Не играйте по их правилам. Играйте по своему.
— Мы соскучились, — Лариса ставит поднос на стол и садится напротив. — Я тоже, — есть совсем неохота, но, так как за этот день я вряд ли поем, надо хоть что-то в себя впихнуть. — Потрепало тебя там, хреново выглядишь, — она неодобрительно качает головой. — Спасибо за комплимент. Надеюсь, каникулы это исправят, — утыкаюсь носом в чашку чаем, так как, судя по шуму голосов, в столовую начали входить футболисты. Лариса, надо отдать ей должное, с утра не задает никаких острых вопросов, дабы не бесить меня, видимо. А чтобы самой не думать, погружаюсь в работу. Благо, подготовка перед встречей, которую наши в шутку окрестили: «Карпин против бывшей», просто кипела. И ещё Антон меня предупредил о необходимости помочь ему в организации и проведении ещё одного мероприятия. — Я сейчас, — бросив недоеденную кашу, Лариса выходит, прижимая к уху телефон. Делаю глоток горячего чаю, и в голове начинает, постепенно, проясняться. — Вик, — блин, чтоб тебя, Максименко, очень «вовремя». Судя по всему, он подошёл сзади. Разговаривать с ним у меня сейчас нет ни времени, ни желания. С силой ставлю чашку на стол, и сама резко встаю, задев коленями стол, от чего посуда на нём издает жалобный звон. В столовой резко наступает тишина, но мне, как-то, по барабану. Прохожу мимо него, не глядя, и выхожу из столовой. Он не Матвей, намёки понимает, надеюсь.***
— Детская конференция? И в чём смысл? — с момента, как я об этом услышала, мне не терпелось это спросить, и вот, теперь, когда мы с Антоном встретились на месте, у меня появилась такая возможность. — Взаимодействие с юными болельщиками, развитие детского спорта, популяризация футбола…дальше продолжать? — Нет, спасибо, и так понятно, — мы подходим к дверям конференц-зала, где, обычно, проходят предматчевые и послематчевые конференции. — Вот и отлично. Стой здесь, задания ты знаешь, — он заходит внутрь, где оживленно гудели детские голоса. По привычке сгибаю в колене одну ногу, затем другую, чтобы хоть как-то стало легче стоять на каблуках. Мне кажется, я сейчас напоминаю сотрудницу похоронного бюро: черная кожаная юбка-карандаш, белая блузка и черный пиджак. Ну и, конечно, ненавистные каблуки. А ведь когда-то я с легкостью бегала на них. Ладно, хватит себя жалеть, надо работать: дождаться футболистов, запускать их в зал, ну и прочие мелочи: например, если кто-то захочет выйти, показать, где туалет, и так далее. — О, Вик, вот бы ты всё время так одевалась, — Жора подходит к дверям. — — Ну, договаривай, а то вечно, как чухонь? — мы смеемся, а остальные: Шюррле, Кралл, ну, и куда без Максименко, подтягиваются к нам. — Классно выглядишь, — Жора показывает большой палец. — Так-то лучше. Краткие инструктаж нужен, или, все читали? — Да Ребров прочитал, самое главное, — Саша вступает в разговор, — там сориентируемся. В ответ я пожимаю плечами. В конце-концов, следить за тем, чтобы они не лоханулись — не моя печаль. Первым вызвали Джикию, потом Кралл и Шюррле. Мы с Максименко остались почти одни. Охрана не в счет. — Слушай, я… — он опять пытается со мной заговорить. — Я не хочу и не буду с тобой разговаривать. Тебя уже заждались, — толкаю дверь, за которой Ребров и дети уже третий раз звали вратаря. Он уходит, оставляя меня, наконец, в одиночестве. Вот человек, не может меня не цеплять. Правда, надо признать, я сама к нему неравнодушна. Из-за двери можно услышать вопросы, веселый смех и ответы ребят. Уже не в первый раз замечаю, что Саша очень стеснительный на публике. Шарахается славы, если можно так выразиться. Чего не скажешь про него в реальной жизни.***
Уже дома я открыла запись трансляции: интересно же, что там происходило.Больше всех вопросов задавали Саше. Может, чувствуют брата по разуму? В самый разгар увлекательного просмотра на телефон приходит сообщение. Из рабочего чата, видимо. «Ты теперь вообще не будешь со мной разговаривать?» «Угадал.» «Не, ну, а что мне оставалось делать?» «Ты про какой из своих тупых поступков?» На это ответа сразу не поступает, поэтому, я возвращаюсь к просмотру. Но теперь мысли мешают. Иногда я забываю про разницу в возрасте и подхожу к нему со «взрослыми» мерками. А по существу, он ещё совсем молодой, и мышление такое же: хочу-сделаю, хочу-все дадут. А потом удивляется, что не так. Неудивительно, что всех футболистов ещё молоденькими расхватывают телки без мозгов, с широко распахнутыми глазами и ногами. Вот они позволяют обращаться с собой, как с вещью, и не парят мозг. А я, простите, никогда такой не была и не буду. Даже притворяться не получится долго, обязательно вся сущность пролезет наружу. А вообще, хоть в инсту выкладывай мой вывод о том, что «не сотвори себе кумира». Обожать нужно на расстоянии. Стоит сблизиться и невольно понимаешь, что мечты сбываются в момент, под названием: «Уже на хер не надо». Осталось накачать все места, набрать подписчиков и, с надутыми губками вещать это в камеру.***
— Неужели, последний матч в этом году? — Лариса пихает мне в руки горячий чай и встаёт рядом. — А пледа нет? — вопрос, скорее, риторический. Все пледики строго для футболистов, как и креслица, с подогревом жопок. — У Максименко попроси, он тебе точно свой с радостью одолжит. — Нет, спасибо, я лучше попрыгаю, если подмёрзну. — Назло кондуктору, куплю билет, пойду пешком? — Ага. — Антон просит не расслабляться и в понедельник всех быть вовремя, — она убирает телефон в карман куртки, — скорее всего, начнём подготовку к масштабному новогоднему пати. — Куда нас, конечно, не пригласят, — договариваю очевидное. — Куда нам, в лаптях да по керамограниту, но, в качестве организаторов мы там будем постоянно носиться, как ошпаренные. И до, и во время мероприятия. — А шампанского-то хоть дадут глотнуть? — Максименко будет счастлив снова получить веселенькую и пьяненькую тебя, вместо твоей трезвой и адекватной версии. — Боже, не напоминай. И не упоминай так часто его фамилию, а то на нас уже болельщики косятся. Я шучу, но если не мне, то вам-то столик выделят? — Ага, за кулисами. Бодрая музыка, извещающая о выходе команд на поле, заставляет нас умолкнуть. Первый тайм ознаменовался голом в наши ворота. Ничего, пока ещё не страшно. А потом…потом мы увидели, как арбитр показывает на точку. Глупая игра Умярова рукой на фоне общего нервяка привела к катастрофе. Конечно же, Сашу берут крупным планом. Он качает головой и, выражение его лица говорит о многом. Примерно так же он смотрел на Дениса, когда я ещё работала у него. Меня начинает трясти и подташнивать. Пенальти — всегда лотерея, но виноват будет всегда вратарь. Отворачиваюсь и утыкаюсь в плечо Ларисы. — Спокойно, крошка, а вдруг? Тогда рискуешь пропустить, — она почти силой возвращает меня в прежнее положение. Пока игроки разбираются, кто будет бить и располагаются в штрафной, Саша ходит вдоль ворот. В какой-то момент он кидает взгляд на скамейку запасных и выше — на нашу трибуну. Я не отвожу глаза и, изо всех сил желаю ему про себя удачи, сложив руки «домиком», как при молитве. И вот, мяч установлен. Боже, помоги ему. Удар произошёл мгновенно, и, мне показалось, что он сорвался с ноги. Саша ловит, кажется, легко и швыряет его впёред, вводя в игру. Немногочисленные зрители одобрительно зашумели, а у меня сил радоваться уже не осталось. Второй тайм напоминал кошмар наяву: мяч раз за разом влетал в наши ворота, и Саша, казалось, опустил руки. — Это не он, — говорит Лариса мне в ухо, — это наша рваная оборона. Не может один вратарь играть против команды противника. Где остальные десять человек? Конечно, я это и сама понимаю, но, от этого не легче, ни болельщикам, ни самому Саше, я уверена. Как бы там ни было, последний матч в году окончен просто ужасно.***
«Хоть сейчас-то мы можем нормально поговорить?» — это сообщение от малолетнего шантажиста приходит, когда я только собираюсь закинуть ноги на кровать, а голову плюхнуть на подушку. Момент он, конечно, выбрал «блестяще». Он расстроен, и я это понимаю. А значит, ругаться с ним вряд ли буду. «Нет, но ты ведь не отстанешь. Говори.» «Как прошла поездка?» — он издевается? «Просто супер! Тебе привет от Матвея.» — как тебе такое? «Ты чего психуешь?» «Саша. Я не вещь, я живой человек. Нельзя себя так вести: захотел — забрал, захотел — обратно отдал. Живи своей жизнью, а не насилуй меня морально и физически» — как только отправляю эту фразу, в голову приходит запоздалое понимание: кажется, здесь я перегнула. «Ладно. Как к тебе тогда поступиться?» — ну прямо почти слово в слово то, что у меня спрашивал Матвей. Может, дело не в парнях, а во мне? «Оставить меня временно в покое. Я спать хочу.» — откладываю телефон и ложусь, наконец. Ну, что с меня взять? Типичная баба, сама придумала, сама поверила, сама психанула.***
Следующие несколько дней прошли в бесконечной запарке: мы готовили масштабное мероприятие на субботу. В отличие от матчей, где всю основную работу проделывали снабженцы, здесь всё легло на нас. Вплоть до заказа салфеток. Это, кстати, Антон, радостно улыбаясь, поручил мне. Типа, я с этим раньше работала. Эти салфетки- нет, другие, выпивка 10 видов. нет, пять, но самых дорогущих, оформление красно-белое? Нет, ещё и золотое. с намёком на чемпионство. Списки гостей упали на Ларису и она дико бесилась от того, что ей до конца не предоставили, кто с кем пойдёт: кто с родителями, кто с женами, кто с девушками. А ведь вход в зал только по спискам! — Всё, — утром в четверг она падает на диван в комнате и швыряет планшет куда-то в подушки, — достали. Кто до завтра не предоставит инфу — ничего потом менять уже не буду. — Ага, а потом я, когда буду встречать гостей, буду выслушивать бесконечные претензии от незаявленных. Нет уж, формирование списка заканчивается в субботу? Вот и давай, следуй правилам, паши, как все, — отправляю поставщику заявку на бухло и снова открываю почту. — Кстати, Максименко пока тоже никого плюсом к себе не заявил. — Значит, будет один, — пожимаю плечами. С воскресенья он никак не проявлялся, видимо, следуя пожеланию оставить меня в покое. — Так, ладно, давай начнём обзванивать не предоставивших. Ты свидетель, — она ставит городской на громкую связь. Спустя час я устала от бесконечной болтовни и согласования. К тому же, никак не могла сосредоточиться на своих делах. — Может, сделаешь перерыв и займёшься чем-то другим? — осторожно намекаю, ибо сейчас лезть к ней опасно. Она только что чуть не послала одного из иностранцев, пользуясь тем, что русский тот не знает. — Хрена с два, терпи и мучайся, — она с азартом хватает телефон, но, в дверь постучали. — Входите, — опережая её, спешу ответить. — Можно? — к нам заглядывает Наилька — самый милый из футболистов в команде. А за ним заходит Саша. мы улыбаемся друг другу. — Привет, мальчики. Решили порадовать тётю, и сказать, сколько плюсом к вам на мероприятие? — Ага, — Наиль улыбается и протягивает ей листок. — Наконец-то, командный менеджер решил поработать и довести до всех мою просьбу, — она закатывает глаза, — Александр, Вы что молчите? — Там написано, — он кивает на листок в её руках. — А, — она опускает, а затем снова поднимает глаза на него, — больше никого пригласить не хочешь? — Ну, если только Вика согласится, — они поворачиваются ко мне, а я как раз сделала глоток чая и, от неожиданности, поперхнулась. — Я…ну, — как-то очень соблазнительно побывать на недоступном для всех нашем мероприятии, покрутиться среди сливок клуба, да и Саша явно сделал правильный шаг, не ставя меня перед фактом, — а как же пунктик в контракте? — Я договорюсь, если согласишься, — он улыбается, заставляя меня сделать то же самое. — Ну, хорошо, соглашаюсь, — телефон на моем столе зазвенел, разряжая обстановку. — Вот и прекрасно, — Лариса в своём репертуаре, — а теперь, мальчики, если других вопросов нет, дайте девочкам поработать. — Офигеть, — когда за ними закрывается дверь, поворачиваюсь к ней. — А сейчас ты ещё больше офигеешь. Там будут Сашины родители и брат. — Боже, — сползаю по креслу вниз. — Ладно, не ссы, — она хохочет, — поедем покупать тебе наряд, всё равно же хотели что-то официальное для встречи гостей. — Надеюсь, ему не придёт в голову нас познакомить, — только и приходит мне в голову.