*
Ша́сси наблюдает за испытаниями юнлингов едва ли не со скукой и чуть не садится на каменный пол, когда на затылок обрушивается затрещина через Силу. Она скашивает глаза направо — Шаак Ти безмятежно улыбается, смотря на юнлингов, и негромко спрашивает: — Присмотрела кого-нибудь? Тана неопределённо ведёт плечами и едва не вздыхает — неужели придется брать уже четвертого падавана? Когда же это закончится? Она вновь смотрит на детей и замечает, как у одного мальчика темнеют и отрастают волосы, скрывая покрасневшие уши из-за неудачно проведенной атаки. Ти спокойно поясняет: — Ши’идо. Эннио Ласк. Он, хм, довольно посредственен в бое на сейберах и прочих искусствах, но очень тонко чувствует Силу. Я однажды наблюдала за его медитацией, это… интересно, — подыскав нужное слово, она слегка улыбается Шасси. В конце испытаний немногочисленные мастера обзаводятся новыми падаванами, Шаак Ти в который раз выбирает троих девочек, и Шасси едва не качает головой, не представляя, что бы она сама делала с тремя. Вспоминает Айси – гиперактивную порой до невозможности — и тихо хмыкает. Она выбирает того самого мальчика, но когда подходит к нему, замечает, что он смотрит словно сквозь нее, а по Тьме пробегают любопытные пальцы. Шасси сжимает зубы и понимает, что будет трудно, но отступать уже поздно. — Эннио Ласк, готов ли ты стать падаваном магистра Шасси Тана? У мальчика загораются счастьем глаза, и синяя радужка светлеет едва ли не до белизны. Смотрится это необычно, но интересно. — Я готов пройти ваш путь, мастер. Мальчик взволновано сжимает пальцами ткань туники, и Шасси мягко ему улыбается, заплетая на виске тонкую косичку и закрепляя ее белой бусиной.*
Жить с мастером оказывается, конечно, не легко, но и не так уж трудно, как он думал. Магистр Тана уделяет ему все свободное время между миссиями, на которые его ещё не посылают вместе с ней. Учит его бою на сейберах, с которым у него все плохо — это он прекрасно понимает. Рассказывает о своих миссиях, медитирует вместе с ним, хвалит его за успешно сданные задания и проекты — улыбается слегка, кивая. Совсем чуть-чуть, лишь приподнимая уголки губ, но это ему кажется самым лучшим, что случалось с ним в Храме. Он привыкает к океану Тьмы вокруг нее, любуется далёкими звёздами и переливами цветных галактик в черноте космоса. Касается несмело, и Тьма под пальцами подрагивает, приходит в движение, накатывает, словно волна, и вновь замирает. Энни улыбается смущённо, когда мастер кидает на него взгляд, а по связи тянет лёгким недовольством. Связь у них появляться очень медленно, по ней можно передать лишь эмоции, но зато Энни даже через всю Галактику может понять, жива его мастер или нет.*
Через несколько лет обучения Эннио Шасси внезапно понимает, что мальчик — хотя уже скорее юноша — влюбился. По связи так фонит нежностью, теплотой и смущением, что ей становится неуютно. Непонятно, в кого он влюбился, но она на всякий случай читает ему лекцию о вреде привязанностей вновь и целую неделю выделяет на то, чтобы он научился закрывать эмоции по связи. Энни как и всегда справляется с этим, но на практике не пользуется. Она все так же чувствует это и даже сильней. Закрадывается очевидная мысль, что все обращено к ней, но Шасси не может поверить, что ее падаван мог увидеть в ней женщину, а не мастера.*
Их начинают отправлять на миссии вместе, и Энни очарован настолько, что, кажется, влюбляется в магистра Тана ещё раз. Когда переговоры на Татуине с наемниками заходят в тупик, и они хватаются за бластеры и вибромечи, мастер движется легко, даже грациозно. Не размахивает руками, двигая лишь запястьями и не только с лёгкостью отбивая выстрелы двуручным сейбером с кристаллом белого цвета, но и успевая успешно атаковать. Она останавливается и отключает сейбер, когда все заканчивается. Тьма вокруг нее замирает безбрежным океаном, и Энни не в силах отвести взгляд. Магистр Тана вздыхает и кидает на него недовольный взгляд, но по связи от нее тянет каким-то шальным весельем. Эннио широко улыбается ей.*
Когда от Энни не перестает тянуть влюбленностью даже через два года, Шасси решает обратиться к Шаак Ти. Хоть у нее и было уже три падавана, но с таким она ещё не сталкивалась. — Это естественно. Вы живёте вместе несколько лет, он постоянно с тобой. Многие падаваны влюбляются в мастеров, со временем это проходит, — Ти спокойно улыбается, но ее тут же перекашивает. Шасси оборачивается и не может сдержать смешок — на пароге комнаты стоят ее падаваны, все три одинаково чумазые, взъерошенные и с несчастными лицами. Что ж, Энни хотя бы не доставляет ей проблем, а с остальным она справится.*
Эннио и подумать не мог, что очередная миссия пойдет так. Их поджидают, делают грамотную засаду. Разделяют, тесня каждого очередями из бластеров в противоположные стороны небольшого переулка, пусть и длинного, но узкого — он только и успевает что отбивать мечом сгустки плазмы, на атаки ни маневра, ни места уже не хватает. По связи тянет беспокойством, оглушает на миг болью, а потом мастер двумя точными ударами, без широких замахов отправляет нападавших в Силу. Она отключает сейбер, окидывает его цепким взглядом и, почти улыбнувшись, падает на колени. Энни кидается к ней, кажется, что-то шепчет, ощупывает ее бока с темными пятнами крови на светлой ткани накидки и едва не плачет. — Энни, — негромко зовёт магистр Тана и всё-таки улыбается ему. Немного изломано, но так тепло, как не улыбалась никогда. На миг прикрывает глаза — на висок скатывается слеза, теряясь в волосах — и Эннио тянется к ней по связи, удерживая, не давая ускользнуть так рано. Он даже не успел сказать ей, как она дорога ему. Шасси через силу улыбается ему ещё раз и шепчет негромко: — Помни, что… смерти нет. Есть только Сила. Глаза ее закрываются, связь со стеклянным звоном разбивается, забирая его мастера навсегда, а космос ее Тьмы вспыхивает миллиардами новых звёзд. И он кричит, не готовый потерять ее так рано. Кричит от боли и пустоты там, где раньше были жемчужный смех, теплота и беспокойство. Там, где всегда был ее космос. Энни плачет, задыхаясь от всхлипов и боли. На дорожной плитке рядом с ним остаются лежать трупы нападавших и двуручный меч его мастера. Меч, которым она смогла спасти его, но не себя.