могу поклясться, их было две… — пробормотал он, кладя карту, которую Минхо не забрал. Чонин изо всех сил старался не засмеяться и прикрывал рот кожаным рукавом. — Чёрт, Сынмин, я бы хотел сказать, что мне жаль, но это не так. В такой патовой ситуации, Сынмину пришлось бы взять двадцать четыре карты, что равнялось суициду в мире «Уно». Выбраться из такого было бы невозможно. — О, парень! — гоготнул Чанбин. — Я хотел только саботировать Джисона, но это? Славно! Великолепно! Прекрасно! — он взволнованно похлопал в ладоши. — Вперёд, Сынмин. Прими свою грустную, жалкую судьбу. Сынмин пожал плечами. — Хорошо. Так и сделаю, — затем он медленно потянулся к колоде… …Чтобы затем усмехнуться и вытащить «возьми четыре» из своих карт и положить в кучу. — Шутка, суки. И после этого комната утонула в хаосе. Чанбин выкрикивал ругательства и заявлял о своей ненависти к этому дэнди, а Феликс повис на его руке и смеялся до слёз, Хёнджин разбрасывал везде деньги (Чонин знал, что его друг потратил все свои сбережения на гель для волос, так что откуда взялись все эти доллары?), Минхо выглядел довольно разозлённым и прикрывал уши руками (скорее всего потому, как сказал Хёнджин позже, что он не мог вынести шум, громче шепота), а Джисон нашёл плюшевого Манчлакса и начал бегать и бить им всех (но свернул в сторону, чтобы не ударить Минхо). Все кричали и прыгали, а их карты перемешались и всё было таким громким и сумасшедшим, но это было весело. Чистый, настоящий беспорядок. И им нравилось это. Нет нужды говорить, что Чонин чувствовал, что он выбрал правильную игру, чтобы сблизить всех.