Догмум

      Вспоминая о старых деньках на воле, Аква невольно вспоминала те моменты которые она считала ежедневной рутиной и, казалось бы, не должна запомнить в общем потоке более интересных событий. Но факт есть факт, в моменты полного отчаяния и непередаваемой усталости в конечностях, отекших от бесконечных работ в темных, пыльных каменоломнях где даже своего носа не видно, воспоминания о стройке или банальной чистке зубов казались радужными и более чем интересными.       Работать приходилось буквально на звук — после «обряда по посвящению», так его назвала местная шушера, не осталось даже божественного зрения, правильнее даже будет сказать, что не исчезло, а ослабло в сотни раз и вместе с тем приносило неимоверные страдания. Сложно было сказать о том, что добывали в шахтах, да и когда твоя единственная цель это не потерять сознание в жаре при сильнейшей нехватке кислорода и энергии, по сути банально не умереть в таких «приятных» условиях труда, то не задумываешься о своей работе, но несколько сотен камней всё-таки прошли через ее руки. Тяжелые гладкие валуны, холодные как лед и дышать рядом с ними становились намного тяжелее и дискомфортнее. Рудокопы считали, что каждый кто перенесет хотя бы двести таких камней непременно умрет в страшных страданиях и после смерти будет привязан к этой шахте, продолжив свою работу до конца веков. Вероятно то было правдой, за неделю, которую девушка провела здесь как наказание за убийство, несколько крепких мужиков сдулись буквально на глазах и уснули вечным сном в этих неосвещенных тоннелях.       Громкий крик боли оглушающей волной прошелся по шахте и со всей силы ударил по перепонкам каждого «жителя» этих мест, заставив их звенеть и передавать ощущения пострадавшего. Сквозь шум заложенных ушей, стали доноситься обильные излияния мата в сторону обидчика. «Свежее мясо» со всего размаху прилетел киркой в ногу одному из товарищей и вероятнее всего расколол кость острием инструмента. Долго бедолаге мучиться не пришлось — бывалые шахтеры быстро заткнули его и обидчика, со свистом, смачно, навсегда… Если на плантациях тебе и могут простить проступки, то тут все страдают за четверых и накажут любого, кто эти страдания увеличит. Нащупав шершавую деревянную рукоять, она замахнулась и нанесла очередной удар, по невидимой каменной груде.       Счет времени на каторге теряется, от того начинаешь придумывать новые методы исчисления времени, например ход. Работать заставляли в кандалах и скрепляли по трое, один твой удар и по одному твоих «коллег» и составлял эту отсчетную точку, а так как все давно сработались, то и метод был стабилен как часы. Прошло ходов 150, когда начали раздаваться слабые толчки с поверхности, но никто не придал этому внимания. Маги часто тренировались и проводили эксперименты наверху, создавая легкие, кого-то даже успокаивающие, потряхивания.       Прошло еще пятьдесят ходов, толчки не только не прекратились, но и усилились стали отзываться гулом от стенок пещер. Да что они там делают? Пещера дала ответ — не подпёртые руды коренных пород дали трещ, гигантские массы камня сдвинулись с места и стали рушиться, со смачным звуком мнущейся плоти и дробящихся костей, заваливать работяг и перекрывая путь для отступления. Аква не успела среагировать, как двое ее соседей по цепям, щуплых как мертвецы на вид, дали такого мощного деру, что буквально поволокли ее по острым камням вниз брюхом. Как бы она не ворочалась, не перегибала ногу чтобы хотя бы выскользнуть из оков свобода никак не давалась, ей было не выстоять против напора отступавших. К моменту когда один из валунов падающих с потолка, все таки отцепил ее от колонны, она ощущала острую сочащуюся боль в боках и особенно ребрах, грязная от пыли рубашка стала тяжелеть от текущей из ран крови. Сознание стало покидать ее, она не видела, она не слышала, лишь чувствовала как по ее хлюпающим следам приближается тьма, дыша ей в спину загробным холодом и ужасом. Тряска не прекращалась, но свет начал пробиваться сквозь пелену застлавшую глаза и резать отвыкшую сетчатку своими яркими кинжалами. Закрыв глаза она уперлась в стену и начала карабкаться ввысь, нельзя останавливаться. Еще один удар судьбы пришелся острыми ощущениями в босых ногах и она поскользила по собственной крови в объятья смерти. Силы окончательно покинули ее, бывшая богиня больше не могла сопротивляться и отпустив руку полетела вниз.        По коже прошелся мягкий, пускай и сухой ветерок, кто-то держал ее на руках и крепко прижимал к себе, шепча что-то неразборчивое под нос. Сквозь приоткрытые глаза она увидела изрядно исхудавший, но все такой же темный и узнаваемый силуэт Аббаса. — Тихо, тихо… — говорил он ей словно ребенку, которого пытался уложить спать, — Все хорошо, ты молодец. Ты выжила… Голова начала медленно поворачиваться в сторону общего столпотворения, где толпились рабы и их господа в темных мантиях. Но что-то тогда отпечаталось ей на подкорке памяти, дергающимся из стороны в сторону изображением. Темная фигура стоящая на фоне и наблюдающая. Она не двигалась, не показывала заинтересованности или волнения, просто наблюдала со сложенными на уровне пояса руками, гипнотизируя сквозь тьму обволакивающую верхнюю часть лица. Руки, руки ударили в мозг ярким изображением. Старые, бледные на месте правого безымянного пальца, напальчник с тонкими ремешками уходящими под рукав.

***

      По лбу спускался ледяной пот, кругом тишина, все снова спят будто ничего и не было. Может это был сон? Нет, бока продолжали реветь и на них явно было видно затянутые куски ткани с частями адских грибов и застывшей крови. — Ты проснулась? — с волнением и лаской спросил араб, протягивая ей теплую миску с пахучим отваром. — Выпей, тебе станет легче. -Что… Что, случилось? — на выдохе, переводя дух от неожиданного пробуждения и легкой головной боли, спросила Аква. — Ты чуть не умерла. — ответил здоровяк, наблюдая как девушка посапывая отпивает отвар. — Они отказались помогать, сказали, что на все воля Господина и только ему решать дороги его рабов. Ты не представляешь как было сложно раздобыть все это. Эти старики ведут жесткий контроль. — Много людей померло? — с сожалением в голосе вымолвила девушка. — Тебя волнуют те, кто бросил тебя при первой же опасности? Ты воистину странная женщина. — Пускай и только де-юре, но я богиня. Мне провожать эти души на тот свет, пусть и потом. — Сильно ушиблась… Очень сильно… Завтра мы идем раскапывать шахту заново, доставать тех кто выжил… И тех кто нет. Тебе надо набраться сил, поверь тебя они не пощадят.       Поставив деревянную миску у своей лежанки, она аккуратно легла обратно и попыталась уснуть глядя в дверной проход. Звук ударов железа о камень продолжал биться у нее в висках неумолкающим потоком, Аква вновь стала считать ходы. Пятьдесят пять… Сто десять… Старик вновь на пороге зрения. Сознание покинуло ее.

***

       На месте где когда-то был большой каменный холм шахты, теперь был лишь немного выступающий из земли курган валунов с обваленной рытвиной уходящей в сторону плантаций и ветвящийся во все стороны подобно корням дерева. Основная часть рабов, которые сумели дожить до сегодняшнего дня, работала своими руками, таская камни разного размера и формы в сторону от раскопок — большая часть инструментов была похоронена вместе с теми кого пришли откапывать из подземелий и осталось лишь две или три ржавых кирки, которые должны были списать, но вместо этого отдали сюда. Недавние ранения снова начали напоминать о себе по мере углубления, поднимая очередной кусок породы, Аква уронила его и скрючилась от резкой боли в боках, несросшийся как следует шрам разошелся и на одежде вновь стали появляться свежие подтеки. Подняв руку девушка недолго смотрела на падающие с пальцев капли крови на свету, тускло пробирающимся в образовавшийся вновь неглубокий тоннель. Затянув по уже полоски ткани на ребрах, она продолжила работу.        Работали по очереди — туннели были слишком малы для большого скопления людей, а расширить их приравнивалось к самоубийству. Разные группы, уходящие вниз и возвращающиеся кто с грузом, кто с инструментами, а кто и с телами, работали по разному. Условная «первая группа» могла за свой отрезок рабочего времени углубиться совсем неглубоко и не найти ничего, а вторая, «фанатичная», укапывалась глубоко в породу будто им за это платят весьма солидные деньги. И это при том, что и те и другие сидели на одном и том же питании — чашка перемолотых грибов с водой раз в несколько суток и это в том случаии если их вообще не забывали кормить. Раб — вещь временная, сегодня есть завтра нет. Во время перерыва занимались в основном самоврачеванием. Акве даже повезло и кто-то в обменял на прядь ее волос небольшой скаточек ниток и иголку — во истину у людей разные представления о ценности. Но вот, ее очередь.        Разбирая очередной завал, бывшая богиня обомлела от того, что увидела за очередным валуном — бледная, забрызганная кровью рука с изломанными пальцами торчала из-под камней и изредка подергивалась. Опустившись, она одним пальцем дотронулась до внутренней стороны грязной ладони, от чего та сжала оставшиеся пальцы и начала дергаться сильнее. На крики о помощи быстро сбежались другие рабочие и стали в поте лица помогать разгребать живого человека. Тот не особо отличался телосложением от других рабов, но его лицо, оно светилось от счастья, что его наконец достали из этой бесконечной тьмы и отчаяния. Он лежал и не двигался, просто улыбался и смотрел в глаза Акве. Даже когда одна из его ног с чавканьем отошла от колена, пока его вытягивали из-под большого валуна который небыло возможности расколоть, он не издал не звука, а лишь медленно стекленеющими глазами продолжал наблюдать как девушка, которая нашла его в этом ужасе, заливаясь слезами, сквозь боль пыталась использовать магию лечения и хотябы заживить рану, которую сама нечаянно нанесла. Когда его зрачки стали сереть, она уже сидела у стены обессиленная и тоже смотрела в ответ. Сил работать больше не было.       Спустив рубашку по пояс, она достала из складок ткани нить намотанную на иголку и начала ее распутывать. Идущие мимо не обращали на нее внимания и просто переступали как небольшую преграду, во тьме было ничего разглядеть, да и за мешканье можно получить серьезное наказание. Нащупав рану, девушка провела рукой вдоль нее и убедилась, что та еще кровоточит. Взяв в трясущуюся руку иглу, Аква медленно поднесла ее к краю раны и, сквозь боль, которая после стольких дней в заключении перестала казаться чем-то невыносимым, стала сшивать себя воедино.        В конце туннеля была обширная комната с последними «счастливчиками» которых нашли. Большинство посиневших трупов сидели у стен сложив руки и ноги вместе, кто-то лежал на кучах камней, третьи просто упали замертво, окаменев подобно статуям, но на лицах каждого из них застыла непередаваемая грусть, вгоняющая в некою меланхолию. Дышать было сложно, даже в сравнении с другими тоннелями шахты, но казалось, что ее товарищей это не особо волнует. Один из них подошел к ней и, отвернув ее от созерцания темных силуэтов прошлого, провел ей двумя пальцами по лбу. В ее изнеможенные руки упала несоизмеримо тяжелая кирка, все кто был на дне стали подниматься. По мере поступления света, бывшая богиня увидела лица рабов, покрытые голубыми полосами и пару глаз наполненных ненавистью.       «За церковь Аксис» прокричал один из бунтовщиков и накинулся на магов-смотрителей. Началась кровавая бойня наполненная боевыми криками и истерическими стонами. Она не могла повлиять на исход — маги среагировали быстрее, чем первый удар был нанесен по ним. Тела восставших дергались в конвульсиях и обугливались от тока проходящего через их плоть и бьющего прямо в мозг искрящейся болью. Начальника бунтарей добили отдельно, подняв за шею словно тряпичную куклу и высушив до состояния мумии в мгновение ока. Когда Аква осознала, что ее лоб украшен такими же символами было уже слишком сложно, тяжелый взгляд из-под мантии смотрел прямо на нее.

***

— И вот ты снова здесь — в моей обители. — раздался знакомый голос из тьмы, пробежавшись эхом в голове вновь подвешенной в небытие девушки. — Помнится в нашу последнюю встречу, мы так и не договорили. Но оно и лучше, теперь ты видела и прошла через все то, от чего я хотел тебя отгородить. — Что они сделали со мной? — не открывая рта произнесла девушка — Высушили как овощ и оставили на всеобщее обозрение? — А ты не помнишь? — с насмешкой спросил некто — Тебя отравили, использовали как подопытную мышь в опытах. И списали — как расходник. — И после всего того, что мне пришлось пережить, после всех этих страданий, мучений и постоянных угрызений совести за тех кому я не смогла помочь и тех кто умер по моей вине, ты хочешь чтобы я присоединилась к тебе? — Я вижу ты закалила свой характер… А еще я вижу, что ты не хочешь, чтобы все это продолжалось. Не хочешь бессмысленных смертей и кровопролития… Не хочешь умирать от голода и страданий. Я вижу… Ты хочешь домой — к друзьям. Я предлагаю тебе билет в мир, где ты сможешь поменять все это, но ты не понимаешь этого… Ты продолжаешь отказываться. — Что тебе от меня надо? — спустя пару минут раздумий, спросила она с легкими нотами неприязни. — Многого не надо, лишь твое тело. — Мое тело за месяц пребывания здесь хотели многие и в самых разных смыслах. — Здесь нет пошлости. В отличие от тех жалких кусков мяса, что тебя окружали я вижу правду и я знаю, что ты настоящая Богиня. А так как это правда, то твое тело величайший сосуд для вмещения любой магической силы. Даже если это магия тьмы. — То есть, ТЫ хочешь опорочить МЕНЯ, одну из величайших богинь света своей тьмой и за это ты дашь мне свободу? — спросила она с голосом полном серьёзностью — Свобода — очень емкий термин, но если ты хочешь… Пускай, на то твоя воля. Да или нет? Ты соглашаешься нести мою веру и слово или пропадаешь из самого бытия.       Не долго думая девушка уверенно кивнула. Жидкость, которой было заполнено пространство, пришла в движение, стала переливаться и отблескивать, приближаясь и сдавливая богиню со звуками бурлящего моря. Она же не сопротивлялась, а лишь приняла свою судьбу и покорно ждала когда случится предначертанное.

***

— Тихо, лежи и не двигайся! — произнес уже ставший родным голос араба, — Тебе нельзя двигаться как минимум пару дней. Так сказал один из магов. — Что… Что произошло? — подавленным и обессиленным голосом спросила Аква и оглянула изменившееся окружение. На место привычного темного и протекающего барака, где рабы умирали штабелями в раскиданном на полу сене, а сквозь дыры в стене было возможно просунуть руку, пришло пусть и небольшое, но в некотором смысле удобное каменное помещение с подставкой для медленно тлеющей теплым светом свечи. Рядом с ее постелью стоял небольшой грубый комод из потрескавшейся древесины, на нем лежала стопка из нескольких книг разной толщины, все не подписаны, но помечены рунными символами, новая одежда и кремово-жёлтый конверт закрытый на гербовую печать, смотрящую своим багровым глазом прямо на девушку. — Ты не помнишь? — с искренним удивлением на лице ответил вопросом Аббас — Видать тебе сильно надавали по голове. Я многого не скажу, сам не знаю что произошло, но как рассказал один из магов, тебя выбрал их бог — Доминус. Проказа прошла сквозь твое тело и определила в тебе его нового слугу. — Тебе не кажется странной их доброта? После всего того ужаса и обращения к нам как дерму, все что я вижу вокруг как минимум… Подозрительно? — Как бы то небыло, я здесь по твоей воле. — Чего? — Ты выбрала меня как того, кого поведешь по пути истинной веры. Ты стала моим учителем, нет… Аль Муалимом! И пусть я наврятли променяю своего бога на эту секту, но в любом случае я должен быть благодарен тебе за шанс выбраться в лучшую жизнь. — Аббас, — произнесла она мельком заглянув под одеяло, — ты не мог бы выйти? — Да, Госпожа Аква! — склонил он голову и незамедлительно покинул помещение.        Она сидела на краю кровати полностью обнаженная и разглядывала свое изменившееся тело со всех возможных ракурсов — на нем не было ни швов, ни шрамов, ни единого надрыва или кожной язвы, не было даже мозолей которые могли бы сказать о ее рабском прошлом. Но руки… Пусть они и снова становились мягкими подобно шелку, множество маленьких морщинок покрывали их чуть ли не до локтя, придавали старости. Пытаясь развеять дурные мысли, девушка вернулась к изучению личных вещей.

ОТ ИМЕНИ ГОСПОДИНА И ЕГО ЦЕРКВИ

По милости нашего Господина — Доминуса и главы темной церкви несущего слово — Догмума, ты была избрана из числа блуждающих душ, как та которую Темный Бог желает видеть при своем дворе и дворе своих слуг. Ты — плебей, стремись же во внутренний круг. Тебе была выдана новая одежда, книги несущие в себе правду о нашей вере и твоей работе. Аве Доминус. П.С. Лежа и смотря на листья дуба, не забывай о силе таящейся в корнях.

***

       Бытие Плебея при темной церкви явно нравилось Акве больше, чем бытие раба при той же организации — кормили чаще и сытнее, хотя ей и приходилось часто отказываться от мяса из-за подозрений в его происхождении, большинство кусков было с остатками кожи покрытых шрамами и наколками, да и откуда в таком месте вообще может взяться мясо? График был относительно свободным, тем не менее личное время часто уходило на выполнение поручений наставников, плюс обязательные молитвы по вечерам. Большая часть дня уходила на работу, девушку отправили на ткацкое производство, следить за состоянием ткани и рабочих, вести учет произведенного полотна. Так и шли дни за днями, недели за неделями. Но потом вновь пришел он. Это произошло неожиданно, без предупреждения. Она сидела в углу ткацкого цеха и скрипела пером по бумаге под равномерный стук деревянных частей станков, рассчитывая длину расшива для мантий. Получалось откровенно плохо, цифры как назло не хотели сходиться и после очередных перерасчетов становились только дальше друг от друга. И вот макая в очередной раз перо в чернила она ощутила на своем плече увесистую твердую руку. Незамедлительно переведя взгляд на раздражитель, богиня увидела перед лицом старую ладонь с отсутствующим безымянным пальцем — она была распростерта и будто ждала подаяния от девушки. Не отводя взгляда, она стряхнула лишние чернила и вложила перо в протянутую руку, та же в свою очередь опустилась к бумаге и исправила несколько переменных — цифры сошлись. — Идем. — Произнесла темная фигура на ухо девушке, тихо, нежно, но уверенно. Голос его был слегка хриплым и одновременно излучающим что-то отеческое, родное. Девушка не сопротивлялась и вместе с ним покинула пыльный цех, выйдя на свежий вечерний воздух улицы. — Кто ты? Зачем ты следил за мной? — Ты читала священное писание? — спросил старец и начал спускаться вниз по крутому холму на котором располагалось здание. — Я… Открывала его несколько раз. — Не показалось тебе странным его содержание? Не увидела ли ты в нем нечто непонятное? — Если честно, я не поняла его. Оно слишком сложно для меня. — Это пустой набор слов! — неожиданно громко возразил старец и схватил её за плечи. Из-под капюшона на неё смотрели блестящие безумием глаза. — Он разжижает мозг, делает его более приятной пищей для него, для «их всевышнего»! Как ты думаешь почему все его приспешники такие без эмоциональные и злые? — Почему? — недоумевая от происходящего, спросила она. — Они мертвы! Они все лишь оболочка, управляемая им! Каждый проклятый, рано или поздно становится подконтролен ему полностью! Ты! — воскликнул он ткнув ей пальцем в грудь — Ты должна уничтожить его! — Ты хочешь чтобы я уничтожила бога? — Бога нет! Он сам возвел себя в этот титул и теперь обладает огромной силой. Я знал его ещё тогда, когда его свитой было два блохастых пса и клопы. Догмум — его титул, его способ выкачивать силу и подчинять себе армии тьмы. Не обманывай себя, пусть он и кажется непобедимый, но его тело все тот-же мешок костей и плоти. — Постой. То есть Я, та кто не умеет даже держать оружие, должна победить чуть ли не САТАНУ?! Ты безумец! — После «посвящения» ты была в соборе? — Нет. — Значит у нас достаточно времени. Запомни, ты должна шаг за шагом подобраться как можно ближе к нему, при этом не контактируя раньше времени. Он видит в тебе ту же силу, что и я, и поверь мне Догмум найдёт способ её подченить. — И как мне это сделать? — Каин убил Авеля и вошёл в царство тьмы. — ответил старец и, будто ничего не было, ушёл во тьму.

***

       Слова сказанные им в тот вечер не давали покоя Акве, заставляли её ночами напролёт не смыкая глаз перечитывать тексты книги в поисках ответа. Какие слабости у него могут быть, как стать ближе к нему, при чем тут старая земная притча? Силы с каждым днем покидали её, но Аббас как верный пёс сидел в углу и ждал приказаний, поддерживал её, пытался заботиться.       Бродячая тень гуляла по стене, перекрывая своей темной спиной рыжий свет свечи и наблюдала невидимым взором за пустой комнатой. Девушка уже давно сидела в тихом одиночестве, но так и не заметила этого за шуршанием старой бумаги. Уставшие опустошенные глаза, ярко выделяющиеся на фоне тёмных кругов, медленно шли по тёмным символа внутри книги и изредка спотыкались о знаки препинания. Моргнув, она остановилась на точке, такой большой и тёмной, поглощающей весь свет вокруг неё. Говорят если долго вглядываться во тьму, то она начнёт вглядываться в тебя, Аква ощутила взгляд на своей спине и повернулась. Перед ней открылся вид огромной круглой дыры зияющей посреди тьмы, из которого смотрел чье-то знакомое уставшее лицо с потухшим взглядом. Она смотрела сама на себя и медленно отдалялась в пучину. Её копия продолжала наблюдать за этим ещё некоторое время, после чего неуверенно закрыла своим пальцем брешь. Девушка погрузилась во тьму, после чего беззвучно приземлились на гладкую поверхность. Видимость была абсолютно нулевой, тьма окружала её неприятной клоакой и давила своей тишиной на уши, заставляя их звенеть. Делая шаг за шагом, она содрогалась от каждого звука, даже самая лёгкая поступь превращалась в громкий цокот разносящийся по всей пустоте и возвращающийся непонятно откуда приглушенным эхом. В далеке показался маленький огонёк, еле освещающий каменную кладку вокруг себя. Приблизившись, она увидела что он не тлеет на бумаге или горит от свечи, пламя просто лежит подобно предмету на полу и играет своими маленькими язычками. Наклонившись, богиня протянула к нему руку и то перебросилось сначала на её палец, затем, разросшись и поглотив своим теплом всю кисть, воспылало ярким светом осветив длинный тоннель, наполненный огромным количеством пустых цепей. Чем глубже она уходила, тем громче становились загробные вопли и мольбы о помощи, за её спиной, во тьме множество глаз следили за ней. Завернув за угол, Аква увидела закованную девушку от которой исходило голубоватое свечение, освещающее полупрозрачные силуэты мучеников сидящих рядом. Она не двигалась, не издавала звуков, даже не реагировал на чье-то присутствие. Долгий путь с которого начались её страдания в этом месте повторился вновь, но если тогда девушка бессознательно просто брела вслед за стариком, то сейчас она одна прорывалась сквозь окутывающий страх и отчаяние. Иногда в далеке разносились голоса из прошлого цитирующие себя же, тёмные силуэты ускальзывали в последний момент за угол, смеясь над ней. Наконец дубовая дверь. Запалив стоящую рядом подставку, Аква вошла в капеллу. Та сильно изменилась, часть знамен выцвела, штукатурка и куски обваленных колонн лежали на полу в перемешку с тёмной тканью и высохшими мумиями. Освещения почти небыло, лишь силуэт стоящий напротив побитого окна излучал алое сияние и зачитывал молитвы под стук дождя о стекло. — Ты! — прокричала богиня полная недовольства. — Ты лишил меня божественной силы! — ответа не последовало, тот продолжил зачитывать мантры. Аква начала приближаться к нему. — Нечего ответить? А если я тебе развяжу язык? — вопросила она и резко дёрнул Догмума за плечо. — А ты не меняешься! — проговорил знакомый голос со спины. В недоумении девушка отпустила плечо робы и та обвалилась кучей ткани. — Кто ты, черт побери, такой? — А ты не помнишь? — спросил тот и снял с себя капюшон. Перед девушкой предстал пожилой лик, будто выдолбленный топором из дерева, и светящимися белой пеленой глазами. — Конечно ты меня не помнишь, таких как я было сотни и тысячи. Ты сослала меня в этот безнадежный мир и оставила НЕЗРЯЧЕГО на съедение волкам! — И пара трудностей сломила тебя? — Пара трудностей?! Ты хоть представляешь какого это нести величайшие знания, быть способным просветите кого угодно, но самому не мочь изучить даже простейшие способности?! Я пытался быть добрым, я пробовал быть злым… Я разочаровался в этом мире! В нем нет места для меня. А если так… Я построю свой мир на теле старого. А твоя сила — это плата. Око за око. Топливо для моей армии. — Пусть я и дала тебе великие знания, — с улыбкой ответила девушка, — но умнее ты не стал! — Почему же? — Нельзя рассказывать план своему врагу! — прокричала она и метнула горсть песка ему в лицо, тот лишь громко засмеялся.        В тот же момент она выдернула из-за пояса припасенное шило и ударила его несколько раз в сердце. Чародей продолжал злобно смеяться и отходить назад, пока чёрные клоки ткани отлетали от него. Увернувшись от очередного удара он отошёл в сторону и девушка полетела на пол. — Боже мой, что ты делаешь? — с голосом полным сарказма спросил маг и тут же получил прилетевшим шилом в плечо. — Попала, а что дальше? — ответил он и оторвал кусок ткани с оружием. — Строишь из себя бессмертного? — А может я и есть бессмертный? — Тогда и гореть в аду тебе вечно! — огонь с руки, быстро карабкаясь, переполз на волосы и воспылало яростное пламя, полностью поглотившее свою носительницу. Мощный поток ударил в сторону Догмума и красные языки стали поглощать комнату, но и адский жар не мог ему ничего сделать. — Ну давай, нападай! — прокричал он вновь залился психическим смехом. Богиня накинулась на него и одним ударом камня уложила на землю. Удар за ударом она превращала его лицо в кровавое месиво, смешивая его с землёй и пылью. Даже когда все глаза были в его ошметках она не останавливались, продолжая выплескивать ярость. Выдох, последний удар нанесён. На уши начинает давить крик ликующей толпы. Недопонимание происходящего шквалом накрывает её. Неуверенно, Аква поднимает руки и протирает глаза залитые кровью. Кругом маги, остатки огня и внутренностей, а она сидит на обоженном теле араба, с камнем в руках. — Да будут дни твои долги, новый Филиус! — прокричал чей-то голос из толпы.