История, за которой я последую

Элиот застыл на месте, хотя всё внутри него рвалось вперёд, словно он перестал быть человеком, и остались только кровь, и адреналин, и кислота, и желчь, и сорванное дыхание. И всё это отчаянно хотело быть с… — Кью? Голос у Элиота охрип и словно расползался по швам, но у этого скрежета не было ничего общего с усталостью от бесконечных монологов. Если бы имя Квентина было сложнее одной согласной, если бы оно было длиннее одного вздоха и одного биения сердца — Элиот бы не справился. — Они сказали, — он облизнул вмиг пересохшие губы и начал снова, слова путались у него в голове от смеха и слёз. — Сказали, что ты будешь позади меня, и мне нельзя тебя видеть… Кью покачал головой. — Всё хорошо. Ты всё сделал правильно. Осталось последнее усилие. — Но… — Теперь Элиот точно смеялся, давясь бегущими по щекам слезами. — Они сказали, что я не смогу… — Библиотека соврала тебе. Вот неожиданность, — пожал плечами Кью и вскинул брови, словно Элиот должен был ожидать такого поворота событий. Неужто Элиот успел забыть, каким язвительным иногда становился его Кью? Идеальным. Господи, Элиот так любил… Его смех умер где-то в горле, но слёзы так и текли по щекам. — Кью, — дрожащим голосом выдохнул Элиот, — я должен… Ты должен кое-что узнать. Но Квентин, который так и не сдвинулся с места, только прикрыл глаза. Он и не потянулся ближе к Элиоту и, кажется, старался даже на него не смотреть. — Кью? — позвал Элиот, содрогаясь от натиска эмоций. — Малыш? Лицо Кью искривила гримаса боли, и у Элиота чуть колени не подогнулись. Но затем Квентин открыл глаза, мягко взглянул на него и протянул к нему руку. — Ты можешь?.. Подойди, пожалуйста? Его слова, полные напряжения, манили к нему, как магнитом, и Элиот не стал противиться. Он пересёк зал и опустился перед Кью на одно колено. Так, как воображал себе сотни раз. — Эй, — прошептал он, и в Кью словно что-то сломалось, и Элиот не удержался — прижался лбом к его лбу, зажмурился, когда Квентин потёрся носом о его нос. — Эл, — прошептал в ответ Кью. — Эл. На этом можно было бы закончить историю Элиота — вот только она закончилась в тот момент, когда он вернулся из брюха Монстра и узнал, что Квентин больше никогда не произнесёт его имени. Не произнесёт ни слова. Всё остальное было только последствиями. Квентин обнял его за шею, и Элиот задохнулся от нового приступа слёз. Кью, кажется, не возражал, только прижался щекой к его мокрой щеке и потирался теперь, как ласковый кот. — Эл, сделаешь для меня кое-что? Это важно. Элиот бездумно кивнул, прислушиваясь к встревоженным ноткам в его голосе. — Что угодно. Квентин отстранился — самую малость, чтобы Элиот мог смотреть в его чудесные печальные глаза. — Скажи, что любишь меня. Пожалуйста.

* Гул кондиционера в офисе Пенни словно проникал внутрь и зудел под кожей. Возможно, Элиоту следовало лучше подготовиться к спуску сюда. Наверное, не стоило проводить последние две недели в наркотическом тумане. И зачем вообще нужны кондиционеры в аду? В Подземном мире? Только с ума сводят. Пенни смотрел на него выжидающе, уложив ручку поверх папки. — Скажи, как будешь готов. Джулия кивнула. — Всё получится.

* — Элиот, ты слышишь меня?

* Он глубоко вздохнул. Ничего нового не происходило. Он уже тысячу раз сказал эти слова воспоминаниям о Квентине в своей голове. Теперь оставалось только сказать это в последний раз. Он напомнил себе о глазах Квентина. О том, как тот находил дорогу через любую преграду, нетерпеливый и решительный, словно желающий выразить свою полную силу и не знающий, как. Его волосы рано утром. Неспособность говорить связно до первого глотка кофе. Его кровь. Повсюду. — Я его люблю, — тихо выдохнул Элиот, не открывая глаз.

* — Умоляю, Элиот. Хотя бы на этот раз, скажи мне это.

* Не услышав шороха ручки о бумагу, Элиот открыл глаза. — Ты вроде должен за мной записывать? Пенни нервно поправил галстук. — Без обид, но это никакой не секрет. — Не секрет, — тихо повторил Элиот. — Ну, правда, чувак. Джулия ведь уже сказала, что ты вызвался на этот квест, потому что больше всего любишь Квентина. Секрет не может быть секретом, если его знают другие люди. Пенни отложил ручку, и Элиот с ужасом ощутил, как ускользает его единственный шанс. Судя по словам Джулии и её источников, секрет должен быть самым страшным. И Элиот прекрасно знал свой самый страшный секрет, он уже играл в эту игру и имел на руках прямые доказательства своей правоты. — Я влюблён в него, — сухо пояснил Элиот. Пенни прочистил горло, и Джулия неловко поёрзала в своём кресле. — Уверен, что это тоже все знают, — тихо сказал Пенни. Кровь у Элиота в жилах вдруг разом вскипела — после стольких дней пустоты и холода. — Нет, — выдавил он. — Не знают. — Пенни открыл было рот, но Элиот не дал ему продолжить. — Он однажды предложил мне быть вместе. По-настоящему. Не по воле квеста. Не на одну ночь. А я, — Элиот горько засмеялся, — я ему отказал. Я сказал, что будь у меня выбор… Элиот качнулся вперёд, упираясь ладонями в чужой стол. Он был в отчаянии и не собирался это скрывать. — Я солгал тогда, — прошептал он, — и теперь его нет в живых, и я готов в любой форме поклясться, что никогда не скажу ему ни слова, обещаю, только… Каждый день в заточении я обещал себе, что расскажу ему сразу же, как увижу снова, но я откажусь от этой мечты. Отдам эти слова Библиотеке и навсегда от них откажусь, только, пожалуйста, сделайте так, чтобы он…

* — Эл, ну пожалуйста. Не поступай так со мной.

* Пенни потянулся за ручкой, но его глаза смотрели с сожалением и опаской. — Тебе не следовало бы отдавать нам эти слова, чувак. Правда не следовало бы. Элиот устало откинулся в кресле. — Я это знаю, — процедил он. — Молчи и записывай. Пенни вздохнул и взялся за ручку. — Не говори потом, что я тебя не предупредил.

* — Эл?.. В глазах у Квентина плескался ужас. Элиот на мгновение позволил себе утонуть в нём — и зажмурился, покачав головой. — Прости меня, Кью. Но я не могу. Он хотел оставить глаза закрытыми, не желая видеть, что происходит сейчас с Квентином, которому он опять отказал, который снова протянул ему своё сердце, а Элиот расколотил его на осколки. Но он обещал себе быть смелым. И открыл глаза. Кью смотрел на него с удивлением, болью и горькой нежностью. А затем его лицо вдруг искривилось и превратилось во что-то совершенно чужое, холодное и спокойное, со змеиной улыбкой на губах. — Что же, — произнёс не-Квентин без тени эмоций, — у нас проблемка. Элиот отшатнулся от этого видения, чувствуя, как желудок скручивается в узел внутри от нахлынувшей злости. — Что за проблема? — голос его дрожал от страха, который не удавалось унять. — Я всё сделал правильно, я не… Видение медленно покачало головой. — Тебе правда следовало прочитать полные условия контракта. Элиот вспомнил предупреждение не-Элис, вспомнил слова Пенни-40, и всё его тело охватил дикий, удушающий ужас. — Все говорили тебе об этом, — промурлыкало видение, — каждый из источников информации. Контракт должен быть выполнен человеком, который любит погибшего больше всего на свете. Понимание едва не сбило Элиота с ног. — А ты только что признал, что не любишь Квентина. — Видение пожало плечами. — О чём нам ещё говорить? Кровь застыла у Элиота в жилах, и весь его мир сжался до знакомого лица, которое носило видение. — Очень жаль, — сказало оно. — Ты знаешь, он ведь всё это время следовал за тобой. Тянулся к твоей руке каждый раз, когда тебе было плохо. Никак не мог запомнить, что невидим и неосязаем. Или не хотел запоминать. — Должен быть другой путь, — выдавил Элиот, заставляя буксующий мозг искать выход из этой сраной ловушки, созданной из плохих решений и хитрых условий. Пенни, блядь, и его загадочные подсказки… Как всегда, Элиот оказался себе самым страшным врагом. Он обнял себя руками и замер, услышав шелест страниц. “Валюта здешней реальности.” — Может, это поможет? — он набрал полные ладони и протянул их видению, словно ничтожную жертву. Маленькие кексики и то больше бы подошли. — Умоляю. Видение вскинуло брови. — Мысль интересная, давай взглянем. — Он вырвал брошюры у Элиота из рук, не заботясь об аккуратности, и бегло их пролистал. — Квентин, который тянется к тебе, а ты его затыкаешь. — Буклет полетел на пол. — Квентин тянется к тебе, а ты снова его затыкаешь. — Ещё один. — Квентин тянется к тебе, а ты трахаешь его, чтобы заткнуть. Надо же, хоть что-то новенькое. — На следующем буклете видение подняло на Элиота чужие глаза. — Ну, хоть отцом ты был неплохим, судя по всему. — История Тедди тоже улетела на пол. — Ты уж извини, но этот номер не пройдёт, — отрезало видение, лишая Элиота последней надежды. — Здесь нет ни слова о любви. “Обожаю, когда ты командуешь мной в постели” и “вообще не умею выражать свои эмоции” и “какой миленький ребёнок у тебя получился”. И ничего о любви. Элиот стоял перед ним, словно голый, под пристальным взглядом. Он и сам знал, что так будет. Он пришёл к тем же выводам, перебирая воспоминания в Счастливом месте. Всё это было платой за многочисленные попытки подавить, развеять и спрятать самое честное и правдивое чувство на свете, за попытки выдать его за ложь в надежде, что тогда никто не сможет его отобрать. Вот только… Вот только платить за это придётся Квентину. Разве что… Внутри у Элиота всё сжалось, но на этот раз его не тошнило. Впервые за очень долгое время земля под ногами казалась ему твёрдой. Видение махнуло рукой на пустоту за его плечом — на Кью, туда, где он был всё это время. Милый, честный Кью. Элиот уже умер за него однажды, почему бы не повторить? — Заберите его, — приказало видение, но Элиот шагнул к нему и схватил за запястья. — Нет. — Ты же знаешь, как это работает, — закатило глаза видение, даже не разозлившись. — У тебя был шанс, а теперь… — Возьмите меня вместо него. Слова отразились о стены и потолок, и даже если это место, которое озабоченные библиотекари очевидно выцарапали из глубин его памяти, было только эхом, тенью настоящего тронного зала в Филлори… Даже несмотря на это Элиот готов был расстаться здесь с жизнью. — Тебя? — удивлённо сказало видение. — С чего бы это? — Какая вам разница, какую душу забрать? — отчаянно выпалил Элиот. — Вам же нравятся истории? У меня их много. Я пережил больше, чем можно себе представить. И все они будут вашими. Число душ будет тем же, и когда-нибудь Квентин тоже сюда вернётся. Лет через сто, вместе с женой — или с мужем, и с двенадцатью детишками и тридцатью двумя внуками, разбалованными его доброй душой. Целиком прожив свою жизнь. — Ты готов подписать новый контракт? — спросило видение. — Да, — без раздумий ответил Элиот. Блядь. Блядь, Библиотека правда раздумывала над его предложением. Элиот задержал дыхание, пока видение пристально его рассматривало — а потом оно вдруг пошевелилось и достало из кармана ручку. — Мы согласны, — сказало оно и протянуло ручку Элиоту. Элиот потянулся к ней, но прежде, чем его пальцы сомкнулись на полированном металле, что-то с громким хлопком врезалось видению в грудь. Видение охнуло, прямо как Квентин, и схватилось за атаковавший его предмет. Им оказалась книга. Очередная книга из ниоткуда. Но если у Элиота из воздуха появлялись глянцевые брошюры, то этот экземпляр был в старомодной твёрдой обложке, со страницами из хорошей бумаги. В руках у не-Квентина эта книга смотрелась очень правильно, словно… Как будто… Видение перелистало страницы, вскинув брови, и раздражённо уставилось Элиоту поверх плеча. — Ты серьёзно?! Ответили ему или нет, Элиот понятия не имел, но прямо за спиной у видения, там же, где и раньше, вдруг появилась дверь. Не библиотечная, но ужасно знакомая. Деревянная, с диагональной доской от угла до угла. С досками, которые не слишком хорошо притёрты друг к другу, и занозами, готовыми засесть под кожу, когда Кью прижимал его к этой двери и целовал, приподнявшись на цыпочки. Элиот, не думая, пошёл навстречу. — Ты уверен? — резко спросило видение с лицом Кью, когда руки Элиота легли на ручку. Элиот взглянул на книжку, брошенную на пол, на её очевидное сходство с “Филлори и далее”. На дверь, от которой веяло домом. Он потянулся мысленно к пустоте за плечом — и словно почувствовал в этот раз, как Квентин судорожно кивает. Да, да, ну же, Эл, двигайся уже, ну!.. — Нет, — прошептал Элиот, не скрывая правды, — но я доверюсь ему.