Teen Beach

ХВАН ХЁНДЖИН, девятнадцати лет отроду, проснулся в незнакомом доме на незнакомом полу рядом с незнакомцем. Сначала он пришёл в замешательство — особенно, когда он почувствовал чужую руку, лежащую на своей (к счастью одетой) груди. «Какого черта?» — подумал он. — «Я не помню, чтобы я ходил к девчонкам вчера!» Но когда он увидел, что владельцем руки был на сто процентов парень, он вспомнил всё: как он пришёл в дом сёрфера, думая, что это дом Уджина; как играл в карты и как смеялся, когда Чанбин был полностью уничтожен; как ел спагетти и перевернул тарелку на диван; и, наконец, как он смотрел фильм название, которого он не помнит, но он точно знает, что фильм был ужасно грустным. Взглянув на спящее тело рядом с собой, Хёнджин скривил лицо в отвращении. Он был рядом с сёрфером, не со своим приятелем байкером. Он хотел уже скинуть его, когда увидел выражение лица сёрфера. Это было абсолютное спокойствие и безмятежность, оно буквально кричало «чистота». «Подождите, разве это не тот ребёнок, который разгромил Чанбина прошлой ночью?» — подумал он в смущении. — «Как такой свирепый человек, может выглядеть так… невинно? Это вообще возможно?» Он несколько секунд изучал парня, отмечая естественную гладкость его золотой кожи и тонкие розовые губы. Его коричневые волосы были слегка растрёпаны и, как отметил Хёнджин, очень ему подходили. И смотря на него, Хёнджин немного присвистнул. Парень был горячим. «Я раньше никогда не интересовался парнями», — подумал Хёнджин, — «но кто сказал, что я боюсь попробовать что-то новенькое?» И в этот момент глаза парня медленно открылись, и Хёнджин был пойман за тем, что смотрел на него. Их взгляды пересеклись — чёрный с карим — и тишина накрыла комнату на пару секунд, пока парень не сморщил нос. Миленько. — На что ты смотришь? — спросил он, одёргивая свою руку. — Просто восхищаюсь произведением искусства, — ответил Хёнджин, и это заставило парня, лежащего рядом с ним, состроить гримасу. — Ужасно. — О, ты прав. Все произведения искусства ужасны по сравнению с твоей красотой. Парень нахмурился. — Какого черта? Почему ты говоришь это? — Потому что это правда, дорогой, — усмехнувшись, Хёнджин пропустил прядь волос сёрфера у себя между пальцами и накрутил их. — Сейчас, это не то место, так почему нам не запрыгнуть на мой мотоцикл и… Неожиданно подушка прилетела ему в лицо, прервав его речь. — Хван Хёнджин! Ты можешь хотя бы один день не пытаться подцепить кого-нибудь. Хёнджин простонал, узнавая голос Чанбина. «Почему мои друзья такие кайфоломы?» — Аргх, Бини, ты скучный, — проныл он, плюхаясь на спину. — Я просто пытался завести нового друга! — Подружись с моей задницей, — прямо ответил низкий парень и повернулся к измученному сёрферу. — Извини за это. Хёнджин не знает, как удерживать кое-что в штанах. — Хватит! Из-за тебя кажется, что я какой-то придурок! — Ты и есть придурок. — Нет! — Вы что умрёте, если заткнётесь? — раздался раздражённый голос Минхо, которого грубо разбудил их спор. — Кое-кто из нас пытается поспать! — Что ж, это точно не ты, или ты бы до сих пор спал… — Хван Хёнджин, я сейчас тебя убью, — взбесился Минхо, и Хёнджин сразу же заткнулся. -…Вы, парни, реально жутко странные, — сказал сёрфер, лёг и вытащил свой телефон. Хёнджин фыркнул. — Душенька, я могу гарантировать, что твои друзья намного более странные, чем мои. Сёрфер нахмурился. — Не зови меня так. Моё имя — Сынмин. И да, вообще, ты прав, — он кивнул головой. — Никто в этом мире не может сравниться в странности с Феликсом и Джисоном. Эти двое довольно… особенные. Хёнджин кивнул и повернулся лицом к нему. — Это так. Но знаешь, кто более особенный? — Если ты скажешь, что это я, то меня вырвет. — Ты, детка. Сынмин издал разочарованный звук и отвернулся от очень довольного Хёнджина. «Он не мог не влюбиться в меня», — подумал Хёнджин, не осознавая того факта, что Сынмин точно не влюбился в него. Ему всё казалось с точностью до наоборот. Но, к сожалению, для него, это не то, что Хёнджин смог бы быстро осознать. — Ты любишь меня. — Заткнись, придурок. Чонин проснулся от шума волн и солнца, светящего ему на лицо. — Ммм… — протянул он и натянул на голову белое пушистое пуховое одеяло, чтобы загородить свет. «Подождите… У меня нет пухового одеяла.» Чонин сел на кровати. Лихорадочно оглядываясь, он пытался понять, в какой части планеты он находится. Всё, что он мог вспомнить, это то, как он разговаривал с Чаном в гараже и затем… ничего. — Ч-чан? — он вылез из кровати и осторожно открыл дверь. — Чан? Где ты? — нервозность просочилась в его голос, и страх охватил его тело. Он был без понятия, что произошло после того, как он уснул. Всё, что он мог делать, это молиться, чтобы Чан был где-то поблизости.  — Doesn't matter if the world is a cold place, 'cause i'm getting… Ай! — взвыл от боли один конкретный австралиец после того, как раскалённое масло попало ему на руку. — Почему, блин, горячие вещи постоянно попадают мне на руки? Серьёзно! — готовил Бан Чан щедрый завтрак, состоящий из яиц, бекона и рогаликов (так как несколько дней назад, когда он ходил в магазин, он не знал, что ему придется готовить на семерых человек). Другими словами, в этот момент его не было рядом с Чонином, и он был в наушниках, которые не давали ему услышать крики младшего. К счастью, кое-кто в гостиной услышал его.  — Чан? Где ты? Хёнджин встал со своего места на полу. «Мой чонинометр звенит!» Подпрыгнув и переступив через всех лежащих на полу, он взлетел вверх по лестнице, чтобы спасти своего друга от ужасов, которые его преследовали. — Чонин, сладкий! Где ты? — прокричал он, открывая все двери в коридоре. — Хёнджини здесь, чтобы спасти тебя! Дверь в середине коридора внезапно захлопнулась, и Хёнджин тут же приблизился к ней и услышал приглушённый голос Чонина. — Не бери в голову. Мне не нужна твоя помощь. Хёнджин насупился. — Ах, я страдаю! Мой Чонини не хочет видеть меня? — Нет. Я хочу увидеть Чана. Хёнджин насупился ещё сильнее. — Я не могу поверить! Ты предпочитаешь сёрфера, которого знаешь всего день, а не своего брата-байкера, которого ты знаешь годы? Это предательство! Измена! Почему, если бы я не знал тебя, я бы сказал, что он нравится тебе больше, чем я! — Так и есть. Хёнджин в изумлении открыл рот и схватился за сердце. — Ох, холодные ветра подросткового бунта! Я больше не могу здесь оставаться! — и театрально рыдая и размахивая руками, он сбежал вниз по лестнице. — Минхо, утешь меня! Минхо, который до этого пытался снова уснуть, но в итоге сдался, спокойно перевернул страницу в своей книге. — Точно нет. Иди плачься своему бойфренду. Хёнджин повернулся к Сынмину. — Сынмин, утешь меня! — Да я лучше говно съем. — Ты так не сделаешь. — Уверен? — Сынмин повернулся к кухне. — Эй, Чан, я хочу поесть твоей еды. Хёнджин разразился смехом, когда сёрфер вышел из кухни, держа в руках тарелки с едой. — Я вовремя, как всегда… Подождите, почему все смеются надо мной? — Над тобой прикололись, приятель, — проворчал Феликс (который проснулся достаточно вовремя, чтобы услышать шуточку Сынмина), заставляя челюсть Чана отвиснуть. — Что? Если это опять что-то на счёт моей готовки, то Богом клянусь… И именно так, Хан Джисон, девятнадцати лет отроду, проснулся утром. С его лучшим другом Бан Чаном, бегающим за Сынмином с вилкой в руках и кричащем: — Ким Сынмин, я воткну её тебе в глаза! Ах, да. Просто ещё одно утро в доме Бан Чана.