Teen Beach

КОГДА ЧОНИН открыл глаза, у него сразу заболела голова из-за резкого солнечного света. Он быстро закрыл их обратно, не готовый снова встретиться с ослепительным светом, и попытался прийти в себя. «Где я? Что происходит? Что произошло?» — В его мыслях появлялись только мутные образы, когда он пытался вспомнить. — «Я был с Чаном, потом мы решили заплыть подальше, потом я попробовал сам посёрфить, а потом…» — Чонин изо всех сил пытался вспомнить, что произошло после этого, но в итоге сдался. Вместо этого он решил попытаться понять, где он находится, используя свои чувства (кроме зрения конечно, потому что не хотел, чтобы ему выжгло глаза. Он мог слышать шум прибоя и приглушенные крики поодаль от себя. Он медленно протянул ноги и обнаружил — к некоторому удивлению — что они коснулись чего-то рассыпчатого и горячего. «Вероятнее всего это песок», — подумал он, — «но на чём я лежу?» Он потрогал место рядом с собой рукой, нахмурив брови в концентрации и обнаружил, что это было что-то мягкое и пушистое. — «А. Это полотенце.» Одна рука Чонина онемела из-за того, что он лежал на ней, поэтому он попытался перелечь, чтобы ему было более удобно. Тем не менее, когда он попытался лечь на спину, ему помешало что-то большое и тёплое. «Какого чёрта? Что это?» — с лёгким раздражением подумал Чонин и повернул голову, чтобы посмотреть. С большой осторожностью он открыл один глаз, чтобы его зрение смогло настроиться, прежде чем он будет пытаться понять, что именно ему мешает устроиться удобнее. «Бледный», — первая вещь, которая пришла ему в голову, и после пары секунд он осознал, что он смотрел на чью-то спину. — «А? Это немного крипово, что кто-то подумал, что у него есть право лечь рядом со мной, пока я сплю», — подумал байкер, нахмурившись. Но выражение его лица быстро изменилось на крайнее потрясение, когда он поднял взгляд и увидел голову с растрёпанными серебряными волосами. Чонин издал небольшой писк. «Боже, блять, Чан спит рядом со мной…» — Он был с тобой всё время, — Чонин почти выскочил из своей кожи, когда услышал голос рядом с собой. Он обернулся и увидел Минхо, сидящего рядом на песке и смотрящего на океан. — «Всё время?» — спросил младший парень. — Что ты имеешь в виду? Стой… Что произошло, Минхо? Байкер закрыл глаза, вздохнул и снова открыл их, сосредоточившись на волнах. — Ты сёрфил, и вдруг большая волна накрыла тебя. Чан нырнул за тобой сразу как волна прошла. Вы были под водой так долго, что все подумали… — он остановился и вздохнул. — Мы подумали, что вы умерли, но потом он вынырнул с тобой на руках. Другие сёрферы сразу подплыли и вынесли тебя на берег. Хёнджин, Чанбин и я остались на досках, так что я точно не знаю, что произошло, но Чан остался с тобой на берегу, а остальные вернулись к нам и сказали не волноваться. К счастью, ты дышал, но был в отключке. Я думаю, ты ударился головой об доску, а еще у тебя синяк под глазом, — он легонько ткнул его, и Чонин оттолкнул его руку. — Больно! — прошипел он и осторожно закрыл лицо руками. На лице Минхо появилась небольшая улыбка, но ушла она также быстро, как и появилась. — …Мне так жаль, Чонин, — сказал он, настолько тихим голосом, что он был похож больше на шёпот. Он начал быстро моргать, знак того, что ему было грустно, как знал Чонин. — В своей жизни я никогда не чувствовал себя настолько беспомощным как тогда, когда увидел, что ты исчез. Я ничего не мог сделать, чтобы спасти тебя. Вместо этого, я просто застрял на своей доске, не способный двигаться, потому что… ну, я не умею плавать. Никто из нас не умеет, — Минхо покачал головой. — Мы были дураками, раз пришли сюда. Это не место для байкеров, и ты почти умер в доказательство этому, — он медленно моргнул, и Чонин заметил, как его взгляд стал холодным. — Как байкеры не должны быть в мире сёрферов, так и наоборот. Что хорошего это принесёт всем нам? Сердце Чонина оборвалось от слов друга. Честно говоря, он очень любил проводить время с сёрферами. Каждый раз, когда они встречались, жизнь Чонина становилась более насыщенной и весёлой, это было всплеском ярких красок в его монохромной байкерской палитре. Он чувствовал, что ему не нужно притворятся рядом с ними, что он будет принят любым. У Чонина было две стороны: одну он показывал членам «потерянных душ», ту, которая была жёсткой и мужественной (ну, по крайней мере для него, она была такой); а другую он ото всех скрывал, мягкую и застенчивую. Это была та его часть, которую он изо всех сил пытался задвинуть в самую глубину своей души, но от которой никогда не мог полностью избавиться. И всё же, когда он был с сёрферами, он чувствовал, что эта его часть непреднамеренно выходила наружу; они просто на него так повлияли. И хоть Чонину и было стыдно за эту свою часть, они никогда не заставляли его чувствовать себя странным или смущённым; на самом деле он чувствовал себя с ними совершенно наоборот, и он был благодарен им за это. «Но как я могу убедить Минхо, что сёрферы не плохие?» Минхо всегда был самым упёртым в их компании друзей. Если у него появилось мнение касательно чего-то, то будет очень сложно переубедить его. Хёнджин всегда шутил, что Минхо слишком застрял в своей голове, чтобы участвовать в разговорах, и поэтому он такой тихий. «Это, наверное, самое большое, что Минхо говорил за один раз», — подумал Чонин. — «Должно быть, это очень важно для него. Если это так, то займёт намного больше времени, чтобы изменить его мнение. На это уйдет время, но я уверен, что это того стоит.» — Но, Минхо, — сказал он тихо, привлекая его внимание. — Не всё в сёрферах плохо. Они очень милы к нам и, похоже, они действительно беспокоятся… — Если бы они действительно беспокоились, позволили бы они тебе заниматься сёрфингом самостоятельно, зная, что ты новичок? Но Чонин точно знал, как работает ум Минхо, и заранее приготовил ответ. — Они спасли мою жизнь! Если бы им действительно было все равно, они дали бы мне утонуть! — Эмоции начали взрываться у него в груди, когда он продолжил. — К тому же, ты сам сказал, что Чан сразу поплыл за мной и все остальные помогли доставить меня к берегу. Он даже остался со мной, когда я был без сознания! А если к этому всему ещё прибавить, что нам позволили остаться в доме, не говоря уже о том, что нас накормили и дали одежду. Если это не показывает, что Чан и его друзья заботятся о нас, то я не знаю, что сможет показать. Минхо посмотрел на него с широко раскрытыми глазами. — Чонин, почему… Почему ты делаешь это? Чонин склонил голову набок. — Что? Что я делаю? — С тех пор, как мы встретили их, ты всегда настаивал на встречах с ними и на том, чтобы мы дали им шанс. Чёрт, ты даже пытался тайно с ними встретиться, — он повернулся к Чонину лицом. — Так почему? Почему ты так хочешь быть с ними? Нас, твоих братьев, не достаточно для тебя? Паника пробежала по венам Чонина. «Что мне сказать? Я не могу разоблачить себя и рассказать ему, что я всегда любил океан! Один Бог знает, что он на это скажет! Что мне делать, что мне делать, что мне делать…» К счастью, сонный голос позади него спас этот день. — Разве это не очевидно? — Чан зевнул и сел, устало потягиваясь. Он повернулся к ним лицом, смаргивая остатки сна с глаз и тепло улыбаясь. — Чонин растёт. Он больше не маленький ребёнок. Он хочет видеть новые вещи, встречать новых людей и получать новый опыт. Вы не можете ожидать от него, того что он захочет остаться с бандой навсегда, когда есть целый мир, который можно исследовать, особенно в его возрасте, — он встретился взглядами с Чонином и продолжил. — Ему нужна свобода, чтобы он мог делать вещи, которые хочет. Так он научится новым вещам, которые не знал до этого. Если есть что-то, что его интригует или интересует, лучше позволить ему пойти к этому, чем удерживать его от этого. Да, он может навредить себе во время этого, но это жизнь, не так ли? — его взгляд переместился на Минхо. — Я думаю, байкеры должны знать об этом больше, чем остальные. Повисшая тишина была пропитана словами Чана. После, как казалось, целой вечности Минхо вздохнул и с не читаемым взглядом повернулся к океану. — Я полагаю, что, в некотором смысле, ты прав, — проговорил он. — Всё, что я хочу, это оберегать Чонина и чтобы он был в безопасности. Я не собирался ограничивать его от чего-либо или лишать свободы. Я просто… хочу, чтобы он был в порядке, — и повернувшись к своему другу, он сказал: — Ты простишь меня за это? Чонин одарил его самой яркой улыбкой, на которую, он только был способен. — Конечно! Я никогда не смог бы злиться на тебя за то, что ты приглядываешь за мной. Просто… может, ты будешь иногда давать мне делать что-то, что я хочу и не быть при этом супер заботливой мамочкой, пожалуйста. Минхо раздражённо фыркнул. — Я не веду себя так, — пробормотал он, заставляя Чонина и Чана рассмеяться. Может быть, это будет не так сложно, в конце концов.