***
Жизнь герцога — это жизнь наполненная удобствами, богатством и славой, но и платить за такую жизнь приходится постоянно боясь как бы не потерять ее из-за недоброжелателей. Если только ты не правишь умирающим городом, люди в котором мрут и разбегаются, недостаток продовольствия настолько колоссален, что население начинает практиковать каннибализм, производства останавливаются, а высшие эшелоны власти как паразит сосут последние соки. Таким был быт Казумы — голодный правитель, нищей «страны», на фоне зияющей черной дыры в бюджете которой сам Повелитель Тьмы казался вполне светлой и приятной личностью. Дурацкий закон, принятый советом без его ведома, о том, что в случае отсутствия прямых наследников на престол, они сами выберут себе нового господина только еще больше разжег «холодную войну» между ними. Днем авантюристы собирались и, лживо улыбаясь друг другу и в первую очередь герцогу, обсуждали насущные проблемы, вечером они обсуждали как поделят выделенные деньги, ночью отправляли к Сато разные «приятные» подарки — ядовитых змей, скорпионов или пауков в кровать, отравленную пищу или алкоголь, а иногда, когда желание посадить в трон своего человека превышало скупердяйство, не жалели денег на убийц, чем знатно усложняли проживание в особняке не только правителю, но и его товарищам. Если у Казумы и был физический отклик его удачи, то им не применено была Мэгумин — конечно и Даркнесс часто давала отпор врагам, но частые поиски орденов, которые ни разу не закончились успехом, вынуждали ее редко появляться дома, поэтому основной удар на себя всё-таки принимала мазоку. А утром, когда узнавалось о новом покушении, начинали лететь головы. Буквально. На центральной площади был возведен эшафот для гильотины, где люди собирались и со свистом, иногда с аплодисментами, наблюдали как очередная пустая башка угнетателя летит на каменную кладку, оставляя после себя темное пятно крови. Цикл замыкался, все начиналось по новой. День за днем, она продолжала помогать Казуме — таскала кучи бумаг по городу, узнавала чего не хватает населению и разносила распоряжения, все больше и больше отчаиваясь от происходящего вокруг. Возвращаясь к нему, Мэгумин наблюдала как тот все больше становится похож на вареный овощ, каждый новый пройдённый круг медленно менял его не в лучшую сторону. По началу он стал настороженным и недоверчивым, потом перестал доверять стражам, затем товарищам, в конце концов единственный с кем он продолжал контактировать была она. Дошло до того, что юноша вообще перестал выходить из библиотеки, запираясь на ночь в коморке и никого не впуская до рассвета. Тогда к девушке пришло осознание, что помощь нужна не ДЛЯ него, а ЕМУ самому. По началу она подкармливала его, принося теплую пищу с дома, иногда давала эмоционально разрядиться, слава богам, что ему хватало просто выплакаться в юбку. Позже уже сумела выманить его обратно в поместье, где тот продолжал искать информацию и писать приказы для совета. Как же она тогда пожалела о своем решении — помимо того, что перед сном было надо тщательно проверять каждый угол на ядовитых гадов и гадов, которые этих животных оставляли, так еще и сам Казума не мог уснуть, бродя по темным коридорам, тяжелой поступью и шепотом повторяя непонятные наборы слов, слогов и звуков. В одну из ночей, когда Мэгумин сумела преодолеть все раздражители и уснуть, жажда взяла свое и заставила ее выбраться из теплой кровати в прохладную тьму ночи. Идя по межкомнатному коридору к лестнице, она ориентировалась ведя рукой по теплой каменной стене. Снизу виднелся тусклый свет — юный герцог сидел перед камином и отрешенно наблюдал за играющими языками пламени, которые то и дело «рождались» и «умирали» поедая рыхлую плоть палена. Тихо пройдя за его спиной, маг отпила воды из кувшина, снова послышался бубнеж. Выйдя обратно, она, шлепая босыми ногами по полу, подошла к красному дивану на котором прозябал Сато и уселась рядом, он медленно припал к её коленям. — У тебя все хорошо? — спросила она и положила руку на горячий лоб. — Ты здоров? — Я не знаю… — ответил он и приобнял её. — Я так устал, что просто хочу умереть. Закрыть глаза, а там поле зелёное, до горизонта… И осинка… А шаги где-то там, далеко… Глаза следят… Плохо, очень плохо… — его дыхание потяжелело, снова пошёл набор звуков. — Спать хочу, не могу… Усну они рядом… Я жить хочу… Жарко… — Кто рядом? — спросила мазоку и начала спокойно гладить его по голове. — Не знаю… Они рядом… Они говорят, много говорят… Говорят только со мной… Они в голове… Или нет… Не знаю… Буквы, цифры они говорят… Больно… Душа болит… Не могу так… Не жилец я… Зачем я… Ты? Зачем я тебе? Зачем заботиться? Давай я умру? Смешно будет… Весело… — он растянулся в улыбке, но на глазах выступили маленькие капли слез. — Ты бредишь. Закрой глаза — тебе нужен отдых. — Здесь кто-то есть? Глаза… Тепло… Ты тепленькая… Ты защитишь меня? Голоса, они рядом… — он выдохнул и замер, дыхание будто остановилось. Подождав несколько минут девушка уже собиралась уйти, но его руки крепким хватом держали её ногу.***
— И снова здравствуйте, — раздался радостный звонкий голос администраторши, отражаясь эхом от стен пустующего заведения. Несмотря на всеобщий упадок это было одно из немногих мест, где до сих пор соблюдалась санитария, а люди не изменились невзирая на всеобщий голод. — давно вы у нас не бывали! Как продвигаются поиски? — Безрезультатно. — сухо ответила рыцарь и мельком глянула в сторону пустующей стойки. — Тихо у вас сегодня, где работники? — Да как и везде — одни накопили денег и уехали, другие попали под сокращение. Я тут теперь один на один с поваром, но и тот слег с проказой. — Моим объявлением кто-нибудь заинтересовался? — Вы шутите? Предложение вступить на службу с полным государственным обеспечением не каждый день поступает — у нас даже ополченцы получают только оружие, а все остальное должны брать за свои кровные. Пока вас не было каждый второй бомж из подворотни пытался записаться к вам в пати. — Орден… Мы собираем святой орден, не забывайте. -учтиво заметила Даркнесс. — Пати может распасться, а орден это связь на уровне родства, закрепленная самими богами! И скольких вы приняли? — Сейчас одну минуту… — ответила девушка и стала копошиться в листах — Этот передумал… Эта умерла… Эта спилась… Стоп, это одна и таже… Да, трое. Всего под список ваших требований подошло трое человек. — ответила администраторша и протянула несколько бумаг гостье. Взяв их, она начала просматривать досье на новых товарищей, выведенное аккуратным мелким почерком. — А это, что за конверт? — Этой мой подарок вам. Я нашла это в нашем архиве. Обязательно посмотрите, вам это понравится! — с лучезарной улыбкой ответила девушка — Они ждут вас наверху. Много сказать о молодых людях, которые собрались в такой сложный час вместе, было сложно — их возраст и обстоятельства, бурлящая от скуки кровь в жилах, желание наконец выбраться из этой дыры и хотя бы ненадолго почувствовать, что-то кроме угнетения привели к вступлению в первый орден. Двое юношей примерно одинакового возраста о чем-то жарко спорили, пока девушка-лучница, которая была даже моложе их, молча плела новую тетиву. — Опа… В полку прибыло! — воскликнул темноволосый пацан в лёгком кольчужном обмундировании, увидев стоящую в проходе девушку. Его недавний оппонент немедленно поменялся в лице и дернув зазнавшегося друга за рукав склонил голову. — И кто посмел побеспокоить славных воинов божьих? — По правилам этикета — мужчина представляется первый! — заметила слегка покрасневшая Даркнесс. — Я — Горо, пятый сын своего отца, единственная надежда нашего города на спасение от армии тьмы и просто скромный рыцарь ордена. А как зовут тебя? — Приятно познакомиться, — ответила крестоносец, растягиваясь в несвойственной ей ехидной улыбке — Великий Магистр. А кто ты? — обратилась она ко второму юноше, наблюдая как рыцарь, с громким шумом упавший на колени, извиняется перед ней. — Я — паладин Яков, а это моя сестра Елена. — смиренно ответил он. Светловолосый Яков был без какой-либо брони, как его сестра. — Она не говорит — разбойники отрезали ей язык в детстве. Готовы служить ордену! — сказал тот и еще раз склонил голову. — Друзья, на нас возложена великая миссия — мы должны отыскать реликвию, которая сумеет остановить надвигающуюся армию мертвецов. — Простите, так почему бы просто не созвать клириков и пусть они изгоняют нежить? — Ты и представить себе не можешь то количество, которое идет сюда. — тихо произнесла она и достала конверт. — Здесь! Здесь лежит наше спасение! Я хочу на это надеется… Сломав старую печать из сургуча, она извлекла, пожелтевший за долгие годы хранения, крупный оторванный кусок плотной бумаги. Аккуратно разложив его на столе, они стали свидетелями истории. Древняя карта, где королевства Белзерг еще не существовало, а на его землях раскинулись десятки герцогств и княжеств над которыми нависла огромная держава, чье название увы было на утерянной части. Множества надписей, названий и пометок накладывались друг на друга создавая на политической карте хаос, но одно место выделялось особенно — на территории Парисова княжества, со столицей в крепости Акесал, золотой надписью было выведено «Прибежище Марвина». От него же в сторону гегемона тянулась толстая темная полоса закрывая собой мелкие страны. — А где этот «Акесал» находиться? — задался вопросом рыцарь. — Ты надписи на карнизах старых зданий видел? Ну или на крайний случай статую на старой площади? — уточнил Яков. — Это та от которой только ноги остались? Видел, но надписей никаких не замечал… — На постаменте написано — «Воланд II — князь Акесала»! Это старое название города и, как я это понимаю, до вхождения в состав королевства. — Тогда в этом случае, — сказала Даркнесс и примерно прикинула направление движения. — идти нам недалеко. С последнего раза когда рыцарь покидала пределы города, за стеной многое изменилось. «Темное поветрие», которое раньше не уходило за пределы города, теперь распростерлось далеко на север. Страшно было представить во скольких городах твориться тоже самое, что и в Акселе, еще страшнее представить сколько народу уже погибло. Прибежище удобно расположилось в холме вдоль каменной дороги, ведущей в столицу, а перед входом сидело несколько оборванцев. Вступать в битву с ними не пришлось, только завидев вооруженный отряд идущий из города, они покидали свои вещи и разбежались. А кидать было что — предбанник подземелья они использовали как склад и судя по огромному количеству разноцветных монет, ассигнаций и пищи — эти разбойники грабили тех кто сумел сбежать из города. Догорающее полено из костра отлично сыграло роль факела, команда двинулись в глубь тёмных тоннелей. Преград небыло, резной коридор просто уходил под землю, откуда радовались капающие звуки. Команда начала испытывать чувство неудобства от лёгкости похода. Кто-то из рыцарей наступил на ловушку, раздались несколько щелчков, но ничего не произошло. — Да тут все прогнило! — констатировал Горо и бросил взгляд на настенные желоб из которых начала сочиться вода. — ЛОЖИСЬ! Над их головами со свистом пролетело металлическое лезвие, а следом из начала пещеры раздались вопли вернувшихся к своей неудачи бандитов. Дальше шли аккуратно, проверяя каждый камешек на шаткость. То-ли действительно пронесло, то-ли ловушки закончились, но они таки добрались до конца тоннеля, где их ждала каменная фреска воина-крестоносца, держащего в своей руке пустые ножны, когда на спине у него красовались распахнутые крылья. При детальном рассмотрении обнаружилось, что ножны можно и, вероятнее всего, нужно использовать по назначению, начали премериваться. Елена, стоящая до этого поодаль, растолкав товарищей в стороны, подошла к механизму и стрелой надавила на дно углубления. С гомоном фреска отъехала в сторону, лучница артистично откланялась и пошла во тьму, команда немедленно поспешила за ней. В конце нового тоннеля виделся свет, рыцарь не упустил возможности кинуть пару шуток на этот повод. Воины божьи вышли в светлую комнату изрезанную скульптурами на религиозную тему. В противоположной стене было два прохода поверх которых восседали ангел и скелет держащие между собой мученика. — Куда прикажете идти, магистр? — уважительно спросил паладин и стал разглядывать росписи. — Что-то мне подсказывает, куда бы мы не пошли нас ждёт худо… — Лично я думаю, — вмешался рыцарь, стоя перед левым проходом, — нам сюда. — Как показала практика — гадалка из тебя такая себе… — заметил Яков. — оттуда мертвечиной пахнет. — А ты у нас я смотрю великий нюхач? Будь по твоему… — Горо достал меч из ножен и стал аккуратно прощупывать пол, углубляясь во второй тоннель. С каждым ударом эхо становилось все продолжительнее и тише. Остановившись он совершил еще один удар и затих. — У тебя все хорошо? — заволновалась Даркнесс, смотря на его тёмный силуэт в дали. Ответа не было. Елена намотала на стрелу какуету тряпку и, зажгя её от факела, выстрелила во тьму. Огонёк плавно пролетел освещая каменные откосы, затем врезался в нечто деревянное над рыцарем и осветил происходящее. Горо стоял нанизанный на продолговатый кол и вероятнее всего помер от шока перед неожиданностью. — Правду говорят, что перед смертью человек видит будущее… Оставшаяся команда продолжила движение по левому проходу, украшенному множеством изображений показывающих былые походы ордена. Одна из них изображала штурм некого города — гигантская армия крестоносцев стояла у стен и ждала пока таран выбьет ворота, а в это время воины в арабских одеяниях, что стояли на стенах, обильно поливали их дождём из стрел. Нахождение этой фрески у двери заставило команду в очередной раз напрячься и, как выяснилось, не зря. Елена приоткрыла дверь и зашла внутрь ещё одной светлой комнаты, где стояла статуя арбалетчика и целилась прямо в сердце заходящему. Обрезав верёвку, она открыла дверь и сделала приглашающее движение. За статуей, в округлом помещении с куполом лежал каменный саркофаг украшенный золотом и серебром, резными воинами и ангелами, пока на крышке красовался под лучами света рельефный крест. Двенадцать воинов окружали его, стоя со смиренно наклоненными головами. Они не были из камня — это были усопшие, что разделили судьбу своего магистра и остались навечно сторожить его покой. Сдвинув крышку гроба, команда увидела остатки высокого мужчины в полном боевом обмундировании. На его голове красовался испещренный множеством царапин и сколов шлем с рогами, напоминающими нимб, на груди темнел вышитый чёрный крест, а руки, облаченные в сталь, сжимали свиток. — Так это и есть, то что нас… — договорить паладин не успел, воин стоящий за ним резким движением вырвал меч из ножен и вонзил его юноше в спину. Испуганным взглядом тот посмотрел на свою сестру и, соскользив по лезвию, упал на пол. Ошарашенная лучница упала на колени и закрыла глаза руками, готовясь принять свою судьбу. Неожиданно послышался громкий лязг — Даркнесс остановила замахнувшегося воина света. Немедленно она оттолкнула её в сторону, командуя забрать свиток. Проскользнув меж двумя крестоносцами, лучница запрыгнула в саркофаг, помещение разразил громкий крик боли. На грудь рыцаря прилетел обрубок кисти, держащей папирус излучающий тепло. — - Милостивая Эрис, спаси нас от зла! — прокричал она и рывком раскрыла свиток. Божественный золотой свет наполнил комнату, переливаясь мягким звоном и неестественным жаром, стал раздаваться лязг падающей брони.***
Домой Даркнесс вернулась в глубокой темноте — обратный путь дался намного сложнее, да и произошедшее не придавало скорости. Дом, как и весь остальной город, был погружен в непроглядную тьму холодной ночи, лишь свеча на кухне давала лёгкое освещение первому этажу. «Неразлучники» сидели друг напротив друга за небольшим деревянным столом и молча квасили какую-то бодягу из глиняных стаканов. — Пьёте? — устало спросила рыцарь, скидывай помятую от ударов броню, от брезжания которой Сато ещё глубже зарылся в сложенные на столе руки. — Пьём. — безэмоционально ответила Мэгуми, пустыми глазами глядя на маленький язык свечи. — Будешь? — Буду. — ответила девушка и уселась на табурет так, что её лицо было спрятано за канонадой зелёных бутылок разного калибра. — Кто помер? — Надежда… — пробубнил Казума из своего укрытия и тяжело вздохнул. Выпрямившись, он открыл взору смачный синяк под глазом и, протерев стакан куском рубашки, налил в него содержимое бутылей. — Помянем… — Помянем… — повторила Даркнесс и, глянув на маслянистую субстанцию, опустошила стакан. — Помянем. — подтвердила мазоку и также припала к сосуду. — Как день прошёл? — Я собрала людей, как говорил Казума, и направилась с ними на первое дело… Мы нашли какой-то свиток. — И чего это стоило? — Всего… — мрачно ответила рыцарь. — Помянем… — на выдохе сказал Сато и снова разлил пойло по стаканам. Выпили, помолчали за покойных. — Молодые? — печально спросила волшебница и оперлась головой на руку. — Как мы? — Как мы пьём? — икнув спросил герцог. — Как мы едим. — рявкнула крестоносец, взявшись за живот. — Есть что-нибудь закусить? — Ты уже ответила… — процедил юноша и приложил я к стакану. — Что за свиток хоть? И что за подземелье у нас в окрестностях? — А черт его знает — светиться, нежить сжигает… У нас оказывается крестовый орден здесь останавливался. Откуда синяк? — А это хорошая новость! — проигнорировав вопрос воскликнул юный адепт алкоголизма и поднял сосуд с ядреной жижей. — Выпьем! — Это я… — тихо ответила Мэгумин, поставив стопку на потертый стол. — Ногой… — Выпьем! — настойчиво прокричал Сато, встав со своего места. — Но она… — Выпьем! — твёрдо повторил юноша, злобно глядя на Даркнесс. Выпили, помолчали. Казума вернулся в исходное положение и начал посапывать. — Так, что случилось? — тихо спросила рыцарь наклонившись к подруге. — Он… — протянула архимаг и немного покраснела — Как бы сказать… — Домогался? — Угу… — кивнула девушка и допила содержимое сосуда. — И все повторял: «Только ты можешь мне помочь в этом деле!» — Если честно… Не по этому ведь запили? — Четыре месяца… — прошипел герцог не подчиняющимся ртом. — Четыре гребаных месяца мы пытаемся спасти Акву и даже не сдвинулись с мёртвой точки. Посмотрите, что с нами, блять, стало! Мегумин — вечно в депрессивном состоянии и стала позволять то, за что раньше могла дать по шапке! Она же даже про взрывную магию забыла! А ты? Где Даркнесс мазохистка, которой готова отдаться на растерзание за «просто так»? Ты же спокойна как питон! А я?! Что, сука, стало со мной?! Бухающий шизофреник с говорящим тараканами в голове, дык ещё и на престоле! Герцог, мать его, без власти! — выговорившись он бухнулся обратно на стул. — Тазик? — заботливо спросила маг — Тазик. — сдавленно подтвердил Сато, наблюдая за уходящей девушкой — Нас в этом совете сидит двое — я и ещё один, светловолосый… Хороший человек — не помню как зовут… Так мы там сидим и бухаем дни на пролёт. — А где остальные? И почему вы не решите эту проблему? — Денег наворовали, приняли нужные им законы и забили. А глава ополчения без подписи хотя-бы половины советников и пальцем не шевельнет! — Да кто он вообще такой, чтобы герцогу не подчиняться? — Член совета Авантюристов. — сдавленно ответил Казума и наклонился к большему железном тазу, держась за живот. — Вы как хотите, — сказала заспанная волшебница и зажгла вторую свечу для себя — а я спать.***
Совсем недавно ночь в городе была шумной, но тем не менее гармоничной, приятной уху спящего. Все эти стрекотания сверчков, отдалённые непонятные разговоры старых друзей и боевых товарищей, звуки посуды в тавернах, даже само журчание неспешной жизни — все это пропало. Их поглотила пустая тьма выжженной земли, наполненной тысячами чумных трупов. Мэгумин лежала у себя в постели с открытыми глазами, глядя сквозь окно на белые блистающие звезды в небе — нечто не давало ей уснуть, посылая в голову тревожные мысли, закрадываясь в глубь сознания тихим монотонным шёпотом. Казалось, что она слышит каждый из немногочисленных звуков, которые сумели пережить вымирание — переменчивый свист ветра на первом этаже, тихое сопение в соседней комнате, кошачье шипение на улице… С другого конца коридора раздался скрип двери, приглушенные пружинистые шаги тяжёлых ног стали медленно приближаться. За спиной раздался громкий щелчок, после чего грузное тело легло рядом с девушкой, тяжко дыша на ухо. Холодное касание поползло по её ноге в сторону бёдер, задирая штанину ночнушки. — Если не прекратишь, — устало произнесла она, сжимая коленями ладонь покусителя, — я тебя ещё раз ударю. Источник прохлады нежно выскользнул из «объятий» и спустя недолгое время повторил попытку в области шеи. Развернувшись, чтобы наказать его за приставание, волшебница обомлела — юноша смотрел ей прямо в души стеклянно-мертвым взглядом, улыбаясь в полный рот, что дёргался от напряжения. Пробуждение рыцаря было резким и далеко неприятным — громкий крик ужаса заставил ее вырваться из объятий Морфея и, невзирая на преграды в виде двери, рвануть на помощь подруге. Обезумевший герцог стоял в полный рост на кровати, которая глубоко прогибалась под весом двух людей, сжимая вытянутыми руками шею Мэгумин, висящую над полом. Молодая девушка дрыгалась и пыталась вырваться, разжать стальной хват. Отвлечась на железный петлю прилетевшую в спину, безумец немедленно получил удар в живот и скрючился, отпустив жертву, которая немедленно выбежала из комнаты. Юноша развернулся и, злобно блеснув глазами, посмотрел на Даркнесс, что с неприязнью в голосе говорила ему атаковать. Тот без лишних колебаний рванул вперед. Хлопок и последовавшая громкая дрожь деревянной конструкции были настолько громкими, что даже волшебнице, которая, плотно прижимая посох к себе, возвращалась к лестнице, заложило уши звуковой волной. Противник лежал поверженный на полу и бился в конвульсиях, пока его громкий бешеный смех разносился по дому. С улицы раздалось недовольное завывание, а следом и испуганный кошачий крик. Некромант уже хотел вернуться к своему делу, после того как смачным пинком отправил надоедливого кота в полет до ближайших кустов, как его отвлек звук бьющегося стекла и трещащей рамы. Лишь чудом он увернулся от падающей на него дубовой двери и большим чудом от резкого удара наездницы такого чудного транспорта. Заведя костлявую руку за спину, слуга тьмы вытащил из тьмы ночи клинок, незамедлительно нанеся удар. Остановив нападение мечом, она оттолкнула противника и замахнулась, но не успев ударить отлетела в сторону вместе с темным сгустком поглощающей ее жижи, наблюдая как враг улыбается из-под тьмы своей мантии. — Твоя очередь ощутить вкус магии! — прокричала Мэгумин, прервав его потчевание на лаврах. Неподвижно он стоял и наблюдал как волшебница зачитывает заклинание, как сгустки энергии наполняют алую сферу внутри посоха и как падая и как она с криками и мольбами о помощи затягивается темными щупальцами, опутавшими ее ноги, в открывшаяся за ее спиной бездну. Он ликовал. — БАНЗАЙ!!! — разорвало отчаяние, маг ошарашенно посмотрел на верх. Тот кого он должен был подчинить во славу своего повелителя, весь подранный, истекающий кровью из сломанного носа летел на него из окна, крепко сжимая измазанными пальцами катану. Холодная сталь пронзила его череп и навеки пригвоздила к земле. Тело некроманта с бурлением стало превращаться в едкую вонючую субстанцию, оставив после себя лишь темную маслянистую лужу. Вместе с магом пали и его заклятия. Сато отпустил меч и без чувств упал на выезженную землю.***
В свете последних событий было сложно сказать, что произошло этой ночью. Совет решил свести герцога с ума и перебить его руками всех кто ему помогает? Армия тьмы заслала своих агентов в город и проворачивает угодные им дела? Или кто-то из народа решил отомстить правителю за угнетение и голод? Ясно было одно — пускай политическая жизнь государства уже давно заржавела, покрылась накипью алчности и встала, но поиски спасения надо было продолжать. К тому же теперь, когда Даркнесс принесла карту и свиток, хотя бы становилось ясно в какую сторону идти. Проблема была лишь в том, что действовать юной волшебнице предстояло в одиночку — подруга после вчерашних «купаний» чувствовала себя крайне скудно, если не сказать паршиво и отказывалась покидать кровать, а Казума… Казума находился в состоянии между жизнью и смертью, но ближе к смерти. Множественные ушибы, недосып, стресс и вероятная сердечная недостаточность сделали свое дело — юноша не реагировал даже если его ударить. Но с чего начать погружение в этот «прекрасный мир» бумажной волокиты? При утреннем свете спальня герцога выглядела как место, где скоро будут проводить жертвоприношение во славу Темному повелитель — стены, пол, мебель, даже края потолка были изписанны, нет, буквально исцарапанны сотнями кривых надписей, кратких заметок, расчётов и зарисовок причудливых существ, от чего в глазах начинало рябить. Сама «Жертва» лежала неподвижным бревном в постели, руки её сложены на животе подобно древним, которых хоронили в мавзалеях окруженными украшениями и богадствами, что должны были сопровождать своего хозяина в ином мире. Но вот только местные богатства были более чем скудные — битые и целые бутылки с засохшими лужами от наполнявших их жидкостей, мелкие склянки, толстые восковые блины от свечей, еженочно освещающих комнату и разползшиеся до того, что у письменного стола появилась пятая нога толщиной с кулак, и кучи, просто кучи мятой бумаги вместе с другим мусором. Стол, также не отличающийся порядком, изобильствовал исписанными листами гербовой бумаги, на которых повторялся один и тот-же текст с мелкими изменениями, особняком стояла стопка книг, поверх которых лежали два запечатанных свитка. Усевшись за стол, девушка подвинула черновики в сторону и обратилась к книгам. Набор был разносторонним — старый том в кожаной обложке «Основы и практика фармации», украшенная золотом «История Белзерга» и безымянная книжка в непреглядном переплёте. Страницы исторического писания были испещрены пометками. Открыв одну из них, девушка прочла:И пал свет божественный, что благословлял на долгую жизнь, на плечи знати. И собрались они на празднество в год не урожайный, и начали пир во время чумы. Сказал Леорик тогда:"Вы верны мне, братья?» «Верны! " ответили дворяне. «Так выпейте же за моё и ваше здравие, и пусть Бог нас посудит» И поднял он бокал и опустошил его. И наблюдал схватки адские, и мучения истязателей народа его.
Эта и ряд других подобных отрывков были выделены по всему писанию. В поисках подтверждения своих мыслей о будущей каре, девушка открыла записную книжку, но нарвалась на непреодолимую преграду. Всё записи велись письменностью отличной от привычного языка — набор черточек оставляли мысли герцога нераскрытыми. Искать здесь нечего, только личные записи и планы по сведению старых счетов. Вообщем и в библиотеке многого не нашлось. Всё та же засранная комната, все те-же восковые блины. В многочисленных книгах, что лежали на столе и ждали своего часа, были пометки о схожих исторических случаях, но не один из них не приходил к логическому выводу о природе врага. Старинные записи вообще очень увильчивы в данном плане. Отчаявшись, волшебница уже собиралась возвращаться восвояси, но звенящий звук из зала совещаний заставил её передумать. Приоткрыв тяжёлую дверь окованную железными скобами, она аккуратно заглянула внутрь. Невысокая фигура лежала на лавке, укутанная в тёмную ткань так, что лишь бледная рука свисала под стол, где лежали уже повсеместные бутылки. Сделав более смелое движение, девушка вошла в комнату, громко скрипнув дверью. Персона резко поднялась и ударилась головой о стол, свалившись на пол, юноша немедленно вскочил и, откинув одеяло в сторону, сел за стол с трезвым видом. Посмотрев на гостя, он снова обмяк и упал лицом на стол. — Голова… — протянул он и снова глянул на Мэгумин. — А где Казума? Он разве ещё не женился? А я уже подарок подготовил… — Даст? — удивлённо спросила девушка, вглядываясь в опухшее помятое лицо — Какая свадьба? Ты что совсем от бодуна головой поехал? — О! — воскликнул юноша, доставая бутылку — Самое время поправить здоровье… — не успел он припасть к бутылке как волшебница вырвала из его рук «лекарство от всех бед». Сконфузившись, тот посмотрел на сосуд, затем в алые глаза посетителя. — Ты кто? — Я сейчас «случайно» уроню её. Вспоминай, а потом говори, что за свадьба? — Загадку задала… — пробурчал Даст и склонившись к столу стал думать. — Откуда мне знать? Ацетон… Анальгин, баралгин… Матерь божья! Я ж ему денег должен! — Казуме? — Баралгину! — ответил он и немедленно получил по шапке. — Какой ещё Баралгин? Я — Мэгумин! — Ааа… Мэгумин… Мэгумин? Мэгумин! Эта та которая… Ну того… Этого… — тяжело выдохнув юноша упал на лавку. — Слушай дай опохмелиться — я совсем бом-бом не бу-бу… — Сначала свадьба! — настойчиво ответила волшебница. — Хорошо! Честное слово даю — женюсь! Только дай выпить! — Идиот… — тихо произнесла она, накрыв лицо ладонью. — На ком жениться Казума? — Что он говорил… Совет доканал… По дому скучает… Что такое «Косово»? — неожиданно спросил Даст и глянул на Мэгумин. Та лишь развела руками. — Он что-то говорил про какое-то «Косово»… Вспомнил! Он хочет жениться на… Я не помню хоть убей! Но! Ему это надо чтобы решить мутки с советом. — Ладно, бухарик, держи свое лекарство. — Мы не бухаем, — деловито заявил белобрысый, — а занимаемся уничтожением контрафактных алкогольных изделий без акцизной марки с целью извлечения духовного и физического удовольствия! С первого раза выговорил… Ей богу, Казума такую дичь несёт когда выпьет — мне страшно становиться. — А что тогда продолжаешь? — Ну так интересно! Он и бреда любопытного расскажет, и закусить принесёт… Не человек — душа! — Ты что-то говорил про подарок. — Да, — гордо ответил Даст и вынул из-за пазухи свернутый несколько раз лист — я готовился! Мы ведь здесь не только пьём!***
Это чувство беспомощности… Осознание того, что ты не можешь пошевелить ни одним пальцем, ни одним мускулом давит на психику больше, чем череда пыток — само осознание парализованости вгоняет в животный ужас. Сато лежал в обгоревшей покосившейся кровати, ноги его съехали на край, а сам он, пытаясь осознать произошедшее, созерцая плавный рисунок тёмного нагара на соседней стене, идущий от разбитого окна, создающего равномерною композицию из свиста, и до середины потолка. В морщинках на изгибах пальцев белесели жилки плотной белой пыли, двумя реками уходящие на одеяло, растворяясь в её выцветшей зелени. Сколько он тут лежал? Комнату разразил громкий щелчок и тихий стон, затем раздались ещё несколько тихих канонад. Бледные руки стали тяжелеть и наливаться кровью, усиливающей неприятные чувства тысячи иголок единовременно вонзающихся в тело, от чего голова, неполучавшая какую-либо информацию долгое время, начала кружиться. Пересилив себя, Казума встал на задревеневшие ноги и, сделав несколько неуклюжих шагов в сторону двери, свалился на холодный пол — ноги свело и каждая из них ощущалась как старая ржавая пружина, разваливающаяся на рыжие хлопья при каждом сжатии. За дверью его ожидала картина наполовину обрушенного здания, превратившегося в груду битого оплавленного камня и штукатурки вперемешку с остатками мебели. Единственный спуск вниз — обвалившийся паркет ведущий из комнаты пропавшей богини и провисающий под весом чудом уцелевшей кровати. Аккуратно соскользив вниз, Казума встал босыми ногами в тёплый песок, местами скользкий, хрустящие от малейшего прикосновения, и посмотрел в сторону горизонта. Небо было затянуто грозовыми тучами, но свет исправно продолжал нести свою службу, пускай и приобретая мягко красный оттенок. Его и руины города, над которыми старшим братом возвышалась тёмная башня грубо вытесанная из монолитного куска, разделяла огромная воронка — добрая часть жилой полосы перестала существовать в этой битве. Глубоко вздохнув, юноша двинулся через выжженный ад, ведь не может такого быть чтобы никого не осталось. Тем не менее на всем его пути по улицам мёртвого поселения его сопровождал только гул ветра, гуляющего по местам, где недавно текла жизнь. Тёмная башня, уходящая высоко в небо, стояла на месте бывшей гильдии открытая всем и каждому, маня тихим шёпотом из темноты винтовой лестницы, состоящей из отломанных понатыканных в разных местах досок. Поднимаясь по ней юноша то и дело поглядывая вниз и сотрясался от скрипка неустойчивой конструкции. Несмотря на её визуальную тонкость, Сато дошёл до длинного коридора, на котором подъем обрывался. Поглядев на хрупкий пол, он хотел отступиться, вернуться обратно, но что-то невидимое подтолкнуло его вперёд. Делая шаг за шагом и придерживался руками стен и был готов в любой момент спастись. Как и ожидалось на половине пути хлипкое дерево не выдержал — Казума повис на держателем для факела. Идти было некуда, но он не переставал вписаться изо всех сил в железную дугу. Ладони начинали потеть, юноша сорвался и с криками полетел в тёмную бездну. На удивление он не разбился, напротив — мягко приземлился в другом коридоре без света из неосязаемого вещества, наполненого множеством зеркал. Они не показывали явного, но отражали пережитое. Сато шёл и глядел по сторонам, пока перед его глазами в буквальном смысле проносилась вся жизнь в форме немого кино. В голову пришло осознание нереальности. Все это лишь стимуляция — бред умирающего мозга, который пытается показать нечто абстрактное. Зеркала стали заканчиваться, последние из них были окутаны тёмной пеленой и лишь фигуры имели цвет. Мэгумин и Даркнесс глядели на него и чем дальше он шёл, тем более отчаянные и отреченным становился взгляд. В конце перед ним предстала последняя преграда — высокое стекло покрытое пылью. Намереваясь узнать, что оно скрывает Казума протёр его, но вместо того чтобы упереться в твердь его рука вошла внутрь. Коротко глянув на пыльную ладонь, он сделал шаг вперёд и оказался в углу лавки Виз. Некто шубуршал за прилавком и гремел стеклом, после чего из-под полы вылез накрытый тканью ящик и сам Сато. Пересчитав, содержимое он с недоверием глянул прямо на «оригинал». Чья-то рука обхватила его плечо и резко выдернула из зазеркалья. Уставшее лицо Аквы глядел на него сверху вниз стеклянным взглядом, закрывая пепельными волосами обзор вокруг. Он молча смотрел в ответ. Развернувшись она пошла во тьму, Сато, поднявшись, пошёл следом за ней. Пробившись сквозь небытие, они вышли на обширное поле, усеянное трупами от горизонта до горизонта. Воины, ополченцы, мирные жители, жить и нежить лежали перемешанные в единую кашу и гнили на месте брани. Пройдя сквозь мушиное облако, люди вышли на берег поросшего озера, окутанный густой плавучей дымкой. Аква подошла к берегу и, склонив голову, вошла в мутную воду. Зайдя по пояс она остановилась и перевела взгляд на Казуму, тот немедленно зашёл следом, сжимаясь от холода. — Правда может жечься. — произнесла девушка и взяв друга за шею окунула его в воду.***
Подушка и одеяло были пропитаны холодным потом, который ручьями сходил с Казумы, что с глазами полными непонимания смотрел на чистую стену. Выскочив из-под одеяла, он прильнул к подоконнику. Всё было как всегда — тишь и благодать. Со спины послышался скрип двери и мягкий испуганный «ах». — Выходи за меня! — взбудораженно проговорил юноша не поворачиваясь. — Ч-чего? — переспросил Мэгумин с глубоким удивлением. — Ты не пойми меня неправильно… Я не готова к такому виду отношений! Я понимаю — постоянная угроза смерти и все такое… Но это уже слишком кардинальное решение! Да и почему я?! — Ты не понимаешь — дело не в смерти… Я знаю как избавиться от посредников. Мне нет разницы кто скажет «да». Если бы зашла Даркнесс, я бы предложил и ей. Да боже мой, ради дела я готов даже на горе народа земного — Акве жениться. Это единственный способ решить проблему застоя! — выкрикнул он и после паузы развернувшись смиренно произнёс. — Мэгумин… Мэгу, ты заботишься обо мне все время, что я был герцогом. Ты мне помогаешь в самые сложные ситуации. Что тебе мешает просто сказать да? — Как-то это… Неправильно… Я ещё слишком молода… — Неправильно? А цыганские пляски на костях у народа это правильно? — Я… Я подумаю… — смущённо ответила волшебница. — Ну и отлично! — ответил Сато доставая из комода одежду. — А пока будешь думать, найди себе платье. И мне что-нибудь приличное. Столько времени Сато не выходил в город, так давно он последний раз бывал среди подчинённого себе народа и вот сейчас, наконец выбравшись из четырёх стен, юноша был белой вороной. Буквально каждый глазел на него, провожая по улице тяжёлым голодным взглядом обывателя. На общем фоне нищеты, когда люди используют для одежды мешки и прочую рванину, он в своей белой рубахе вызывал зависть и недовольства. Но был один взгляд, который не сходил с его спины не при каких обстоятельствах. Как бы запутанно Казума не шёл, крысиный взор сопровождал за каждым поворотом, пока тот не пришёл в тупик с небольшим фонтанчиком, что подобно роднику бил из стены. Наклонившись, он зачерпнул ладонью прохладной влаги и припал к ней губами, внимательно слушая тылы. Не успел раздаться тихий скрип кожи ножен, как Казума подобно самураю вырвал свой меч и одним мощным движением перерубил противника по полам. Один из брызгов горячей крови попал ему в глаза и ненадолго ослепил, но звон упавшего оружия дал понимание о повержености противника. Сато ожидал увидеть много, наемный убийца, один из согильдийцев, даже одного из местных мужиков недовольных властью, но ребёнок… Они отправили убивать детей. Казума потерялся в лице и упав на колени припал к ближайшей стене. Опустив голову, он посмотрел на окровавленную ладонь, последовало два коротких смешка. Спрятав лицо за стройными рядами пальцев он разразился ещё более громким смехом, наполненным горечью. Потом смех перерос в громкий крик. Снова наклонившись к фонтану, герцог смыл детскую кровь с рук и заметил, что это не просто источник воды, а своего рода алтарь, помеченные символикой Аксис. Зачерпнув воду и умыв лицо, Сато закинул медную монету в ёмкость. — Аква, я не знаю слышишь ты меня или нет… Я никогда не молился, да и тебе не особо доверяю, но обращаюсь к тебе. — произнёс он и тяжело выдохнул, — Этот город сошёл с ума. Ты не представляешь какой театр тут творится… Аква, дай мне сил это все стерпеть. Мы придём за тобой. Мы тебя спасём, а потом… Потом уедем отсюда к черту, в столицу… И будь что будет… Все что угодно… Лишь не это дерьмо…***
Всё свадебные условности наконец-то были позади и можно было приступить к главному акту спектакля. Проведя свою новоиспеченную супругу через зал, герцог Казума I усадил её рядом с собой на заранее подготовленные место — небольшое кресло обитое алой тканью. Взяв в руку бокал, он немного перемешал его и отглотнул, наблюдая как гости жадно, подобно свиньям, уплетают приготовленные угощения. — Любимый, — начала она с явной наигранностью и шёпотом произнесла наклонившись к супругу, — а за чей это все счёт? — За счёт народа… — Помимо поцелуя у меня есть ещё одна причина чтоб тебя ударить. Это как-то несправедливо, не находишь? — Кто-то из классиков сказал — перед законом все равны, но есть те кто ровнее. Пора. — ответил он и встав постучал по бокалу, привлекая внимание. — Дамы и Господа, я думаю вы понимаете, что я собрал вас не только ради свадьбы, но для решения государственных дел. Мы в дерьме и терять нам нечего! Поэтому у меня для вас компромисс… Я устал от покушение, вы устали от правосудия. Ну чтож — вы победили! Этому городу нечего терять и все, что нам остаётся это поделить нажитое. — процедил он и достал заранее припасенный лист для подписей, — Этот лист — это контракт между вами и мной. Подписав его вы признаете две вещи — первое, я стану единоличным правителем… — А какая нам с этого выгода? — раздался дальний выкрик. — А вот здесь второй пункт. Каждый кто подпишется получит звание бургомистра и полный доступ ко всем богатствам города. Деньги, алкоголь, еда… Даже люди… И все это не пресекается законом. И так до конца ваших дней. — Звучит как замануха! С чего нам тебе верить? — Если бы я не уверовал в вашу правду о скорой смерти города, разве стал бы накрывать такой фуршет? Сами гляньте мы едим, а сотни голодных глаз следят за нами через стекло. Официант, Вино! — Сев обратно на свой трон, Сато пустил документ по господам-дворянам и стал наблюдать как те реагируют на него, как ищут в тексте скрытый смысл и обман. Пусть и с задержками, но один за одним они ставили свои закорючки, передавая клочок бюрократии дальше, пока стройные люди в костюмах бродили меж стульев и разливали алую жидкость по бакалам. — За мир и беспечную жизнь! — прокричал он тост и допив остатки из своего сосуда, склонился над тонким куском мяса в его тарелке. Аккуратно отрезав небольшой кусочек, он галантно вложил его себе в рот и перевёл взгляд даму сердца. Та сидела закрыв рот руками облаченными в длинные белые перчатки, а в её глазах застыл тихий ужас. Гости корчились, хватаясь за шеи и шипя истекали пеной, другие начинали биться в конвульсиях, но главное, что винные погреба Виз показали свою эффективность в борьбе с коррупцией. — Но есть те, кто ровнее. — повторил он положив на плече девушки руку. — И это не они. — И что будет дальше? — А дальше, пускай нас посудит Бог.