Город расколотых воспоминаний

В Зале Свадеб было торжественно и красиво… когда-то давно — в веке девятнадцатом или в начале двадцатого. Мари стояла в середине широкого зала с высоким потолком и полукруглым подиумом. Вдоль стен тянулись многочисленные полки, на которых однажды кто-то со вкусом разложил изящные аксессуары — диадемы, колье, браслеты, шляпки, перчатки и сумочки. Но сейчас их покрывал толстый слой пыли, а идеальный порядок нарушали вещи, находившиеся не на своих местах: треснувшая ваза, чугунный утюг, бокал со сколотым краешком, пустая бутылка из-под вина. Массивная люстра со свечами вместо ламп свисала с потолка, заливая светом подиум. Наверняка лет сто назад на него поднимались счастливые невесты, примеряя свадебные платья и кружась перед высоким зеркалом в тяжёлой бронзовой оправе. Несколько подсвечников с горящими свечами, расставленные ближе к стенам на столиках, полках и просто на полу, добавляли света, но всё же часть зала тонула в тенях. И в них безмолвными памятниками былому величию застыли манекены без голов и рук, наряженные в старинные свадебные платья. Пол покрывал тонкий слой лепестков роз, источавших приятный аромат. Но он смешивался с запахом тёплого воска и пыли, забивая нос так, что хотелось поскорее вернуться на улицу и сделать глоток свежего воздуха. Но вместо этого Мари медленно прошла по Залу Свадеб, внимательно осматриваясь по сторонам. Кончики пальцев всё также покалывало, но ощущение не становилось сильнее или слабее, и Мари разочарованно вздохнула — она по-прежнему не понимала, что именно ей стоит искать, ведь вокруг были вещи, которые не могли принадлежать Белле. — Что-то старое и что-то новое, что-то взятое взаймы и что-то голубое, — пробормотала Мари, по второму разу прохаживаясь вдоль стен. «Старого» вокруг было навалом, но всё не то… От досады она затарабанила пальцами по полочке, возле которой остановилась. Медленно скользя взглядом по ней, резко выдохнула, когда сначала увидела череп — на этот раз человеческий, а следом паука. И череп, и паук поначалу показались ей не настоящими, но уже через пару секунд она убедилась, что последний точно живой. Пауков Мари — в отличие от Беллы — никогда не боялась, потому со спокойным любопытством рассматривала весьма выдающегося представителя паучьего рода. Он был крупным — размером с куриное яйцо, тёмно-коричневым и с длинными мохнатыми лапками. Волновал Мари лишь вопрос, а не ядовит ли новый знакомец? В пауках она разбиралась не то чтобы хорошо, но пару раз смотрела по телевизору шоу о мире насекомых. И видела похожую особь, которую ведущий уверенно называл смертельно опасной. — Что же мне с тобой делать, дружок? Вспомнив о бокале, Мари осторожно протянула руку и взяла его с соседней полки. Так же осторожно накрыла им паука. — Я тебя обязательно выпущу, когда буду уходить, — пообещала она. Продолжая осмотр зала, поднялась на подиум. Зеркало стояло неровно, немного завалившись назад и упираясь верхним краем в стену. Повинуясь внутреннему толчку, Мари обхватила его руками и потянула на себя. Установив в вертикальное положение, отошла на пару шагов назад. На идеально гладкой поверхности не было ни царапин, ни трещин, но Мари смутно видела своё отражение — похоже, зеркало, как и многое в этой комнате, покрывала пыль. Она уже намеревалась вернуться и пройтись по нему рукавом рубашки, как поверхность пошла рябью. Мари смотрела на своё отражение, но видела не себя — Беллу. Та словно стояла напротив неё, одетая в воздушное белое платье с открытыми плечами. Лиф из нежного кружева подчёркивал аккуратную грудь и тонкую талию, а юбка, сотканная из нескольких слоев полупрозрачного шифона, мягким облаком окутывала ноги. Длинные волосы Беллы были собраны в замысловатую косу, с вплетённой в неё нежно-голубой лентой. — Белла?.. — еле слышно выдохнула Мари. — Белла! Мари протянула руку вперёд — казалось, ещё немного, и она прикоснётся к сестре. Но пальцы наткнулись на гладкую поверхность, а Белла повторила её движение. Мари разочарованно застонала. Отражение… Она видела всего лишь своё отражение в зеркале. Необычном… Мари опустила голову, убеждаясь, что всё ещё одета в рубашку и джинсы, а не свадебное платье сестры. Вновь взглянула в зеркало… Что это? Она сходила с ума? Или Город давал ей подсказку? И словно в подтверждение её догадки послышалась тихая мелодия — та, что доносилась из «Зала Свадеб», когда Мари стояла на улице. Та, под которую Белла и Джеймс должны были танцевать на свадьбе. «Тысячу лет» — любимая песня сестры. — Я знаю, почему ты выходишь за Джеймса! Он единственный, кто согласился танцевать на своей свадьбе под песню из «Сумерек». Мари заливисто засмеялась, уворачиваясь от крохотной бархатной подушечки. И вновь взглянула на Беллу, стоящую на невысоком круглом подиуме. К сестре быстро вернулся мечтательный вид. Она чуть смущённо улыбнулась, прежде чем сказать: — Эта песня о настоящей любви и о том, что ради любимого человека сделаешь всё, чтобы быть с ним рядом. Красивая же… Правда? — Конечно, правда, — согласилась Мари, любуясь сестрой. И пусть сейчас звучала только музыка без слов, последние были не нужны. Мари беззвучно зашевелила губами, помня их наизусть: Я всегда верила, что найду тебя, И время подарило мне твоё сердце, Я любила тебя тысячу лет, И буду любить ещё целую тысячу. Мари подняла взгляд на своё отражение и больше не отводила глаз. Она целый год старательно пыталась забыть всё, что связывало её с сестрой, потому что не знала, как иначе справиться с болью. Но на самом деле помнила всё. И тот момент в день финальной примерки, когда впервые увидела её в образе невесты. Белла стояла на подиуме в платье, идеально подогнанном по фигуре. Сама Мари сидела на диванчике напротив — любовалась, подбадривала, смешила, а порой по-доброму подшучивала. Они ждали маму — та почему-то задерживалась. Развлекались, выбирая подвязку для невесты, которую на свадьбе жених должен был бросить своим холостым друзьям. Мари первой заметила маму. Сестра снова крутилась перед зеркалом, пока она лениво листала каталог с фотографиями свадебных букетов. Мама же замерла около дивана и неотрывно смотрела на Беллу. Мари видела, как широко распахнутые глаза мамы медленно наполнялись слезами. Не сдержавшись, она всхлипнула, и тут же рукой прикрыла рот. Но Белла услышала и обернулась к ним: — Тебе нравится, мама? — тихо спросила она, пальцами немного нервно оглаживая ткань на талии. — Дорогая, ты… ты прекрасна, — с трудом выговорила миссис Дойл. — У меня слов нет… Но кое-чего не хватает, — немного успокоившись, добавила она. Обернувшись, миссис Дойл взглядом нашла консультанта и кивнула ей. Девушка вышла, но буквально на минуту, а когда вернулась, то держала в руках фату — полупрозрачную, невесомую, воздушную. Консультант подошла к Белле и осторожно закрепила фату с помощью незаметного гребня в её волосах, расправила… Мари, считавшая, что ни за что не уподобится сентиментальным тётушкам и не проронит на свадьбе ни слезинки, ощутила, как защипало в глазах. — У невесты должно быть что-то новое… Пусть «новым» будет эта фата — мой тебе подарок, — произнесла миссис Дойл. Смирившись с тем, что справиться с нахлынувшими эмоциями не удаётся, миссис Дойл достала платочек. Промокнула глаза, улыбнулась и вновь заглянула в сумочку. В её руках оказалась тонкая полоска из кружева, расшитая маленькими жемчужинами. — И что-то старое, — миссис Дойл подошла к дочери. — Я сшила для тебя этот пояс из кружева, украшавшего моё свадебное платье. Надеюсь, он принесёт тебе счастье, моя малышка. В отражении Мари видела, что на ней нет ни фаты, ни пояса. Теперь она знала, что нужно искать. Мари спустилась с подиума, ощущая, как усилилось покалывание в кончиках пальцев. Ноги словно сами несли её к нужному месту — высокому шкафу со стеклянными, но запылёнными дверцами. Она распахнула створки и улыбнулась, увидев внутри фату. И пусть она совсем не была похожа на ту, что принадлежала Белле, Мари не покидала уверенность, что нашлась нужная вещь. Ведомая то ли интуицией, то ли какой-то неведомой силой, Мари так же быстро нашла пояс — сняла его с одного из манекенов. Вернувшись на подиум, надела сначала фату, потом пояс прямо поверх рубашки. И, сделав глубокий вдох, обернулась к зеркалу. — Ты прекрасна, моя малышка… — Спасибо, мама. Я люблю тебя. — Я найду тебя, Белла, — прошептала Мари, теряясь в собственных ощущениях, настолько точным был образ сестры, на который она смотрела. Будто Белла и правда наблюдала за ней с той стороны зеркальной поверхности. — Найду. Мари не знала, сколько простояла вот так — замерев и почти не дыша. И не сразу заметила, что в Зале Свадеб постепенно становится всё темнее. Она подняла лицо и увидела, как свечи на люстре гаснут одна за другой. — Я поняла намёк, — улыбнулась Мари, отступая назад. Она шла к выходу, а свечи продолжали гаснуть. Стихла музыка. Комната медленно погружалась в тишину и тьму, словно прощаясь с нею. У двери Мари обернулась — светлым пятном выделялась лишь полка, на которой под бокалом вина томился в плену паук. — Как же я могла забыть?! — воскликнула Мари. Сделала шаг вперёд и резко остановилась, словно споткнувшись. Она смотрела на паука и понимала, что просто физически не может к нему подойти — дикий иррациональный страх окутал с головой, не позволяя пошевелиться. Мари не понимала, что с ней происходит, но руки дрожали, а ноги подкашивались. Она оперлась ладонью о стену и задышала — часто-часто, а потом всё медленнее, пытаясь прийти в себя. Мари видела, так однажды делала Белла, когда в старом бабушкином доме маленький паучок забрался к ней на постель. Мари не могла уйти, оставив всё, как есть. Она же дала пауку обещание, а своё слово привыкла сдерживать. Но и подойти к нему тоже не могла, сколько ни уговаривала себя. Справа от двери стоял деревянный круглый столик. Мари вспомнила, что видела возле него длинный шест с колпачком на конце. Она не знала точно для чего такой нужен, может, с его помощью гасили свечи на люстре? Но сейчас он мог пригодиться. Мари взяла гасильник и, найдя в себе силы, всё же сделала пару шагов вперёд. Осторожно вытянула его и смогла толкнуть бокал. Тот упал на пол с глухим звуком — вроде бы даже не разбился. Но Мари было плевать, она отбросила гасильник в сторону и выскочила на улицу. Остановилась, только отбежав от особняка на несколько ярдов. Ей ещё предстояло разобраться со странным страхом. Пока же она закружилась на месте, раскинув руки в стороны, осознавая, что стала на несколько шагов ближе к сестре.