Я запомню дождь, и рокот ветра, Бессилие и злость, Так будет вечно, Веры больше нет, и меркнет свет…
Злость меня настолько распирала, что я, как любит выражаться Лариса, «летала на метле». Приехав на базу, зашвыриваю вещи в номер и, заодно раскидываю их по шкафу. Все матчи мы играем в Москве, значит, задержимся здесь надолго. Денис написал, что нужно отобрать инвентарь для первой тренировки. Отлично, теперь я злая, как тысяча чертей. Нет ничего нуднее, чем это занятие. И его тоже вечно поручают мне. Зато, за этим занятием прошло много времени. Отдав последнюю сетку нашему парню, решаю дойти до Дениса. Путь мой лежал через холл, где нет да нет, но мелькали футболисты. К счастью, Максименко мне не попалось. К его счастью, разумеется. — Ты прямо амазонка сегодня, — он подписывает нужную бумагу, — чего такая злая? — Не мы такие, жизнь такая, — цитирую известного киногероя. — Пойдёшь обратно, захвати вратарские перчатки, пару комплектов, и отнести на поле. И ещё несколько мелочей, список в чате. — Договорились, — махаю ему рукой и иду выполнять заказ. На поле выхожу только через полчаса. Но, народ только начинал стекаться на тренировку, так что, я тоже не опоздала. — Передай вратарям, — один из тренеров кивает на ворота. Подхожу к Саше и Ване. Матвей пока не приехал, должен сегодня ночью, после игры. — Доставка перчаток, — отдаю Ване в руки, а около Максименко просто кидаю их на траву. Ибо нефиг. — Повежливей нельзя? — Здесь не пять звёзд, чтоб было повежливей, — смотрю ему прямо в глаза. — Не нарывайся. Подними, — его совершенно не смутил мой напор. — А то что? И вообще, пусть тебе твоя Алина поднимает, у меня ещё дел море. Добро пожаловать в российский сервис, — пока он не успел сообразить, что ответить, быстро покидаю поле.***
— Вик, я понимаю, что у вас с ним там свои заморочки, но, это прямая жалоба мне от менеджмента команды. И хорошо, что я знаю, что к чему, — Денис откидывается в кресле. — Ну прости. Я не знала, что он на такое способен. Мы, типа расстались, и вот. Я не сдержалась немного. — Я понимаю, и пообещал, что разберусь с тобой и проведу разъяснительную работу. Но, поверь, в следующий раз при повторной жалобе, даже если все будут довольны, а он один нет, мне придётся тебя отправить домой. Без дальнейшего права работы в сборной. Держи себя в руках. Работа это работа, а личное должно оставаться личным. — Извини, а ты дважды на меня поднимал руку из таких же соображений? — Мы, кажется, помирились, нет? — Да, прости ещё раз. Это был первый и последний раз. Я буду идеальным работником. — Надеюсь. Иди, отдыхай. Ночь на дворе. — До завтра, — выхожу из комнаты снабженцев. Видимо, Максименко совсем потерял края и попутал берега. И такого от него я никак не ожидала. Что ж, тут он меня поставил на место, следует признать. Это будет мне уроком. Под грузом таких мыслей бреду по коридору. Но, замечаю идущих мне навстречу Никиту и Матвея. — Привет, — он слабо улыбается. Никита же просто махает мне рукой. Никогда не думала, что буду так рада видеть вратаря «Краснодара». Бросаюсь ему на шею и крепко обнимаю. — Эй, ты чего? Что случилось? — Матвей, как никто другой знает, что если я и кинусь к нему, то не от хорошей жизни. Вся наша близость всегда была следствием Сашиного обращения со мной. — Меня тут обижают, — поднимаю на него глаза и тут же снова утыкаюсь ему в плечо. — Не плачь, разберёмся, — он по-крепче сжимает меня в объятиях. — Ладно, мы оба устали. Извини, задержала тебя на пути к кровати. Спокойной тебе ночи. — Всё нормально. Спокойной ночи, — мы расходимся, а я быстро смахиваю слезу, чтобы он не заметил.***
Следующим утром меня подняло в шесть. Правда, список дел к этому времени уже был. Одеваюсь в джинсы и черную толстовку, вешаю бэйджик и бегу в столовую, где приветливая женщина на раздаче выдаёт мне свежую кашу и чай. Теперь снова инвентарь, будь он неладен, и ещё надо попросить помочь выкатить на поле бочку с горячей водой. Поле в столь ранний час было почти пусто. Сначала у них завтрак, а потом тренировка. Пока возилась с инвентарем и общалась с помощником тренера, стало совсем светло, и на поле начали стекаться ребята. Матвей, как всегда, приходит одним из первых. — Привет, — он улыбается и приобнимает меня. — Сегодня выглядишь намного лучше. — Ты тоже, — пользуясь случаем, что вокруг нас почти никого, он обнимает меня уже обоими руками за талию, — кто тебя вчера обидел. — Да так, отчасти сама виновата. Надерзила вратарю одному, а он пожаловался менеджменту, а они начальнику. Вот и влетело вчера. — Кошмар, — он смеётся, — ладно, я, кажется, понял, кто и что сделал, не волнуйся, больше тебя здесь никто не тронет. — Больше я уже сама не допущу такого со своей стороны. Ты не хочешь меня отпустить? А то ещё и на это нажалуются. — Пусть попробуют, — он убирает руки и берет перчатки, — дай свою руку. Ничего не понимаю, но протягивая свою правую руку. Он быстро натягивает на неё перчатку и делает несколько быстрых движений. Теперь она сидит, как влитая. Хоть сейчас в ворота, — в первое наше знакомство ты надела их неправильно, теперь самое то. — Спасибо за мастер-класс. Мне, прямо в ней и уйти? — Давай, — он так же быстро снимает её. — Хорошего дня, — кидаю последний взгляд на поле, проверяя, всё ли нормально и, он падает на Максименко, который равнодушно отводит глаза. Не стоит даже и сомневаться, что он всё видел. Ну и пусть. Сейчас это уже меня не волнует.***
День, как обычно, пролетел мгновенно. И, уже под вечер, я вползаю в комнату отдыха. Она здесь общая. Я бы с радостью избежала появления там, но отсюда к моей комнате ближе. Из холла пришлось бы идти коридорами, а я слишком устала для преодоления таких расстояний. Внутри было весело: парни что-то оживленно обсуждали. Так же замечаю почти всех наших, включая девчонок. Уж не знаю, почему тут так весело, и, честно говоря, знать не хочу. — О, Вик, — Ксюша машет мне рукой, — иди к нам, нужно твоё женское мнение. — По поводу? — подхожу к большому дивану, где они почти все и расположились. — Да тут парни утверждают, что мы жить не можем без их достоинства. А мы за прогресс в сфере интим-приспособлений. Ты как думаешь? — Я вам тут не союзник, меня воспитывали по «Домострою», и учили не разговаривать на такие темы. — Да ладно, ты знаешь верный ответ, — насмешливо тянет Максименко. — Ксюш, что-то ещё? Я просто к себе уже хотела идти, — спокойно, на провокации я больше не поведусь. — Посиди с нами, а то они заколебали, — она потягивается. У меня напрашивался ответ, что не одну её они заколебали, но, вовремя прикусываю язык. Ещё не хватало дать ему повод снова на меня пожаловаться. — Только если мы закроем тему резиновых и живых достоинств, — сажусь рядом с Матвеем, так уж получилось, что я оказалась прижата к нему вплотную. Он лишь улыбнулся. — Да, потому, что ответ очевиден. Если мужику нечем похвастаться и нечего предложить, кроме как, своё достоинство, то это стремный мужик, — припечатывает она. — Сказала, как отрезала, — произносит кто-то, под общий смех. — Так что, сыграем в «правду или действие»? — она тянется к карточкам, прогнувшись и отклячив пятую точку чуть больше, чем нужно было. — Ксюш, если ты так изгибаешься перед Сашей, то он твой ангар в упор не видит, — Наташа у нас никогда не отличалась тактичностью. — Да больно надо, — она аж едва не подпрыгнула от возмущения, — он вообще, кроме Вики никого из нас в упор не видит. — Если б ты знала, как ты ошибаешься, — мой язык произносит это помимо воли. — Согласен, — Саша достает телефон, — ошибаешься. — Вот видишь. Начни выкладывать свои голые фото в инсту, он и тебя заметит, — делаю попытки встать, но, по-прежнему молчащий Матвей, успокаивающе кладёт мне руку на талию. — Зависть — плохое чувство, сама же говорила, — он делает вид, что ушел с головой в телефон. — Ребята, вечер перестает быть томным, — произносит Калугин, — Вика, помолчи, а. — Другу своему это скажи, — пожимаю плечами, — а лучше идите и нажалуйтесь на меня оба, чтоб меня наверняка выгнали. — Спокойно, — Матвей поворачивает голову ко мне, — Ник, заткнись. — Давайте играть, — Ксюша вмешивается в атмосферу с грацией слона, — скоро парням пора будет в кроватки. — Я не буду, — с трудом встаю с дивана, — всем спокойной ночи. К счастью, меня никто не стал останавливать. В номере я, приняв душ, сажусь на кровать прямо в полотенце и пытаюсь в прийти в себя. День начался рано, закончился плохо, и на душе мерзко. То, что Саша пойдёт по пути наименьшего сопротивления, я не ожидала. А больше всего я не ожидала, что он способен мстить. В дверь постучали. Интересно, кто это? Разбег вариантов от Ксюши до Дениса и Матвея. Открываю. Сработал последний вариант. — Проходи, — пропускаю его и проверяю, крепко ли закрыта дверь. Принимать больше гостей сегодня я точно не хочу. — Успокоилась? — без приглашения он садится на кровать. — Да вроде. Не ожидала, что он такой мстительный. — А я тебе говорил. — Да знаю.Толку-то сейчас торжествовать, что ты был прав? — Не волнуйся, он мудила, но я тебя в обиду тоже не дам. Работай спокойно. — Он и не будет больше вредить моей работе, того, чтобы меня выгнали он точно не хочет. А вот в остальном…придётся теперь ждать, пока закончится поток его эмоций. Кстати, у него, оказывается, новая девушка. Пока я была у вас в городе, время зря не терял, — сама не знаю, зачем я это сейчас озвучиваю Матвею. Видимо, от усталости. — Ну вот, а говоришь, я плохой, — он легонько дотрагивается до кончика моего носа. — Ты не лучше, — в его присутствии мне сейчас спокойно. Такое редко бывает. Сам по себе он очень цельный, без эмоциональных скачков. Чего не скажешь про него на поле. Но на поле никто не сохраняет хладнокровие, включая тренеров. — Правда? — он чуть наклоняется ко мне. — Чистая правда, — наши лица в миллиметре друг от друга. И не только лица, — но спасибо, что готов помочь. Только моим сложным эмоциональным состоянием можно объяснить то, что произошло: я целую его первая. Хотела легкий поцелуй, но, получился далеко не мимолётный. Он сразу подхватывает инициативу и легонько наклоняет меня в сторону подушек. Вторая рука ползёт вверх по бедру, и я запоздало вспоминаю, что на мне надето. Точнее, не надето. Если сейчас не остановить происходящее, потом меня уже не остановить тоже. Растекусь и никто не соберет. — Ты времени зря не теряешь, — отрываюсь от него, — но за поддержку спасибо. У меня теперь здесь нет друзей. — Ты зря считаешь, что всё вывезешь сама. Может, иногда стоит хоть на кого-то положиться? — К людям вообще лучше спиной не поворачиваться, — поворачиваюсь к нему спиной, снимаю полотенце и беру длинную футболку, в которой я сплю, — а то обнаружишь там десяток столовых ножей и метательный топорик.***
После ухода Матвея звоню Ларисе. — Прежде, чем начнёшь говорить, первая новость: вчера на матче были его родители. Фотка вместе есть в истории. — Не видела, блин. Они, наверное, по обычным билетам прошли. — Как он там? Денис уже мне сказал про жалобу. Вот ведь козёл малолетний. — Бесится, злится, но старательно делает вид, что у него всё окей. — По ходу, у вас в этот раз всё серьёзно разладилось. — По ходу. Не пойму, почему он мне про родителей не сказал? — А если б сказал, что с того? Ты бы бросала его по-медленней? — Нет, но, а, блин, — откидываюсь на подушку, — почему все так сложно? — А кому сейчас легко? — меланхолично замечает она. — Ты вот сейчас ни фига не утешила. — Если тебя утешать, ты развесишь сопли, а этого нельзя делать во время такой важной работы. — Вот ещё. Я имела ввиду, что ты хотя бы что-то прояснишь. — Всё прояснит тебе только он сам. Что он там хотел, а чего уже не хочет. — Значит, не судьба разгадать эту загадку нам. Ибо её главный фигурант тяготеет к походу на хер. Вот пройдут сборы и игры, и он нарвется. — Ага, останется потом только самая малость. — Какая? — Не вылететь из «Спартака». — Ничего, уеду в Краснодар. — Разве что так. Не ведись на его поведение, прошу. Сама же знаешь, успокоится, никуда не денется. — Надеюсь. Ладно, спокойной ночи. — Держи в курсе, и пока. Отключившись, долго верчу телефон в руке. Затем, сон пересиливает мрачные мысли и я просто заворачиваюсь в одеяло и засыпаю.