Badpoly

Долго ли коротко… В общем, спустя несколько поворотов Инк заметил, что пространство будто расширилось, пока перед ним не возникли действительно огромные двери. Материал из тёмного дерева, тусклое, но не ржавое железо. В своей простоте и минимализме эта штука всё равно внушала величие. Инк и так был невысокого роста, так его ещё двери унижают… Но интерес был интересом. Несмотря на свою гнетущую массивность дверь действительно не была для силы Хранителя препятствием. Миновав створки, он окунулся в темноту, так как стоило переступить порог и сделать пару шагов, как позади послышался грохочущий хлопок, отрезающий от приглушëнного света искусственных факелов. — Привет? Здесь кто-нибудь есть? — пытаясь проглядеться через темноту, звонким голосом поинтересовался Чернила, сложив ладони у лица рупором. Сначала где-то на расстоянии вспыхнул один голубой огонёк. Внезапно и так пугающе, словно отзываясь на чужой шум. Следом, с несколько секундной задержкой, каскадом зажглись вереницы настоящих факелов, отбрасывающих холодное сияние такого же голубого огня на то, что могло быть только просторным тронным залом. Повертев головой, Инк вернулся к первоначальному «огоньку», который, как оказалось, был зрачком некоего существа, растянувшегося на троне, стоящем на возвышенной платформе. Скелетоподобный монстр, словно состоящий из чего-то похожего на жидкость, но никогда не покидающего структуры тела, казался совсем миниатюрным на фоне величественного мрачного символа власти и угнетения. Чёрный цвет с ядовитым бирюзовым переливом субстанции, тёмно-голубая матовая расцветка пухлой женской псевдоплоти… Монстр словно был частичкой тьмы, отрицающей саму идею света. — У тебя не заняло много времени добраться сюда, Хранитель. И ты даже способен стоять… Какая досада, — растянулась по губам тьмы острая, тонкая ухмылка с оттенком игривого разочарования. — Видимо, мои слуги совсем отбились от рук. Демон, а иначе не назовёшь, с этими милыми маленькими рожками и тонким хвостиком, оканчивающимся симпатичным сердечком, скрестил обёрнутые чёрными нейлоновыми чулками ноги и скучающе подпёр череп рукой, склоняя его на бок. Ну точно муравья разглядывал, вроде и что-то ничтожное, но не давить же, несмотря на имеющееся неоспоримое превосходство. Помимо чулков на незнакомце были лишь простые короткие шорты и топ с тонкими ремешками, скрещëнными над грудью в перевёрнутую звезду. — Я бы сказал, что все остальные были довольно хороши. Поэтому, не наказывай их? Мм… Пожалуйста? — попросил художник, в глубине себя испытывая трепет. Было действительно что-то королевское в этом монстре. Гордость, манера держаться? Что даже несмотря на скудное количество одежды он внушал слепое чувство поклонения. А ведь Инк даже правящие семьи Альтернативных Вселенных не уважает… Для него они были просто ещё одними персонажами своей истории, важными, да… Но не выбивающимися из фона. Даже Дрим, несмотря на венец на голове, был просто другом и товарищем. Но этот незнакомец? Казалось совершенно нормальным пресмыкаться под гнётом лазурного зрачка и целовать землю, на которую ступали маленькие ножки демона. Очень, очень подавляющее и зловещее чувство, тяготящее плечи и ввинчивающееся прямо в разум и то место, где у нормальных существ должна находиться душа. Демон откровенно хохотнул на неловкое предложение Роллера, скрыв ухмылку за изящными пальчиками и лукаво прищуривая глазницу. Право слово, просьба его веселила и умиляла. По крайней мере, Созидатель не начал с порога разбрасываться приказами, а проявил какие-то манеры. Может, Дриму нужно было стать воспитателем или психологом, адаптирующим ненадёжных личностей к социальной жизни, а не занозой в тазовых костях? — Ты готов просить за них? Совсем нет никаких претензий? Даже к Дасту? — обуздав вспышку веселья, спрашивает суккуб, прожигающим взглядом следя за Чернилами. — Я просто не понимаю причины недовольства. Насколько могу судить, они хорошо справились со своей работой. Препираться с Дастом было забавно. У всякого монстра индивидуальный характер, что делает их непохожими друг на друга, но от того более интересными, — объяснил художник, стараясь подавить ползущих вдоль позвоночника мурашек, чувствуя себя словно под прицелом небесного судьи. Демона, кажется, удовлетворяет его ответ. Тонкий хвост скручивается кольцами, а сердечко на кончике чуть подрагивает. Инк чувствует, как часть веса с плеч исчезает, а интенсивность голубого взгляда смягчается. Чуть-чуть. Совсем немного. Возможно, самообман. — Интересные рассуждения, я даже почти проникся, — насмешливо фыркает суккуб. — Так, это конец? — неловко откашливается Хранитель, неосознанно поймав кончик своего шарфа и слабо дёргая. — Скорее, финишная прямая. Я хозяин этого дома, Ужасный и Жестокий Демон, Безжалостный Суккуб и Повелитель Негатива — Найтмер. Чтобы обрести свободу, тебе придётся завалить меня, — растягивает губы в снисходительной ухмылке Кошмар, приосаниваясь и расправляя плечи, умудряясь выглядеть величественно и заполнять своим присутствием тронный зал несмотря на крошечный размер. Робкий писк про нежелание сражаться, а тем более убивать вызвал у Негатива короткий приступ смеха, который он даже не пытался скрыть от недоумевающего радужного. — А кто говорил про сражение? — лукаво протянул Найтмер бархатистым голосом, прижав кончики пальцев к ключицам и медленно опуская их к груди. — А разве завалить… А! О-о, ты имел в виду «это» «завалить», — только и смог глубокомысленно пробормотать Чернила, почему-то чувствуя себя перед демоном величайшим идиотом во истории Мультивселенной. Суккуб только вновь посмеивается с радужнеющего от собственной ошибки Хранителя. Что? Что смешного? Со всеми случается. Когда на тебя смотрят, как на червяка, легко спутать и понять иначе. — А что я ещё мог иметь ввиду? Меня заинтересовало твоё выступление с остальными. Поэтому я одариваю тебя честью служить мне, — оказал милость художнику Найтмер, проскальзывая когтем вниз от груди по животу, с нажимом проводя по замысловатому тусклому рисунку сердца. Инк напряжённо сглатывает. Да уж, из уст того, кто называет себя Повелителем Негатива, подобное внимание точно можно считать честью, иначе и не скажешь. В такой момент, мысли лишь об одном… — М-могу я тебя нарисовать? — отчего-то чувствуя, как потеют ладони, спрашивает радужный. — Нарисовать? Меня? Ха-ха! Как забавно! — фыркает Кошмар, плавно поднимаясь с трона и спускаясь по ступенькам, передвигаясь пугающе бесшумно, несмотря на каменный пол. — Моё время драгоценно, и я отказываюсь тратить его просто так. — Это не «нет», — слабо улыбается Инк, смотря на подошедшего демона сверху вниз, стараясь не показывать своих эмоций по этому поводу. — Если хочешь нарисовать меня, тебе придётся потрудиться своей головой и хорошенько запомнить, — скалится в ответ Найтмер, кажется, даже привставая на носочки и складывая руки за спиной, от чего и без того большая грудь стала только выразительнее, коварно нет-нет да притягивая к себе внимание. — Это всё, что ты получишь, Созидатель. Если даже не способен запомнить моё величие, то кто ты такой, чтобы пытаться нарисовать меня? — У меня… Очень плохая память, — сознаётся Роллер. Он давно, наверное никогда, не чувствовал стыда за свою пустоголовость, приняв её неотъемлимой частью и приспособившись, но сейчас мог только радужнеть и чертыхаться на короткую память. — Без труда и усилий, каким бы достижением это было? — не пощадил творческую личность Кошмар, с неожиданной силой толкая ладонью грудину Хранителя, опрокидывая на пол. Инк только успел испугаться за свою ненадёжную черепушку, как у самого пола его подхватило что-то прохладное и упругое, смягчая падение и аккуратно укладывая на мраморную плитку. Как бы он потом не вертелся, но заметить, что за штука спасла его от травмы, не смог. Вокруг не было ничего, кроме демона, трона и факелов с голубым огнём. — Вот так, пресмыкайся у моих ног, — слышится от суккуба довольное мурлыканье, когда он встаёт рядом с ещё дезориентированным внезапным падением и приземлением радужным. — Поклоняться мне лучшее, что ты можешь сделать, — маленькая ножка опускается на грудину художника, слабо вдавливая в пол. Тонкий хвостик виляет от удовольствия. Видеть одно из самых могучих существ Мультивселенной распростёртым перед ним огромное наслаждение для маленького демона, особенно суккуба. Чувствуя доселе невиданное желание и рвение, Роллер не может не смотреть, как Кошмар спускает с бёдер короткие шорты, откидывая их куда-то в сторону. Глазницы Инка широко распахиваются, когда тот грациозно опускается, расставив колени по бокам от его черепа, и голубая магия зависает в непосредственной близости от лица. Аромат пьяного яблока, сладкий, но резкий, забивает обоняние, вызывая в горле грызущую жажду. Симметричные, прекрасные, будто пошлое произведение искусства, пухлые складки киски с набухшим от прилившей в возбуждении магии раскрыты и блестят, покрытые полупрозрачной голубоватой смазкой. — Нужна подсказка или ты знаешь, что делать? — лукаво дразнит Кошмар, удобно обвивая тонким хвостом шейные позвонки хранителя, опуская сердцевидный кончик в пустую грудную клетку и чуть придушивая. Словно слова Найтмера были долгожданным разрешением, Инк вскидывает голову, от чего хватка хвоста затягивается, отдаваясь в черепе пушистой лёгкостью. Отдалённо слышится чужой довольный стон, когда радужный язык неуклюже скользит по половым губам, собирая капли сладкой смазки, похожей то ли на наркотик, то ли на афродизиак. Жжётся, но хочется ещё и ещё. Хранитель впивается фалангами в мягкие голубые бёдра, оставляя неглубокие царапины и притягивая ближе, прижимая горячую магию к своему лицу, совершенно не брезгуя испачкаться. У него не было опыта, но была некоторая теория, представление и море энтузиазма, которое он беззастенчиво изливал на нежную экто-плоть, вылизывая складки, посасывая клитор и вталкивая язык в мягкое, податливое лоно, лакая густые капли напрямую из источника. — Ха-а… Какой послушный, — посмеивается Найтмер, изящно прогибая спину и раскачивая тазом, самостоятельно потираясь о ловкий язык, с мрачным удовлетворением пачкая радужное лицо голубыми подтёками смазки. А Созидатель и рад быть покорным, пока это ставит его на хорошую и щедрую сторону демона. Может, всё же расщедрится попозировать? Возможно, не сейчас, а на раз третий? Хотя бы пятый? Дрим всегда говорил, что надежда умирает последней! Нужно верить и идти к своей цели! (Вряд ли Мечта обрадуется, если узнает, как друг использовал его учения… С демоническим созданием из всех существ). Оказаться раздавленным красивым монстром, его бёдрами и киской, не было плохой причиной смерти. (Тем более, если вспомнить тот фейл, когда он умер, при падении зацепившись шарфом и сломав шею, ха-ха). Так что Инк с удвоенным усердием бросился ласкать языком мягкие складки, иногда пытаясь вспомнить что-то из обрывчатых лекций какого-нибудь Ласта, занимавшегося праздным разглагольствованием во время позирования. Вобрав крупную головку клитора в рот, он жадно посасывал и закручивал вокруг кусочка плоти язык, добиваясь большего количества срывающихся с уст демона приторных бархатных стонов, едва различимых через толщу сжимающих его череп бёдер. Найтмер тяжело дышит, удерживая свой вес на дрожащих ногах, не давая тому в полную силу обрушиться на Хранителя, наслаждающегося отсутствием у себя чувства самосохранения. Он складывает руки под грудью, обнимая самого себя за талию, вонзая острые фаланги в плюшевую экто-плоть, пытаясь отрезвить тело болью. Нельзя кончить так быстро. Суккуб уже был на взводе. Его эмпатия была и подарком, и проклятьем. Можно питаться, не прибегая к прямому взаимодействию, но чужие эмоции всё ещё будут влиять на него. Кошмар уже был перенасыщен, со всеми своими мальчиками, вставшими на пути художника, без опасения забыться и поглотить душу. Это делало его чрезвычайно чувствительным и похотливым. Гордость гордостью, а от своей сущности не сбежишь. Инк недовольно хнычет, когда чужая магия исчезает, оставляя после себя лишь фантомное ощущение тепла и постепенно засыхающие разводы смазки. Давление хвоста тоже потеряно. После перекрытия тока магии и кислорода, первый вдох, полный яблочного духа пьянит похлеще ядерной алкогольной смеси, продирая глотку, делая чужую сладость только более очевидной. Сверкающие, метающиеся без определённой цели зрачки опускаются вниз, жадно следя за действиями суккуба, не обращая внимания на дорожку голубых потёков, оставшихся на одежде от его перемещения. Найтмер с развратным стоном прижимается промежностью к спрятанному под коричневой тканью комбинезона члену, неторопливо притираясь, дразня то ли себя, то ли свою жертву. Когда когтистые пальцы стаскивают пояс к середине бёдер, не утруждая себя большей работой, Чернила тихо шипит, ведь после стольких оргазмов его магия стала сверхчувствительной, что малейшее движение воздуха причиняет дискомфорт. Что, впрочем, не мешает ей гордо стоять, истекая предэякулятом и предвкушая ощутить ранее испробованный языком жар демонического лона. Грудное, удовлетворённое урчание Негатива раскалëнным камнем опускается в живот Роллера. Он словно оголенный нерв, остро реагирующий на каждое действие суккуба. В следующий момент они срываются на крик, когда Кошмар, беспощадно к ним обоим, буквально падает киской на член, шелковистыми объятиями жаркого лона обволакивая радужную магию и сразу же кончая. Голубая смазка растекается пятном по паху Чернил и просачивается на пол. Податливое нутро конвульсивно содрогается, но это не останавливает Найтмера, когда он впиваясь когтями в чёртову накаляющуюся татуировку на собственном животе, начинает остервенело двигать бёдрами, раз за разом бросая себя на член Хранителя, как будто это была его главная цель в жизни. Инк чувствует некоторый сумбур. Кажется, слишком много, красочный коктейль смешивается в сумбурную кашу. Контроль ускользает как песок сквозь пальцы с каждым безжалостным толчком, выбивающим из грудной клетки воздух. Он не может не смотреть на соблазнительное тельце демона, использующее его словно игрушку для удовольствия. Оргазм взрывается яркими огнями под зажмуренными глазницами, судорогой бёдер и хлынувшими изо рта чернилами. Художник ощущает, как постепенно блекнут краски, но Кошмар даже не думает останавливаться, несмотря на взбивающуюся в пену сперму в месте их соединения. Он не может провалиться в забытье, пока его сверхчувствительный член подвергается такому интенсивному насилию. Без отягощения эмоций Хранитель может схватить демона за бёдра, не испытывая никаких угрызений, сбрасывая манипулирующий им гипноз. Негатив забавно пищит, когда он сдвигается и садится, крепко притягивая ближе, заставляя замереть с тускло-серой, но вновь безжалостно твёрдой магией внутри, пока сам Роллер скользит пальцами по веренице флаконов на груди, не глядя отсчитывая нужную склянку. В полумраке обычно нежный ярко-розовый флакон кажется ядовитой фуксией. Инк большим пальцем поддевает и выталкивает крышку колбы. Не размениваясь на то, чтобы отмерить дозировку, он просто небрежно делает глоток. Любовная эссенция смешивается с демоническими феромонами, и в черепе набатом звенит потребность в этом мягком голубом тельце. Художник рычит, кое-как закупоривая флакон и возвращая на прежнее место в патронаже. Трудно соображать, когда вокруг самой требовательной части нескончаемо пульсирует чужая магия, стачивая и без того жалкие крохи самоконтроля. Желая угомонить волнующегося суккуба, он грубыми рывками пару раз опускает его на член, стараясь держать определённый угол, при котором тот издаёт более громкие звуки. Удовлетворённо фыркнув на поплывшее состояние Негатива, крепко прижимая к себе напряжённое, дрожащее тельце, Созидатель поднялся, неловко отпинываясь от комбинезона. Его взгляд розового яда был сосредоточен на памятнике чужого тщеславия, торчащем в пустом тронном зале подобно большому пальцу. — Что ты делаешь? — застряв где-то между волнением и раздражением от потери контроля, шипит демон, извиваясь, но художник держит крепко, кажется, оставляя на плазме бедер синяки ладоней. — М-м, как это что? — хихикнув, мурлычет Инк, целеустремленно таща Найтмера к трону, с легкостью преодолевая ступеньки, несмотря на ношу. — Ты сам просил поклоняться тебе. Вот я и собираюсь сделать это подобающим образом. Повелитель должен… Хмм, находиться? Да, сидеть ты не в том состоянии, — он не сдержал ещё пару смешков, почти воркуя на надуто-возмущенное личико суккуба. — Так что, Повелитель должен находиться на своём престоле. Негатив давится возмущениями, когда художник без усилий манипулирует им, плавно снимая с члена и переворачивая, перегибая через один из резных подлокотников. Ему не остаётся ничего другого, кроме как упереться предплечьями в сиденье, чтобы не удариться личиком о черный мрамор, проклиная свою драматическую сторону, которая отказалась от смягчающих подушек и пожелала этот проклятый узор, завитки которого теперь впивались в мягкое брюшко. Не дожидаясь ответа Кошмара, Инк с довольным стоном вбивается обратно в податливую киску, разбрызгивая смесь смазки и спермы. Он не потрудился очистить себя от чернил, так что голубое экто оказалось испачкано ими. Теперь черные капли нет-нет, да срывались вниз, стекая по выгнутой спине к лопаткам. Особенно удачливые — просачивались между ягодиц, разбавляя белую пену в грязно-серый. — Как тебе это? Я справляюсь со своим «трудом»? — игриво протянул радужный, крепко удерживая демона за бёдра и сразу же устанавливая безжалостный темп, стремясь выплеснуть бурлящее в грудине и животе волнение розовой краски. — Вы бы смотрелись прекрасно на одной из моих картин, «Повелитель». Обычно он не был таким… Напористым. Но смесь эссенции фальшивой любви и очарование суккуба дало такой странный, одержимый вариант. Инк просто не мог остановиться. Его переполняло… Что-то, чему в его черепе не могло найтись название. Но «нечто» прямым текстом намекало, что это можно излить на попавшегося в руки монстра. — На самом деле, даже на нескольких! Не могу определиться с концепцией! Вы выглядели так великолепно, словно истинный Тиран, но и сейчас вы тоже смотритесь не хуже… — похоже, Роллер действительно был огорчён своей неспособностью определиться, и это выражалось в его толчках, ставших более резкими и обидчивыми, стремящимися ударить поглубже. — Хочу нарисовать вас гордым и великим, но и поверженным, грязным и разбитым тоже! Кошмар способен лишь кричать каждый раз, когда головка безжалостно вжимается в шейку матки, наполняя тело резким, почти болезненным удовольствием. Его словно выворачивало изнутри, когда волны этого наслаждения раскатывались по телу, резонируя и концентрируясь в животе приближающимся оргазмом. Он даже не способен обработать слова художника! Какая вопиющая потеря контроля! Да чтоб он! Позволил так с собой обращаться! Инк был уверен, что Дрим сейчас бы скривился и обозвал его зверем, но он просто не мог остановиться. Не мог перестать впитывать опороченный образ мечущегося под ним монстра. Не мог пресечь или хотя бы замедлить движение собственных бёдер. Словно всё его существование свелось к тому, чтобы просто трахать этого беспомощно хнычущего демона. Сильнее! Быстрее! Испачкать благородный голубой цвет чужой магии пятнами своих чернил, изнутри и снаружи. — Нгха! А-ах! Д-да чтоб тебя! — беспомощно скулил Найтмер, пуская слюни, тщетно скребя фалангами камень и обвивая тонким хвостом торс художника, пытаясь хоть как-то его замедлить. Таким темпом душу вытрясут уже из него. Кошмар мог спрогнозировать многое в своих планах, но точно не всё. — Так красиво! — пророкотал Инк, склоняясь над демоном, прижимаясь к спине, чувствуя под собой чужую дрожь. — Примите всё мое «поклонение» вам, «Повелитель»! Амплитуда стала меньше, но зато сами толчки быстрее, раз за разом попадая то по чувствительному местечку, то по шейке матки, доводя демона до пика удовольствия и слёз. Найтмер вскрикнул, выгибаясь до хруста в спине и судорожно сжимаясь вокруг члена. Слишком много. Он чувствовал себя таким перенасыщенным. Оргазм хлынул ручьями жидкости по бёдрам, пока демон обессиленно обмяк под чужой властью. Инк довольно усмехается. В порыве чувств, впиваясь клыками в шею Кошмара, разрывая надкостницу и вжимаясь в меньшего монстра. Больше не сдерживаясь, он заливает содрогающееся горячее лоно семенем, совершая ещё несколько коротких, дёрганых рывков, выпуская последние капли магии внутрь, прежде чем неторопливо отстраниться, оставляя почти не соображающего демона. Удовлетворив суккуба и выпустив излишки розовой краски, Хранитель может собрать мысли в кучку, быстро делая небольшие глоточки из остальных колб с эмоциями, чтобы восстановить внутреннее равновесие, стараясь лишний раз не смотреть на другого монстра. Одного короткого взгляда хватало, чтобы смесь вновь начинала взволнованно бурлить… В принципе, боль во всём теле была даже приятной, можно было бы осилить ещё заход, или два… Вот только, почему Роллера терзало чувство, будто он что-то забыл? Что в таких случаях говорил делать Блуберри? — О звёзды! — взвизгнул Инк, хватаясь за голову. — Дрим и Блу! Я совсем забыл о том, что должен был ждать их! Через чернильный портал он оказался у своих штанов, судорожно пытаясь натянуть ткань и в своей спешке путаясь, а то и просовывая ноги в одну штанину и едва не падая. С горем пополам художник оделся и вздохнул, потирая лицо. И в этот момент понимая, что он был полностью перепачкан в разного рода сомнительных жидкостях. Дрим не оценит такое появление на публике… Найтмер лишь с тихим весельем наблюдал за мечущимся Хранителем, растянувшись на троне, используя ранее спрятанные лозы для смягчения камня. В животе было не то, что тепло, а действительно жарко. Казалось, приложи ладонь к отметине и можно ощутить гул энергии. Этого точно должно хватить для него и мальчиков надолго. А потом можно и вновь подловить художника, чтобы не побираться крохами обычных смертных. — Эм-м, не мог бы ты подсказать, где тут выход? — видимо, сочтя себя достаточно очищенным, спросил спустя пару минут радужный, всё также стараясь лишний раз не смотреть на Найтмера, чтобы не сбиться со своей цели. Кошмар слабо фыркнул. Сама невинность. И не скажешь, что этот забывчивый идиот оставил на его бёдрах и животе такие синяки. Внешность действительно может быть обманчива… — Где я захочу, — ответил Негатив, спускаясь с трона, не обращая внимания на стекающую по бёдрам жидкость. Один щелчок пальцев и в, казалось бы, монолитной стене появилась непримечательная дверь. Этот особняк был его доменом, личной территорией и демон мог манипулировать им как душа пожелает, создавая и искажая всё своей магией. — Спасибо за визит. Надеюсь встретить тебя ещё раз, — мурлыкнул суккуб, вытягивая руки вниз и сцепляя ладони в замок на уровне низа живота, от чего и без того пышная грудь оказалась зажата между плечевыми костьми, ещё больше выделяясь. — Д-да, вам спасибо, — смутился Инк такой резкой перемены в отношении с гордого, можно сказать, заносчивого демона на милую булочку. Кое-как оторвав взгляд от прелестного вида, Роллер выскочил за дверь, чувствуя на лице тепло, какое-то давление в переносице и влагу под ней. Стоило измученному художнику вывалиться на свет божий, уже непривычный после романтического полумрака особняка, как его встретили знакомые крики взволнованного Блуберри. Тот знал, что потеря и самостоятельный разгул одного из божественных существ редко кончается чем-то хорошим, особенно когда это Роллер. — Инк, ради святого тако, где ты был?! — взволнованно воскликнул Голубика, подбегая к другу. — Мы тебя везде обыскались! И что с твоим лицом?! Это кровь?! — Неужели тоже решил посетить один из аттракционов? — позабавленно усмехнулся подошедший следом Дрим. — Что-то вроде того. — неловко улыбнулся в ответ художник, прикладывая пальцы к влаге на лице и действительно замечая радужную кровь. — Я был в Доме Кошмаров. — Инк! Если уж собрался врать, то придумал бы что-то более правдоподобное! — отчитывал Блу, хлопнув его по плечу. — Или просто сказал правду! — Действительно. Тут даже нет такого аттракциона. — вздохнув, согласился Мечта. — Вряд ли вообще кто-то даст такое жуткое название в месте, предназначенном для получения сексуального удовлетворения. — Да нет, вот же, — возмутился недоверию друзей чернильный, разворачиваясь и указывая в нужную сторону, — он… — вот только вместо весьма колоритного готического особняка, когда-то привлекшего его внимание, была лишь небольшая аллея. — Там даже ничего нет. — устало хмыкнул Сон, беря друзей под руки и таща их к выходу. — Ладно, идёмте. — Может быть это просто была придуманная Инком метафора? Наткнулся на какой-то пустой переулок… — рассуждал Блуберри, пока чернильный находился в прострации, с быстро меняющимися зрачками, покорно следуя за ними. — А что вам вообще здесь было нужно? — задал с самого начала не дающий ему покоя вопрос художник. Дрим и Блу переглянулись, слегка смутились и синхронно отвернулись друг от друга. — Ничего. — Ничего! Последовал такой же синхронный, торопливый ответ на который Инк мог просто глупо хлопать глазницами, смотря то на одного, то на другого товарища. Тем временем в паре метров от Звёздной троицы: — Мы ведь навестим его снова? — усмехаясь, спросил у Кошмара Эррор. Они всей компанией стояли прямо посреди тротуара, но поток существ, несмотря на их странный вид, безразлично огибал их, словно вода камень. Те просто не видели колоритную компанию, благодаря стараниям Найтмера. — Я подумаю над этим. — зло проворчал Негатив, немного раздраженно почёсывая укус на шее, оставленный разошедшимся Инком. Он обязательно отомстит за это радужному ублюдку. В следующий раз он сумеет сохранить контроль над ситуацией! Киллер же во всю тискал бедное привидение, которое просто не знало куда деться от навязчивого внимания лича. Кросс взвизгнул, когда Убийца бесцеремонно сжал его соски через ткань. Ну за что ему это?! — Крисс-Кросс, а ты не всю сперму стёр, — лукаво протянул Киллер, прижимая к себе монохромного. — Где?! — смущённо воскликнул Крест, фиолетовея ещё сильнее и закрывая нижнюю часть лица ладонями. — Здесь, — мурлыкнул Убийца и провёл языком по шейным позвонкам бедняги, чтобы после прикусить за самое чувствительное место. — Киллер! — беспомощно хныкнуло приведение, пытаясь оттолкнуть от себя цепкого лича. Благо ему на помощь пришёл Негатив, переместив всю их компанию домой. А то, что Убийца споткнулся и, потеряв равновесие, пропахал лицом ковёр в гостиной? Ну так сам на ногах стоять ровно не может, а чёрные лозы, придерживающие монохромного совершенно не при чём. Ему ещё за вазу расплачиваться.