Teen Beach

— ЗА ЧАНА! — крикнули парни в один голос, прежде чем чокнуться рюмками и выпить. Феликс вернулся с напитками сразу после того, как Чан и Чонин закончили танцевать, так что шанс громко спеть Чану «С днём рождения» выпал каждому, прежде чем начать пить. Чонин был единственным, кто до сих пор не сделал глоток; он всё ещё немного нервничал из-за алкоголя и не был уверен, что это хорошая идея. — Ты в порядке? — прошептал кто-то ему на ухо. Это был Чан, который смотрел на него с беспокойством. То, сколько заботы было в его глазах, заставляло колени Чонина дрожать. — Да, я в порядке. Просто… — он опустил взгляд на свою рюмку в руке. — Немного нервничаю, наверное. Хотя его слова предназначались только Чану, Джисон всё же услышал его. — Ооу, наш масенький Чонини испугался? — подразнил он. Похоже, алкоголь поднял ему настроение. — Всё в порядке, мы любим нашего маленького малыша таким, какой он есть. По каким-то причинам, услышав, что Джисон назвал его «малышом», Чонин почувствовал себя раздражённым. Конечно, может он и был самым младшим, и может он был немного неопытен по сравнению со всеми остальными, но это никак не принижало его! Он хотел, чтобы его считали взрослым, а не всеобщим ребёнком. Это заставило его стать самим собой, и он одним махом опрокинул рюмку. Парни шокированно выдохнули, но Чонин не обращал на них внимания. Все его чувства были сосредоточены на пожаре в горле, которое вызвало слёзы в уголках его глаз. Он зажмурил их и ждал, пока неприятное ощущение пройдёт, после чего открыл их и увидел, как у всех буквально упали челюсти. — Что? — спросил он, пытаясь не вести себя так, словно он только что выпил жидкий эквивалент огня. — Почему вы все так уставились на меня? Я в порядке. — Чонин… — медленно начал Чанбин — Насколько ты в порядке? Ты только что выпил самый крепкий напиток. Жар начал ползти по шее Чонина. «Чёрт.» — Правда? — он нервно хихикнул. — Я даже не заметил. Может быть моя толерантность усилилась с возрастом или что-то в этом роде. Я, правда, в порядке, парни. Поздравления донеслись с разных сторон стола. Кажется, друзья были довольны его ответом не смотря на то, что это было абсолютной ложью. — Ура, Чонин! Ты — взрослый! — крикнул Феликс, хлопнув его по спине. Сынмин засмеялся, взъерошив волосы, и выпил свой прозрачный напиток (Чонин подозревал, что это была вода). Возможно, это из-за алкоголя, струившегося по его венам, но Чонин внезапно почувствовал себя увереннее. Одобрение, исходившее от его друзей, ещё больше разожгло этот огонь, и он рискнул взглянуть на Чана, чтобы оценить реакцию старшего. Он был разочарован, когда увидел, что обеспокоенный взгляд Чана никак не изменился. — Ты точно в порядке? — спросил Чан, и его тон почти заставил Чонина рассказать правду: «Нет, я чувствую будто проглотил горячие угли, к тому же алкоголь чертовски неприятен», — но взгляд на его лице заставил Чонина подумать, что Чан всё ещё смотрит на него как раньше; в глазах сёрфера он всё ещё был маленьким ребёнком. И Чонин ненавидел это. Поэтому, вопреки здравому смыслу, он схватил ещё одну рюмку и выпил её, прежде чем с силой швырнуть на стол, не нарушив зрительного контакта с Чаном. — В полном порядке, — пробормотал он, прежде чем проскользнуть мимо него на танцпол. «Увидит ли он во мне когда-нибудь что-то кроме того, что я самый младший?»

***

ЧАН БЫЛ обеспокоен. С тех пор как Чонин психанул, он так и не вернулся. Прошло уже пятнадцать минут, и до сих пор не было ни намёка на его возвращение. Все остальные разбрелись кто куда — танцевать, в бар или куда-то ещё — оставив его одного за столом. Он понятия не имел, почему Чонин выглядел расстроеным, когда он спросил, всё ли с ним порядке, но в этот момент он просто хотел, чтобы младший вернулся, чтобы извиниться. «Хотя за что извиниться? За заботу?» — он вздохнул и провёл рукой по волосам, прежде чем сделать глоток алкоголя. Он был рад, что алкоголь на него сильно не влиял, иначе он бы напился от сильного волнения из-за Чонина. — «И почему я, кстати, так волнуюсь?» — подумал он. — «Чонин уже взрослый. Типа. Он может сам о себе позаботиться. Может же? Он же такой мягкий и хрупкий, он нуждается в защите. О, Боже, Ян Чонин, просто вернись прежде, чем я сойду с ума.» Казалось, что уже прошла целая вечность, когда байкер, одетый в портупею, споткнувшись, влетел в стол, и Чан сразу подскочил. — Чонин! — воскликнул он, в его голосе слышалась смесь радости и облегчения. Кажется, он был в порядке и не пострадал, за исключением его волос, которые были взлохмачены. — Где ты был? Я уже подумал, что тебя похитили или что-то ещё случилось! Чонин слегка наклонил голову. — Чан? — он прищурился, и тогда Чан обратил внимание на тёмный румянец на щеках Чонина. — Чан, прекрати это, — байкер махнул рукой перед собой, мягко ударив Чана в грудь. — Ты грубый. — Грубый? — переспросил Чан, покачав головой и взяв Чонина за руку. — Подожди, забей. Нам нужно присесть. Ты явно пьян. К удивлению сёрфера, Чонин вырвал руку. — Прекрати! Я не хочу! — его взгляд наполнился враждебностью, Чан никогда не видел такого на лице Чонина раньше. Это смутило его; почему Чонин смотрел на него так? Что он сделал, что так расстроил его? — Чонин, что не так? — Ты! Вот что не так! — закричал Чонин, ткнув указательным пальцем в грудь. — Ты всегда обращаешься со мной так, словно я сделан из стекла! Словно я ребёнок! — его голос слегка задрожал. — Я не ребёнок, Чан! Я такой же взрослый, как и ты! И я докажу это! Прежде чем Чан понял, что происходит, Чонин толкнул его на стул, сел ему на колени. С решительным взглядом он обнял сёрфера за шею и приблизился к его лицу. — Я не ребёнок, — прорычал он ему в ухо. Чан чувствовал его тёплое дыхание на шее. Чан чувствовал много всего в тот момент. Во-первых, он был невероятно возбуждён. Положение, в котором они находились было совсем не дружеским, и то, что Чонин сидел на его промежности, вызывало знакомое давление между его бёдрами. Во-вторых, Чан был очень смущён. Он не знал, почему Чонин вдруг повёл себя так. Всё, что он мог предположить, — он, наконец, опьянел; в конце концов, Чанбин упоминал ранее, что восприятие алкоголя у Чонина было не особо хорошим. В-третьих, Чан запаниковал, потому что он знал, что если кто-то из байкеров увидит это, то ближе к рассвету он будет уже трупом. — Хорошо, Чонин, я понял, — поспешно сказал он, пытаясь изменить их положение. — Ты не ребёнок. Можешь слезть, пожалуйста? — «Прежде, чем у меня появится настоящая проблема!» Чонин отклонился от Чана, и глаза сёрфера расширились, когда он увидел, что по щекам Чонина скатывались слёзы. «Что, блять, здесь происходит?» — Ты… ты хочешь, чтобы я ушёл? — Чонин всхлипнул. — Но Чани, я… я думал, что нравлюсь тебе так же сильно, как ты нравишься мне… — Подожди. Что?.. — Но, видимо, нет, — продолжил Чонин, вставая с колен Чана. — Мне так жаль. Я не могу поверить, что понял тебя неправильно. Я пойду. — Стой! Чонин, — сказал Чан, возвращая младшего назад, — я не сказал ничего о том, что ты мне не нравишься. Просто… — он раздражённо выдохнул. — Сядь обратно. Я не хочу, чтобы ты уходил, ладно? Чонин засиял, все признаки грусти исчезли в тот же миг. — Ладно! — весело сказал он, плюхаясь на колени Чана и заставляя старшего стиснуть зубы от боли. — Ты самый лучший, Чани! Я так рад, что познакомился с тобой! — Я тоже, — пробормотал Чан, потирая виски. Как бы он ни любил Чонина, все эти его выходки выводили его из себя. Сначала он злился, потом он плакал, а теперь он доволен как слон! «Почему я не слушал Чанбина, когда он говорил о том, как вёл себя пьяный Чонин?» — Он мысленно проклял себя. — «О, верно. Потому что я был сосредоточен, на танце Чонина и Хёнджина. Иди на хер, Хёнджин.» — Вау, Чан, ты подцепил кого-то! — послышался знакомый голос позади него. Подняв взгляд, Чан увидел сияющую дьявольскую улыбку Сынмина. — Я оставил тебя всего лишь на десять минут, а у тебя уже какой-то парень на коленях? Подожди… — он присмотрелся. — Это Чонин? Ебена мать, мне нужно фото того, что я вижу. — Нет! — прошипел Чан. — Сынмин, ты не посмеешь! Мне нужна твоя помощь! Но Сынмин не обращал внимание на слова своего друга. — Скажите «сыыр»! — Сынмин хмыкнул, прежде чем сделать несколько снимков. Чан сердито посмотрел на него в ответ, что заставило Сынмина засмеяться ещё сильнее. — Ладно, ладно. Что случилось? — Ты слушал, когда Чанбин рассказывал ту смущающую историю о Чонине? — Сынмин кивнул. — Что делал Чонин, когда напился? — Ну, сначала он очень разозлился на всех и жаловался на всё подряд. — «Было.» — Потом Чанбин сказал, что он стал немного возбуждённым и поцеловал Хёнджина. — Чан дёрнул бровями. «Ох. Было.» — После этого, он без какой-либо причины начал плакать, но остановился, как только его кто-то обнял. А потом он проспал целый день. «Прекрасно, блять.» — Великолепно, — сказал Чан. — Всё то же самое он начал делать, когда подошёл ко мне. Сынмин выдохнул. — Он поцеловал тебя? — Нет, придурок! — ответил Чан, его уши покраснели. — Он просто уселся мне на колени. Я… — его прервал тихия храп, донёсшийся с плеча. Оглянувшись на звук, он увидел, как Чонин вырубился прямо на нём, и его сердце растаяло при виде этой картины. — Вы такие милые, — проворковал Сынмин. Чан закатил глаза. — Он да, не я. В любом случае, мне надо отвезти его домой. Ты знаешь, где он живёт? — Во-первых, чувак, это очень по-гейски. Во-вторых, нет, но уверен, что его друзья знают. Чан вздохнул. — У тебя есть мысли о том, где они могут быть? — Нет. — Великолепно, — Чан прислонился к спинке стула и закрыл глаза. В его голове отдавались тяжёлые басы музыки, и он позволил себе расслабиться. — Ну, очевидно, я застрял здесь, так что ты не мог бы дать мне знать, если кто-то из них вернётся? — Конечно, приятель, — услышал Чан Сынмина и поблагодарил его. Наличие пьяного парня на нём было последним, чего он ожидал от своего дня рождения, но он должен признать, что это не самое худшее. Тем более, что это Чонин. Ему следует поблагодарить Феликса позже за то, что он пригласил его; байкер сделал этот день рождения таким, что он никогда его не забудет. Кто знал, что парень в портупее может быть таким милым? И кто знал, что у этого милашки так много разных сторон? Чан почувствовал, как его напряжённые мышцы расслабились, и он сел так, чтобы было удобнее держать Чонина. «Я должен запомнить каждое слово, которое он сказал мне, даже если он был пьяным, когда говорил их. На самом деле, я должен запомнить всё, что происходило сегодня ночью, особенно этот самый момент. Я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу держать Чонина так же, как сейчас.» Его губы изогнулись в улыбке, когда он почувствовал, как Чонин прижимается к его груди. «Боже, как жаль, что я не могу запечатлеть этот момент, чтобы запомнить его навсегда.» К счастью, у Чана был друг по имени Ким Сынмин, который всё это время фотографировал их. К сожалению, как Чан узнает позже, эти фото будут иметь свою цену. Двадцать долларов за фото, если быть точным.