fais rien

said i hate you cause i knew that you would never love me too lil peep — kiss

      Донхек, кажется, помнит все до единой сказки, что ему в детстве рассказывала мама. Он любил сказки про принцесс, башни и драконов, ведь идея быть спасенным откуда-то странно пленила его все время, что он себя помнит.       Выросший в искусстве, в котором нет правил, в маминой заботе и тепле, в сказках о принцессах, он вырос не совсем таким, каким ждал его видеть отец. У Донхека была нежная душевная организация, но он легко язвил и давал отпор своему токсичному отцу, в котором никогда не видел авторитета. В последний раз отец замахнулся на мать, когда Донхеку было восемь. Донхек тогда в первый раз кинул в него японскую вазу. С тех пор маму он больше не трогал. Во всех смыслах. Кажется, тогда между ними и образовалась пропасть, будто все раскололось. Донхек вырос в модели такой семьи.       Либо ты — либо тебя.       Донхек не знал, какой будет его семья. Несмотря на то, что они с Минхеном уже жили некоторое время вместе, было трудно понять, многое ли изменится после заключения брака.       И когда мороз бьет ему в спину, словно подгоняя, его отец держит его под руку — отец, который никогда не был и не будет ему близок. Под ногами Донхека рис и белые лепестки роз — такими же розами были украшены проходы между скамей. Ли усилием заставляет себя поднять голову — Минхен действительно ждет его. На губах старшего взволнованная улыбка, и он перебирает пальцы. Каждый шаг для Донхека дается с трудом, но вскоре он поднимается на ступени, вставая прямо напротив Минхена.       Он почти не слышит клятву из-за звона в ушах, ведь он сосредоточен только на черных глазах будущего супруга. Это все было похоже на сказку, но Ли знал — стоило им переступить порог зала, то на них обрушится тонна иной ответственности и мыслей. И все это нужно будет разгрести и понять.       — Да, — звучит из его губ настолько тихо, что приходится повторить, прочистив горло. Голос старшего звучит следом. Обменяться кольцами занимает десять секунд, а потом Минхен обхватывает руками чужое лицо, мягко целуя.       Теперь Донхек знает, какого это — целоваться. Целоваться с Минхеном, пока под его подошвой — лепестки роз и собственные надежды на независимую свободную жизнь. Но чуть выше чужие губы целуют так приятно, что земля уходит из-под ног. Тогда его слух и проясняется — звучит свист и аплодисменты, и он отстраняется от старшего, немного улыбаясь. Только для него.       — Мне больно, — шепчет Донхек одними губами, крепко держась за его руки. Обстановка очень быстро сдавила ему горло — среди фальшивых улыбок и вычурности ему совсем не было места.       — Мы сейчас уедем отсюда, — Минхен заглядывает в его глаза, а потом берет его руку, чтобы спуститься к машине. По пути он наклоняется к агенту, говоря о том, что на торжество они не поедут, а сразу отдыхать. Несмотря на загруженный учебный график, Донхек нашел пару выходных, чтобы провести что-то вроде медового месяца вместе с Минхеном. Тем более, после подобного потрясения ему требовалось немного времени, чтобы все осознать и прийти в себя.       Ли остается только сесть на заднее сидение машины. Гости относятся с пониманием и провожают их своими змеиными улыбками, но Донхек отворачивается или смотрит в пол, когда идет. Стоит Минхену сесть с ним рядом, он двигается поближе и обнимает его за руку.       — Донхек, — тихо зовет старший, когда шофер уже вывозит их с парковки. — Ты в порядке?       Ли немного кивает, смотря на свои руки. Около часа назад он так же сидел в родительской машине, а сейчас уже уезжает вместе со своим супругом, не успев даже закончить школу.       — У нас впереди целые выходные, давай не будем думать о плохом, — просит он, сплетая пальцы с младшим. Тот снова отвечает только кивком, а потом кладет голову на чужое плечо. Хотелось поскорее избавиться от тесной одежды, поесть и выспаться. А потом уже в сознание придет шторм. Кто знает, что после себя он оставит в голове Донхека.       В какой-то момент Донхек проваливается в сон — он ужасно уставший, так как проснуться пришлось рано. Минхен только придерживает его плечи, негромко вздыхая. Сумки с вещами уже в багажнике, и это все напоминает маленький побег, что вызывает у старшего легкую улыбку. Если в течение этого путешествия у него получится хоть немного осчастливить Донхека, то он будет несказанно рад.       Машина останавливается на парковке у вокзала. Донхек все еще сонный, так что он позволяет Минхену вести, и совсем скоро они оказываются в вагоне бизнес-класса. Донхеку хотелось к морю, а Минхену хотелось его слушать. Поэтому сейчас они прямо туда и направляются, и пусть сезон был совсем не купальный, прикоснуться взглядом к большой воде хотелось неимоверно.       Поезд словно несет их в какую-то новую жизнь, где все будет иначе. Донхеку отчаянно хочется верить в чудо. Минхену хочется видеть этот блеск в его глазах. В поезде он обнимает младшего и гладит его уложенные волосы, уже мечтая о том, чтобы приземлиться на кровать в отеле и крепко уснуть, обнимая Донхека.       — Как думаешь, теперь от нас отстанут? — устало спрашивает Ли. За окном около четырех часов дня, и если в городе вечеринка в честь их свадьбы будет продолжаться до утра, то они, вероятно, очень быстро уснут.       — От нас никогда не отстанут, Донхек, — вздыхает старший, смотря куда-то в окно. Пригород был уродливым. За каменными стенами города, где друг от друга отгородились большие особняки, была либо промзона, либо иссохшие и усталые от вырубки леса. Ли отворачивается и снова смотрит на младшего. Тот молчит, разглядывает свои руки, вертит на пальце обручальное кольцо. Кажется, будто оно немного жжет палец. Минхен, может, и не золотая клетка для него, но все должны быть в этом уверены. Новоиспеченные супруги по отдельности и в тандеме должны представлять из себя исключительно то, что о них думает общество, которое их окружает.       Донхек снова проваливается в сон, и просыпается только тогда, когда Минхен берет им поесть. Это лучше, чем ничего, а нормально поужинают они в отеле. Донхек молчит. В своем праздничном наряде жениха, струящемся и милом, он выглядел опустошенным и несчастным. Минхену хотелось надеяться, что не из-за него.       — Выглядишь усталым, — выдыхает Ли, прикладывая ладонь к чужому лбу, когда они доедают.       — Мне полгода назад исполнилось семнадцать, а сейчас я уже замужем, — говорит он, смотря вперед. — Просто трудно поверить.       — Я обещал, что станет чуточку легче, — говорит Минхен, смотря на парня. — Я обеспечу тебе хорошее образование, никто больше не будет решать за тебя, — обещает Ли. — Со мной ты можешь быть чуть… более свободным, — говорит старший, но не видит в глазах напротив ничего, кроме разочарования в своей короткой жизни, в которой красок-то не было.       — Спасибо за то, что делаешь все, что в твоих силах, — только говорит Донхек.       Они заселяются в небольшой отель недалеко от утеса ближе к вечеру. Погода на море беспокойная, поэтому туда никто не выходит. Донхеку остается только наблюдать за синей водой из окна номера, пока старший разбирает чемоданы.       — Минхен, — вдруг зовет Донхек, повернув голову. Ли вскидывает брови, присаживаясь на корточки возле раскрытого чемодана, готовясь слушать. — Я не знаком с твоими родителями. И они не были на свадьбе.       Ли улыбается одновременно с печалью и нежностью, перекладывая вещи в шкаф из темного дерева в нише.       — Моя мать живет с мужем в Канаде, а отец — социофоб и инвалид, поэтому он предпочел получить от нас свадебное фото и поздравить по смс, — говорит он, поднимаясь. — Он попал в аварию, когда мне было восемнадцать, поэтому мне пришлось быстро подниматься по карьерной лестнице. Некоторые операции были очень дорогостоящими, но… — он выдыхает, не смотря на Донхека. — Сейчас все хорошо. Мы можем увидеться с ним, когда вернемся. Ты ему понравился по моим рассказам, вы даже чем-то похожи характерами. А мама обещала приехать, как только предоставится возможность.       Донхек немного не ожидает такого поворота событий, но искренность Минхена разливается в его груди приятным теплом.       — Спасибо, что поделился, — он свешивает ноги с широкого подоконника и принимается помогать старшему.       — Что насчет ужина? — интересуется Минхен, подняв глаза.       — Я только за.       В ресторане на первом этаже многолюдно, но совсем не шумно. Официанты снуют между столиками с подносами, желая угодить своим клиентам. Донхек берет себе какое-то блюдо из говядины, повторяя за Минхеном.       — Хочешь шампанского? — спрашивает старший, взглянув на парня. — Вусмерть не напьешься, но хотя бы немного расслабишься.       — А жаль. Давай, — он немного улыбается. Во время еды лицо Донхека чуть светлеет — видимо, он был довольно голоден, от этого и настроение подпортилось. — Так вкусно, — бормочет он, едва успевая жевать.       Вскоре они с Минхеном чокаются бокалами и пьют за свой счастливый брак. Донхек пробует пузырьки на языке, а в горле становится тепло.       — Спасибо за ужин, — они идут по пустому вестибюлю отеля к лифтам, и Донхек обнимает чужую руку. Перед ужином он переоделся в легкие хлопковые штаны и тонкий свитер. Сейчас ему немного спокойнее. Возможно, это из-за алкоголя, а может, из-за маленького предчувствия, что все-таки все будет хорошо.       — А тебе спасибо за компанию, — немного улыбается Ли.       В номере они гасят свет почти сразу, оставляя только бра над кроватью. Донхек слушает, как звук воды из душа мешается с шумом беспокойного моря за окном, и обнимает подушку. Он думает о том, что ему снова хочется к маме, ведь в ее руках безопаснее всего. А еще он совсем не знает, что ждет его в будущем, которое окутано одной только темнотой и неуверенностью в завтрашнем дне.       Только когда Минхен мягко обнимает его, теплый после душа, он чувствует подобие спокойствия. Возможно, оно имело временный характер, но прямо сейчас Донхек осторожно прижимается ближе и закрывает глаза.       — Спокойной ночи, Донхек.       Добро пожаловать в новую жизнь.