***
Мягкая зелёная трава и мох, и солнечный свет сквозь листья. Лотмор шла по лесу, наслаждаясь радостной мелодией, которую ей играла природа. Мелодию счастья, которая вызывала на лице эльфийки улыбку. Над головой пели и летали птицы. Вокруг сновали легконогие олени. Оленята подбегали к Лаэриэль и шли рядом с ней, получая от неё ласку, а после бегая вместе с родителями с ней наперегонки. А Лотмор смеялась и пела, ощутив присутствие благодати бессмертной юной Валиэ.Когда в полночной тени ветвей Для Ваны песню поёт соловей И нежен месяц, Приходит в наши края весна, За нею лето златое к нам Приводит Нэсса. Когда в дрожащей жаре полей Клонится колос спелый к земле В дремотной лени, Сияя юной своей красой, Она идёт в тишине лесов, За ней олени. Она прекрасна с солнцем в кудрях Оттенка тёплого янтаря, С очами лани, Она плетёт в высоких горах, В полях широких, синих лесах, Волшебный танец. И ты танцуешь, душа моя, А мир от мёда и солнца пьян, А я стократно. Как будто дню скончания нет И не угаснет солнечный свет Зарёй закатной. Пока ещё далека печаль, Пускай в чертогах моих звучат Свирель и арфа. Ещё не завтра придёт пора Холодный дом сиротить ветрам, Ещё не завтра. И мы, душа, с тобою вдвоём В оленьем танце Нэссы идём, И будь что будет. Ещё не завтра держать ответ, Ещё не завтра предстанем пред Владыкой судеб. Когда в дрожащей жаре полей Клонится колос спелый к земле В дремотной лени, Сияя юной своей красой, Она идёт в тишине лесов, За ней олени. И мы, душа, с тобою вдвоём В оленьем танце Нэссы идём, И будь что будет. Ещё не завтра держать ответ, Ещё не завтра предстанем пред Владыкой судеб.
Эльфийка остановилась. Смеясь, она попрощалась с оленями, и те убежали, а Лотмор пошла дальше, пока не вышла на небольшую лесную поляну, где расположился малочисленный прайд. Красивый златогривый лев сперва утробно зарычал, увидев Лаэриэль. Эльфийка улыбнулась снова, медленно опустившись на корточки и вытянув руки вперёд, показывая своё миролюбие. Зверь подошёл к ней и, обнюхав, позволил запустить руки в свою мягкую гриву. - Здравствуй, красавец мой. Пойдём. Этот прайд появился в лесу Белег около года назад. Три исхудавших зверя пришли с востока с многочисленными ранами, полученными на охотах, как видно часто неудачных, или от людского оружия. Лотмор их выходила, хотя и не видела до тех пор ни разу таких зверей; львы обжились в лесу и через год все трое были здоровы, выбрав своим местом эту небольшую лесную поляну. Две взрослые львицы расположились на траве, и Лотмор опустилась перед ними. Раздалось резкое рокочущее «мяу!», через одну из львиц с трудом перелез маленький львёнок и подбежал к эльфийке, положив лапы ей на колени. - Чудо какое! – воскликнула та. – Наконец-то! Зря я вас на неделю забросила. Она принялась внимательно осматривать львёнка, и, только совсем успокоившись, наконец выпустила его из рук. Львы её принимали как родную, только вожак при каждой встрече ощетинивался, будто опасаясь, что под её лицом может скрываться кто-то другой. Почти всё время её пребывания с прайдом, он ходил вокруг них; эльфийка общалась с львицами, а теперь ещё и играла со львёнком, который, познакомившись с новым для него существом, почти совсем не отходил от Лотмор. Но внезапное рычание льва заставило гостью вздрогнуть и поднять голову. Лев стоял прямо перед ней и настороженно смотрел куда-то ей за спину, открыв пасть и обнажив белые клыки. Лаэриэль облегчённо выдохнула, догадавшись, кого он увидел: - Туредиль, твоё незнание этих зверей могло тебе дорого обойтись! Неужели жизни не жаль? Она поцеловала на прощание львёнка, прошлась ладонью по шерсти львиц и, потрепав льва, с благодарностью на устах, отошла от семьи. Туредиль стоял недалеко, в тени деревьев. Эльфийка, взяв под руку, увела его, чтобы больше не тревожить лишний раз прайд. Когда поляна скрылась из виду, Лотмор рассмеялась, получив на это непонимающий взгляд друга. - Что же ты так побледнел, когда вожак на тебя нацелился? Неужели испугался, Друг Победы? Туредиль вздохнул, отведя взгляд. - Не смущайся, не злись на меня, - Лотмор улыбнулась помягче, и положила руку ему на плечо, будто извиняясь. – Послушай, даже Асталон испугался бы, попав на глаза такому хищнику… немного… Туредиль, хитро прищурившись, посмотрел на неё с лисьей улыбкой на губах. - Извиняться ты умеешь. - Это у нас семейное, - пожала плечами эльфийка. – Знаешь,.. я давно хотела спросить… Как ты спасся? - Ты о чём? – прохладным тоном спросил эльф, в чьих глазах незаметно для его собеседницы появилось напряжение. - Десять лет назад… Ты ведь уезжал на восток, в Гондор с тем кукольником, - она скривилась, вспомнив. – А потом, когда болезнь всё население изничтожила, вы вернулись оба, живые и здоровые. Я конечно была безумно рада, но… Как? Ну, хорошо, ты – эльф. А этот кукольник?.. О Эру! Никогда его не забуду. Когда мы с тобой с ним впервые встретились в деревне, я думала, что кошмар увидела. Конечно, не хорошо по внешности судить… Но… Он такой страшный! Горбатый, со шрамом от ожога на половину лица… Но страшнее всего – эти глаза. Они будто в самую душу глядят. Туредиль выслушал её безэмоционально, а когда она договорила, спокойно произнёс: - Ты преувеличиваешь, Лотмор, право. - Да? Ты так думаешь? - Уверен.***
Сумерки тихо сгустились над лесом. Ушло солнце за горизонт, и вскоре настала полная темнота. Высокое ночное небо потом приняло на себя круглую белую луну, что этой ночью была особенно большой, и лила казавшийся зловещим свет на сонную землю под собой. Лотмор тревожно осмотрелась вокруг, слушая ночное безмолвие, несколько раз нарушавшееся волчьим воем. Эльфийка была встревожена. Нет, не волков она боялась. Она боялась того, что могло стать причиной их песен. Она понимала, что они что-то чувствуют. Она сама ощущала тревогу леса, но ничего пока не могла понять. Это «что-то» было ей незнакомо. Стараясь подавить чувство страха, Лотмор зашла в дом. - Очень странно, - сказала она, закрывая дверь. – Туредиль, закрой окна! Лаэриэль села в кресло перед камином, внимательно вглядываясь в пламя, плясавшее на поленьях. - Ты чего? – спросил Туредиль, закрыв последнее окно и сев рядом с ней. - Меня пугает природа… - задумчиво произнесла эльфийка. - Тебя? – усмехнулся эльф, выгнув бровь. - Не смейся… - она нахмурилась и встала ноги, сложив руки на груди. – Что-то происходит. Даже соловьи сегодня не пели. Только волки воют. Эльф исподлобья посмотрел на Лотмор, но подавить зловещую улыбку у него не получилось, когда он понял, что на него никто не смотрит. - Ты боишься, - его голос прозвучал тихо, но отчётливо. Лаэриэль резко подняла голову, почувствовав его дыхание за спиной. – Ночь всегда была покровом для страхов… Тёмных, но ясных… - Что ты имеешь в виду? – эльфийка насторожилась, уловив еле заметную, незнакомую доселе интонацию. - Узнаешь… В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в дом вбежал разъярённый Асталон с обнажённым мечом, который он тут же направил в сторону Туредиля. - Отойди от неё! Всё произошло так быстро, что Туредиль не успел надеть маску невинности, которую он носил всегда, когда его лицо не видели ни брат, ни сестра. Лотмор непонимающе посмотрела на ворвавшегося. - Асталон!? - Подойди ко мне, - низко сказал он. - Асталон, что случилось? Тот молча взял её за руку и завёл к себе за спину, продолжая прожигать мнимого друга взглядом. - Одно хочу понять, как же мы согрешили, что дожили до такого времени? Тот, кто предал Единого, нашими руками был спасён и получил помощь. Ты – Моргот – завистник, предатель, лицемер и убийца. Как ты только посмел явиться сюда? Поражённая Лотмор во все глаза смотрела то на Туредиля, то на брата, цепляясь за его свободную руку. - Невозможно… Асталон, что ты говоришь? - Я говорю, что знаю. Двадцать лет он жил в нашем лесу, и сегодня днём я видел всё то, что он успел сделать за всё это время. Я видел воскресшего Саурона и орков, которых они создали на заброшенных землях Ангмара. Видел всё, что они творили в Эриадоре. Лотмор поражённо посмотрела на воплощённого айнур. Её лицо постепенно приобрело выражение ненависти и ужаса. - Враг всего живого… Ты! Здесь! Моргот рассмеялся, запрокинув голову. - Я везде, Лотмор! А ты не ярись, Асталон, - пожалеешь… В этот момент в лесу раздался страшный треск и рёв, и только брат с сестрой успели отойти от распахнутой двери, как в дом, во главе с Гортхауром, вошли все шесть орков, который Асталон видел днём. За стенами дома слышались крики: «Слава Мелькору!» Вдруг с лязгом разлетелись стёкла в окнах, куда тут же сунулись морды орков-солдат. - А Эру! – прошептала Лотмор, закрыв рот ладонью. На лице Моргота появилась злорадная усмешка. С тем же ликованием его первый соратник и слуга отвесил поклон господину. - Повелитель наш, Мелькор. Армия ждёт твоего приказа. - Ты! – воскликнула эльфийка, рассмотрев лицо Гортхаура. – Кукольник… Глаза твои змеиные! - Госпожа Лотмор, - улыбнулся тот. – Вот видите, я ведь говорил, что свидимся… - Взять, - прозвучала отчётливая команда Моргота, и в тот же миг несколько орков двинулись к эльфам. Асталон уже было поднял меч, собираясь сражаться до последнего, но не успел сделать и движения, как Гортхаур воздел руку, и сильнейшая волна воздуха откинула брата с сестрой к стене. Глухой удар – и ни он, ни она ничего больше не видели и не слышали, рухнув на землю без сознания.***
Это было настоящей тайной: как целая армия орков смогла пройти через земли Рованиона не истребив ни одной деревни, не потревожив даже прикосновением ни одну семью, ни одного человека? Но это было так. За довольно краткий срок легионы Моргота миновали земли некогда великого Роханского государства, ныне обезглавленного, ибо не было королей, были только воеводы. За спиной армии осталась захваченная орками Хельмова Падь, Белые горы и Пеленнорские поля. Безлюдный Гондор оживился, наполнившись орками. А пустой белокаменный Минас-Тирит, принимавший под свои своды Исильдура и Арагорна, ныне стал столицей и крепостью для Моргота. Тяжёлые двери тронного зала королевского дома с грохотом распахнулись под тяжёлой рукой Врага Валар, и пустой тёмный зал в миг наполнился светом вдруг зажёгшихся факелов. Громко отдавалось эхо его шагов в полной тишине. Моргот поднялся по лестнице на возвышение и сел на королевский трон, столько времени остававшийся незанятым. Саурон остался у подножия лестницы. Повелитель кивнул. Поклонившись в ответ, Гортхаур хлопнул три раза в ладоши. В зал вошли орки, и двое из них вели пленников, которых поставили на колени перед возвышением. - Сегодня великий день! – зазвучал голос Бауглира. – Ибо он означает начало конца моих врагов. Смертные будут служить мне. Валар – умрут в муках. И даже умершие эльфы, люди и гномы не скроются от моего гнева. Этот мир будет моим! И как только он им станет, все в нём поймут, что значит идти против меня. Зал взорвался воплями орков, что скандировали имя Чёрного Врага. А двое пленников продолжали стоять на коленях, закрыв глаза и стараясь не слушать всё то, что происходит вокруг. В один миг они внезапно поняли, что всё стихло. Открыв глаза, они поняли, что в тронном зале остались только они, Гортхаур и Моргот, и оба сейчас смотрели на них. - Вот мы и дошли до самого интересного места в наших разговорах, - страшно улыбнувшись произнёс Моргот. – Асталон, Лотмор, право, мне не доставляет удовольствия смотреть на вас в таком виде. Встаньте. Вот так. Не стоит на меня злиться. Вы оба воистину родились под счастливой звездой… - Скажи, наконец, чего ты от нас хочешь? – Асталон потерял терпение. - Если ты так желаешь это знать, я тебе расскажу. У меня есть предложение. Точнее – сделка. Я сохраняю вам жизнь, и вы спокойно живёте здесь со мной в достатке и покое, а вы… служите мне, исполняете все мои приказы, не стараясь меня предать. Отказ от сделки – смерть. Предательство одного – муки и гибель для второго на глазах у предавшего. - А предавший? - Продолжает жить здесь в качестве заключённого, жить с муками совести и в полном одиночестве. Брат с сестрой переглянулись. Для обоих выбор был очевиден, но раньше, чем эльфийка успела произнести хоть слово, в зале прозвучал твёрдый голос Асталона: - Мы согласны! Лотмор замерла, не в силах поверить, что эти слова прозвучали из уст её брата. Но посмотреть на Асталона не решилась. Моргот улыбнулся. - Правильно, мальчик. Поверь мне, ты принял верное решение. Саурон, - глаза Чёрного Врага обратились к соратнику. Тот поклонился и обернулся к пленникам. По одному взмаху его руки верёвки спали с их рук. - Идите за мной, - произнёс он, и вскоре все трое покинули тронный зал. Выйдя из ворот королевского дома, находившегося за цитаделью, они направились в шестой ярус. Здесь находилась усыпальница королей и правителей Гондора. Высокие тёмные двери казались нетронутыми во время захвата. - И зачем мы сюда пришли? – спросила Лотмор. – Это усыпальница. Много лет назад мы здесь были. - И ступеньки, по которым только что поднимались, вместо того, чтобы идти по Улице Тишины ты тоже помнишь? - Нет. - Вот именно. Не спеши, - улыбнулся Саурон. – С тех пор, как ты была здесь в последний раз прошло очень много времени. Поверь, склеп уже не тот. Жестом он пригласил спутников войти. Асталон толкнул створки, и те медленно и почти беззвучно раскрылись перед ним. Усыпальница раньше была большим сводчатым залом, где находились невысокие каменные постаменты с чёрными фигурами, лежавшими на них, сложив руки. Теперь постаментов не было. Перед Асталоном был длинный коридор, в стенах которого были вделаны двери. Свет исходил из небольших многочисленных окон, сделанных в оставшемся таким же, как и раньше, сводчатом потолке. В промежутках между дверьми висели волшебные светильники. Брат с сестрой были очень удивлены. Такое преображение усыпальницы не могли сделать орки, все творения которых были грубы. Казалось, что всё так и было изначально. С самой постройки города. - Здесь будет чисто ваше место. Повелитель сказал, что здесь вы можете распоряжаться, как у себя дома. До встречи. - Надеюсь, что нескорой, - сухо ответила Лаэриэль. Саурон удалился. Асталон закрыл двери за собой, и они остались одни в тишине усыпальницы. Было прохладно. Лаэриэль зашла в первую попавшуюся комнату, с удивлением отметив, что обставлена и отделана она и правда почти на эльфийский манер. В противоположной стене было окно, выглянув в которое, можно было понять, что усыпальницу подняли на высоту, с которой можно было увидеть части двора перед цитаделью и королевский дом. Но времени удивляться у неё не было. Услышав, как зашёл брат, эльфийка громко хлопнула по столу. - Как - ради всех Валар! - это понимать? – крикнула она. – «Мы согласны»? Асталон, как ты можешь такое говорить? Он – Враг! Он не друг нам, и пришёл снова в этот мир не ради заключения мира, а ради власти и мести, а ты соглашаешься ему служить!!! Асталон, ты – сошёл с ума! - Если это всё, что ты мне хотела сказать, позволь теперь мне, - на удивление спокойно и миролюбиво ответил тот. – Я долго думал, пока мы сюда добирались, и пришёл к выводу. Эру не просто так позволил нам дожить до этого дня. Если мы застали возвращение Моргота, значит наша роль в этой истории не завершится бессмысленной гибелью. - И что ты предлагаешь? - Сделать то, о чём договорились с Морготом. Он далеко не дурак, чтобы нам с тобой доверять такие важные дела, как шпионаж, добыча информации, командование армиями или подавление восстаний населения в Рованионе. Нас он сохранит для чего-то более важного, чего нам наверняка придётся ждать очень и очень долго. А до тех пор мы должны узнавать сами о нём как можно больше и хранить эту информацию для тех, кто сможет ею воспользоваться. А именно, в наших руках приблизить хотя бы отчасти день поражения Моргота. Лаэриэль со вздохом опустила голову, тогда как брат с улыбкой крепко обнял её. - Прости меня, я могла догадаться… - Главное, что ты меня поняла, - тихо ответил Асталон. - Знаешь, мне почему-то отец вспомнился. Мы с тобой ведь всё Средиземье обошли – его никто не видел. Неужели… мы его уже никогда не увидим? Подумать только! Эльф, видевший Дориат ещё в Эпоху Древ, закончил свой путь так неясно где-то в Средиземье…***
Полная темнота ни для одного эльфа никогда не была помехой. Но быть в цепях и под землёй – худшее, что только может пожелать себе родившийся под сенью молодых деревьев бессмертный. Но у него уже не было сил. он пытался сбежать два раза – все два раза его ловили. Перечислить количество ран было уже невозможно. Одно спасало: когда он совсем выбился из сил, его перестали пытать. Гоблины есть гоблины. Всю жизнь прожили под землёй без гостей, и стоило им найти полузамёрзшего во время бури на перевале у входа в их пещеры эльфа, они тут притащили его к себе в дом, глубоко в пещеры Мглистых гор. Развлечений хватало, пока пленник не то что говорить, а даже двигаться перестал, пребывая почти в постоянном забытьи. Эльф очнулся, услышав шорох рядом с собой, но не открыл глаз, уверенный в том, что твари пришли сменить догоревший факел. Появился свет. Пришли гоблины. Шумно что-то обсуждая, они кого-то подтащили поближе к бессмертному и приковали к стене так же, как и его. Свет остался, но твари ушли. Сбоку послышалось шумное, хриплое дыхание. Эльф с трудом открыл глаза, заболевшие от непривычного света, и посмотрел на соседа. Это был человек, но выглядел он лучше эльфа. Приведённый удивлённо посмотрел на бессмертного. - Ты… эльф? – хрипло спросил он. - И что с того? А ты – человек. Как же непривычно звучал собственный голос после стольких лет полного молчания. - Я уже очень долго не видел эльфов. - Ты в Эриадоре жил? - Да. А ты? - В Рованионе… Валар, как же давно это было! Какой сейчас год? - Вчера миновал 3019й год Шестой Эпохи. Сегодня – первый год Седьмой. - Не может быть… - Что? - Я здесь нахожусь уже… больше двух тысяч лет. Человек недоверчиво вскинул брови. - Я не вру, - ответил эльф. – Сам не знаю, как это вышло. - Долго же ты терпел. - Я должен отсюда выйти… А… как началась новая Эпоха? - Гондор был опустошён чёрной болезнью около десяти лет назад. А сегодня его захватила армада орков. Я слышал это от гоблинов. Орки пришли из Эриадора, прошли через лес Белег и, под командованием вернувшихся Врагов – Моргота и Саурона, – захватили Гондор. - Как прошли через Белег? – эльф побледнел, хотя казалось, что больше побледнеть он просто не сможет. - Что с тобой? –встревожился человек. - Белег – мой дом. Там… живут мои дети…