Смирение с потерей – лучше лжи. Уменье отпускать – важнее веры. И каждый ставит новые барьеры Барьеры к храму нашей же души.
Сборы выдались такими насыщенными, что в среду мой организм отчаянно сопротивлялся открытию глаз и подниманию бренного тела с постели. Но, отдыхать особо и некогда: в субботу вылет, а в воскресенье игра в Екатеринбурге. Ох, в какой непосредственной близости этот город от родного. Так или иначе, надо приводить себя в порядок и ехать на Базу, на которой, с приходом главного тренера, прочно обосновались игроки. Погода за окном не радует, но, дресс-код никто не отменял. Надеваю бежевую юбку и бежевую блузку в горошек с черным бантом. Этот комплект приобрела недавно и, с тех пор ни разу не надевала. Такси и в путь. На парковке Базы замечаю множество автомобилей игроков и кого-то с огромным букетом красных роз. Высаживаюсь по-ближе ко входу и застегиваю пальто. — Вика! Подожди! — какой смутно знакомый голос. О нет, только не это! Ко мне спешит Денис с этим самым букетом. Запоздало до меня доходит, что его уволили из сборной, но не из команды. А жаль. Да, я злая и память у меня хорошая. — Привет, слушай, я очень тороплюсь, — может, поймёт намек? — Да я быстро. Слушай, извини, а. Сам не знаю, что на меня нашло. Работа и два года без отпуска меня доконали. — Да я уже, считай, забыла, — вру, конечно, но по-другому он не отвяжется. — Вот, это тебе, — он пихает мне этот букет. Ладно, цветы не виноваты, что тот, кто их дарит, придурок. — О, я смотрю кому-то жить надоело? — Саша выходит из своей машины, прямо недалеко от нас. Кстати, у него, похоже, «Лексус», это я разглядела только сейчас. — Спокойно, — выпаливаю, пока он не успел подойти близко, а Денис четыре раза меняется в лице, — у нас перемирие. Белого флага нет, но, надеюсь, ты и без него не будешь никого трогать, — делаю шаг навстречу вратарю и обнимаю его — а другого выхода просто нет. Иначе, Денису не жить. Саша выглядит обманчиво спокойным, но, не для меня. Я вижу, что он зол, очень зол. Он явно хотел сказать что-то ещё, но, его окликнул подъехавший Наиль Умяров. Кинув уничтожающий взгляд на Дениса, он разворачивается и скрывается в здании Базы. Фух, кажется, пронесло. — Жесть, — Денис, кажется, пришёл в себя. — Согласна, — кажется, опасная ситуация нас спонтанно сблизила, — ну что, пойдём, ради твоей безопасности, раздельно?***
— А у Сашки очень красивая мама, — раздается за спиной голос Маши, ответственной в нашей компашке за фильтрацию и размещение информации в соцсетях команды. Ну вот, начинается, теперь всё о Саше мне будут докладывать. На нём свет клином сошелся, что ли? И так пихают его, вместе с Джикией во все акции и мобы. — Дай посмотрю? — поворачиваюсь на стуле к её монитору. Антон велел ей сделать красивый пост ко Дню Матери. Праздник, от которого у меня внутри всё переворачивается и накатывает тоска. Встряхнув головой, отгоняя мрачные мысли, смотрю на экран. Саша с очень миловидной и симпатичной женщиной на фоне новогодней ёлки. Что ж, ему идёт белая рубашка и брюки. — А они прямо очень похожи, — к нам незаметно подходит Лариса. — Да, я тоже заметила. Ладно, пора вернуться к заказу билетов на фирменный самолет и отель, чтоб его. Ещё б кто-нибудь, какой-нибудь итальянец, например, вовремя подал заявку. — Уже подал, глянь почту, — отзывается Арина, обеспечивающая, как раз, взаимодействие с тренерским штабом. — Правда? Вот спасибо. Через час бесконечных телефонных переговоров, часть номеров была забронирована. Беру телефон. «Ещё раз увижу его около тебя — он покойник. И ты меня не остановишь.» Ну просто жесть. Вот ведь какой злой, оказывается. «Лучше б ты так защитникам пихал, как мне сейчас.» Тут мне приходит в голову прекрасная идея. Снова открываю сообщения: «Слушай, если хочешь, приходи ко мне в пятницу вечером на ужин. Обещаю отраву в еду не подсыпать и запрещённого спортсменам не готовить.)» Раз у нас всё начало налаживаться, надо не дать Саше снова уйти в «ледяную» модель поведения, как это бывает после сборной. Ответа нет долго…даже слишком долго, на мой взгляд. Я уже успела перепсиховать, поругать себя и начать снова работать. Я так увлеклась, что, когда сработал долгожданный сигнал сообщения, едва не подпрыгиваю на месте, а сердце уходит в пятки. «Окей. Скинешь адрес?» «А что, влюбленное сердце не подскажет? Ладно, шутка. Конечно скину.» Откладываю телефон в сторону и возвращаюсь к спискам.***
От среды до пятницы не так уж много времени, но, мне четверг показался бесконечным. В пятницу Антон разрешил мне доделать дела дистанционно. Отправив с утра пару писем, бегу в магазин. Любимое его блюдо я, спасибо журналистам, знаю, а остальное придётся делать интуитивно. Например, салат. К мясу не подходит мясной салат, поэтому, «Греческий», самое то. Ну и моё коронное блюдо — домашний торт «Наполеон». Когда мясо уже отправилось в духовку, а торт ждал своей очереди, мне пришло в голову посмотреть на себя в зеркало. Ужас. За уборкой и готовкой время пролетело незаметно. Теперь у меня полчаса на то, чтобы Саша не ужаснулся при виде меня. Принимаю душ, про себя воспев оду шугарингу, благодаря которому я забыла про бритву, теперь бельё…стоп, зачем мне так тщательно его подбирать? Для уверенности в себе, разве что. Вылезаю из домашнего и надеваю «рваные» джинсы и белую футболку с разноцветным принтом. Осталось только наскоро завязать волосы в хвост. Звонок в домофон раздаётся ровно тогда, когда я сажусь на кровать и включаю телевизор. А пока он поднимается, я усиленно успокаиваю себя. — Привет! — так же, как и я, он не стал заморачиваться в одежде. Белая толстовка и джинсы. Вот и всё. — Я смотрю, мы сегодня сочетаемся в одежде. Проходи, — отхожу вглубь комнаты, давая ему возможность снять куртку и кроссовки. — Да вообще, — он улыбается. — Давай, садись, сейчас. Я, конечно, не шеф-повар, но, надеюсь, это съедобно. — Слушай, у тебя же только один брат — старший. А что это был за очаровательный малыш в Ростове? — я ставлю перед ним кружку с чаем. — Племянник и крестник. У нас очень большая семья. — И вы все между собой общаетесь? — Ну да. А тебя не так? — Нет. У меня всё сложно, на самом деле. Мама умерла восемь лет назад, и она, по сути, была связующим звеном между нами всеми. Теперь мы как бы сами по себе. Сестра с бывшим мужем и ребёнком, папа с любовницей, которая меня младше на год. И я, самая непутёвая из всех, — стараюсь фильтровать информацию, чтобы не шокировать его лишний раз своей странной жизнью, — у тебя, кстати, очень красивая мама и вы с ней очень похожи. Фотку видела в рамках праздничного поста в Инсте, — увидев его удивление, поясняю. — Да, мама хорошая. Переживает только за меня, поддерживает, — он улыбается и, словно о чем-то задумывается. — Береги её. С тех пор, как я лишилась матери, другими глазами стала смотреть на взаимоотношения матерей и детей, — в глазах предательски защипало и я, слишком резко вскакиваю из-за стола. Кружка, к счастью, уже с остывшим, к тому же, разбавленным кофе, падает, прямо на Сашину белую толстовку. — Блин, прости, — кидаюсь к нему с полотенцем, но, останавливаюсь: тут полотенцем и замыванием дело не решить — надо капитально стирать, — ты же знаешь, я слегка криворукая. Снимай, кину в стирку с сушкой и разглаживаем. Часика три — и будет, как раньше. — Не парься, — он снимает толстовку и остаётся в белой футболке. На неё, к счастью, ничего не попало. Подаёт её мне, на уровне своего живота. Берусь за вещь и он, тут же дёргает меня на себя. В результате я оказываюсь у него на коленях. — Запрещённый приём. Желтая карточка вратарю «Спартака», — стараюсь свести всё в шутку, но он держит меня крепко и, кажется, совсем не слушает. А дальше, дальше он меня целует и, тут уже я удивлена. Я не помню, к счастью, первого поцелуя, но он явно не был таким, жестким и жадным. Лариса как-то, под бутылочкой вина, предположила, что он девственник, типа, поэтому такой стеснительный. Но, я бы сейчас так не сказала. Мне и хорошо, и некомфортно одновременно. Может, потому, что я просто уже отвыкла и очерствела? Сексуальная чакра закрылась, короче. Вот Матвей, в принципе, не спрашивал, он точно знал, чего я хочу, хоть и знаю, что это неправильно. Напоминание о Матвее так сильно отзывается в голове, что всё желание сразу пропадает. — Саша, слушай, — пытаюсь оттолкнуть его, но, с таким же успехом можно пытаться сдвинуть с места бетонную стену. В какой-то момент он отрывается от меня и я вскакиваю, но, тут же падаю, на ровном месте. Хорошо хоть, ковер не так давно приобрела. Он, довольно-таки мягкий. Пытаюсь встать, но Саша наваливается на меня, буквально, подминая под себя. У меня просто пропадает голос. Ну, а что тут сказать? Кричать: «Помогите, насилуют, помощи не надо, хочу ещё?» Я не вижу, что он делает, но, прекрасно ощущаю. Он стягивает с меня джинсы, застежка которых царапает кожу. Хорошо хоть, всё же заморочилась по поводу нижнего белья. Обхватив одной рукой меня за талию, он приподнимает меня на себя, в сидячее положение. Его дыхание и поцелуи обжигают мне шею. — Ты что-то хотела сказать? — я уже чувствую, что он «разгорается» и что-то говорить бесполезно. — Пофиг, — это слово срывает уже все рамки. Он толкает меня вперед, не забыв, перед этим, стянуть футболку. Без предварительных ласк, даже не удосужившись меня «разогреть», он входит сзади, быстро, резко, и без шансов для меня сопротивляться. Первые минуты было очень больно, но, природа и эмоции медленно, но верно взяли своё. Из горла вырываются совсем уж неприличные стоны, что заводит его ещё сильнее. Мне больно и невыносимо приятно одновременно. О том, чтобы поменять позу самой, сесть сверху, например, вообще не идёт речи. В этой постельной партии ведёт он. Он снова поднимает меня меня к себе и я тянусь к его губам, получая рваный поцелуй. Дальше всё слилось в бесконечность. Я ощущаю лишь грубые, бескомпромиссные движения, бешенный темп и рваные ласки. В отличие от Матвея, у которого хоть капля контроля, но присутствует, Саша в принципе забывается. Но, меня не оставляет ощущение, что он четко знает, что делает.***
— Офигеть можно. Кто бы мог подумать, — Лариса делает слишком резкий поворот рулем и я едва не падаю на неё. — Я уж точно не предполагала, что он любит настолько жестко. — И что, вы так и не общались со вчера? — Ну, он ещё после побыл немного, и ушёл. Мне показалось, ему неловко за себя самого. Да и в целом, понятно, почему у нас так не клеилось с самого начала. Он понимал, что мне может не понравится, пытался как-то контролировать свои эмоции. Зря. Трагедии не случилось. Я люблю по-жестче. Всё, что до БДСМ не переходя к нему. — Ну да, трагедии не случилось, просто, у тебя кровотечение и мы везём тебя к врачу, — она пожимает плечами. — Да ладно, всё нормально, — с трудом выхожу из машины. Всё же, между ног болит и ноет живот. — — Вывод: не умеешь жестко, не берись, — она берёт меня под руку и мы заходим в здание клиники.***
— Ну здравствуй, родной город! — мы с Ларисой прилетели в день игры в час дня и сразу направились на стадион. Надо было найти наших и начать помогать. — Твой тоже? — невольно вырывается у меня. Ну вот, едва не сдала себя с потрохами. — По идее, я из Полевского, но, долгое время жила здесь. Пока не смылась в Москву. — Ясно. Да, большой город, но, какой-то бестолковый, — стараюсь быстро замять тему. Антон отправил нас на поле, организовать размещение журналистов. Главную камеру они уже поставили. Как по мне, он будет загораживать обзор целой трибуне. Но, в общем, это решаемо. Остальные размещали камеры в указанных точках. Зрители уже начинали стекаться. Внезапно, спокойная музыка сменилась на бодрую, вроде той, под которую выходят на ринг бойцы. И, не зря: на поле выбежали Артём, Саша и тренер вратарей. Сашей я невольно залюбовалась: он был в красной с черными полосками кофте и черных обтягивающих штанах. Шапку, конечно, и не подумал надеть. В этом мы похожи, я тоже их терпеть не могу. — Смотри, как бодро прыгает. Вот что значит, прервать воздержание, — говорит подруга мне на ухо. Уж не знаю, в этом дело, или нет, но тренировался он, и правда, весьма бодро. Матч шел уныло, раздражая автобусом «Урала» и беспомощностью наших. Под конец первого тайма я ощутила, как мои ноги превращаются в ледышку, а по телу пробегает озноб. Но уйти под трибуну не могу — уже больно переживаю. Ухожу уже вместе с футболистами. — Есть чай? Ну, или просто кипяток, тоже сойдёт, — вылавливаю одного из наших. — В сто шестом, — бросает он на ходу, а я иду в указанное помещение. Обжигающий чай улучшает положение, но, несущественно: ноги, всё равно, не оттаяли, а надо снова на улицу. Игроки толпились возле выхода. Желающих померзнуть раньше времени как-то не нашлось. — Девица, ты чего такая синяя? — капитан дружески приобнимает меня. — Холодно, дедушка Жора, — отвечаю ему в тон и взгляд вылавливает Сашу, стоящего неподалёку. Он куда-то отходит, исчезая из моего поля зрения. — Так чего оделась, как на бал? — Так вот, торопилась. Дедушка, а ты можешь вот так меня обнять и не отпускать на поле? — Да я разве против? Пацаны не поймут, — он улыбается во все свои белоснежные зубы. — Вот, надевай, — мы оборачиваемся и я вижу протянутую Максименко черную куртку «Спартака». — Спасибо. После матча верну, — выкаблучиваться не вижу смысла: при всех, к тому же. Да и движение у него было весьма настойчивым. — Ага, давай, — он отходит. Неужели, и правда, переживает за случившееся? Как бы вот ему намекнуть, что всё в порядке? Врач нашла только небольшое повреждение. Сейчас уже всё хорошо. Даже ходить уже не больно. Ну, почти. Саша сегодня играет очень хорошо. Пару «мёртвых» мячей вытащил. Вообще, при новом тренере он прямо расцвёл. В куртке было очень тепло, а ноги я согреваю, расхаживая туда-сюда. — Слушай. Дело есть, — ко мне подходит Антон, — попроси капитана подарить футболку вон тому мальчику с плакатом. Милый малыш. Трибуна напротив скамейки, не перепутаете. — Жора, погоди, — после матча ловлю запыхавшегося капитана. Давай я тебя немножко раздену. — Что, прямо при всех? — он смеется, а вот Саша немного напрягся. — Прямо при всех трибунах. Короче, один ребёнок тут очень жаждет твою футболку. — А, ну пошли, покажешь. Нет проблем, — какой же он, всё-таки, милый и добрый. Настоящий капитан. — Ну ты посмотри на него, само очарование, — мы с Ларисой наблюдаем, как толпа восхищается Георгием и, заодно, чтобы они его не задушили в порыве счастья. — Мне кажется, или это сейчас был сарказм? — поворачиваюсь к ней, мягко говоря, удивленно. — Нет, тебе не кажется. — Вот только не говори, что он тоже мудак. — Нет, в нашем с ним случае мудак я. — Так, а вот это уже интересно. Я думала, я одна так попала с Максименко. — Потом расскажу. Это слышать уж точно никому не надо. — Понятно. Вот, почему Антон попросил меня, а не тебя вывести его на поле. Вы что, не общаетесь? — Можно и так сказать, — при виде возвращающегося к нам Жоры, она разворачивается и уходит. — Молодец, — даю ему «пять» и мы покидаем поле.***
— Как же я мечтаю о горячем душе, — сажусь в автобус рядом с Сашей, — вам-то хорошо, вы его уже приняли. — До дома не дотерпишь? — — Придётся, — хватаю его под руку и прижимаюсь посильнее. Авось, согреюсь. Уже в самолете достаю телефон и проверяю сообщения: «Можем погреться вместе.» Наконец-то, он перестал париться. «Ты прямо читаешь мои мысли.» Быстро проверяю почту и инсту. «Привет, Снежная королева. Как твои злодейские дела?» А я уже говорила, что Матвей идиот?