Badpoly

Кросс плавно двигался по коридорам, стараясь лишний раз не трясти свою драгоценную, почти спящую ношу. Одного раза было отчаянно мало, но ничего страшного. У него ещё полный замок партнёров, наверняка желающих помочь с проблемой. Уже привычно разбираясь в лабиринте монотонных коридоров, монохромный натыкается взглядом на бредущего куда-то Даста. Встреча взглядов, напряжённое молчание осознания, искра и хлопок телепорта, когда пыльный сбегает от монстра в гоне, чем только подмывает Креста последовать за заманчивым огнём магии. Мёрдер может бежать сколько угодно, но ему не спрятать своего, притягивающего словно магнитом присутствия. Если Даст не произнёс стоп-слово, значит, согласился на игру в погоню и ушёл предупреждать всех остальных. Мечник рокочет от нетерпения, остро желая просто последовать за привлекательным факелом чужой магии, но осознаёт вес измотанного Киллера в руках. Прежде чем заняться новым, стоит доставить на положенное место прошлого. — Итак, стоит ли мне в случае чего строить карьеру семейного психолога? Или лучше сексолога? — не способный вынести тишины, щебечет, уже наполовину бредит во сне Убийца, прижимаясь скулой к широкому плечу. — Лучше не надо. — хмыкает Кросс, слегка шлёпнув напарника по ягодицам и усилием воли двигая ногами, чтобы вернуться к прежнему маршруту. Всего пара поворотов и Крест будет на месте. Можно со спокойной душой оставить Киллера на кровати в общей спальне и отправиться за следующей жертвой для своей любви. Именно так успокаивал себя монохромный, сглатывая слюну, выделяющуюся от голодной жажды вонзить клыки, и не только их, в кости ещё одного партнёра. — Почему? — самым обиженным образом шипит Убийца, найдя в себе силы даже вплеснуть рукой от возмущения чужим предательством, едва не заезжая кулаком в лицо мечника. — Я же довольно эффективно справился с твоей проблемой! — уже более плаксиво действует на нервы напарнику он. — Ах! Боишься, что я возьму с тебя золото, Крисс-Кросс? Не волнуйся! От тебя, дорогой мой, принимается оплата только натурой. Киллер и тишина — вещи несовместимые. Он предпочтёт нести бред даже едва не теряя сознание, лишь бы наполнить воздух какими-нибудь звуками. Привычка, оставшаяся с тех дней, когда был заперт в пустом кладбище своего мира до того, как по страдающую душу явился сам повелитель негатива. — Нет, просто то, что сработало на мне, у других вызовет желание либо придушить тебя, либо хорошенько ударить. — стараясь подавить ухмылку, ответил бывший стражник, вовремя отстраняя лицо, чтобы не получить самому. — Не хочу, чтобы твоё симпатичное личико пострадало. — Так и знал! — в сердцах, фальшиво ахнув от шока, воскликнул Убийца. — Тебе нравится только моя внешность! Так поверхностно, Крисс-Кросс! Я ожидал от тебя большего! Если бы Кросс так хорошо не знал напарника, то подумал, что тот действительно так сильно расстроен и обижен. Но всё это — лишь игра на публику, которой даже нет. Впрочем, мечник никогда не был против составить ему компанию, несмотря на свои слова. — Именно. — дразнит Крест, не способный полноценно скрыть веселье в голосе. — Только красота способна примирить меня с твоим незамолкающим ртом. — Ты! Ты! Ты! — наигранно теряет дар речи Киллер, тыкая пальцем в скулу монохромного. Но Кросс уже достиг пункта назначения, а поэтому усиленно делает вид, что не замечает каких-либо возмущений от яростного напарника. Убийца хотел было продолжить свою тираду, но увидев в гнезде-кровати спящего Эррора, замолкает. Не столько из деликатной солидарности перед отдыхающим, сколько из-за последствий. Злющий Дестрой ведь такое с кодом наворотить может, что потом только в монастырь уходить. Взгляд Кросса тут же стал прикован к Ошибке. Из груди даже вырывается едва слышное урчание. Ну разве этот монстр, которого вне замка знали исключительно как вечно злющего бога разрушения с непомерным эго, выглядит не восхитительно? Расслабленный, в одних шортах и футболке, словно уже ожидающий в гнезде, чтобы его взяли без лишних прелюдий охоты. Кросс нервно закусывает язык, взвешивая все возможные последствия. По идее, у них не так давно, но ещё до получения им двадцатого уровня, состоялся разговор о согласии. Дестрой был одним из тех, кто не был против, чтобы его трахнули, пока он спит. Зная о великой лени Эррора, примерно такой же как и его эго, выглядит как одно из её проявлений. Пока мечник рассуждает о том, поддаться ли соблазну, он привычно очищает притихшего и, кажется, уже в какой-то момент отключившегося Киллера. Удивительно, насколько короток тот шаг от наглой занозы до мирно спящего. Монохромный усмехается и сдержанно, чтобы не отогнать чужую дремоту, целует напарника в щеку, прежде чем уложить его в гнездо и накрыть пледом. Как только Убийца оказался на положенном ему месте, внимание монохромного тут же всецело сосредоточилось на Эрроре. Так соблазнительно лежащем в объятиях сна Ошибке. Ладно, может, это влияние гона, что Кресту сейчас покажется волшебным даже то, как Найтмер чихает, но, хэй, он и в обычные дни находил своих партнёров самыми особенными монстрами и богами во всех вселенных. Не надо винить мальчика за его предвзятость, он просто абсолютно очарован. Аккуратно, насколько это возможно с его нынешним телосложением, Кросс забирается на кровать, нависая над ничего не подозревающим и сладко спящим разрушителем. Было довольно волнующе думать об этой ситуации, словно Эррор полностью находится в его власти. Обычно Ошибка такой независимый, держащий дистанцию и разрешающий себя касаться только когда сам того хочет. Похож на породистого кота, знающего себе цену, но лучше бы котофобу Найтмеру таких рассуждений не слышать. От волнения ладони потеют магическим конденсатом, и мечнику уже становится сложно держать себя в руках, когда магия вновь начинает требовательно пылать. Кросс, наконец, прикасается к чернокостному монстру, деликатно и легко, словно дотрагиваясь до старой фарфоровой куколки. Креста каждый раз пугала эта дикая разница в размерах, которая теперь отделяет его от любого из партнёров. Такое ощущение, что он просто может с лёгкостью раскрошить череп любого из них одной рукой. Но как бы не запугивало монохромного собственное подсознание и страхи, он мягко поглаживает скулу Дестроя, отслеживая кончиком фаланги синие полосы вечных слёз. Эти участки надкостницы более гладкие, словно старые шрамы. Кросс наклоняется и трепетно целует каждую из струн, ощущая на своём лице щекотание размеренного дыхания Ошибки. Мечник словно совершил преступление, прикоснувшись к спящему богу. Он выпрямляется и неторопливо облизывается, словно пытаясь кончиком языка собрать с губ лёгкий привкус пряного шоколада, который так любит глючный. Именно таков вкус украдкой подаренных поцелуев. Кроссу не хочется останавливаться. Монохромный спускается едва ощутимыми укусами на чёрные шейные позвонки, оставляя чуть заметные вмятины в надкостнице. Ничего серьёзного, чтобы могло нарушить сон Эррора. Пока нет. Кросс аккуратно подцепляет кончиками когтистых пальцев пояс свободных шорт Глюка, неторопливо стягивая их с костлявых бёдер. Ха, а ведь размер может приносить пользу, теперь когда ему даже не приходится прикладывать сил, чтобы приподнять бессознательного любовника. Ладно, к изменениям можно и нужно привыкнуть. А вот с футболкой уже сложнее, поэтому бывший стражник просто задирает её к подмышкам, переходя мягкими поцелуями с шеи на грудину. Как бы не жгло собственное желание, Крест не торопится, выцеловывая каждое рёбрышко на пути вниз. Пока монохромный упирается одной рукой в кровать, способные с лёгкостью оставить глубокие борозды даже на камне, крупные когти второй деликатно очерчивают дугу позвоночника, потирая и надавливая на чувствительные стыки между позвонками. Дойдя до крестца, с лукавой усмешкой, он вдавливает кончики фаланг в парочку отверстий там, вызывая у спящего судорожный вздох. Кросс замечает, как искажается в замешательстве лицо Эррора, покрываясь пока ещё совсем бледной пылью синего с золотыми искрами веснушек румянца. До чего милое зрелище, ему уже не терпится попробовать чужую магию. Каково оно на вкус, смущение бога разрушения? Нужно всего немного подразнить душу Дестроя, сбросив парочку искр маны на чужую душу. Главное сдержать агрессию уровней в себе, оставив в энергии лишь намерения желания, заботы и обожания. Тщеславная сущность Ошибки откликается, формируя под ладонями Кросса мягкое тельце из плазмы всё того же очаровательного цвета звёздного неба в Оутертейле. Монохромный слышит, как дыхание Эррора становится более глубоким, иногда прерывистым, на грани стона, когда он задевает ту или иную эрогенную зону. Его довольную, на грани того, чтобы перейти в хищную, усмешку никто не видит. Пока рука мечника поглаживает бока и живот Дестроя, в последний момент не преодолевая границу скромности, его рот был более бесстыден, припадая к одному из бугорков сосков, нежно обхватывая губами и совсем невесомо оцарапывая клыками, после чего «извиняясь» мокрым прикосновением мягкого языка. Нежность не продлилась долго. Кросс лишь дал Ошибке немного разнежиться. В следующий момент клыки прихватили чувствительный комочек плоти уже более весомо. Ещё не причиняя вреда или боли, но чтобы давление было уже ощутимым. Под грубоватой лаской сосок твердеет и набухает, и Крест открывает рот шире, сжимая клыками тёмную ореолу, посасывая, словно уговаривая грудь поделиться молоком. Когда Дестрой начинает постанывать и хныкать сквозь сон, монохромный отпускает измученный сосок и переключает своё внимание на другой. И снова первичная нежность сменяется нетерпеливой напористостью. Раздвинув ноги Глюка, мечник аккуратно вклинивается между ними, сосредоточенно нависая над хрупкой фигуркой. Кросс не может не спустить взгляд вниз, где слабо блестят капли смазки на аккуратных половых губах киски. Слюны во рту становится только больше, но он сдерживает себя, доставая из многочисленных звеньев гнезда бутылку лубриканта. Выдавив на пальцы щедрое количество прохладного геля, он терпеливо растирает её, чтобы разогреть. Только когда смазка становится приемлемой температуры, Крест наносит её на нежные складки. От Эррора слышится ещё пара судорожных вздохов, но этот великий ленивец так и не попытался проснуться, лишь шире разводя для монохромного бёдра. Кросс снисходительно улыбается, вновь возвращаясь к мучению сосков. Немного оттянув момент, просто перебирая нежные лепестки, он всё-таки прикасается к клитору. Сначала робко, будто проверяя воду, но потом более уверенно и деликатно массирует чувствительный кусочек плоти. Удивительно, как такая маленькая штучка способна вызвать настолько бурную реакцию. Тело разрушителя дрожит и прогибается, слышится первый громкий стон. Бывший стражник самодовольно урчит, не дав Дестрою толком распробовать интенсивное удовольствие, остановившись на том, чтобы просто поглаживать головку клитора большим пальцем, пока указательный и средний растирают расслабленную дырочку. Крест не спешит проникнуть внутрь, наслаждаясь ощущением, как трепещут перед ним мягкие края входа, истекая естественной смазкой. Осыпая грудь поцелуями и невесомыми укусами, чтобы удовлетворить свои собственнические замашки тёмными следами-лунками, Кросс вжимается в хрупкое тельце, потираясь о чужое колено пахом. Член требовательно ноет от дискомфорта избытка магии, словно он не кончал всего полчаса назад. Как всё проблематично, чёрт возьми. Недовольно порыкивая на самого себя, Крест просовывает в тугое нутро сначала один, а потом и второй палец. По сравнению с фалангами разрушителя они кажутся такими длинными и толстыми. Монохромный растирает упругие, бархатные стенки, постепенно ослабляя их давление. Лоно плотное, но стоит дать время и проявить должное терпение при растяжке — становится мягким и податливым для проникновения. Основная проблема в том, что терпения как раз-таки у мечника не так много. Каждая минута с пальцами во влажных объятиях этих мягких стенок как пытка для его выдержки. Сложно, практически невозможно. И проталкивая в киску третий палец, Крест уже более небрежен. Глюк, кажется, не почувствовал его спешки, лишь приглушённо постанывая при сладком дискомфорте растяжения. Кросс завидует его спокойствию. Собственная магия уже бурлит, новой волной слёз вырываясь из глазницы. Как контрольный тест-драйв мечник разводит пальцы, проверяя, насколько могут разойтись податливые края. Полученного результата должно быть достаточно, поэтому он с долей небрежности вытаскивает фаланги, наскоро вытирая их одной из салфеток с прикроватной тумбочки. Рывком стащив с таза шорты, Кросс с довольным рычанием обнажает член. Увитая магическими венами плоть уже набухла от прилитой маны, истекая предэякулятом. Крест нетерпеливо размазывает по неону густые капли смазки и приставляет головку к приоткрытой дырочке. Даже от такого лёгкого прикосновения пульсация возбуждения Глюка передается телу мечника, словно отсчитывая последние секунды терпения. Сделав глубокий вдох и продолжительно выдохнув, шумно сглотнув скопившуюся слюну, монохромный надавливает на податливый вход, медленно, но неуклонно проникая внутрь. Ультрамариновая магия постепенно вбирала огромный член в свои мягкие, мокрые объятия, с саднящим, на грани того, чтобы стать болезненным дискомфортом подстраиваясь под вторгающийся неон. Эррор взволнованно заёрзал. Ранее размеренное дыхание, прерываемое скомканными стонами, совсем сбилось с ритма, став более глубоким и быстрым. Пёстрого цвета пальцы неуклюже цеплялись за простынь, собирая её в комки. Дестрой был на грани того, чтобы проснуться. Кросс предвкушал этот момент, но и не мог не бояться. Как отреагирует Ошибка, когда проснётся? Будет смущённым? Или злым? Столько вопросов и неопределённости, от которых в животе взволнованно порхали бабочки, щекоча нутро своими мягкими крылышками. Крест старается контролировать себя, методично и плавно покачивая бёдрами, с каждым коротким толчком проникая всё глубже. Утробно мурлыкнув, он подхватил ноги глючного под коленями, прижимая их к плечам и складывая того едва ли не пополам. Какое красивое зрелище, сводящее с ума. Почувствовав, как киска стала более свободной, привыкнув к вторжению большого члена, монохромный стал уже более нетерпелив. Его толчки становились всё быстрее и глубже, пока последний рывок перед хлопком о синие ягодицы не стал особенно резким. Пухлый животик не смог скрыть тот внушительный бугорок, который образовала пурпурная магия. Такое точно не могло оставить Эррора равнодушным как раньше. Чернокостный монстр вздрогнул, выгибаясь и распахивая в громком стоне рот. Глючный проснулся от удовольствия с послевкусием боли, пронизывающего тела. Не успел прошлый стон закончиться, когда следующий толчок мечника вырвал у Ошибки уже крик. Удивительно, как от всей этой возни не проснулся Киллер. Хорошо, видимо, Кросс его затрахал. Монохромный не дал ни одной из своих фантазий сбыться. Он просто не позволил глючному толком проанализировать ситуацию, сразу переходя к тому, чтобы вытрахать мозги и любые ругательства из этого обычно надменного монстра. Резкие, глубокие толчки просто выбивали из сонного, ещё не совсем осознающего реальность Ошибки все мысли, оставляя лишь чистый экстаз. Наслаждение перекрывало раздражение от пробуждения и ломящую от позы поясницу. — Кросс, поганец... — всё, что смог прохрипеть Эррор, мотая головой, будто это могло ему помочь отвлечься от ощущений. Именно на это рассчитывал Дестрой, когда шли переговоры о разных сомнительных кинках? Честно говоря, он благополучно почти забыл, если бы не эта ситуация. Ещё тяжёлое после короткого дневного сна тело не хотело слушаться, а поэтому Глюк только и мог, что лежать и получать удовольствие. — Доброе утро, Эррор. Хорошо спалось? — самодовольно мурлыкнул Кросс, даже не сбавляя темпа. Нет, он нарочно делал толчки глубокими, тяжёлыми, каждый из которых заканчивался отчётливым мокрым шлепком. В таких условиях Ошибка при всём желании не мог ответить чем-то иным, кроме обрывистых стонов. Этот наглый щенок полностью лишил Глюка дара речи, как вздумается играя с его телом. Как будто ситуация и так не была жаркой для разрушителя, густые мускусные феромоны монохромного ударили по его обонянию. Это хотя бы дало понять ситуацию, отчасти. Кросс никогда не был тем, кто, как ожидал Эррор, воспользуется той давней договорённостью. Но мечник действительно не уделял никому из них должного внимания после повышения уровня. — Такой мягкий... Тёплый... — судорожно шептал между стонами бывший стражник, сильнее наваливаясь на разрушителя своим весом. Казалось, это не было возможным, но так член проник только глубже. Дестрой сдавленно закричал. До этого момента он полноценно не осознавал, насколько было заведено его тело. Теперь же он к своему стыду кончил, сжимая в себе огромный член и брызгая смазкой, даже без прикосновения к клитору. — Милый, милый... — довольно улыбнулся Крест, не сводя взгляда с украшенного изумлением и удовольствием лица. Если спросить Эррора, то его словно огрели пыльным мешком, когда неожиданный оргазм обрушился на него. Слишком интенсивно для толком не проснувшегося монстра, от чего Ошибку натурально трясло. Кросс довольно рычал, ощущая вокруг члена этот трепет нежных стенок. Он даже не думал останавливаться, трахая разрушителя через оргазм. В этот момент тот выглядел так изумительно, что это зрелище отдавалось сладким томлением прямо в низ живота, подталкивая к завершению самого мечника. Совершив ещё с десяток толчков, войдя максимально глубоко, монохромный с удовлетворённым вздохом излился глубоко внутрь звёздного животика. На пару секунд замерев, давая всему семени вытечь, Кросс неторопливо вышел, смакуя каждое мгновение, когда бархатные, липкие стенки неохотно выпускали неон из своих жадных объятий. — Такой милый. — рыкнул бывший стражник вновь, склоняясь и целуя приоткрытые губы глючного монстра. Дестрой устало замычал. Даже все его пять языков не могли тягаться с этой массивной штукой, которой теперь обладал монохромный. Да и честно говоря, ему было ужасно лень перехватывать инициативу, а поэтому он благосклонно позволил Кроссу самому делать всю работу. Что может быть лучше поцелуев после хорошего секса? Только долгий, расслабленный после него же. — Прости, что разбудил. — самым невинным образом улыбнулся, отстранившись, Кросс. Вот так смотришь на него — самый невинный и чистый щенок, по какой-то нелепой случайности попавший в их банду отпетых психопатов и убийц. На такое счастливое, влюблённое лицо просто нельзя злиться и держать обиду. Вина чайной ложечкой выест. — Спи, я всё уберу сам. — ответил Кросс на сонный, измученный взгляд разрушителя, не желающего тратить силы даже на слова. Ещё немного попилив монохромного осуждающим взглядом, Дестрой согласно кивнул и закрыл глазницы. Засыпание никогда не отнимало у него много времени, и вот со знакомым, привычным поглаживанием теперь уже огромных ладоней Эррор уснул уже через несколько минут. В то время как его сравнивали с щенком, сам мечник видел в любовнике капризного кота.