Эдди сидел в толпе, наблюдая за своим другом, выходящим на сцену. Он все еще был шокирован последними событиями, в его голове роилась куча мыслей, и он не понимал, как вообще Ричи мог сейчас делать свою работу. Без преувеличения героем — вот кем являлся Тозиер. И как только Эдди мог забыть о нем? Невероятно.
Он знал, что материал этого выступления уже прогонялся несколько раз, и помнил большинство шуток, так что сейчас он мог сфокусироваться на своих новых воспоминаниях о прошлом.
Теперь ему стала понятна причина, по которой он потратил шесть часов на полет до Калифорнии, только чтобы посмотреть шоу. Ричи был его лучшим другом на протяжении долгих лет. Эдди улыбнулся этой мысли. Он был слишком сильно привязан к этому придурку… всегда поддавался его шарму, еще с самого раннего детства. Ричи мог заставить его делать что угодно одним лишь щелчком пальцев.
Или улыбкой в объективе камеры, — подумал он.
Но было в этом что-то еще. Мысли о возвращении в Дерри порождали что-то мрачное и неправильное, что-то страшное, о чем он так и не смог вспомнить, и это начало пугать его. Стоило бы спросить у Ричи, может, он помнил.
Эдди старался не думать о всех тех людях, которые сидели в этом кресле до него, и не прикасался к ручкам кресла, положив руки чуть выше колен. Он чувствовал себя немного не в своей тарелке, но чувство умиротворенности преобладало, как никогда раньше.
Скрытая сила Ричи Тозиера, дамы и господа. Легко и просто, — промелькнуло в мыслях.
Теперь, когда он знал, то осознал многое. Он даже съел на ужин гамбургер, за что Майра точно наорала бы на него, но он все равно это сделал. Влияние Ричи всегда заставляло его чувствовать себя увереннее и помогало выходить из зоны комфорта.
Зал молча ждал, когда же Ричи заговорит, а Эдди казалось, что комик смотрит прямо на него. Но, возможно, так казалось каждому, сидящему здесь. Это ведь как раз было работой Ричи — вести себя на сцене так, чтобы каждый без исключения почувствовал себя вовлеченным в монолог. Такие себе театральные трюки.
— Моя жена только что поймала меня за дрочкой на профиль ее лучшей подруги в Фейсбуке. Скажем так, она не оценила это и… — Ричи выглядел неуверенным. Эдди нахмурил брови и обеспокоенно посмотрел на него.
— Я Ричи Балабол Тозиер, и…
Кто-то из толпы стал возмущаться, и Эдди захотелось прикончить этого человека. Ричи все это время молчал и не двигался, потеряв дар речи, а через несколько секунд развернулся и ушел со сцены. Зал вспыхнул недовольством.
— Бля, — прошептал Эдди и встал.
— Наверное он на отходняках. Я слышал, как кто-то видел его блюющим прямо в урну этим утром, — кто-то произнес, и Эдди, решив пойти за кулисы, ускорился — иначе он просто не выдержит и начнет раздавать людям лещей.
Он не знал, можно ли ему идти туда сейчас, но должен был попробовать. Обойдя всех возмущающихся людей, он подошел к охране, которая без труда вспомнила его и пропустила внутрь. Нервишки слегка пошаливали, потому что Эдди не знал, чего ожидать. Может, Ричи хотел побыть наедине, да и за кулисами все было грязным и непонятным. Сейчас вместо крови по его венам пульсировал дискомфорт, пока он искал гримерку, в которой должен был быть Ричи. Наконец он нашел нужную дверь и, услышав приглушенные голоса, неуверенно постучался, спросив:
— Ты как, Рич? Это я. То есть, это Эдди, — но дверь открыл не Ричи. Из-за двери показался невысокий, но ужасно злой мужчина, который, насколько понял Каспбрак, был агентом Тозиера. Он был настолько зол, что открывая дверь, чуть не врезал ею Эдди по носу. Последний отступил назад с широко открытыми глазами.
— Какого черта ты здесь делаешь? — выпалил он. — Я знаю,
что ты. Я, по-моему, четко выражался, когда говорил Ричи не…
— Сэр, я понятия не имею, о чем вы гов…
— Ты уволен, — они оба услышали голос, донесшийся из дальнего угла помещения. Ричи сидел на стуле, держась за виски. Его глаза были закрыты.
— Что? — шокировано спросил мужчина.
— Ты слышал. Ты. Нахер. Уволен, — повторил Ричи, затем встал с места, подошел к Эдди и схватил его за рукав. — К черту это все! Пойдем, Эдс, — сказал он и начал ускоряться, уводя друга за собой.
— Что? А как же шоу? — спросил Эдди, пытаясь не отставать от Ричи. Его рука, за которую тот его держал, начала болеть, но он решил оставить это при себе.
Ричи повернулся, чтобы посмотреть на него, прямо во время бега. Его очки немного сползли вниз, а лицо покраснело. Эдди улыбнулся. Он снова почувствовал себя тринадцатилетним и вспомнил, как они бросали камни в окна Патрика Хокстеттера, а затем бок о бок бежали оттуда так быстро, как только могли. Ричи выглядел все так же, только его конечности стали длиннее, его лоб стал немного больше, а глаза выглядели более уставшими, но они по-прежнему таили в себе ту искру, которая всегда заставляла Эдди смеяться.
— Если ты расстроен тем, что все закончилось после первой же фразы, — я оформлю тебе возврат средств! — пошутил Ричи, вытолкнув Эдди в дверной проем и побежав вниз по лестнице.
— Знаешь, гонять вот так по лестнице опасно. Большинство несчастных домашних случаев именно так и случаются, — быстро выпалил Эдди, но не остановился.
— Ты
вообще не изменился, — фыркнул Ричи. — Не волнуйся, Спагетти, я не дам тебе свалиться и сломать что-нибудь, что ты там боишься себе сломать.
Как только они прибежали на парковку, Эдди заметил, как Ричи достал из кармана ключи от машины и нажал на кнопку. Блестящая, новая черная ауди издала щелчок, и Ричи сразу же заскочил в нее.
— Давай быстрее, они же бегут за нами!
Эдди на момент задумался о других возможных вариантах, но как только услышал приближавшиеся голоса, то открыл дверь авто и сел внутрь. Машина уже была заведена, и Ричи сразу погнал на всех скоростях.
— Подожди, я же еще не пристегнулся! — крикнул Каспбрак, но вместо того, чтобы остановиться, Тозиер засмеялся.
— Ну что, Эдс? Собрал все сопли в кулак? — спросил Ричи спустя пару секунд, и Эдди стал ворчать в ответ.
— Ты же знаешь, что я ненавижу, когда ты меня так называешь, мудак, — ответил он, но это было ложью. Все эти идиотские прозвища были для него чем-то разделяющим, и они ему нравились.
Эдвард Каспбрак был больным, застенчивым и слабым. А
Эдс, с другой стороны, — веселым, умным и иногда даже храбрым настолько, что готов был бросаться камнями в шайку хулиганов, лишь бы защитить дорогих ему людей. — И вообще-то нет, я далеко не в порядке. Еще немного, и я начну задыхаться. Мы чуть не свалились с лестницы. У меня тахикардия, мне нельзя так быстро бегать. А еще мне кажется, что я сейчас вырублюсь, — на выдохе протараторил он, загибая по пальцу на каждое предложение, и стал лихорадочно искать свой ингалятор.
— Как я мог забыть такого придурка, как ты? Я не понимаю! — сказал Ричи.
— Не знаю, но я бы с удовольствием о тебе и не вспоминал. Ты гандон!
— И как тебе не стыдно так бессовестно врать, Спагетти, м? — ответил Ричи, и Эдди одарил его скептическим взглядом, но не смог не ухмыляться. Внезапно к его горлу подступил тошнотворный ком, и он снова начал рыться в своей бананке. — Где же… Где мое противорвотное? Черт, я оставил его в номере. Сейчас скажу тебе адрес отеля.
Ричи сбавил скорость.
— Номер? О чем ты?
— Номер в отеле, где я останусь на ночь, тупица. Там весь мой багаж с медикаментами.
— У тебя отдельный багаж для лекарств?! Жесть, но сейчас не об этом. Я имел в виду,
отель? В каком смысле отель? Сегодня ты остаешься у меня.
Эдди удивленно моргнул:
— Что? С чего это мне оставаться у тебя, если я уже оплатил свой номер в отеле?
— Да лааадно тебе, Эдс! Мы не виделись больше двадцати лет! Ты же не думал, что я вот так легко позволю тебе уехать? Плюс, завтра нам нужно выезжать в Дерри, и легче будет, если мы сразу поедем вдвоем. Ты так не думаешь?
Эдди почувствовал волну страха, нарастающую внутри.
— Ты… ты правда хочешь вернуться туда?
— Ну, мы ведь пообещали.
Поклялись.
— Да, но о чем именно мы поклялись, Ричи? Это может быть что-то ужасное!
— С чего бы Майк стал звонить нам, если это что-то ужасное?
Эдди глубоко вздохнул. Ну почему с ним всегда так сложно? Иногда Ричи раздражал его до чертиков.
— Да потому что мы
поклялись! Не так сложно додуматься, Ричи! — истерично выпалил Эдди и замер. Ричи пялился на него, и Эдди настолько испугался, что перегнул палку, что совсем забыл напомнить другу следить за дорогой. — Прос… — он остановился на полуслове, потому что второй мужчина начал громко смеяться и долго не мог остановиться.
— О боже, ты все такой же бесячий, прям как когда нам было по двенадцать.
— Я не бесячий! Вообще-то я довольно приятный человек!
— Я бы так не сказал, Эдс!
— Да пошел ты! — Эдди тоже засмеялся. — Но в отель нам нужно заехать в любом случае. Все мои вещи остались там. Моя одежда, мои медикаменты, мои простыни…
— Твои чт… Твои
простыни? Я просто обязан знать, на кой хер ты притащил с собой свои простыни.
Эдди стыдливо отвел взгляд в сторону и посмотрел в окно. Он знал, что Ричи будет смеяться над ним, но он так же знал, что этот смех не будет злым. Это всегда было больше похоже на совместные шутки, нежели на насмешки. И даже если бы это было не так — быть причиной шуток всяко лучше, чем быть причиной жалости. Ричи всегда вел себя с ним на равных, с самого детства. Именно поэтому он всегда нравился Эдди, и именно поэтому он был лучшим его другом со всего клуба неудачников.
Он вспомнил, как всегда покупал всякие мелочи только для себя и Ричи. В основном это была еда: мороженое или пачка чипсов. Только для них двоих и ни для кого больше. Остальные неудачники находили это немного странным, но это никогда никем не обсуждалось; ни Ричи, ни Эдди тем более. В конце концов, это было их фишкой.
— У меня аллергия на пыль, — наконец бросил Эдди. — Я всегда беру с собой свои гипоаллергенные хлопковые простыни, — и засмеялся, потому что понимал, насколько абсурдно это звучит.
Ричи громко фыркнул:
— Чувак, какой же ты конченный.
Эдди разблокировал свой телефон, чтобы посмотреть адрес отеля, и увидел двадцать два пропущенных звонка от Майры. Он выпустил громкий грудинный стон и закрыл глаза; его ноги стали ватными, хоть он и сидел. Адреналин от побега, восторг от воспоминаний, спокойствие, которое он ощущал, находясь рядом со своим еще недавно забытым лучшим другом, — все это улетучилось вмиг. Одна только мысль о разговоре с Майрой пугала его больше, чем перспектива возвращения в Дерри. Он не помнил, что такого случилось в этом городе, но где-то глубоко внутри знал, что там творилось что-то неладное. Но Майра? Это уже совсем другая история. Он знал, что она станет орать, возмущаться, пытаться манипулировать ним, чтобы заставить его вернуться, и он просто не был к этому готов.
— В глазах темнеет, — очень тихо прошептал Эдди, но Ричи все равно услышал.
— Что случилось? — как будто в тумане донеслось до Каспбрака. Его глаза были все еще закрыты, но волнение в голосе друга было заметным и без того.
— Я просто хочу, чтобы она исчезла. Перестала существовать. Я больше не выдержу, я не смогу, — его голос надломился, а сам он чувствовал себя редкостным дерьмом, потому что никто и никогда не должен был отзываться подобным образ о собственной жене. Это было ужасно.
— Ты справишься, Эдс. Я уверен, что вы скоро помиритесь. Это пустяк, — голос Ричи звучал мягко, и слышались в нем нотки еще чего-то, что Эдди не смог распознать.
— Ты не понимаешь. Помнишь мою мать?
— Да, — ответил Ричи, прозвучав довольно серьезно. — Вчера я ее трахал.
Эдди тут же распахнул веки. Подобный ответ застал его врасплох.
— Бип-
блять-бип!
— Ты каждый раз на это ведешься, и я не могу остановиться, прости! — засмеялся Ричи.
— Я тут тебе пытаюсь рассказывать о серьезных вещах, а ты продолжаешь травить шутки про мамок. Зачем я вообще с тобой говорю?
— Потому что любишь меня, Эдс!
— Хватит меня так называть!
Ричи, прокашлявшись, прочистил горло:
— Прости. Да, я помню ее. Никаких шуток. О чем ты там говорил?
Эдди тяжело вздохнул:
— Она точная копия ее. Вылитая мать.
— Ты имеешь в виду, что она… — Ричи набрал в щеки воздух и резко выпустил его, а затем усмехнулся.
— Если ты еще хоть раз пошутишь — я… клянусь, ты меня больше не увидишь! Но да. Да, она большая, и я не стану это отрицать. Она такая же огромная, и даже внешне они похожи. О господи, я женился на своей матери…
Салон авто погрузился в тишину. Ричи молчал, поэтому Эдди не выдержал:
— Я знаю, что ты хочешь сказать это, так что говори, — наконец позволил он, и Ричи его не разочаровал.
— Ты женился на своей маме? Да как она могла? Я же думал, что у нас с ней любовь! — потоком полилось из Тозиера.
— Ха. Ха. Ха. Очень смешно. Правда, — ответил Каспбрак и снова закрыл глаза. — Ладно их внешний вид, хрен с ним, не это проблема. Проблема в том, что рядом с ней я чувствую себя так же. Бесполезным. Бесполезным и напуганным, всегда. Она постоянно повторяет, что я не могу делать то, что делают другие, и что я умру молодым, бросив ее одну. Но самое ужасное, что чаще всего я верю ей. Я как запуганное животное, я… — он остановился, чтобы посмотреть на друга. Ричи схватился обеими руками за руль так, будто это было единственной вещью, способной удержать его в себе. Костяшки на его руках побелели от того, сколько силы он вложил в хватку, а лицо его было серьезнее, чем обычно. Он смотрел на дорогу, абсолютно не моргая. — Прости. Наверное, я тебя уже достал. Мы только недавно встретились, спустя столько лет, а я все не могу перестать жаловаться. Ты покинул шоу, уволил своего агента и, наверное, чувствуешь себя паршиво, а все, что я делаю, — говорю только о себе. Я такой говнюк, прости. Может, она права, и я действительно бесполезен? Блять, я снова это сделал. Прости, я просто…
— Эй-эй-эй, стоп! Боже,
Эдс! Во-первых, это
я спросил тебя, что не так, и если бы не хотел услышать ответ — не спрашивал бы. Во-вторых, мне плевать и на шоу, и на моего агента. Он полнейший кретин. В-третьих, ты намного храбрее, чем думаешь. И если твоя огромная женушка в форме шара не собирается говорить тебе об этом, то это буду делать я, до тех пор, пока это не дойдет до твоей тупой башки. Ты храбрый. И ты справишься, Эдс. Я обещаю. Ты не бесполезен, и не смей больше так говорить, иначе я тебе реально врежу.
— Спасибо, Рич. Мне правда нужно было это услышать, — прошептал Эдди, чувствуя подступающие к глазам слезы.
— Обращайся, Эдс.
***
Те слова, которые только что сказал ему Ричи, были самым приятным, что он когда-либо слышал. И он должен был ответить тем же. К тому же, только сейчас он в полной мере стал осознавать, как сильно ему не хватало Ричи на протяжении всех этих лет. Он всегда скучал по нему, просто
не помнил об этом. Поэтому он хотел узнать все до единой мелочи о мужчине, сидящим за рулем машины.
— Что насчет тебя? Ты сказал, что твой агент был полным кретином. Что-то случилось? Если хочешь — можешь рассказать.
Ричи вздохнул. Он не был уверен в том, как ему стоит ответить. Его глаза ни на секунду не отрывались от дороги.
— Знаешь, мне кажется, что наши жизни похожи намного больше, чем ты мог бы подумать, — начал Ричи, ожидая ответа, который не поступил. Губы Эдди были сжаты в тонкую полоску, а глаза горели, пока он слушал (несмотря на то, как много и быстро он говорил, он всегда был прекрасным слушателем). Ричи снова вздохнул. Казалось, будто он тщательно подбирает нужные слова. — Сложно всегда быть в центре внимания, охуеть как сложно. Тебе постоянно нужно тщательно продумывать каждую мелочь: аккуратно подбирать слова, следить за тем, что и как ты делаешь, что говоришь, с кем…
общаешься. Со временем это начинает приводить тебя в ярость, и в какой-то момент ты уже сам не понимаешь, кем являешься. Ты не можешь быть собой, поэтому тебе приходится быть кем-то другим. Мне пришлось бросить все, чего я хотел, убить в себе все, что я чувствовал, только потому, что это было недопустимо, и Лэнс, мой агент, из кожи вон лез, чтоб так оно и было. Сначала мне казалось, что он пытался защитить меня, но потом до меня дошло, что ему доставляло удовольствие наблюдать за тем, как я тону во всем этом дерьме. Ему это нравилось, и он просто обожал говорить мне, что я мог, и что не мог делать. Манипулировал мной, наверное. Он не позволял мне писать свои шутки, и считал меня несмешным, не упуская возможности напомнить об этом.
Эдди почувствовал резко накатившую злость. Этот рассказ сильно задел его, и он стал кричать:
— Что?! Прости, но… что? Ты — Ричи Тозиер. Ты не смешной — ты уморительный! Помнишь, когда мы были в седьмом классе, ты спародировал ту девчонку, Элайзу, из класса английского? Да я никогда в своей жизни так не смеялся, я клянусь! Еще вчера я ничего не помнил, и думал, что ненавижу любое проявление юмора, но знаешь что? Я просто ко всему придираюсь! Я обожаю смеяться, просто не помнил
тебя, а в мире не существует никого, кто мог бы рассмешить меня так, как это делаешь ты. И знаешь что? Ты… Ты знаешь что? Это еще не все! Шутки, которые они пишут для тебя, — полнейший отстой! Люди смеются, потому что их рассказываешь
ты, потому что
ты смешной, в отличие от тех уродов! — Эдди заметил, что Ричи пристально на него смотрел, и испуганно схватился за ремень безопасности. — Глаза… глаза на дорогу, Рич! — умолял он, и Тозиер вынужденно отвернулся, не сказав ни слова.
Эдди стал беспокоиться, что зашел слишком далеко, но Ричи вдруг заговорил:
— Черт. Я… Я скучал по тебе, Эдс, — тихо произнес он, и Эдди, почувствовав странное ощущение в животе, пришлось отвести взгляд.
— Да, я по тебе тоже.
Машина остановилась, и Эдди недоуменно моргнул.
— Мы на месте, — сказал Ричи, и только через секунду до его друга дошло, что они находились на отельной стоянке.
— Оу.
— Хочешь, я поднимусь с тобой? Помогу с багажом или…?
— Нет, спасибо, — ответил Эдди, расстегнул ремень безопасности и вышел из автомобиля.
— Спагетти?
— Да? — Эдди повернулся и увидел, что Ричи смотрел на него.
— Возвращайся. Не бросай меня на этой парковке на всю ночь, иначе я буду выглядеть идиотом.
— Конечно, я вернусь, — пообещал Эдди, задаваясь вопросом, зачем вообще Ричи понадобилось сказать об этом. Он закрыл дверь машины и зашел в отель.
***
Пока он ехал в лифте, его мозг начал обрабатывать все, что только что произошло. Всего лишь за несколько секунд он вспомнил пятнадцать лет своей жизни, которые еще вчера были стерты из памяти.
Парой дней ранее он прочел на Википедии статью о Ричарде Тозиере, но все еще понятия не имел, кем он был. Ричи Тозиер, его лучший друг, его… Все это казалось странным. Слишком странным. Что-то было не так, и он чувствовал это. Что-то не так с Дерри, что-то не так с его воспоминаниями, что-то не так с
ними.
Зайдя в номер, Эдди стал осторожно паковать в багаж свои простыни, одежду и обувь, которая была слегка потрепанной временем. Может, Ричи мог бы одолжить ему пару своей? Он пошел в ванную, чтобы забрать свои медикаменты. Внутри вспыхнуло желание избавиться от них, слить в унитаз, потому что где-то глубоко в душе он понимал, что не нуждался в них, но заставить себя сделать это не мог. Он просто не мог. Все лекарства Эдди собрал в отдельный чемодан и вышел из номера, отчего-то почувствовав облегчение.
Когда он снова зашел в лифт, он решил: он должен позвонить жене.
— Мистер Каспбрак? Вы покидаете нас? — спросила ресепшионист, когда он подошел к стойке, чтобы забрать обратно свой паспорт.
— Да.
— Мы не возвращаем средства за оплаченные услуги и номера в случае отказа.
— Да, я знаю. Мне все равно. До свиданья, — ответил он и вышел на улицу, встретив прохладный ночной воздух. Говоря о воздухе, он едва ли не задыхался. Ему было трудно дышать, но руки были заняты огромными чемоданами, и достать ингалятор быстро было нереально. В глазах заплясали красные искры, и он бросил чемоданы на землю. Его ноги ослабели, а сам он чуть не потерял сознание, но ингалятор все же достать успел.
— Какого... — сначала он услышал чей-то голос, а затем хлопок двери машины. Он потряс ингалятор, нажал на кнопку и вдохнул, почувствовав, как его спины успокаивающе коснулась рука.
— Ты в порядке?
— Я звоню ей. Я звоню ей, Рич, — прохрипел Эдди.
— Все хорошо. Ты справишься, я же говорил, — успокаивал Ричи, забрав чемоданы и положив их в багажник машины.
— Хочешь, я поставлю ее на громкую? — робко спросил Эдди, когда они оба сели в авто.
Ричи отрицательно мотнул головой:
— Пожалуйста, нет. Я не знаю, что наговорю ей, если она будет на громкой, — честно признался он, и это не казалось шуткой.
— Так, ладно.
Ты справишься, Эдс, — прошептал Эдди сам себе и набрал номер Майры, как только машина тронулась с места.
— Алло? Эддичка, это ты? Ты жив?
— Да, Майра, я жив. К сожалению, — он увидел, как Ричи одними губами произнес «какого хрена?», но проигнорировал его. Женщина на том конце трубки начала кричать.
— Где ты? Как ты? Что ты делаешь? Как ты мог так поступить со мной, Эдди? Ты знаешь, что мне сегодня пришлось обзвонить все полицейские участки одиннадцати районов? Я заставила их развесить везде твои фото!
— Майра, ты заставила полицию развесить мои фото? Спустя один день? Серьезно? О боже, — он заметил, как Ричи открыл рот, и жестом указал ему следить за дорогой.
— А чего ты ожидал, Эдди? Ты что, не любишь меня? Почему ты сбежал? Я думала, что ты ушел за продуктами! Ты разлюбил меня, мишка-Эдди?
Майра противно шмыгала носом в трубку и орала, как сумасшедшая. Эдди чувствовал вину, вместе с этим усиливалась и его головная боль. Его дыхание участилось. Ему было жаль, действительно жаль, ведь ее голос звучал так отчаянно, что вскоре она начала бешено выть, и ему пришлось убрать телефон подальше от уха.
— Перестань орать, у меня голова раскалывается, серьезно, — вспылил он.
— Это из-за того, что сказал доктор, да? Он сказал тебе, что ты умрешь, поэтому ты испугался и сбежал. Эта родинка оказалось раком кожи, да? Я так и знала! Возвращайся, дорогой, я помогу тебе справиться с этим.
Эдди было все еще жаль ее, но в то же время он был разъярен. Она все продолжала обходится с ним, как с хрупкой фарфоровой куклой, и его это достало.
— У меня нет рака, Майра. Единственное, что может убить меня, — это
ты! Ты убиваешь меня, как ты этого не видишь?
Вот что ты творишь! — он снова начал испытывать трудности с дыханием и помог себе ингалятором.
— Дай сюда! Я поговорю с ней, дай телефон, — сказал Ричи, пытаясь забрать у друга его мобильный.
— Нет, ты не будешь с ней говорить, ты за рулем! Ты разобьешь машину! Ради всего святого, просто следи за дорогой! — Эдди замер и быстро добавил: — Прости. Я не хотел так грубо.
— Кто там? Ты не один? С тобой там какая-то потаскуха? Поэтому ты ушел? Ты отвратителен, Эдди! Я всегда знала, что однажды ты меня бросишь.
Последняя фраза заставила внутри него что-то щелкнуть.
«Я всегда знала, что ты меня бросишь».
Он увидел свою мать, привязанную к кровати и умоляющую освободить ее. Он увидел, как она кричала это ему в лицо, пока он, до смерти напуганный, уходил.
«Я всегда знала, что ты меня бросишь».
Эдди в гневном ужасе заорал и выбросил телефон через окно, который буквально через считанные секунды был раздавлен колесами другой машины.
— Охуеть! — испуганно крикнул Ричи с широко открытыми глазами. — Ну, зато ты от нее избавился. Как себя чувствуешь?
Эдди не совсем понимал, что происходит, его тошнило, а голова невероятно раскалывалась.
— Дерьмово. И я думаю, что нам не стоит завтра возвращаться в Дерри.
— Ты говоришь это, потому что хочешь вернуться к ней? — спросил Ричи, в его голосе отчетливо был слышен страх.
— К ней я ни за что не вернулся бы, поверь. Просто что-то... что-то не так со всем этим.
— Если что-то действительно пойдет не так — мы сразу уедем. Доверься мне.
Эдди кивнул, и из его глаз потекли слезы.
— Прости. Это так нелепо. Просто у меня был тяжелый день.
— Не беспокойся, все люди плачут. Особенно после расставания, если это было именно оно.
— У тебя когда-то бывали тяжелые расставания? — спросил Эдди, пытаясь сменить тему и почувствовать себя легче.
— Неа, мы с твоей мамой слишком счастливы, чтобы устраивать подобные сцены.
Эдди улыбнулся сквозь слезы. Он все еще плакал, но уже не всхлипывал.
— А ты все такой же тупой, прямо как в детстве.
— Вот за это ты меня и любишь, Эдс.
И это было правдой.
__________________________________________________
«MELOVIN - Expectations»
[Майре и Лэнсу]
Притворяюсь, что мне жаль, но никогда еще не был настолько готов вычеркнуть себя из твоей жизни.
[Внутренние переживания]
Мы слишком близки, чтобы скрывать свои перья, и вместе загорелись, в последний раз находясь в свободном падении.
В поисках кого-то я волочусь по земле, ни на что не надеясь.
Хотя бы кого-то, кто волочился бы со мной рядом и утешил мою израненную душу.
Избавил бы от оков.
[Майре и Лэнсу]
Не был уверен, что смогу даже подумать, что они опустошат меня.
Этих стен достаточно, чтобы в них потерялись мои рифмы.
Я нес свое бремя, продолжая говорить: "Оставьте его мне".
И я все еще вижу твою тень рядом со своей.
[Внутренние переживания]
В поисках кого-то я волочусь по земле, ни на что не надеясь.
Хотя бы кого-то, кто волочился бы со мной рядом и утешил мою израненную душу.
Избавил бы от оков.
