Подстава (Высокие отношения)

Негромкие голоса гудели, как мухи, кружили вокруг Мартина, лезли в уши, но почти не пробивались к сознанию. – Ты же понимаешь, какой самый естественный способ выведения напрашивается сам собой? Без дополнительной химии и без осложнений? – Да уж, представляю! – И что скажешь? – Со мной – никаких проблем, но что ты предлагаешь делать с ним? Я ни за что его трогать не стану и тебе не дам! Снять наручники и запереть в туалете? Справится? Всё будет в порядке? – Думаю, эту стадию мы уже пропустили. Если бы раньше, и до моего вопроса… вернее, его признания… К психологам такие типы не ходят, да ты и сам знаешь психологов инквизиции: море такта и врачебной тайны! – Это что, был сарказм? Забота? Я не ослышался? – Я реально беспокоюсь за парня. И он действительно тебе помог. – И что же, конкретно, ты предлагаешь? – Я… Я тут вспомнил… Ты как-то обмолвился об одной мечте… Я тогда ещё поклялся никогда такого не делать. Помнишь? Так вот, я бы… посмотрел. Со стороны. – Ты имеешь в виду… – голос Базиля прервался. – Не-е-ет… – Почему «нет»? – Ит, господи… Ты что, опять будешь меня шантажировать, что если не соглашусь, то ты больше никогда не попросишь? – Нет, что ты, какой шантаж? Просто у тебя больше никогда не будет возможности мне это показать. Вернёмся из этой поездки – и всё. Разве что, ты действительно решишься использовать зал совещаний и компанию наших мэтров. Нет? Я так и подумал. Один молодой инквизитор, тем более, больше не работающий в Комплексе и не жаждущий сплетничать, кажется мне более приемлемым вариантом. Если, конечно, ты ещё хочешь оказать мне доверие, поделиться этой мечтой и воплотить её. Я бы посмотрел. – Ты… вуайерист, чтоб тебя! – От эксбигиониста слышу, – в голосе Ита слышалась непривычная мягкость. – Эй, а в другое время нельзя словарным запасом повыпендриваться? – простонал Мартин и они оба посмотрели на него. – Решай, – сказал Итон. – Мою позицию ты знаешь. – Л-ладно… – облизал губы Базиль. – Чёртов инкуб, чтоб тебя… Знаю, что я об этом ещё пожалею. Но я не хочу, чтобы ты… – Не буду. – И я сомневаюсь, что даже ты сможешь уговорить его, – он кивнул на Мартина. – Он не кажется парнем со слишком широкими взглядами, а если что и произойдёт, то только при полном согласии. – Конечно, – сказал Ит. – Предоставь переговоры секретарю. Что это была шутка, Мартин понял только когда Итон встал с кровати и направился к нему. Мышление вообще слегка подтормаживало, как заедающая башня в танке. О чём эти двое только что тут говорили? – Мартин… Мартин, вы меня слышите? Мартин? – А? – Ит, оставь, он в неадеквате, – сказал Базиль. – Опоздали. Возможно, лучше поискать чего-нибудь очищающее, и поставить ему капельницу. – Предлагаешь оставить вас и уйти искать средства гемодиализа? И где гарантия, что я что-либо подобное вообще найду? Или, что вас не утащат и не закроют, пока меня нет? Мартин? – Н-не надо капельницу. Я норм. – Ага, – скептически отозвался этот бесящий, бледный как моль, пацан. – Я вижу. – Что ты видишь, б…ть, что ты видишь?! – взорвался он. – Видишь как мне херово? Да! Ты доволен?! Мартин почувствовал как из глаз покатились горячие щекочущие струи и злобно промокнул их плечом. Попытался. Прекрасно, ко всему прочему он ещё и расхныкался перед этими двумя. – Мартин… – Я вас, бл…ть, ненавижу. Извращенцы. Уволюсь, нахрен, с этой работы и застрелюсь, чтоб вас не видеть! Ненавижу… – Мартин, – прохладные узкие ладони обхватили пылающее лицо и подняли, заставляя смотреть на собеседника. – Мар-тин. Успокойся. Тебе плохо. Тебе стыдно. Тебе неудобно. Сейчас мы это исправим. Как только договоримся, каким образом. – Чё? – Каким образом. Химическим или естественным? От холодных, почти ледяных рук прояснялась голова и, кажется, он снова мог мыслить. Хоть как-то. За недавнюю истерику стало невыразимо стыдно. – Ты ж сказал… не можешь нас оставить? – Да. Поэтому выбора у нас, как такового, и нет. Надо снять возбуждение естественным путём. И всё будет нормально. Уже утром всё будет нормально. Побочки не будет. Химии в крови не будет. Мартин, ты у нас последний охранник остался. Ты должен быть в форме. Это твой долг. Твоя миссия. Защищать нас. Надо только избавиться от возбуждения. – Как… ты себе… это представляешь? – спросил Мартин, и сам попытался это представить. Картинка не складывалась. Вернее, не складывалась реалистично. А то, что его больной мозг представил, заставило его скрипнуть зубами и, дёрнув головой, оттолкнуть холодные руки. – А ты? – Н-никак, чтоб тебя… Никак не представляю! Да делайте что хотите, мне-то что! На самом деле теперь Мартин гораздо более ясно понимал на чём основывались дёрганное поведение Базиля всю эту поездку и те загадочные сдержанные взгляды, кидаемые их шефом на секретаря. Ох, господин Бартон, неужели и вы?.. Поверить невозможно… И, будто прочитав эти мысли, Итон сказал: – Мартин, а вы помните, те сказки, что пересказывали господину Бартону? Про сидов-из-под-холмов и их браки со смертными? – Ну, допустим, – сердце Мартина сжалось в леденящем предчувствии. – Каким боком это к снятию возбуждения? Итон стоял перед ним, покусывая согнутый указательный палец, и задумчиво смотрел на него. – Что?! Да оставьте меня в покое, чтоб вас! Занимайтесь там, чем хотите, я даже смотреть не буду! Хоть зае…тесь насмерть, придурки чёртовы! – Да я, как бы, не против, – задумчиво протянул Ит, всё так же покусывая палец, – но, не могу. В отличие от тебя. – А? В смысле, «не можешь»? – эта его манера нервно грызть палец просто сводила Мартина с ума. – Я ж сам видел… Все видели, там, в гостинице! – Что вы там видели? – отмахнулся Ит. – Господина Базиля со спины, без одежды? Типичная ошибка восприятия, когда по части информации ошибочно достраивается целое. – Ошибочно?! – едва не слетел со стула охранник. – Ты ещё скажи, что это не тебя он там трахал, там, на диване! – Ну, в каком-то смысле, меня. – «В каком-то смысле»?! Да ты издеваешься?! В глаза врёшь?! – Нет. Не вру. Тут всё дело в объектно-субъектном восприятии. – Чё?! – Вот скажи, ну, например, сексуальная игрушка… – Чё сказал?! – Мартин закашлялся от смущения. – Сексуальная игрушка. Те предметы, что продают в секс-шопах. Когда человек пользуется подобным предметом, можно ли точно сказать, трахает ли он этот предмет, или этот предмет трахает человека? Мартин вытаращился на Ита, осмысливая неожиданный поворот. Вопрос был почти философским. В каком-то смысле. – Я полагаю, – продолжил Ит, – в каждом конкретном случае это зависит от воображения человека. От его мыслей и свободной воли. – Ох…ть, – сказал Мартин. – А ты тут каким боком? – Я – игрушка, с дополнительной функцией ангела-хранителя. Мартин вытаращился ещё больше и перевёл ошалелый взгляд на кровать, где Базиль прилагал невероятные усилия, чтоб не ржать в голос и не мешать беседе. – Демона… кх-кх-кх… искусителя… кх-кх… – и замахал руками, продолжайте, мол, я вам не мешаю. – Ну и… – Мартин попытался восстановить ход беседы, но совершенно потерял его. – И, хм, причём здесь сказки? И игрушки, бля? Идите, и затрахайтесь насмерть, извращуги! – Ну, да, – сказал Ит, снова покусывая палец. – Сказки. Игрушки. Воображение. Он коротко взглянул на Мартина, и в этом взгляде тому почудилось некоторое смущение. – Я… не могу, – ещё один короткий взгляд. – Совсем не могу. В прямом смысле. Мне… нечем. И тут секретарь (или, всё-таки, секретарша?) подцепил и потянул майку вверх, а штаны – вниз. Худая талия, узкий пацанский таз, костлявые бёдра и – ничего! Никаких органов репродукции, ни мужских, ни женских. Никаких. Ни намёка. Даже шрамов нет. Ничего. «Кен» из набора для Барби. Мартин поднял потрясённый взгляд на его лицо, и этот… это… оделось. Вернее, поправило одежду. – Такова моя модификация, – извиняясь, произнёс он. – Администрирование. Я не предназначен для секса. Если тебе будет легче, считай меня… сидом-из-под-холма. Искусственно созданным. – Сказки, твою мать, – произнёс Мартин. – Сидом… Со стороны кровати снова послышался тихий смех, и Мартин, ну хоть убейся, не мог понять, что смешного Баз видит в этой ситуации. Впрочем, почему у него слегка мозги набекрень теперь было более объяснимо. У самого стали такие же… – А шеф… знает? – растерянно спросил Мартин, припомнив как дрожал на уличном ветру огонёк зажигалки Рэмигуса Бартона, когда тот смотрел на вышедшего из магазина Ита, и забыл, что собирался прикурить сигарету. – О наличии спец-модификации знает, – сказал Итон, – но не видел, в чём она заключается. Не говори ему. – Ага, – отозвался Мартин и прикусил губу. – Пожалуй, не надо… И всё же… Чё нам теперь делать? Время идёт и мне, ну… сами понимаете, – он повёл затёкшими плечами, и наручники больно отозвались в запястьях. – Снимать возбуждение естественным путём, – повторил Ит. – Я не могу. Но вы двое – можете. – Я никогда не дам трахнуть себя мужику! Лучше сдохнуть! – А наоборот? – спросил Ит. Он опустился перед Мартином на колени, сел на пятки и смотрел ему в глаза снизу вверх. Так близко! – Наоборот? Как это? Ты имеешь в виду… – он покраснел. «Нет!» – хотел завопить он, «Что за дрянь!», но… подлый организм, внезапно выразил активное одобрение этой идее. – А… – Мартин бросил смущённый взгляд на нахохлившегося на кровати Базиля. – Ты хочешь сказать, что… Что он согласен?! – А что, если так? – улыбнулся секретарь. – Но… Но я… Я никогда не… У меня не… – он опустил взгляд: организм был активно «за» и пульсировал в нетерпении, причиняя неудобство и боль. – Чёрт… Я никогда даже не заглядывался на мужчин… – Ну, вам этого и не надо делать, Мартин. Вы можете смотреть на меня. Я – не мужчина. – Оу… – Лилит, помните? «Слёзы Лилит даруют жизнь, но её поцелуи приносят смерть». Так что вам можно смотреть, мечтать, но целовать лучше другого. – Правда? – спросил Мартин. Мечтать. Можно. – Правда, – ответил Ит, это чёртово колдовское чудовище, в теле секретаря. Его прозрачные, как у фэйри, глаза, были близко, смотрели, не отрываясь, в упор и Мартин не мог отвести от них взгляд. И чем дольше смотрел, тем более бурлила кровь, будто через этот контакт взглядов по ней расходился яд. Как туман над водой. Как струйки крови в шприце с отравой. Взаимное проникновение. – А… он? – кивнул он в сторону кровати с Базилем. – Что с ним? – Он предоставит тело. Об остальном можете не думать. О его душе побеспокоюсь я. – Оу… – Мартин глянул на База и перехватил его, направленный исподлобья, взгляд. Базиль некоторое время тоже смотрел в упор, потом хмуро кивнул. Мартин облизнул губы. – Тогда… Тогда… Да. – Это правильное решение, – Итон улыбнулся бледной, как зимнее солнце, улыбкой, но эта первая, предназначенная лично для Мартина улыбка, обожгла его до костей, до дрожи, навсегда запечатлевшись в глубине зрачков. – Вы не пожалеете! Он встал с колен, обошёл Мартина со спины и, взявшись за наручники – тыц! – аккуратно разорвал цепочку между браслетами. – Нет… – с ужасом глядя на одно запястье с браслетом, потом на другое, сказал Мартин. – Как?.. Зачем? Я… могу быть опасным… – При общем обоюдном согласии сторон изнасилование никому не грозит. Это вас беспокоит? – Да, но… – Мартин мучительно хрустнул затёкшими плечами и посмотрел на разорванное звено стальной цепочки. – Но, ты… – А меня не так просто обидеть, как может показаться на первый взгляд. Внешность обманчива, как мы выяснили. И так вам будет гораздо удобнее двигаться, не правда ли? – Двигаться, – сказал Мартин. – Да…