«Гомик не может быть смешным, Ричи, и все это знают. Смирись, — говорил его агент».
Ага, попробуй сказать это Эллен ДеДженерес, которая за всю свою жизнь повидала больше кисок, чем любой ветеринар. Да у нее охуенное чувство юмора, — подумал Ричи с ухмылкой. Его длинные ноги слегка подкашивались, ведь он только что проснулся, и он чуть было не споткнулся о свою футболку, в которой был вчера. — Блять! — гаркнул Ричи. Он ненавидел утро до первой чашки кофе, и так было всегда, насколько он помнил. Вдруг он почувствовал себя отчаянно одиноко. Ричи давно привык к этому чувству, но иногда оно проявлялось сильнее, чем обычно, и это сбивало с ног. Его агент был буквально единственным близким ему человеком. Ричи не знал даже, живы ли его родители, там, в Дерри. Он мало что помнил о них и о своем детстве. Конечно, он знал, что родился в Дерри. Знал, что ходил в начальные и средние классы. Даже в старших провел несколько лет. Поэтому у него наверняка должны были быть друзья. Он знал, что уехал оттуда, когда ему было шестнадцать, не сказав ничего родителям, чтобы, не останавливаясь, бежать из этого сраного гомофобного города как можно дальше. Знал, что начинал в Лос-Анджелесе, подавая кофе в Старбаксе, и в конечном счете пришел к тому, что имел сейчас, — к жизни на вершине холмов. Но он знал это так же, как заученные панчи своих выступлений. Это было репликой, выученной наизусть, но воспоминаний об этом куске его жизни не было вовсе. Сложно объяснить то, что не укладывается в голове. Ричи вдруг вспомнил фразу из «Солдат неудачи», его любимого фильма:«У вас нет своей семьи. Вам уже сильно за сорок. У вас нет детей, и вы одиноки. Кое-кто из ваших друзей сказал: «Еще один провал — и вашей карьере конец!» Что вы на это скажете?» «Кто-то назвался моим другом?»
Шутка рассмешила его, но груз на сердце стал еще тяжелее. Ричи был экстравертом до мозга костей, поэтому одиночество заставляло его страдать и сходить с ума. Иногда он был даже чересчур дружелюбным, знал кучу людей, с некоторыми из которых ему правда нравилось проводить время, но с ними он не мог быть настоящим, поэтому никогда не позволял себе сближаться с людьми. Ему казалось, что никто никогда не сможет понять его.«Что ты, пидор, плакать вздумал?»
Он даже не надеялся, что когда-нибудь сможет найти кого-то, потому что в новостях тут же узнали бы об этом, а он не мог позволить этому случиться.«Только гляньте на эту принцессу. Он плачет. Вот это оборжаться!»
Ричи неоднократно пытался завести отношения с женщинами, но все они были обречены, ведь он хотел совсем не этого. Видимо я действительно неудачник, — подумал он, пытаясь приготовить на завтрак яичницу. Он сделал пару глотков кофе и снова вспомнил о сигаретах. Он поставил перед собой цель не курить до обеда, чего бы это не стоило, но ломка была адской настолько, что в голову не лезли никакие другие мысли. Это было невыносимо. Он постоянно смотрел на часы и, скрестив руки на груди, стал жестко впиваться ногтями в свою кожу, находясь на грани нервного срыва. Он думал о том, чтобы опрокинуть в себя стаканчик виски, но в этом не было абсолютно никакого смысла. Избавиться от одной вредной привычки, чтобы втянуться в другую, еще похуже? Глупость. Хотя, иногда он скучал и по гашишу. Добро пожаловать в Голливуд, — подумал Тозиер и пожал плечами. Здесь, в этом Богом забытом месте, не существовало ни единого мужчины и ни единой женщины, кто хотя бы раз в своей жизни не попробовал какой-то наркотик. На данный момент в тренде был кокс, а молодые ребята не упускали возможности попробовать какую-то новую химку в таблетках, название которой он даже не знал. Как бы там ни было, но от старого доброго гашиша, чтобы немного расслабиться, он бы сейчас не отказался. Ричи закончил завтракать, допил свою огромную чашку кофе и твердо решил не сдаваться и сдержать обещание, данное самому себе. После, он решил пойти пройтись, чтобы немного отвлечься. Он быстро принял душ и надел на себя чистую одежду, затем положил свой новенький айфон в карман черных джинсов и ушел, даже не задумавшись над тем, что ему стоило бы помыть за собой посуду (сегодня был один из тех трех дней в неделю, когда должна была приехать группа рабочих из клининговой компании, чтобы позаботиться о чистоте его дома). Выйдя на улицу, он чуть ли не бежал, упиваясь теплом и лучами западного солнца. Его апартаменты находились в Беверли-Хиллз, на расстоянии одной улицы от Западного Голливуда. В этом районе жило достаточно много знаменитостей — гораздо известнее, чем Ричард Тозиер, — поэтому люди не так часто останавливали его с просьбами о фото или автографе. С этим ему повезло.***
Он медленно шел в тени пальм, чувствуя себя прекрасно даже в такой жаркий день, потому что на дух не переносил холод. В какой-то момент он остановился, чтобы проводить взглядом молодого мужчину, который вышел на пробежку в шортах и с серьгами-каффами* в ушах. Не будь пидором, — мысленно обратился к себе Ричи, сильно закусив губу, и продолжил идти. Последний раз, когда он с кем-то встречался, был год назад, во время его поездки по Европе. Ричи любил находиться в отпуске, потому что только тогда он мог побыть собой хоть какое-то время, и, о боги, как же он любил отпуска. Какой-то ребенок остановил его, процитировав фразу из выступления, которую он каким-то чудным образом вспомнил. В конце концов, все шутки писал не он.«Гомик не может быть смешным, Ричи, и все это знают, — раздался голос Лэнса у него в голове».
Тозиер лениво шел, куда глаза глядели, когда что-то, кто-то попал в периферию его зрения, заставив застыть на месте. Он медленно закрыл глаза, а открыв их, почувствовал странное ощущение в животе. Неподалеку стоял мужчина, скорее всего турист, который вдумчиво смотрел на небо, потерявшись в своих мыслях. Он был далеко не так красив, как тот парень в шортах, пробегавший мимо, поэтому Ричи мог спокойно наблюдать за ним. Он почувствовал тепло, окутавшее тело, и не смог заставить себя отвернуться, поэтому просто продолжил беспомощно пялиться. Незнакомец был невысокого роста и довольно приятной внешности. Он был странно одет: на нем была ярко-красная футболка поло, просто ужаснейшие вельветовые шорты телесного цвета и целых две — твою мать, две! — бананки, голубая и темно-коричневая. У него были большие темные глаза, от одного взгляда в которые Тозиер готов был растаять. Брови мужчины были сведены вместе, создав между ними пару морщин, а губы соединены в тонкую полоску. Вместе со всем этим было в нем что-то до абсурда потрясающее. Ричи поймал себя на мысли, что должен ему что-то сказать. Будучи на публике, он старался быть осторожным, ведь не хотел, чтобы его считали грубым зазнавшимся от известности кретином, который любил поиздеваться над своими фанатами, относясь к ним, как к дерьму. Но в этот раз он все же не смог сдержать язык за зубами. Ему казалось, что все силы Вселенной разом давили на него, заставляя подстебнуть незнакомца, будто от этого зависела судьба всего человечества. — Эй ты! А вторая бананка тебе зачем? Ты в ней тампоны носишь? У тебя что, месячные? Мужчина подскочил от неожиданности и повернулся к нему лицом, на котором выражалось недоумение. — Что, простите? — Ричи уже было собрался немедленно извиниться, но прежде, чем он успел открыть рот, мужчина усмехнулся и ответил: — Если тебе нужны прокладки, потому что свои ты дома забыл — мог бы просто попросить. Женская солидарность, как-никак, — как только он понял, что только что сказал, то тут же сразу прикрыл рот рукой. — Черт, извините, вообще-то я себя так никогда не веду. Какой же он милый, господи, — подумал Ричи, и на его лице появилась ухмылка. — За что ты извиняешься? Это же я первый начал. Мужчина не ответил, а через мгновенье его веки широко распахнулись, и он тихо спросил: — Вы ведь Ричард Тозиер? — Прости, мы знакомы? Тот отрицательно мотнул головой в ответ. — Я смотрел некоторые твои выступления в интернете. — Что ж, всегда приятно встретить фаната. Кончик носа незнакомца дернулся, и подобная картина заставила все внутри Ричи перевернуться. Где-то в груди он снова почувствовал необъяснимое чувство тепла. — Я не говорил, что я ваш фанат! — Но и не отрицаешь это! — улыбнулся Тозиер, чувствовавший себя так, будто немножечко подвыпил, и не понимал, почему это происходит. — Ты знаешь меня, но я не знаю, кто ты. Как тебя зовут? Мужчина взглянул на Ричи, сомневаясь в своих дальнейших действиях. Он будто сканировал его, и Ричи понял, что тот не может решить, назвать свое имя или нет. — Эдвард, — в итоге мягко ответил он. Ричи не хотел, чтобы этот разговор заканчивался, хоть и не понимал почему. — Итак, Эдвард, что ты делаешь тут, в ЛА? Щеки мужчины слегка покраснели, и он отвел взгляд в сторону. — Ничего особенного! — он ответил слишком быстро, и Ричи понял, что мужчина солгал. — Просто приехал сюда отдохнуть на время отпуска. Я из Нью-Йорка, — протараторил Эдвард и открыл одну — голубую — из своих бананок, достав оттуда что-то, что напоминало ингалятор. Он нервно нажал на кнопку и сделал через баночку глубокий вдох. Картинка, представшая перед глазами Ричи, спровоцировала невероятную головную боль, и он, сильно зажмурив глаза, поднес руки к вискам, которые, как ему казалось, насквозь просверливали дрелью.Темнота. Они все вместе в гараже. Он слышит приглушенный шаркающий шум и поворачивается на звук. Он всегда поворачивается к нему, всегда. Одному Богу известно, как сильно он важен для него, и насколько правильным это кажется, хоть и не должно. Мальчик, еле дыша, обхватывает губами ингалятор. «Я едва дышу… Сейчас лето! Мы дети! Я едва дышу! Да у меня блядский приступ астмы!»
— Все в порядке? Может, нужен Викодин? У меня три упаковки! — первое, что увидел Ричи, открыв глаза, — лицо мужчины, которое было всего в нескольких сантиметрах от его собственного. Он неосознанно сделал шаг назад. — Нет! Я просто… Просто кое-что показалось. Но я не могу вспомнить, что именно. — В последнее время со мной это тоже происходит. Ужасно бесит, — коричневая бананка Эдварда завибрировала, и он закатил глаза. — Не собираешься ответить, Эдуардо? — Ни за что. Это, скорее всего, моя жена, а я сбежал сегодня утром из дома и с тех пор еще ни разу с ней не говорил. И не собираюсь в ближайшее время.«Моя жена. Моя жена. Моя жена. Моя жена».
По каким-то причинам мысль о том, что у Эдварда есть жена, ранила больше, чем должна была. А должна ли была вовсе? Это же не могло быть из-за того, о чем думал Ричи? Они ведь только что познакомились. Не мог же он вот так сразу… — Значит, ты женат. И что, прям на женщине? — он не смог остановить себя и не подколоть мужчину. — Пошел нахер! — возмутился Эдвард, чтобы сразу спросить: — А ты? Ты, эм, женат? Ричи ухмыльнулся: — Конечно. — Правда? — спросил мужчина со странным выражением лица. — Да, а ты не слышал об этом? — Я же сказал, я не твой фан… — Мы с твоей мамой очень счастливы в браке. На какое-то время повисло молчание, но после Эдвард зашелся смехом. Этот звук заставил сердце Ричи радостно сжаться, и он решил рискнуть: — Эм, ты ведь… Ты же смотрел некоторые мои выступления, и ты в отпуске, так? У меня сегодня шоу — я мог бы выделить один билет, если хочешь. Все на мне. Что скажешь? Ты спятил, Ричи. Какого черта ты творишь?! Ведешь себя, как педик! Отбой! Прекращай! Щеки Эдварда покраснели сильнее, чем в прошлый раз. — Так, эм, вышло, что у меня уже есть билет. Поэтому, собственно, я здесь, — его голос звучал смущенно, и он попытался улыбнуться. — Ты пересек весь континент, чтобы посмотреть мое шоу? Прямо из Нью-Йорка? А говоришь, что не фанат. — Хватит лыбиться! Я клянусь, я не… Да мне даже шутки твои не нравятся, если честно. Сам не понимаю, почему я здесь. — Если тебе не нравятся мои шутки, но ты все равно приехал, значит, есть причина. Знаешь какая? — Да ладно! Просвети меня, — бросил Эдвард со скептицизмом. — Ты приехал сюда ради моего милого личика, Эдди! Правда, Эдс? — Воу, бип-бип, кретин! — вскрикнул Эдди, игриво оттолкнув Ричи от себя. Резко они оба застыли. Ричи мог слышать, как бешено колотится его собственно сердце в груди. Он облокотился на небольшую урну, стоявшую рядом, а Эдди тем временем снова вцепился губами в свой ингалятор. Мужчины испуганно уставились друг на друга. — Я… Мне пора идти. Приятно познакомиться, Мистер Тозиер, — едва слышно прошептал Эдди и без лишних слов развернулся и начал уходить. Ричи почувствовал резкий приступ тошноты, но не мог позволить ему уйти вот так. — Стой! Просто приходи за десять минут до начала. Я проведу тебя за кулисы, — он понимал, что это звучало очень отчаянно, но ему было плевать. — Хорошо, — ответил Эдди, но выглядел не особо уверенным в своих словах. — Как мне представить тебя охране? Эдвард…? — Каспбрак. Увидимся, — ответил он, отвернувшись, и быстро ушел. — Эдди Каспбрак, — повторил Ричи, и через мгновенье его вырвало в ту же маленькую урну, которая все это время помогала ему не свалиться с ног.***
Репетиция была полнейшей катастрофой. Его агент рвал и метал, потому что Ричи продолжал забывать слова и чувствовал себя потерянным, не в своей тарелке. Тозиер сидел в своей гримерке; по выражению его лица читалось явное волнение. — Сегодня ты должен справиться лучше, Ричи, иначе — это провал. Люди платят, чтобы увидеть тебя. Ты это понимаешь, чувак? — Значит, они тупые, и мне незачем беспокоиться. — Это тебе не всратые шутки, ладно? Это серьезный бизнес! Ричи проигнорировал Лэнса, вместо ответа сказав: — Скоро придет мой друг. Его зовут Эдвард Каспбрак. Передай парням, чтобы впустили, он со мной. Лэнс уставился на него с серьезным подозрительным взглядом. — Он же не один из ваших? Ты же знаешь, что не имеешь права… — Я же сказал: «Друг!» — ответил Ричи холодным тоном. — Если это поможет тебе сегодня хорошо выступить, то он может тебе даже отсосать. Сегодня я как никогда щедрый. Только не смей облажаться с шоу, иначе его отменят. Это предупреждение! — крикнул Лэнс, уходя. Только сейчас Ричи начал понимать, что, возможно, жалобы Лэнса по поводу его ориентации и вечные фразы о том, что он должен скрывать это, не особо-то касались плодов его карьеры, а, скорее, ублажали гомофобные убеждения агента. Тозиер тяжело вздохнул и вышел из комнаты, покинув здание через пожарный выход. Он беспомощно посмотрел вниз сквозь железные прутья лестницы и подкурил сигарету. Всего третья за день — он делал успехи. Он задавался вопросом, придет ли Эдди. Скорее всего нет, ведь они едва ли знали друг друга. Но если у него уже куплен билет, это же не сложно — приехать на десять минут раньше, правда? Десять минут, отсчет которых начался прямо сейчас. — Мог бы ты убрать это дерьмо подальше? Не хочу заработать рак легких. От неожиданности Ричи подпрыгнул и повернулся, чтобы посмотреть на только что пришедшего мужчину, хотя и так знал, кто за ним стоял. — Что? — Сигарета. Мог бы ты ее убрать? У меня слабый иммунитет, это может убить меня, — Эдди смотрел на него, оставаясь стоять у двери. — Я не смогу подойти, если не уберешь. Ричи заметил этот туповатый взгляд на себе и выбросил сигарету вниз. — Все равно пытаюсь бросить, — сказал он. — Хорошо, если бросишь. Это отвратительная зависимость, которая к тому же приближает тебя к смерти. — Знаешь, Викодин тоже вызывает зависимость. И он очень плохо сказывается на печени. Эдди нахмурил брови, будто оскорбившись. — Это совершенно разные вещи! Без этого мне становилось бы хуже, а тебе без сигарет — только лучше. Это совершенно, абсолютно разные вещи. — Продолжай убеждать себя в этом, — усмехнулся Ричи и заметил, что собеседник собирается ответить. Черт, как же он обожал их перепалки. Но прежде чем Эдди успел что-то сказать, его телефон стал снова вибрировать. Мужчина вдруг резко побледнел. Он взял свой ингалятор и сделал глубокий вдох. — Эй, приятель, все хорошо. Расслабься. Может, тебе стоит ответить? — Не хочу. Если я отвечу — она начнет орать на меня. Не хочу это слышать. — Я могу поговорить с ней, если хочешь, — предложил Ричи, удивив даже самого себя. — И о чем конкретно ты будешь с ней говорить? — Эдди был напуган и выглядел так, будто у него сейчас случится паническая атака. Ричи мягко взял его за плечо и посмотрел ему прямо в глаза.«Он же не один из ваших? Ты же знаешь, что не имеешь права…»
— Я скажу ей, чтобы она отъебалась от тебя, — практически прошептал он, и это было правдой. Если ему придется спорить с какой-то испорченной теткой среднего возраста из Нью-Йорка, только чтобы Эдди полегчало, то так тому, блять, и быть. — Я сам справлюсь. Спасибо, — это звучало уже увереннее и серьезнее, и Эдди ухмыльнулся: — Сегодня я как никогда смелый. Ричи громко сглотнул. Телефон все еще вибрировал. Он наблюдал, как Эдди взял мобильный в руки и посмотрел на номер. На лице последнего вырисовалось выражение чистейшего ужаса, как только он увидел набор цифр. И если бы Ричи не схватил его вовремя за руку, то телефон стремительно полетел бы вниз по лестнице. Он заметил, что звонили с неизвестного номера. С неизвестного номера из штата Мэн. Пока они вместе держали телефон, Ричи своей свободной рукой ответил на звонок и включил громкую связь. — Эдвард Каспбрак на связи. Кто это? — его голос был слабым и хриплым. — Привет, Эдди, — от этого голоса по спине Ричи прошелся холодок. — Это Майк. — Какой Майк? На вопрос ответил Ричи: — Майк Хэнлон. Из Дерри. — Извините, но это приватный разговор. Со сколькими людьми я говорю? — Здесь только мы: Эдс и я. Я Ричи, Майк. Ричи Тозиер. — Ричи?! Что ты… Вы не должны… Что ж, я не против. Так будет даже легче. — Зачем ты звонишь, Майк? — прохрипел Эдди, и Ричи вдруг почувствовал необходимость коснуться его, погладить по щеке, по плечу, по голове, да по чему-нибудь. Они все еще оба держали телефон, их руки были сжаты вместе. — Оно вернулось. Вы оба должны скорее приехать в Дерри. Завтра. Вы обещали, помните? — Завтра? Майк, у меня работа, выступления, ты не можешь просто… — Вы обещали. Мне пора идти, нужно позвонить Стэну. Увидимся завтра, ребята, — сказал Майк, и на другом конце воцарилась тишина. — Гребанный кусок дерьма! Так бросить трубку! Я… Я… — Ричи схватился за железные перила и выблевал прямо вниз. Эдди, в свою очередь, громко взвизгнул, и сразу же достал ингалятор, вдохнув с его помощью воздух три раза. Ричи повернулся и уставился на него широко открытыми глазами.Он. Эдди Каспбрак. Майк Хэнлон. Стэнли Урис. Билл Денбро. Беверли Марш. Бен Хэнском. Все они стоят в кругу, держась за руки. Кровная клятва. Порез на его ладони.
— Твою мать. — Вот черт. Ричи… — Эдс. Эдс… Блять, — у Ричи в голове не укладывалось, как он вообще мог забыть человека, стоявшего сейчас перед ним. Парня, в которого был влюблен все свое детство. Мужчину, в которого был влюблен до сих пор. Он знал. Это чувство никогда не утихало и никуда не исчезло. Оно всегда было с ним — он просто не помнил. Он попытался подойти ближе, но Эдди отступил назад. — Извини. Я гермофоб, а тебя только что стошнило прямо на моих глазах. — Точно, помню. У тебя есть бумажное полотенце? — Эдди быстро закивал и достал одно из своей голубой бананки. Ричи улыбнулся: — Конечно есть, и почему я не удивлен? Ты совсем не изменился, — он взял полотенце и осторожно вытерся. — Ты тоже не изменился, — вторил Эдди, и когда Ричи хотел сказать что-то в ответ — будто из ниоткуда появился Лэнс, с раскрасневшимся лицом и диким криком. — Какого хрена ты творишь? У тебя выход через тридцать секунд! Ричи услышал, как Эдди сказал его имя, и крикнул: — Увидимся в гримерке, когда закончится шоу! — На кого ты похож? — задал риторический вопрос Лэнс и окликнул помощника: — Эй, принесите ему воды. — Бурбон. И жвачку, — исправил его Ричи и вышел на сцену. __________________________________________________ 1. *Гриндр — приложение, обеспечивающее доступ к геосоциальной сети для геев и бисексуальных мужчин; 2. *Серьги-каффы — серьги, не требующие проколов, их можно носить на любых частях уха; 3. *«Солдаты неудачи» — черная комедия, фильм-пародия на многие известные голливудские фильмы о войне, в котором снимался Билл Хейдер (Ричи Тозиер).