Murmuration

      Они возвращаются в квартиру Чимина. Если Юнги и удивлен местоположением, он не показывает этого. Он паркуется через улицу, и они идут по грязной слабо освещенной лестнице. Листовки для массажисток и борделей мадам Юрий прячут потрескавшийся цемент под пожелтевшей бумагой. На первом пролете ребенок сидит с кровью на губе, а его йо-йо методично ударяется о стену. Он хныкает и уходит, когда замечает значок и кепку Юнги.       — Ничего особенного, — говорит Чимин, игнорируя то, что следующий пролет пахнет соджу и табаком. — После того, как я восстановил свою память, я ненадолго вернулся домой. Может быть, около месяца. Мои родители много колебались. Папа отказалась помочь мне заплатить больше за обучение в полицейской академии. Сказал, что это слишком рискованно, и что, если я хочу убить себя, мне придется делать это на свои деньги.       — Звучит жестко, — тянет Юнги.       — Работал на нескольких случайных подработках и взял немного займов. Я все еще расплачиваюсь. Это место очень близко к Шву, но, по крайней мере, это чертовски дешево.       Он вставляет свой ключ в замок и понимает, что дверь заклинило.       — Я живу с одним чуваком. Он работает в ресторане ниже. Он редко здесь бывает, но когда приходит, в основном валяется без сознания пьяный.       Юнги ничего не говорит. Он подбирается к старому разрушенному ноутбуку Чимина, пока Чимин берет пару теплых кол из потрепанного мини-холодильника. Когда он возвращается, руки все еще дрожат, а сердце все еще мучительно бьется, Юнги просто подключает USB.       — Без пароля, — говорит Юнги, махая рукой на ноутбук. — Ленивый ты.       — Мой сосед по квартире использует его иногда. Швыряет, если он не может вспомнить.       — Звучит так, будто он кусок дерьма.       — Кусок дерьма, который платит половину арендной платы.       Горло Чимина чувствует себя отвратительным и сухим от всех рыданий. USB жужжит. Юнги просто сидит там — не двигаясь и с опущенными плечами. Уставился на ноутбук, как будто от этого зависит его жизнь, Вселенная и все остальное.       Появляется командное окно. «Ответьте на вопрос, — говорит оно. — И выиграй доступ». После этого небольшая улыбочка и эмодзи тигра.       — Черт возьми.       — Тэхен — это Тэхен, как и всегда, — говорит Юнги, садясь прямо. Он нажимает ENTER и сталкивается с другим диалоговым окном. — Кто из нас король птиц?       — Крапивник, — Чимин бормочет. — Попробуй это. Попробуй крапивник.       Юнги пишет. Экран загорается гигантской анимированной гифкой. «Хорошая работа». Единорог кружит вокруг надписи, извергая радугу. Там странный скрипучий звуковой эффект повторяется на репите.       Чимин зевает. Это странно, учитывая их нынешнее истощенное расфокусированное состояние. Он недоверчиво смотрит на единорога, словно ожидая, когда он начнет говорить с ними серьезным глубоким голосом. Юнги, кажется, делает то же самое, приоткрыв губы и приподняв брови. Примерно через минуту Юнги приходит в себя, ругаясь и постоянно нажимая клавишу ВВОД. Ничего не произошло. Чимин берет все на себя и пытается перезагрузить ноутбук. Когда он снова включается, единорог и эти буквы возвращаются, издеваясь над ними гигантским мультяшным шрифтом. Скрипучий шум начинает раздражать Чимина.       — Вирус?       — Больше похоже на макрос на бесконечном повторе, — бормочет Чимин. — Должно быть, мы ответили неправильно.       — Король птиц, — говорит Юнги. — Я не знаю. Орёл? Это важная птица, не так ли?       Чимин хмурится. Он нажимает ESCAPE и возвращается к экрану с вопросом. Курсор издевается над ним.       Кто из нас король птиц? Чимин пробует полдюжины птиц, о которых он может думать, и Чайка и…       — Подожди, — говорит Юнги. — Давай подумаем над этим.       — Может быть, альбатрос, — говорит Чимин. — У них большой размах крыльев…       — Это вопрос с подвохом, — Юнги надувает щеки. — Когда он спрашивал меня об этом раньше, он всегда спрашивал «кто». А не «кто из нас».       Юнги начинает пробовать имена. Он пробует имена Тэхена и Чонгука, а затем его собственное имя. Затем он колеблется.       — Ну, давай, — говорит Чимин сквозь хриплый вздох. — Попробуй мое.       Юнги пишет. Сразу же экран отключается, и запускается видеоплеер. Чимин издает слабый шум.       Сначала все немного размыто, немного потрескивает, словно камера находится в неловких, неуклюжих руках. И лишь после сосредотачивается.       Юнги рядом с Чимином чуть не уронил свой ноутбук, потому что это они.       Все трое.       Юнги нажимает кнопку паузы. Чимин чувствует, как его рука медленно ползет к его собственной и берет ее, не задумываясь. Это не странно. Это совсем не странно. И в видео, в том числе и в их видео, Чимин держит руку Юнги. Сидя на потрепанном диване Чимина, Юнги закрывает глаза, челюсти сжаты. Он выглядит так, будто не помнит, как дышать.       — Мы должны посмотреть, — шепчет Чимин. — Это — мы, мы должны посмотреть.       — Я этого не помню.       — Я тоже, хен. Когда я пытался… когда я заставил себя вчера вечером, мне казалось, что мой собственный разум обманывает меня.       Юнги бросает на него тяжелый взгляд. Чимин чувствует, что он под водой. Как будто время остановилось в этой комнате. Все затенено хрупким, странным зеленым светом, проникающим сквозь жалюзи, и он слышит сердцебиение Юнги в дикой панике. Он сам чувствует себя нехорошо, закружилась голова и начало тошнить.       Чимин знает, что это такое: потерять память, а потом понять, что ты ее потерял. У Юнги нет этого знания. Он потрясен впервые, рука в ладони Чимина вспотела, по его позвоночнику пробегает дрожь, когда он смотрит на застывшее изображение на экране.       Отметка времени на углу — дата 2013 года. Их лица так молоды. Тэхен стоит в центре, волосы стянуты с его лица с повязкой на голову, одна рука обхватила талию Чимина, а другая — за спиной Юнги. Двое из них скучают по нему, и Чимину не требуется опыта профилирования, чтобы точно определить динамику в этой картине.       Самый любимый, любимый и явно лелеемый — Тэхён. Он клей, солнце, вокруг которого выстраиваются их орбиты. Он середина — их центр, их ось.       Чимин вздрагивает.       Для него внезапно становится понятно, почему это расследование всегда казалось делом трех человек. Почему на каждом этапе каждый ключ и подсказка каким-то образом проходили через самого Тэхёна — мертвого или нет. Как будто он руководил ими. Держался близко, показывая путь.       Это Чимин, Юнги и Тэхён. Это всегда было.       — Хён, — говорит Чимин. Он не очень доверяет себе, чтобы говорить.       — Д… Да, — голос Юнги грубый. Он протягивает руку вперед и опускает пальцы на кнопку воспроизведения.       Их младшие версии выглядят мрачно. Фон похож на классную комнату, но уже поздно ночью. Младший Юнги выглядит растрепанным и ошеломленным, словно он настолько устал до мозга костей и просто хотел бы упасть замертво. Младший Чимин в каком-то грязном костюме. У младшего Тэхена синяк на скуле, а костяшки пальцев ободраны и покрыты кровавыми струпьями, как будто он наносил удары.       Понятно, что они были в беде.       — Хорошо, — выдыхает Тэхён в видео. — Журнал, Проект М, День 66. У нас проблема.       — Да, капитан Очевидность, — младший Юнги закатывает глаза. — Почему, черт возьми, мы это делаем?       — Кхм. Так что, — Тэхён безнадежно поправляет свою повязку на голове. — Сегодня в 20:20 мы потеряли субъекта D. Мы… не уверены как, но он напал на нас, разбил окно и убежал. Это… это явно не хорошо.       У младшего Чимина широко раскрыты глаза.       — Тэхен-и, — говорит он, — мы должны сказать властям. Это не в наших руках.       — Ч… что ты имеешь в виду? Мы никому не можем сказать!       Младший Юнги и Чимин обмениваются взглядами. Юнги щелкает языком. Он пытается протянуть руку, чтобы выключить камеру, но Тэхен останавливает его.       — Нет. Там должна быть запись.       — Ты записываешь все, — говорит Младший Юнги. — Зачем именно? Что, если все это просочится, а? Что произойдет с нами тогда?       — А что, если мы не вспомним? — Тэхен поджимает губы.       — Что ты имеешь в виду? — Чимин достает до камеры на этот раз. Глаза Тэхена напуганы, когда он хватает его за запястье, чтобы остановить его. — Тэхен, достаточно, хватит. Мы должны сказать кому-то. Это…       — До своего исчезновения субъект D демонстрировал множество способностей и…       — Тэ, слушай, — младший Юнги сжимает руки вокруг талии Тэхен.       — Мы пытались сдержать его, но мы все еще не уверены в процессе, и профессор вмешался…       Младший Чимин достает камеру. Тэхен пытается схватить его обратно. Идет небольшая потасовка, и видео беспорядочно дрожит. Из-за шума Юнги и Чимин снова слышат, как Тэхён говорит: «Что, если мы забудем?». Его голос близок к плачу. Младший Юнги проклинает. Видео отключается.       Юнги и Чимин какое-то время сидели в тишине. Что можно даже сказать на это? Тэхен был прав: они уже забыли. Чимин не уверен, чьих рук это была работа. Он не уверен во многих вещах. Над каким странным экспериментом работал Тэхён? Кто субъект D? Почему Чимин король птиц?       — Что еще есть на диске? — Юнги с дрожью спрашивает.       Там картинки. Тонны чертовых фотографий их троих. Пальцы Юнги дрожат, когда он щелкает на них.Они на какой-то горе, на пляже, в их общежитиях. Фотографии на вечеринках и в парке развлечений. Мягкие, безобразные, пьяные полуночные картинки. Есть несколько у бассейна, все они в шортах, Тэхен высунул язык в камеру, а Юнги тихо усмехнулся, прижавшись головой к Чимину. Несколько фотографий, где они лежат на задних сиденьях машины, над ними — звезды, на них навалены одеяла, Чимин пытался уместить всех их в снимок, Тэхён куда более ласковый во сне, Юнги позировал с маркером, собираясь нарисовать что-то на лице Тэ.       Глупые картинки.       Глупые, глупые подростковые фотографии.       Есть еще одно видео, длиной в минуту, которое в основном — просто хихиканье, когда Чимин и Тэхён врываются в комнату Юнги с гигантским тортом.       — С днем ​​рождения, хен! — кричит Тэхён, а Юнги — сонный, удивленный и испуганный — тоже кричит, прыгая полуголыми прямо с кровати. Чимин чуть не уронил торт и фотоаппарат, и спасли их только великолепные рефлексы; его награда — гигантский удар по губам, любезно предоставленный Тэхеном.       — Стоп, стойте, — повторяет свои протесты на камеру Чимин. Тэхён ответил «Смотри, мне это нравится», а Юнги окрестил его эксгибиционистом, слизывая сливки с его длинных пальцев.       На этом — конец.       Чимин понимает, что у него протянута рука с открытой ладонью, как будто это поможет ему вернуть это время. Время, которое явно существовало. Время, когда они все знали и любили друг друга.       — Черт, — говорит Юнги. Он звучит грубо, ужасно. Он без слов, бездумно наклоняется к Чимин, а Чимин откидывается назад. Все кажется хрупким и ломким — даже сам воздух. Единственная реальная вещь — жар крови плеча Юнги, греющий через его куртку. — Блядь. Я не помню. Я не помню его. Я не помню тебя. Я не могу… Как это случилось?       Чимин качает головой. Его рот онемел, когда он говорит, это почти не дает понять слова.       — Как ты думаешь… Ты думаешь, он вспомнил?       — Тэ? — глаза Юнги широко раскрыты от страха. — Да, я так думаю. Его дневник. Вещи имеют смысл сейчас, в его дневнике. В ожидании друзей, которые не приходят, дни рождения, которые проходят без памяти…       — Дерьмо. Это запутано.       Он смотрит на фотографию, на которой они сейчас находятся — Тэхён в красном свитере бросает в камеру знак мира, обнимает гигантского плюшевого тигра, а Чимин обнимает его сзади. Чимин широко улыбается и пытается укусить Тэхена за ухо. Это мило… мило и по-детски, плохое качество не может сделать ничего, чтобы скрыть тот факт, что они оба явно влюблены. Чимин чувствует себя ужасно по поводу всей ситуации — ужасно из-за мысли, что Тэхён вспомнил их, в то время как Чимин и Юнги забыли его. Но эмоции на самой картине оставляют его холодным. Он не знает, каково это — любить Тэхена. Он не знал любовь Тэхена. Он даже не знает Тэхена. Он также не знает, что значит любить Юнги, и Юнги, кажется, думает так же, потому что он не встречается взглядом с Чимином. Он дрожит, взгляд направлен направлен на монитор, бледные руки крепко сжаты на коленях. Через некоторое время он садится и больше не опирается на Чимина.       — Я не знаю, что делать, — первое, что он говорит.       — Я думаю, очевидно, что нам нужно делать, — Чимин проводит рукой по волосам.       — Да? — Юнги смотрит на него.       — Надо вернуться к тому месту, где это началось. Вернуться в Асан, в полицейский университет и выяснить, что там делал Тэхён. Что бы это ни было, это должно быть незаконно. Он не хотел идти к властям.       — Что бы это ни было, мы все были вовлечены. Мы были… мы что-то напутали. Мы все испортили.       — Вот чего я боюсь, — кивает Чимин.

***

      После этого Юнги долго размышляет. Чимин исчезает на кухне, чтобы приготовить рамен, и в это время Юнги лежит на диване. Потолок был испещрен следами водоподтеков, плесенью, кусающей края стен. Он пристально смотрит на одно из этих пятен и пытается успокоиться так, как его учила Квон. Он задается вопросом, научила ли она Чимина тому же.       Забавно, что пару дней назад он подумал, что он и Чимин имеют общее только в виде кабинета и терапевта. Офис, терапевт и это дело об убийстве. Дело об убийстве парня, которого они, очевидно, любили. Теперь, лежа на этом диване, Юнги думает, что их соединяет намного большее. Тот же университет. Куча потерянных перекрывающихся воспоминаний. Тот же, возможно, мертвый парень.       Что еще они разделяют?       Юнги садится и тянет ноутбук Чимина к себе. Wi-Fi здесь с помехами, но полицейские файлы не требуют много трафика, если у вас есть необходимые разрешения. Он включает поисковик по внутренним кадетам и вводит имя Чимина. Большинство из того, что открывается, — это дерьмо, которое он уже знает: родной город, образование, личная информация и все такое — с явным отсутствием потерянных лет, суда и любой информации обо всем этом. Он просматривает медицинские документы Чимина из своего набора и находит большинство из них удовлетворительными, пока он не проходит тест на экстраординарность.       Засекречено как конфиденциальное.       Он быстро ищет свой такой же файл, а затем некоторых других, кого он знает в отделе. Никакой другой файл не является конфиденциальным, тогда почему именно у Чимина? Он не экстраординарный, это точно. Власти не сделали бы его детективом, а если бы он каким-то образом обошел эту проверку, все равно его бы не оставили без присмотра и без браслета на лодыжке. Сам Чимин никогда не упоминал о своих способностях, но как Юнги узнать наверняка?       Он просматривает еще пару документов полицейских, в том числе документы Намджуна, перед тем как остановился у Сокджина. Его файл об экстраординарности тоже конфиденциальный.       В голове Юнги вспыхивают связи, которые не имеют смысла. Сокджин проверил большинство полицейских и информаторов до этого — тогда почему его собственный файл является конфиденциальным? Как это повлияло на достоверность его отчетов? Если он лгал о себе, то он мог лгать о других. Он мог солгать о Тэхёне.       Юнги набирает номер Намджуна, затем в последний момент передумывает и отключается. Что-то во всем этом складывается странно. То, как выглядел Намджун, когда Джин упомянул о своих отношениях с Тэхеном. Он уже знал об этом? Сколько еще знал Намджун? Они были в школе вместе; если Юнги и Чимин не помнили Тэхёна, неужели Намджун? Джин? Весь мир не мог забыть, что Юнги и Чимин знали друг друга в университете, не так ли? Но это означало, что Намджун и Сокджин с самого начала скрывали от него некоторые вещи. Так же, как Тэхен. Они все что-то скрывали от Юнги — а теперь и от Чимина — и для чего?       Вместо этого он звонит Хосоку.       — Можешь ли ты изменить настройки конфиденциальности в медицинских отчетах из кабинета эксперта? — он спрашивает, прежде чем Хосок успевает что-то сказать.       — Какую? Хён…       — Хосок-а, ты можешь или нет?       — Я не могу!       — Ну, ты знаешь кого-нибудь, кто может? И не говори Джин-хену, потому что я не хочу, чтобы он участвовал.       — Хён, ты где? Ты говорил с Чимином? Ты…       — Ты хочешь загладить вину за то, что скрывал от меня последние два года, или нет, Хосок-а?       Хосок резко вдыхает. Юнги чувствует, как его живот сжимается. Нечестно и несправедливо то, что он делает, но он говорит себе, что должен. Он должен. Для Тэхена, для себя, во имя правды.       — Я… — начинает Хосок дрожащим голосом. — Я, вероятно, могу получить к нему доступ с компьютера директора.       — Сколько неприятностей у тебя будет?       — Немного. Я иногда использую его, чтобы добавить его цифровую подпись в важные документы.       Чимин решил в эту минуту вернуться в гостиную с двумя дымящимися тарелками в руках. Он бросает на Юнги острый взгляд, когда видит, что он говорит по телефону.       — Хорошо, — поспешно говорит Юнги. — Я напишу тебе детали. Быстрее, пожалуйста. И никому не говори. Даже… даже друзьям.       Чимин садится на край дивана и предлагает Юнги одну тарелку, когда Юнги отключается от звонка. Юнги пишет Хосоку файлы Джина и Чимина, а затем вяло ковыряет свою лапшу. Он не помнит, когда последний раз ел, но он не может развить аппетит. Все кажется заостренными крошечными ножиками, направленными в его сердце. Он не может никому доверять, даже своим собственным воспоминаниям, и кажется, что весь мир просто скользит под ногами, нестабильный, способный быть украденным в любой момент.       Это не очень хорошее чувство.       — Кто это был? — Чимин спрашивает. — Почему ты смотришь файлы Ким Сокджина на моем ноутбуке?       — Хосок, — говорит Юнги. — И потому что Джин-хен никогда не рассказывал всю свою историю.       «Родители, — Юнги читает на странице. — Мертвы. Братья и сестры: один, нераскрытый.»       Что-то болит в глубине его сознания. Он отталкивает это, чтобы сосредоточиться на том, что говорит Чимин.       — Думаю, мы должны осмотреть здания в университетском городке. Посмотрим, не вызовет ли это какие-либо воспоминания. Чонгук сказал, что Тэхен отправился в этот институт.       Юнги сворачивает полицейский портал, чтобы открыть браузер. Чимин откидывается назад, когда он поднимает ноги на диван, и Юнги обнаруживает, что заглядывается на его лодыжку. Никаких признаков повреждения тканей, никакой белизны, никаких следов раздражения или шрамов, как он наблюдал у других экстраординарных лиц. Это либо смачный загар, либо у Чимина никогда не было причин носить трекер.       — Это здание также может отсутствовать на фотографиях главного кампуса. Если это секрет правительства…       — Намджун знает парня, который мог бы глянуть это в дарк-вэбе. Вся засекреченная муть государственного заговора заканчиваются там.       — Тогда почему мы не спрашиваем Намджуна? — Чимин поднимает брови, а Юнги пожимает плечами.       — Потому что мы не спрашиваем, — говорит он. — К счастью для нас, я знаю, где он живет. Это не слишком далеко отсюда.       — Хён, — бормочет он. Чимин долго рассматривает его. — Ты же не думаешь, что они что-то скрывают? Они твои друзья.       «Мой собственный мозг лжет мне, — Юнги не говорит. — Мои собственные воспоминания лгут».       Вместо этого он склоняет голову над тарелкой и сосредотачивается на простой, бессмысленной задаче — поесть. Чувствует обеспокоенный взгляд Чимина на затылке. Не поддается немыслимому до зуда желанию закричать. Он думал, что однажды пережил ад, когда после смерти Тэхена все двери закрылись перед его лицом и каждый шаг был тупиком.       Он не уверен, было ли неведение лучше этого.