Badpoly

Ещё раз проверив кухню на наличие каких-нибудь включенных приборов, которые не должны остаться без присмотра, Кросс уносит Блада. Путь обратно в комнату не занимает многого времени. Едва монохромный устроил партнёра на полотенце, как магия того рассеялась, выпуская все жидкости наружу. Пурпурно-багровые пятна растеклись по желтоватым костям и полотенцу, словно неловкие неуклюжие мазки художника по холсту. Хоррор выглядел так, словно долгое удерживание такого большого количества магической плоти, пускай и созданной с помощью мечника, отняло последние силы. Он лишь лениво наблюдал за тем, как Крест суетится и оттирает его кости, издавая отчётливо слышное урчание, как если бы был огромным котом. Мечник всегда был самым здравомыслящим и заботливым в команде отпетых психов, не дружащих с головой. Было обидно потерять его ранее кажущуюся почти навязчивой близость из-за неуверенности в собственных новых силах. — Где сейчас Даст? — лениво спросил Ужастик спустя какое-то время, накрывая ладонью один из рогов Кросса и неторопливо потирая его. Острый нюх был у бывшего каннибала не просто так. Он развился в следствие притупления остальных чувств, в частности, он больше не мог так хорошо отслеживать колебания чужой маны. Даже если это был кричащий маяк подобно Мёрдеру. Когда-то из-за этого недостатка Блад чувствовал себя почти инвалидом, пока ему не помогли осознать всю ценность имеющегося у него обоняния. Не всегда жертва имела магию, по которой её бы можно было отследить. — Насколько я чувствую, где-то в саду. — спустя несколько секунд заминки, ответил монохромный, оттирая влажными салфетками тазовые кости Крови от последних ало-фиолетовых пятен. — А что? — Сломаете что-нибудь там или в огороде, топор в задницу засуну, понял? — насколько это было возможно со ртом, полным острейших клыков, миролюбиво и добродушно улыбнулся Блад. — Понял. — нервно усмехнулся в ответ бывший стражник, чувствуя пробежавший по спине холодок. Действительно ведь засунет, если одно из растений пострадает. И зачем Даста потянуло пойти именно туда? Может ещё бы библиотеку или личный кабинет Найтмера выбрал для остроты ощущений? — Можешь идти, я хочу вздремнуть. — едва подавив зевок, пробормотал Ужас, за рог притягивая монохромного ближе для глубокого, но непродолжительного поцелуя. — У… Угу. — с застенчивым фиолетовым румянцем на лице только и кивнул мечник, помогая любовнику забраться в само гнездо под бок к Киллеру, который тут же прилип к большой грелке. — Хороших снов. — Не избегай нас больше. — в последний момент поймав бывшего стражника за руку, нежно попросил Кровь. В их команде было три курицы наседки — Найтмер, Кросс и Хоррор. Они нередко слышали от остальных прозвище «мамочка» или «папочка». И если в случае с Кошмаром чувствовались замашки бессмертного существа, заботящегося о своей вещи, пускай и самым искренним образом, то остальные два принимали всё близко к сердцу, переживая за каждого участника банды. Недавнее добровольное отчуждение монохромного… Болезненно ударило по каждому из них. Хорошо было знать, что он вернулся. Словно метафорическая гора с плеч. — Прости, впредь я сделаю все, что в моих силах. — с виноватой улыбкой пообещал мечник, мягко сжимая в ответ руку Ужастика. — Не волнуйся и отдохни, хорошо? Я позабочусь о Дасте с Боссом и мы к вам присоединимся. Хоррор искал в глазах Креста ложь, но не найдя её, удовлетворённо кивнул и отпустил его, обнимая сопящего Киллера. Бороться со сном больше не было сил. А они скоро ой как понадобятся, если верить прогнозам Найтмера и Эррора насчёт интенсивности гона Кросса. Поправив на троице одеяло и проверив, тщательно ли закрыты шторы, чтобы не пропустить раздражающий свет, Кросс выскользнул в коридор, бесшумно прикрывая дверь. Теперь, когда все дела сделаны, можно заняться охотой. Сглотнув в предвкушении, мечник нарочито неторопливо, тем самым терзая навязчивым желанием и себя, и Даста, двинулся к двери в сад. Они оба прекрасно чувствовали друг друга, так как ни один не мог скрыть свой подавляющий фон избытка маны, просто изливающейся наружу в окружающий мир, чтобы хозяин не взорвался. Кому-то это покажется предсказуемым, скучным, лишённым интриги, но им это ничуть не портило игру. На каждый шажок Даста в поисках лучшего укрытия Крест делал два своих, постепенно переходя на бег. Кто сказал, что хищник всегда будет терпеливым? Нет, в магии мечника горело возбуждённое предвкушение, подгоняя действовать опрометчиво и порывисто в их открытых прятках. Но даже оно не позволяло забыть о недавней угрозе насчёт порчи сада, так что Кросса нельзя было назвать слоном в посудной лавке. Незаметно для себя, слишком сосредоточившись на своей цели, Кросс не заметил, как преодолел коридоры, добираясь к выходу в святую святых Блада и Найтмера. Ярко выраженный цветочный и растительный запах ударил по обонянию. Это место было похоже на небольшой ухоженный уголок рая, особенно если учесть, что за стенами царила мрачная, покинутая всеми живыми пустошь. Кошмар не стал бы терпеть в мире, который выбрал для себя и для своих подопечных какое-либо соседство. Насколько подсказывал его опыт, это плохо заканчивалось. Несмотря на всю буйность флоры, монохромный всё же смог учуять среди неё знакомый химический запах с кофейными нотками. Из всех них с этой пахучей дрянью настолько, чтобы впитать подобные пары на постоянной основе контактировал лишь один Даст, так что ошибки быть не могло. Довольно мурлыкнув, Кросс последовал за особо не пытающимся сбежать, а лишь распалить погоней любовником глубже в сад. Цветочные клумбы сменились кустарниками, а затем и деревьями, когда бывший стражник непосредственно увидел мелькнувшую среди зелени пыльную толстовку. Крест думал, что после недавней разрядки продержится подольше, но предвкушение от охоты оседало в животе и паху тяжёлым комом. Он чувствовал себя настоящим зверем, вынюхивая и выслеживая Мёрдера по зарослям. С ускорением темпа, спина Даста уже не выходила из его поля зрения, а расстояние между ними начало сокращаться, как бы тот не кружил и не петлял среди стволов фруктовых деревьев. Погоня тоже не оставила пыльного равнодушным. Кросс уже чувствовал, как под химозой и горьким кофе появляется кисловатая сладость. Только это сдерживало его от немедленного желания наброситься. Хотелось посильнее возбудить любовника, чтобы узнать, насколько слаще его запах станет со временем. Это очарование едва не стало ошибкой Кросса, когда отвлечённый шлейфом чужих феромонов, он чуть не угодил прямиком в одну из спрятанных между деревьев клумб. Укрытый в объятиях старых яблонь, больше не дающих плоды, но вечно украшенный белыми бутонами, прорастал цветастый ковер из нескольких видов цветов. Любимый уголок Найтмера во всем замке. Алые анемоны отречения для Киллера. Белая орхидея усердия для Хоррора. Пурпурные ирисы веры, мудрости и бесстрашия для Даста. Жёлтая лилия экстравагантности, яркости и капризности для Эррора. И, хах, фиолетовая фиалка достоинства, скромности и невинности для Кросса. Забавно, что от нынешнего мечника ничем подобным даже не пахнет. Аккуратно минуя символическую клумбу Найтмера, последним рывком бывший стражник настиг Мёрдера, позабыв о предупреждении, вбивая его в дерево. Постоянный магический фон Пыли, словно электрическое поле затрещал вокруг них, вступая в реакцию с маной Кросса. Две энергии клокотали вокруг парочки, объединяя тупой, животной похотью. С отчётливым злобным шипением в ответ на предостерегающее рычание мечника, Даст вцепился клыками в чужую шею. Не настолько сильно, чтобы разорвать, но достаточно, чтобы немного раздробить кость и пустить фиолетовую кровь. К боли в шейных позвонках добавились острые уколы когтей на спине, разрывающие безрукавку. С ворчанием, Кросс лишь выпрямился, подхватывая маленькое тело на руки, за что поплатился новым укусом, уже в плечо. Едва ли его это остановило, только больше раззадорило. Подобная дикость заводила не меньше, чем доверчивая покорность предыдущей троицы. Отвечая на возбуждённую охотой агрессию Мёрдера, Крест без лишних прелюдий разорвал на нём одежду. Благо, со всеми этими когтями вместо привычных пальцев, это было нетрудно. Протащив пыльного по древесине спиной выше, мечник тоже не стал отказывать себе в собственническом желании раскрасить тонкие шейные позвонки яркими, глубокими укусами. Они сцепились словно две злобные псины, в своей жестокой игре стремясь расцарапать и цапнуть побольней один другого. Жгучие раны только более выгодно оттеняли возбуждение, когда Кросс сжимал в лапищах худые тазовые кости, сливовое сияние которых жалило подобно статике. Ни у кого не было дыхания для пустых слов, когда два рта слились в неряшливом, таком же агрессивном поцелуе. О какой технике могла идти речь, когда они сталкивались зубами, раздирали о клыки языки и глотали вместе со слюной солоноватую кровь? Это было ни капли не красиво, завораживая своей дикостью. В какой-то момент их кровавого поцелуя Мёрдер не совладал со своей магией, сформировавшей пухлые бёдра с животом, в которые Кросс с удовольствием вцепился руками. В любой другой момент несомненно смертоносные когти даже в звериной страсти не ограничились бы парой поверхностных царапин и проколов, лишь для того, чтобы подстегнуть искрами боли. Сдёрнув Даста вниз, тем самым с сожалением разорвав поцелуй, Кросс вжался пахом в его промежность, растирая по уже влажной киске свой возбуждённый, скрытый плотной, грубой тканью член. Какое-то время жёсткое трение приносило удовольствие, а Крест использовал партнёра словно подушку для траха, притягивая всё ближе к себе. Безрезультатные, поверхностные толчки, не несущие в себе долгожданного проникновения, посылали по телам электрические разряды удовольствия, от которых мана в магических венах кипела. Но вскоре им обоим надоела эта окольная игра. Даст резко, нетерпеливо сдёрнул с таза бывшего стражника шорты, впиваясь плывущим взглядом в новый член. Этот размер не мог не пугать, вместе с тем подстёгивая глупо испытать собственные пределы. Скелетоподобные монстры не были органическими мешками кожи, мышц и костей, ограниченными скудными возможностями собственной плоти, а потому могли позволить себе некоторые дикие безумства. — Надо же, а поднятие уровня действительно всесторонне пошло тебе на пользу. — с хрипотцой в пересохшем в злобной жадности горле произнёс Мёрдер, кладя ладонь на гигантского размера член. Его маленькой руки едва хватило, чтобы накрыть головку. Такая вопиющая разница в размерах была дикостью похлеще их агрессивного подхода друг к другу, после которого болели губы, зубы, язык и кости с плотью, по которым успели пройтись царапинами и щедрыми укусами. Стоило немного растереть кончик члена, чтобы получить реакцию мечника в виде рычания и усилившейся хватки. Словно угодил в самый настоящий капкан. Этого всё равно было недостаточно, чтобы вселить в такого отбитого психа, как Даст хоть каплю страха. Он лишь оскалился в ответ, сжимая пальцы отнюдь не нежно, чувствуя под магической кожицей лишь больший прилив возбуждения. — Хочешь испытать этот апгрейд на себе? — не остался в долгу Кросс, утробно клокоча своим глубоким баритоном. Он мог без труда обхватить ладонями бедро Мёрдера, вместе с этим ещё прижав один большой палец к трепещущим в предвкушении складкам. Крест не стал даже пытаться удержать себя или играть по-хорошему, настойчиво растирая клитор любовника, добиваясь ядовитого шипения. Будто пытается трахнуть гадюку, ха. — Разумеется, иначе для чего это всё? — не стал отпираться Даст, предельно честный со своими желаниями и пороками. Мёрдер не остался в долгу, растирая кончик члена мечника. Совсем не мягко или нежно, используя в качестве смазки лишь те несколько капель предсемени, что показались из уретры. Они не могли полноценно сгладить прикосновение шершавых костей к чувствительной магии. Кросс только поморщился на дискомфорт, навязчиво вскидывая бёдра и толкаясь в маленькую ладонь, будто предлагая оценить силу, с которой пыльного будут трахать. Даст впечатлился, если судить по судорожному вздоху и новой волне смазки, хлынувшей из игнорируемого лона. Больше не собирающийся тратить время на бесполезное трение, Кросс прижал Даста к дереву своим телом плотнее. Крупная головка упёрлась в пульсирующую возбуждением приливающей магии киску, пачкая светлый фиолетовый цвет в тёмном сливовом оттенке. Пыльного просто сдавило в крепкой хватке, как в самой настоящей ловушке. Конечно, есть шанс сбежать, телепортировавшись, но хотел ли он этого? Монохромный не был уже таким нежным и мягким, как с другими своими партнёрами. Не тогда, когда Даст любил грубость и боль. Это не делало Кросса менее внимательным к чужим ощущениям и потребностям, он не хотел случайно переборщить, если увлечётся игрой. Дав Мёрдеру немного, каких-то несколько секунд времени, чтобы осознать кое-что, даже не растягивая, прекрасно зная, что тот вряд ли мог сдержать себя в руках, пока он занимался Эррором и Хоррором, Кросс одним рывком протолкнул в узкое лоно член сразу до половины. Они оба закричали. Помимо плотного, мокрого жара, внутри тоже было это щекочущее, щёлкающее чувство наэлектризованной магии. Пыль же просто откровенно пускал слюни, ощущая почти невозможную, жгучую и острую растяжку, когда огромный член деформировал нутро под себя. Бывший стражник не церемонился, не обращая внимания на болезненно впивающиеся в спину острые фаланги Мёрдера, сразу же начиная двигаться, устанавливая резкий и мощный темп, от которого бедное дерево беспомощно вздрагивало. Каждый толчок погружал член ещё немного глубже, перегружая пыльного, и так неспособного совладать с подавляющими ощущениями наполненности и сверхстимуляции. Кросс ни на секунду не останавливался, чтобы дать Дасту мгновение передохнуть или привыкнуть к этим чувствам, двигая бёдрами всё быстрее и сильнее, как будто намеревался если не повалить несчастное дерево под их общим весом, то выбить бедренные кости из суставов. С таким напором, чтобы член вошёл на всю длину, до красноречивого бугра на сливовом животике, прошло совсем немного времени, и вот мечник уже свободно скользил в мягкой киске любовника, раз за разом силой проникновения едва не выбивая из глазниц Мёрдера искры. Это было почти запредельно. Бывший стражник жёстко контролирует темп, не позволяя себе сбиться с выверенного ритма. Каждый толчок заставляет Даста на секунду прочувствовать себя сытым, даже переполненным, только затем, чтобы оставить после томительную пустоту. Как игра со льдом и горячим воском. Постоянное методичное чередование двух крайностей, планомерно сводящее с ума. Ощущений было до безумия много, но освобождение всё ещё упрямо болтается где-то вне досягаемости, заставляя пыльного раздражённо рычать и вымещать неудовлетворение царапинами на чужой спине. Когда даже подобного становится мало, Крест поднимает Даста за бёдра, скользя ладонями и прижимая колени к его плечам, сгибая так… Пыль кричит, впиваясь когтями в лопатки глубже, будто горячая сырость фиолетовой крови могла как-то заземлить его в вихре мечущегося на грани с болью наслаждения. Он не может заглушить себя. Отпустить монохромного значило потерять даже фантомную точку опоры и остаться игрушкой его воли. Мёрдер сбивается с агрессии, испуская протяжный, томный стон, когда мечник ещё сильнее ускоряет темп и, удерживая его одной рукой, вторую опускает вниз, чтобы помассировать клитор, перекатывая чувствительную мягкую горошину плоти между большим и указательным пальцами. Пыль задыхается, чувствуя, как вот-вот рухнет через край. Он уверен, что это не осталось без внимания бывшего стражника, его тело всё дрожит и потеет, сжимаясь вокруг беспощадного члена, а тот даже не заикается. — К-кросс, я… — сбиваясь, низко рычит Мёрдер. Последующий удар головки прямо в точку удовольствия не даёт ему закончить и так понятное предложение. Кончая, Пыль вгрызается в безрукавку на груди монохромного, роняя парочку крупных слёз. Зрачки закатываются, и мир на мгновения просто белеет, заменяя звуки на белый шум и гулкое биение души. Даже через вакуум кайфа пыльный осознаёт мощные толчки неона в собственной спазмирующей киске, прежде чем войдя до предела, возможно достигая даже рёбер, тот изливается бурным потоком обжигающей магии под аккомпанемент громкогласого рычания монохромного. Они медленно спускаются с пика, тяжело дыша и полагаясь дрожащими телами на бедное дерево яблони. Даст безвольно прислоняется виском и скулой к грудине Креста, медленно и аккуратно вытаскивая из чужих костей пальцы по одной фаланге за раз. На толстовке в том месте, куда угодил его укус, отсутствует красноречивый кусок ткани. Повезло ещё, не осознавая себя от страсти, он мог откусить и часть ребра. Кросс наклоняется и целует запыхавшегося любовника, тем временем медленно вытаскивая из него член. Расслабленные края входа толком не могут сомкнуться, оставляя сперму и смазку вытекать наружу и падать на траву. Момент нежности заканчивается, пока Пыль даже не успел осознать его. Мечник перехватывает его из неудобного положения, от которого болят суставы бёдер и поясница, в свадебную позу, заботливо прижимая к себе. Он чувствует, что спина любовника местами стесалась от грубого трения о кору, а обычно мощная магическая аура едва ощущается. Одежда Мёрдера абсолютно не подлежит восстановлению. Сделав себе заметку забрать клочки несчастной ткани позже, Кросс покидает место преступления, когда ещё полчаса назад такой воинственный Даст просто отрубается на его руках. Интересно, сколько времени их домашний учёный отказывался покидать свою лабораторию, прежде чем выйти и наткнуться на них с Киллером? Оставалось надеяться, что не слишком долго. Беспокойство сразу за двоих идиотов может вызвать у Хоррора излишний стресс. Во имя комплекса вины мечника, тому лучше не знать о том, что именно он стал причиной, почему Мёрдер не покидал свою лабораторию несколько дней. Даст на собственном опыте знал, насколько дезориентирующей кажется собственная жизнь после получения высоких уровней. Как пугают собственные мысли и порывы, отказывается слушаться магия и накатывает тошнотворная жажда насилия. Несправедливо, что самому чистому и добросовестному из них тоже пришлось прогнуться под этим бременем. Особенно тяжко стало, когда обычно липкий щенок начал упорно избегать их. Это было дурным знаком. Все знали, что за этим стоит сопротивление своим демонам, желание защитить, но… Когда одиночество и изоляция действительно были панацеей? Они едва не свели с ума Даста и Киллера. Никто не желал той же участи глупому бывшему стражнику. Поэтому, даже заранее зная результат, проводя эти исследования в который раз, Пыль заперся в своей лаборатории, наверное, для собственного успокоения, пытаясь найти несуществующее решение. Высокий уровень нёс с собой тяжёлое возмездие за все отнятые жизни. Возмездие, к весу которого можно только привыкнуть и научиться с этим жить. Ощущая вокруг себя заботливые руки монохромного, его жалящую болью лечебную магию, обволакивающую спину, Мёрдер впервые за неделю позволил себе уснуть. Со временем, они справятся с этим. Все вместе. Иначе просто и быть не могло. Кросс мягко усмехнулся глухому, едва заметному мурлыканью пыльного. Рядом с партнёрами голоса, обвиняющие его в их смерти... Ну не замолкали, но, определённо становились тише, отходя на задворки сознания. Никакая агрессия не могла вынести той нежности, которую испытывает душа Креста при взгляде на любимых монстров. Оставалось надеяться, что где-то там Найтмера не стошнит от столь отвратительно позитивных чувств любовника.