История, за которой я последую

— Прошу прощения? Звонкий голос раздался прямо у Элиота над головой, пока он пытался понять, откуда взялась странная книжка. Из-за этого он едва не свалился с ног — даже точно зная, что это не Кью. В этом голосе не было ничего, ничегошеньки от его Квентина. Подняв голову, Элиот увидел перед собой главную библиотекаршу, с её фирменными очками и подвижными пальцами. — Простите, — пробормотал он, не чувствуя себя виноватым. — Я не с вами разговаривал. Она склонила голову к плечу: Элиот с раздражением понял, что она ему сочувствует. — Ну, разумеется. Вас можно понять. Но, к сожалению, — добавила она тоном человека, готового руку себе отгрызть, лишь бы остаться вежливым, — вам нельзя здесь находиться. Она улыбнулась так, словно говорить об этом для неё было так же тяжело, как для Элиота — слышать это. В чём он здорово сомневался, но всё равно планировал ей подыграть. — Может, мой контракт Эвридики прояснит это досадное недоразумение? Библиотекарша снова улыбнулась. — Мистер Адиоди нас, конечно же, предупредил о вашем контракте, и Библиотека желает вам всяческих успехов на пути к поставленной цели. — Я чувствую. — Но несмотря на это... — она запнулась, когда Элиот поднялся во весь свой немаленький рост. — Послушайте меня, леди, — сказал он, не давая ей вставить и слова. — Я сейчас не в той форме, чтобы с вами драться — после всех этих месяцев одержимости и попыток прикончить себя любыми возможными веществами и жидкостями, лишь бы отвлечься от скорби по… моему другу. — Элиот едва не произнёс вслух “любви сразу нескольких моих жизней”. — Но если вы готовились к моему приходу, то знаете, что я уже умирал, защищая Кью, и убивал ради него, и сделаю это снова. — О, уверяю вас, я не собираюсь с вами драться, мистер Во. Я достаточно осведомлена о ваших впечатляющих успехах во владении мечом. — Зельда хихикнула, и Элиот даже не сразу поверил этому звуку. — Но всё равно, к моему сожалению, у вас нет разрешения находиться на этом уровне. Разве что вы заплатите нам причитающийся налог за проход. Элиот вдруг отчётливо вспомнил слова Пенни и покрепче сжал тонкие страницы в своих руках. Истории, как валюта, верно? Внутри него каждая клеточка противилась идее отдать Библиотеке этот маленький кусочек их с Кью истории. Несмотря на то, что головой он совершенно точно осознавал, что они и так всё знают про мозаику и про их маленькую семью. И всё же Элиот заставил себя протянуть журнальчик Зельде. Любой ценой. Быть смелее. — Это, случайно, не покроет налог? — спросил он. — О! — Зельда взмахнула руками и осторожно забрала у Элиота сшитые страницы. Её пальцы мягко обняли книжечку , словно та была младенцем, как Тед когда-то, и Элиот отчего-то почувствовал странное облегчение. Словно она и вправду могла позаботиться о памяти об их воображаемом (нет, вовсе нет) сыне. Зельда пролистала страницы и широко улыбнулась, дойдя до последней. — Как чудесно! Это станет замечательным приложением к книге юного Теда. Краткие истории из жизни сейчас чрезвычайно популярны. У Элиота резко пересохло во рту — и пришлось остановить свою руку, которая сама потянулась к невидимой руке позади него. — К книге… Теда? Зельда нахмурилась. — Конечно же! Может, и странно добавлять истории к уже законченной книге, но любая книга, даже самая полная, не в силах описать каждый момент из жизни своего владельца. Да мы бы разорились на одной печати!.. — Да, я понял, слава кратким пересказам, — пробормотал Элиот и старательно проигнорировал удивлённый взгляд библиотекарши. — Но Тедди… У него есть книга. Он очень старался, чтобы это не прозвучало вопросом, но по глазам Зельды понял, что облажался и в этом. — Ни одна история не проходит мимо Библиотеки, — сказала она, потянувшись к его руке. Элиот с ужасом понял, что от её мягкого пожатия ему правда стало легче. — Для нас ваш сын жив, мистер Во. Даже если, — запнувшись, она продолжила, — даже если для вас он навсегда потерян. Элиот прикрыл глаза, не справляясь с эмоциями. Не раз между квестами и бесконечными кризисами к нему приходила жуткая мысль: существовал ли Тедди на самом деле? Пусть он сам и убеждал в этом Кью, снова и снова. Существовали ли Тедди, его жена Эсмела (одна из трёх девчонок, с которыми тот умудрился замутить в день Тихой Игры; иногда Тедди был настолько похож на Квентина, что это завораживало)? Их дети, внуки, и маленький правнук, которого Элиот никогда не видел, потому что тот не успел родиться до его смерти?.. Может, все они были всего лишь частицами пути, на который они с Квентином никогда не ступали. Пути, от которого они отказались, сами того не зная, в то же мгновение, когда отошли прочь от часов. Знать, что все они были на самом деле… Что всё это было на самом деле… Пальцы Зельды снова мягко сжали его руку и исчезли — Элиот знал, не открывая глаз, что и она сама растворилась в воздухе, забрав с собой кусочек истории Тедди. Элиот обратился внутренним взглядом к человеку, который должен был стоять позади него. Наверняка у Кью сейчас тоже слёзы текли по щекам. — Я правда надеюсь, что ты это слышал, Кью, — тихо произнёс Элиот. — По многим причинам. Когда он открыл глаза, в его ладонях появилась новая стопка страниц, описывающих очередное воспоминание…

* — Убедись, что поддерживаешь головку, вот так… Да, вот так. Квентин осторожно убрал руки, позволив Элиоту справляться самому. Элиот смотрел на крохотное существо в своих руках, и его пульс отчётливо стучал в висках. Было страшно даже отвести взгляд, словно малыш мог упасть или сбежать куда-то. Но Элиот всё же взглянул на усталую и счастливую Ариэль, которая улыбалась, откинув рыжеволосую голову на подушку. — Ты не против? Она закатила глаза. — Если ты правда думаешь, что я собираюсь одна возиться с ещё одним Колдуотером, то подумай получше, — заявила она. “Ещё один Колдуотер”, — подумал Элиот, и его сердце забилось как-то по-новому, когда он взглянул на крошечный сверток в своих руках и… — Боже мой, Кью. Это же твой носик. Ну, не плачь, иди к Элиоту, мой маленький…

* Элиот прижал страницы к груди. Они не могли заменить вес маленького Тедди, даже близко, но Элиот всё равно осторожно уложил их в кармашек внутри жилета, напротив сердца. Искусственное освещение здесь было ярче, чем раньше. По крайней мере, так Элиот сказал себе, утирая глаза и возвращаясь к глубокому дыханию. — Пойдём, друг мой, — мягко напомнил он пространству за своей спиной. — Нам пора. Ну, ты в курсе.