*
Это случается внезапно. Деловая встреча закончилась буквально несколько минут назад, и Собин учтиво улыбается, прощаясь с партнёрами по бизнесу. Она не знает, зачем бросает взгляд на одного из секретарей, который все два часа не поднимал глаз от планшета, в котором делал заметки. Просто случайно ловит взгляд серых глаз и через секунду не видит ничего, кроме темноты. Ее охватывает паника, в груди громко стучит сердце, а перед глазами начинают мелькать картинки: …мальчик лет пяти со счастливым смехом задувает свечи на торте. У него те же серые глаза, растрёпанные кудрявые волосы цвета беззвездной ночи, широкая улыбка и по-детски пухлые щеки. …мальчика сменяет подросток лет тринадцати. Он все такой же очаровательный, разве что пухлые щеки исчезают. Он с какой-то невыносимой нежностью смотрит на девушку вдалеке и неловко машет рукой, когда та оборачивается и дарит ему улыбку. …на смену приходит юноша лет семнадцати. Пухлых щек у него уже совсем нет, зато скулы такие, что кажется — проведешь пальцем и порежешься. В руках у него документы, подтверждающие принятие в институт, а на губах шальная улыбка. …на следующей картинке он почти не поменялся внешне, разве что проколол ухо. С той же неловкостью он обнимает и целует, кажется, все ту же девушку. …он все тот же, улыбается шало, сжимая в руках документы о принятии на работу. Собин кажется, что проходит вечность в этих видениях прежде, чем она возвращается в реальность. На деле же проходит секунда, она всё ещё в конференц-зале прощается с партнёрами. Собин берет себя в руки, не позволяя увидеть ее в минуту слабости, кидает взгляд на парня, который ещё будто находится в прострации, и ещё раз вежливо улыбается женщине напротив.*
Вечером она находит парня на лестнице, ведущей в фойе. Замирает, заметив кудрявый затылок из-за поворота, но берет себя в руки и проходит мимо. Тот догоняет ее только на стоянке. — Подождите! — он останавливается в паре шагов от нее и неловко переминается с ноги на ногу, когда Собин оборачивается. — Вы что-то хотели? — она старается показаться холоднее, чтобы парень понял: соулмейты — это не любовь с первого взгляда. Чаще всего люди даже не начинают общение, когда у них уже есть пара. У Собин есть не просто пара — у нее любимый муж, с которым они не виделись уже несколько недель, и она просто хочет поскорее вернуться домой. — Но, мы же… — Его голос обрывается, как струна скрипки, с неприятным звуком — всхлипом, когда она вскидывает бровь. Парень часто моргает, облизывает побледневшие губы и неловко продолжает: — Я просто… хотел пообщаться. Я не прошу любить меня. Просто, я буду рад общению. Он замолкает, опуская голову — Собин успевает заметить, как он прокусывает нижнюю губу, и капелька крови падает на белую рубашку. Внутри у нее неприятно скребёт, как будто она обидела ребенка. Сколько ему? Около двадцати? Да она же ему в матери годится. — Мне сейчас некогда, — она не понимает, зачем ей это все, но протягивает парню свою визитку: аккуратно, даже в перчатках стараясь не коснуться его пальцев своими. Как будто после прикосновения уже ничего не изменить, а Альдо обязательно увидит этот след чужих пальцев, посмотрит на нее разбитым взглядом и отвернется. В голове у него, конечно же, будет стучать — я так и думал. Видение перед глазами настолько яркое, что Собин едва не встряхивает головой, когда слышит голос парня напротив: — Я позвоню! Обязательно! В выходные, да? Спасибо! — Его лицо озаряется той самой шалой улыбкой, которую она видела. Собин напряжённо кивает и наконец отворачивается, уходя к своей машине.*
Дома Альдо не замечает ничего необычного, обнимает ее и целует в висок. Он как всегда много болтает, улыбается как будто смущённо, смотрит на нее влюбленным взглядом, который, кажется, и не поменялся за двенадцать лет. Разве что поменялся сам Альдо: в уголках глаз у него появились почти незаметные морщинки, под подбородком был тонкий шрам. Его не было видно, но Собин знала, что он там есть. Альдо упал на какую-то железяку на даче четыре года назад: она ещё никогда так много не плакала, пока он был в операционной. Когда сняли швы, Собин долго покрывала его шею лёгкими поцелуями, боясь сделать больно. Альдо смеялся, но она видела в его глазах страх. Он боялся не вернуться к ней. Собин не знает, как начать разговор, поэтому дольше обычного рассматривает очередную картину Альдо. Он мягко забирает ее у нее из рук, отставляет в сторону и ласково улыбается. — Я встретила его. Слова не слетают с губ легко, как ей хотелось. Они будто текут тяжёлой приторной патокой, и Собин громко сглатывает, поднимая взгляд на Альдо. Он меняется в лице: ласковая улыбка тает, из глаз исчезает нежность. Он смотрит на нее разбитым, ошеломлённый взглядом, но не отворачивается — моргает несколько раз и опускает взгляд. — Я… думаю, для тебя не будет трудностью оформить развод за пару дней. Голос у него незнакомый. Сейчас Собин как никогда понимает, что перед ней больше не тот мальчик, перед ней взрослый мужчина. Смысл слов до нее доходит только через минуту, и она потрясённо выдыхает. — Развод? Ты хочешь развод? В глазах у него стоят слезы, когда он смотрит на нее. — Твой человек захочет наш развод. Собин истерично смеётся, едва не плача, и сжимает ткань домашнего свитера у него на плечах, притягивая Альдо к себе и крепко обнимая. Он плачет, уткнувшись в ее шею. Плачет молча, лишь иногда всхлипывая. Она не позволяет себе заплакать, мягко целуя его в макушку. Его волосы пахнут яблоками, а слезы морем. Собин обещает себе, что Альдо больше не будет пахнуть морем. Обещает себе, что никакого развода не будет, и крепче сжимает его в объятьях.*
Тот парень действительно звонит в выходные. Они с Альдо не называют его иначе. Собин вообще не хотелось бы об этом разговаривать, но Альдо скомкано интересуется, как это произошло, что она видела. На следующий день он просит описать его — она видит, как у него слегка подрагивают пальцы, пока она говорит. Собин передает дела компании гендиректору, она едва ли в состоянии сейчас делать что-то. Эти несколько дней до выходных они проводят вместе с Альдо: сидят в обнимку на диване, смотрят фильмы, смеются. Ей кажется это время самым прекрасным. А потом звонит тот парень. Собин включает громкую связь и сжимает руку Альдо в своей, удерживая его на месте. Голос у парня все такой же неловкий, он несколько раз запинается, назначая встречу в парке. Собин говорит, что придет с мужем, и напряжённо смотрит на Альдо, когда тот вздрагивает. Парень соглашается и прощается. — Зачем? — спрашивает Альдо через несколько минут. Он не смотрит на нее, но Собин понимает, о чем он. Она не отвечает, только обнимает его крепче, целуя в щеку.*
На следующий день выдаётся хорошая для осеннего дня погода, и Собин улыбается, поправляя Альдо растрепавшиеся от лёгкого ветра волосы: — Нам нужно было давно выбраться на улицу. Альдо с улыбкой качает головой и берет ее за руку, откинувшись на спинку лавочки. Собин прижимает большой палец к венке на его запястье и понимает, что это все напускное: под пальцем бешено стучит пульс. Она знает, что ничего не может сделать, но все равно шепчет: — Все будет хорошо. Парень появляется через пятнадцать минут, и Собин сначала не узнает его: вместо классического костюма на нем дранные на коленях джинсы и кожаная куртка, кажется, что волосы растрепаны, но вблизи она понимает, что он просто не пользовался гелем. Только сейчас Собин понимает, что перед ней по сути подросток. Парень с немного натянутой улыбкой останавливается напротив, и Собин с Альдо поднимаются с лавочки. — Я Гера. А вы Собин, я знаю. Ну, то есть: мы же работаем с вами, — Гера тараторит и этим напоминает ей Альдо — Собин украдкой улыбается, сжимая руку мужа в своей. Она представляет их друг другу и предлагает прогуляться. Гера немного успокаивается и начинает рассказывать о себе: — Вы, наверное, некоторые моменты видели. Я экстерном закончил институт по делу секретарей и второй год работаю в вашем филиале. Мне двадцать один, в следующем году собираюсь поступать в Государственный экономический университет. Думаю, с работы придется уйти, — он неловко улыбается, посмотрев на Собин. Альдо спрашивает его об увлечениях, и они уходят в обсуждение творчества. У обоих загораются глаза, они начинают улыбаться. Собин хочется спросить напрямую, зачем Гера вообще решил начать это общение — она же видела девушку рядом с ним. Но она молчит, только задумчиво прислушивается к их голосам. Ей кажется, что Альдо с Герой чем-то похожи. Какие-то неуловимые черты не во внешности, а в манере говорить, улыбаться. Возможно, поэтому у нее теплеет в груди при взгляде на Геру так же, как и при взгляде на Альдо?*
Дома Альдо аккуратно говорит, что Гера хороший парень, и изучающе смотрит на нее. Собин откладывает столовые приборы и медлит с ответом, вытирая уголки губ салфеткой. Ей не хочется ссориться, поэтому она усмехается и приподнимает бровь: — И что? Ты хочешь его усыновить? Альдо негромко смеётся, качая головой, и возвращается к ужину.*
Встречи с Герой продолжаются. Он в основном говорит с Альдо, однажды даже они рисуют какие-то скетчи в парке. Собин кажется, что Гера стесняется или просто не знает, о чем с ней говорить. Из общего у них только работа, которая нужна ему только для заработка и которая искренне нравится ей. Они совершенно разные. Иногда она думает, что если бы не Альдо, Гера бы и не захотел продолжать это общение. Хотя назвать их взаимодействие общением нельзя: непосредственно с Собин Гера только здоровается, неловко спрашивает, как дела, и переключается на Альдо. Альдо. Вот кто должен был стать его соулмейтом. Эти мысли приходят к ней в основном во время работы, когда Альдо сидит дома один, а она — на очередном совещании. Ей кажется, что они стали бы идеальной парой: рисовали — писали, Собин – вместе картины, Альдо бы читал ему отрывки из своих книг и интересовался ощущениями. Альдо как-то пытался привлечь Собин к картинам. Она не знала даже как взяться за кисть, испачкала руки акрилом, а Альдо долго смеялся. Ей хорошо запомнился его смех — счастливый, звонкий. Так он смеялся очень редко. Возможно, Альдо хотелось продолжать ту непонятную возню кистью вместе с ней, но ее мать напрямую сказала, что пора бы заняться компанией. И Собин занялась: с месяц походила на курсы экономики для освежения знаний и взяла все дела МороКорп на себя — мама поцеловала ее в щеку, захватила солнечные очки и улетела в жаркую Океанию. Она звонила раз в полгода, рассказывала о себе, звонко смеясь, и с интересом слушала Собин — мама была счастлива.*
Это случается внезапно. Какая же к черту ирония! Собин на совещании, когда перед глазами темнеет — опять. Она старается не паниковать, зная, что в реальности это занимает всего секунду, но едва сдерживается, когда начинают мелькать картинки: …покореженный мотоцикл в овраге рядом с дорогой. …Гера, лежащий на асфальте. …треснутое стекло на шлеме и закрытые глаза под ним. …неестественно вывернутая правая нога. …какой-то указатель метрах в трёх от места аварии. Когда это заканчивается, Собин молча встаёт и уходит из кабинета — начальник отдела продаж замолкает на полуслове, провожая ее взглядом. До парковки она доходит спокойно, но возле машины не выдерживает и срывается — с размаху бьёт ладонью по капоту и остервенело кричит. Она выдыхается через минуту, подрагивающими пальцами отправляет сообщение с координатами аварии в скорую помощь, скидывает туфли на каблуке и босиком садится в машину. До места аварии она добирается только через пару часов — оно оказывается за городом. Геры там уже нет, зато есть полиция, сотрудник которой долго выясняет, кто она такая и как узнала об аварии. В итоге ей дают адрес ближайшей больницы, в которую отвезли Геру, и туда она добирается через полчаса. В больницу она идёт босиком, даже не подумав о балетках в бардачке. Серый кафель на полу неприятно холодит ступни, пока медсестра ведёт ее в коридор рядом с операционной. Она уходит и возвращается с пледом и чашкой кофе — Собин неловко благодарит ее. Ей эта ситуация до боли напоминает ту, с Альдо. Она тогда так же сидела в коридоре, плакала и слушала далёкие шаги медсестер в соседнем коридоре. Сейчас Собин запрещает себе плакать — вместо этого пишет Альдо, где она, и просит забронировать палату в клинике недалеко от их дома. Все ещё подрагивающими пальцами берет бумажный стаканчик и делает небольшой глоток остывающего кофе. Врач появляется через полчаса и мягко отстраняет ее, когда Геру перевозят из операционной в палату. Она говорит, что все в порядке: закрытый перелом ноги и лёгкое сотрясение, разве что много ссадин и царапин. Спрашивает, хочет ли она перевести его в другую больницу или забрать домой. Они улаживают «бумажные» вопросы, Собин делает небольшой взнос в фонд больницы и наконец уезжает домой.*
К Гере они идут на следующий день уже в другую клинику. Альдо покупает ему какой-то блокнот — скетчбук – и карандаши, говорит: «чтобы не скучал», а Собин — фрукты. Когда приходят, тот ещё спит. Нога у него в гипсе, на лице ссадины. Собин аккуратно раздвигает шторы на окне, моет фрукты, пока Альдо устраивается в кресле со скетчбуком. Гера открывает глаза через несколько минут, когда Собин протирает фрукты салфетками и выкладывает в глубокую миску на тумбочке рядом с его кроватью. В палате стоит тишина, слышен только шорох карандаша по бумаге, наверное, поэтому Собин вздрагивает, когда Гера негромко говорит: — Привет. Он старается улыбнуться, но сразу морщится, когда тревожит глубокую царапину на левой щеке. Собин улыбается ему и отходит к дальнему креслу, когда Альдо пересаживается на постель к Гере. Они негромко разговаривают, тихо поскрипывает карандаш. Она достает планшет из сумки и погружается в документы.*
В этот раз мама звонит раньше обычного. Она долго рассказывает о себе, потом резко замолкает на несколько минут. У Собин в груди неприятно скребётся дурное предчувствие, и оно полностью оправдывается, когда мама говорит, что нашла соулмейта. Она рассказывает, что это совсем ребенок — девочка-сирота одиннадцати лет. Встретились они на пляже, куда детей привели на отдых воспитатели. Собин ошеломлено молчит, и мама негромко говорит, что сейчас собирает документы для удочерения. Ей кажется это все сказочным бредовым сном, поэтому она говорит, что тоже встретила соулмейта. Мама по ту сторону динамика сначала смеётся — ей кажется, немного отчаянно — потом серьезно говорит, что не позволит ей оформить развод с Альдо. У Собин перехватывает горло, она долго молчит, а потом хрипло произносит: — Вот так ты обо мне думаешь? Мама не отвечает, а потом спрашивает, как там компания.*
Геру в основном проведывает Альдо, Собин приходит лишь пару раз вместе с ним, интересуется самочувствием и сидит в кресле с планшетом, пока они рисуют. На его выписку приходит только Альдо, а Собин уезжает за неделю до этого. Он звонит ей на следующий день, рассказывает о Гере. Говорит, что помог ему собрать вещи, написал рекомендательное письмо и посадил на поезд — Гера решил поступить в Художественную академию вместо Экономического университета. Собин мягко улыбается, слушая Альдо.*
Геру она встречает только через несколько лет. Садится за барную стойку в новой кофейне и сначала не узнает его. У Геры короткая стрижка, две серьги в ухе и почти незаметный шрам на левой щеке, разве что глаза все такие же серые. Он улыбается, заметив Собин, заканчивает несколько заказов и подходит к ней. Она заказывает латте и, кажется, впервые говорит с Герой нормально. Он закончил академию, влился в художественную «богему» и, увлекшись кофе, открыл кофейню совсем недавно. Собин говорит, что занимается сейчас проверками филиалов и в городе примерно на месяц — по обстоятельствам. Гера говорит, что скоро закрытие, и предлагает прогуляться — Собин соглашается.*
Она не понимает, почему отвечает на неловкий поцелуй в парке и едет с Герой в свой номер в отеле. Не понимает, почему не может остановиться, покрывая чужую шею поцелуями и прижимая парня к зеркалу в лифте — Гера негромко стонет, — не понимает, хотя перед глазами стоит Альдо. Собин помнит, как целовала его шею, слышит его голос — муж звонил утром: «Я приготовил для тебя сюрприз» и мягкий смех. Собин отрывается от его шеи, когда останавливается лифт, смотрит в чужие глаза — серые, понимает она. В номере Гера тянет ее к постели, поспешными поцелуями покрывая лицо. Он запинается о небольшой ковер и падает на кровать — Собин аккуратно придерживает его за талию. Гера оказывается худым, когда она стягивает с него рубашку. У него светлая кожа и бледно-розовые соски, Собин сжимает один пальцами, и Гера вздрагивает, случайно отрывая пуговицу на ее блузке. Он кидает на нее виноватый взгляд и прижимается губами к небольшой родинке над грудью. Собин вспоминает — Альдо любит делать так же — и мягко отстраняет Геру. Тот не сопротивляется и откидывается на подушки, смотря, как она скидывает блузку и расстёгивает молнию на юбке. Гера оказывается ласковым и неторопливым — краснеет, попросив ее не снимать чулки, долго целует бедра, пальцами подцепив белье и не решаясь снять. Собин тянет его наверх, целует и накрывает ладонью член поверх белья — Гера совершенно потрясающе стонет ей в губы. Так же стонал Альдо в их брачную ночь — Собин прикрывает глаза и видит светлые волосы, веснушки на бледной груди и голубые глаза. А когда открывает, видит серые и целует Геру жёстче, но берет себя в руки и ласково гладит его по спине.*
Утром, когда она просыпается, Гера ещё спит. Собин оставляет записку, заказывает ему завтрак, выкидывает блузку с оторванной пуговицей и уходит на работу. В обед звонит Альдо, рассказывает, как прошла презентация книги, — она старается улыбаться как прежде, но уже не получается. Альдо напоминает про сюрприз и, когда она не отвечает, говорит, что любит ее, и желает хорошего дня. Ей кажется, он понимает, что это произошло. Даже если это так, Собин должна сказать ему сама, но она не представляет как. Перед глазами встаёт его ошеломленный, разбитый взгляд, и Собин плачет, растирая испорченный макияж по щекам. Она кричит на секретаршу, отменяет встречи и едет в отель, понимая, что не пойдет сегодня в кофейню.*
Гера ждёт ее на парковке филиала МороКорп через несколько дней. Он курит, сидя прямо на асфальте рядом с ее машиной. Поднимает пустой взгляд, когда слышит стук ее каблуков. Собин останавливается на расстоянии от парня и молча ждёт. Гера долго молчит, докуривает неспешно сигарету, тушит ее об асфальт и наконец смотрит ей в глаза. — Я понимаю, — он облизывает бледные губы, сцепив пальцы в замок, — и если хочешь, то больше не побеспокою тебя. У Собин перехватывает горло, она впивается ногтями в запястье другой руки и лишь согласно кивает Гере, не в силах сказать и слова. Он, кажется, понимает — во всяком случае опускает взгляд, поднимается и уходит. На асфальте остаётся лежать смятый фильтр от сигареты.*
Собин на следующий же день улетает домой, к Альдо. Поручает закончить проверку начальнику отдела безопасности, чего не делала никогда, и покупает билет на ближайший самолёт. Ей невыносимо хочется забыть эти несколько дней — серые глаза, светлая кожа, черные мягкие волосы. Забыть это невозможно, как и скрыть. Альдо встречает ее дома — снимает испачканный красками фартук, долго отмывает руки, что-то рассказывает, пока Собин потеряно сидит в кресле. Она не в силах даже снять пальто, лишь непослушными пальцами развязывает узел пояса. Она прерывает его на полуслове, и в этот раз слова кажутся ей ещё тяжелее — словно лавина, начинающаяся с одного камешка: — Я тебе изменила. Изменила с Герой. Она не смотрит на Альдо, даже закрывает глаза, лишь бы не видеть его разочарованное лицо. Не видеть, как губы изломятся в нервной улыбке. Не видеть, как он прикроет глаза, пряча не верящий взгляд. Не видеть, как он отвернется. Несколько минут стоит гулкая тишина, а потом Альдо говорит: — Я знаю. Собин распахивает глаза — Альдо вытирает руки полотенцем, опустив голову, несколько раз быстро моргает — она успевает заметить, как с ресниц срывается небольшая капля, и слышит тихий всхлип. Альдо поднимает на нее странный взгляд и продолжает, кусая губы: — Гера звонил. Долго извинялся. Кажется, плакал. Сказал, что больше тебя не побеспокоит. Собин отворачивается и с трудом сглатывает вставший поперек горла комок эмоций. Ей становится невыносимо стыдно, что у Геры хватило сил позвонить Альдо, а у нее — нет. Альдо мягко сжимает ее плечо, обнимает со спины, и Собин позволяет себе заплакать.*
Через девять месяцев на свет появляется маленькая Имельда. У нее рыжие — как у Собин — кудрявые волосы, светлая — почти белоснежная — кожа и серые глаза. Ее тянет к мастерской папы Альдо и кистям, испачканным яркими красками. Она звонко смеётся, видя Альдо в рабочем фартуке с яркими пятнами, и тянется к нему детскими ручками.