***
– Жуть, Моримото, я не знал, что ты экстремалка, – фыркнул Саске. – А название говорит само за себя. Мы стояли около клуба «Белый змей». Заведение было из разряда чуть хуже, чем бомонд. Находилось далеко не в самом последнем районе, но и благополучным тоже не назовешь. Говорят, там иногда бывают люди, по которым решетка плачет. Сакура боязливо жалась к Учихе, явно жалея, что надела такое облегающее платье. Ну, а я жаждала быстрее попасть в клуб. – Еще не поздно нацарапать завещание? – усмехнулся Гаара, стоя рядом со мной. - Вы уверены, что нас туда пустят? – Главное, чтобы нас оттуда выпустили. – сказала Ино, поправляя длинный густой хвост и пытаясь прикрыть плоский живот укороченным топом. – Зря ты так оделась. – Мрачно сказал Сай, окидывая блондинку озабоченным взглядом. – Я не буду снимать куртку. – Фыркнула она и запахнула полы кожаной косухи с пушистым белым мехом. Я прикусила кончик ногтя и подняла глаза на неоновую вывеску с изображением белой кобры и незамысловатого названия на английском. У входа Наруто и Киба договаривались с двумя амбалами-охранниками, чтобы кучку богатеньких школьников впустили внутрь. Мои чертята были в предвкушении и молились Сатане, чтобы подвешенный язык Наруто сделал свое дело. И тут Узумаки развернулся и быстро подошел к нам, вытягивая вперед руки. – Можете целовать мои ладони в знак признательности, даттебаё! – довольно протянул он. «О, да. О, да! Наруто, ты потрясающий!» Расплываюсь в улыбке, отчего голубоглазый тоже растянул губы. – Нет, спасибо. Я не настолько хочу в клуб, – буркнул Саске, складывая руки на груди. – Ну, тогда просто скидывайтесь по пятьдесят четыре тысячи. – Усмехнулся Наруто и перевернул ладони, на которые одна за другой начали опускаться купюры. Я полезла в сумочку, но Гаара накрыл теплой ладонью мои уже околевшие пальцы. – Не суетись, – улыбнулся он и положил в ладонь Наруто зеленые бумажки. Я выпрямилась и встретилась со взглядом Саске, который прыснул, демонстрируя короткий оскал ровных зубов. «Невротик». – Все, пошлите! – дал команду Наруто и повел нас в клуб. Пройдя по тесному коридору, мы оказались в большом зале, заполненном людьми. У противоположных стен стояли барные стойки с ползающими змеями за стеклом. В центре танцпола стояла круглая платформа с мерцающей подсветкой, на которой уже во всю извивались три девушки-альбиноса в сценических костюмах, сделанных под кожу змеи белого цвета. Подняв голову, я увидела второй уровень, видимо, это вип-зона, которая широким кольцом тянулась вдоль стен. – Колоритное местечко, – протянул Гаара, сжимая мое запястье. – Наруто, а вход в випку ты нам не выбил? – хмыкнул Саске, вскидывая голову. – Это еще по пятьдесят четыре тысячи, – потянулся Наруто, озираясь. – Идет, – торопливо сказала Ино и потащила Сая к лестнице. – Эй, зелень вперед, даттебаё! – крикнул Наруто и бросился за ними. Я, как завороженная, смотрела то на ползающих змей, то на необычных девушек на платформе. Все было так необычно, непривычно и, кажется, настораживало. На высоком подиуме появился диджей: татуированный парень с хвостом из дред. Поднялся визг и приветствующий гул. Диджей призвал всех зажигать как в последний раз и пустил в динамики свое бешеное творение, которое громко и неприятно прошлось по моему слуху. Гаара вывел меня из транса, потянув к лестнице за остальными. Я скинула пальто, оставаясь в узких высоких джинсах и блузе с широкими рукавами и открытой спиной, на которую падала волна длинных волос. Опустилась на кожаный диван рядом с Гаарой и Сакурой. К нам подошла эффектная темнокожая девушка с розовыми волосами и в костюмчике из топа и юбки под кожу змеи. – Джин, ром и виски – все по бутылке, – распорядился Киба, которому тут, видимо, нравилось. – А вы что-нибудь будете? Он усмехнулся, вызывая своей репликой улыбки на лицах. Приняв заказ, девушка удалилась. Я начинала осваиваться. Как минимум, это что-то новое и необычное. – Не боишься пить подделки? – хмыкнул Саске, закидывая руку на плечо Сакуре и задевая меня, отчего я придвинулась ближе к Гааре. – Не ной, попугай. Это же не последняя дыра: максимум – разбавлено на одну треть. Саске сверкнул глазами и достал из кармана металлический футляр, в котором хранил свои сигареты с травкой. Помешивая трубочкой коктейль, я наблюдала за вакханалией внизу: толпа бушевала, танцовщицы на платформе уступали места у пилонов простым девушкам, дошедшим до кондиции. Ино, Сай, Сакура, Наруто и Киба тоже крутились на танцполе – иногда мой взгляд цеплялся за знакомую блондинистую голову. Им тут нравилось, да и мне тоже: никаких жеманных персон, ехидных взглядов и высосанных из пальца сплетен на следующий день. Саске и Гаара, сидящие рядом со мной, потягивали косяки и обсуждали спорткар Учихи. Саске вещал что-то о том, что было бы неплохо, если бы Гаара взял пару девушек-моделей, и они вчетвером свалили бы куда-нибудь на выходные. Гаара как-то скептически отнесся к этой затее, но все же дал себя уболтать или сделал вид, чтобы Саске от него отстал. Я улыбнулась и сразу же пожалела бедную Сакуру… Хотя, она сама добровольно обрекает себя на эти муки, прекрасно понимая, что из себя представляет младший Учиха. Он, конечно, не Итачи, но тоже хорош. Улыбка медленно сползла с моего лица, по мере возвращения в мои мысли его брата. Голова стала тяжелой, накатила апатия. Я навалилась на подлокотник дивана и обвела взглядом танцпол под нами. Мои глаза вытаращились вниз, в толпу людей, прикованные к чуть ли не светящимся белым волосам. – Суйгецу? – произнесла я одними губами. Это точно он! Мои ноги сами понесли меня вниз по лестнице, а уши уловили заглушаемый музыкой вопрос Саске, о том, куда я направляюсь. Нельзя его упустить ни в коем случае. Я спустилась вниз, примерно ориентируясь на память, в какую сторону он пошел. Пробиралась сквозь угарную и визгливую толпу, сердце бешено билось, а глаза напряженно высматривали знакомый образ. – Да где же ты? – прошипела я, начиная нервничать и прогоняя образ Итачи, который навязчиво лез в голову. Он бы прибил меня за то, что я хочу сделать. В мерцающем цветном свете, я все же его заметила: парень стоял у дальней стены со стаканом в руке и задумчиво покусывал нижнюю губу острыми зубами. Я замялась – выглядел он жутковато, и зачем ему было затачивать зубы? «Соберись, Харуна. Ты же хочешь отвлечься.» Я облизнула губы и стремительно направилась к нему. – Привет. – Сказала я, немного нервничая. Парень повернулся в мою сторону и окинул оценивающим взглядом. «Только не улыбайся, пожалуйста» – Привет, малышка, – ответил он, улыбаясь, но не показывая зубов. – Ты же Суйгецу? Белые пряди упали на лукавые фиолетовые глаза. – Как приятно, что мной интересуются такие милые особы. – протянул он, – да, я Суйгецу. Но прости, на сегодня я уже занят. Он растянул губы, обнажая острый оскал. Я напряглась всем телом и прикусила губу, дабы не зависнуть. – А знаешь, может, мы с тобой пересечемся, к примеру, послезавтра? Я как раз свободен. «Блин, что он несет? Я же не снять его пытаюсь.» – А, я по другому вопросу… – несмело произношу, – видишь ли… – Мм? Проблемы с парнем? Родители не понимают? Боишься своей лесбийской наклонности и осуждения общества? – Суйгецу склонил голову. – Это самые банальные причины, по которым меня ищут. Я чуть опешила. Моя причина останется при мне. – Ну… Всего понемногу, – ответила я. Парень усмехнулся и выпрямился. – Жаль тебя огорчать, но я сегодня не работаю, – он развел руки в стороны, а я обреченно выдохнула и посмотрела на него: неужели на последнем шаге удача отвернулась от меня?! – Хех… Хотя, у меня есть кое-что. Правда, это блаженное удовольствие очень дорогое. – Сказал Суйгецу, заметив мое выражение лица. Да сколько скажешь. Я полезла пальцами в карманы джинсов, выуживая наличность: всего сто шестьдесят четыре тысячи купюрами. Суйгецу снисходительно осмотрел банкноты. – Этого мало. И как бы я не хотел тебе помочь, потому что мне нравится твое ангельское личико, натурой я за это не возьму. – Сказал он. Я прикусила язык, лихорадочно соображая, что же делать. Просить деньги у друзей – жесткое палево, которое накроет всю мою операцию. Остальные деньги на карте и, если их снять, то незамедлительно последует звонок от Итачи с вопросом на кой черт мне среди ночи понадобились наличные, да и бегать по району в поисках банкомата нет времени. И тут я потянулась к своим ушам, снимая серьги-гвоздики. – Белое золото и бриллианты пять карат каждый, – мое сердце немного сжалось – это было единственное, что осталось от отца. Но раз он смог меня так безжалостно бросить, к тому же за довольно внушительную сумму, то и мне незачем жалеть о потерянном подарке. "Всего лишь вещи", как говорит один мой хороший знакомый. – Что, совсем все плохо? – спросил Суйгецу, забирая серьги, – может, я бы тебя утешил? Я промолчала, ожидая своей доли бартера. Не дождавшись от меня реплики, парень полез в карман и достал маленький прозрачный пакетик, в котором был белый порошок с черными вкраплениями, быстро вложил мне в ладонь и зажал мои пальцы. Наркотик. В. Моей. Руке. И я сама его взяла… – Советую начать с десен, – хмыкнул он. Я свела брови на переносице от непонимания. – Я говорю, в десны втирай порошок, – его ухмылка стала более явной. – Первый раз, что ли? А то не видно, да? – Ну да… – отвечаю и засовываю пакетик в карман джинс. – Мм... Ну, не бойся, больно не будет. – Хмыкнул Суйгецу и облизнул тонкие губы. «Брр.. Дурацкие шуточки» – Да, и не переусердствуй: не больше пяти грамм за раз. – Ага, поняла, – отвечаю и пытаюсь унять легкую нервную дрожь. – Эй, может, ты все-таки подумаешь насчет послезавтра? – Суйгецу улыбнулся, пугая меня своим оскалом. – Вынуждена отказаться. – Я нервно улыбнулась и попятилась назад, вжимаясь в чье-то тело – сразу отскочила в сторону, поворачиваясь. Знакомые темно-красные волосы и апатичное выражение лица, и блондин с киберглазом, который сразу же приблизился ко мне, схватив за руки. – По-моему, я тебя где-то видел, хм. – Сказал Дейдара. «Мне конец, если он узнает меня.» Конечно, сейчас я выглядела не так, как на банкете или в особняке Учих, да и светомузыка делала свое дело, но риск был велик. – Че вы тут делаете? – фыркнул Суйгецу, складывая руки на груди. – Один твой очень хороший знакомый искал тебя. – Ровно ответил второй. Блондин не отставал от меня, выкручивая мне руки. – Где мы могли с тобой встречаться, хм? Может, в моих сладких снах, где я лепил тебя из глины? – он высунул язык с игривым пирсингом. «Черт побери, извращенец». Я отчаянно пятилась от него, замечая кривую ухмылку Суйгецу, который откровенно щупал меня взглядом и впервые осознанно жалея, что Итачи нет рядом. – Отстань от нее, Дей. Мы не за этим здесь, – бросил второй, удостаивая меня безразличным взглядом. Блондин прыснул и разжал цепкие пальцы, отпуская меня. – Повезло тебе, детка, – хмыкнул он, подмигивая мне. Я быстро развернулась и направилась к стойке бара. – Это тебе повезло, придурок. – Рычу себе под нос, воображая, что Итачи бы с ним сделал. Оказавшись у барной стойки, я пару минут завороженно смотрела на ползающих за стеклом змей, как они медленно извиваются. Пакетик, который был глубоко запихнут в карман джинсов очень мешал, а руки так и чесались… Узнав у работающей в клубе девушки, где у них уборная, я быстро туда направилась. Дождавшись, пока желающих попудрить носик станет меньше, я запустила влажные пальцы в порошок. Вроде, инструкция была не сложной: в десны. Может, нужно было сделать это дома? Но я уже скользнула указательным пальцем под верхнюю губу и с нажимом провела по десне. Кажется, почувствовала медный привкус. Странно. Втерев примерно четыре грамма, может, меньше, я убрала пакетик, глубоко засунув его в джинсы. «Чертов Итачи… Ну, хоть теперь ты отпустишь мой измученный разум?» – подумала я и поморщилась от привкуса аскорбинки и крови во рту: гадость какая... Состояние не изменилось. Я поправила волосы и покрутилась у зеркала, рассматривая свою фигуру, которая за последнее время приобрела более женственные очертания, но нервы и стрессы иссушали меня – и это тоже было заметно. Вообще была бы похожа на прозрачную доску, если бы в свое время не занималась танцами: любила хип-хоп. Я вышла к танцполу, а потом поднялась на второй уровень. – Харуна, ну что ты творишь? – налетел на меня Гаара, как только я приблизилась к ним, – где ты была? – Просто увидела старого знакомого, поболтали немного. – Ответила я и опустилась на диван рядом с ним. Надеюсь, меня никто не видел с Суйгецу. Киба и Наруто цедили что-то темное из стаканов, Сакура сидела на коленях у Саске и, кажется, играла ртом с его ухом, Ино заливалась смехом и роняла голову на плечо улыбающегося Сая. – Какие интересные у тебя старые знакомые – в таком-то месте, – хмыкнул Саске. В пепельнице перед ним лежали остатки четырех косяков. «И это вы с Гаарой выдули?» – Ты пьешь? – спросил красноволосый и потянулся к бутылке виски. Я закусила губу: целесообразно пить алкоголь поверх наркотика? Не буду рисковать. – Нет, я не хочу, – улыбнулась я, пресекая его попытку наполнить стакан и встречаясь взглядом с затуманенными изумрудными глазами: такими глубокими, манящими… – Может, пойдем потанцуем? Гаара хмыкнул и растянул губы в улыбке. – У меня дезориентация в пространстве. Спасибо за это Саске. – Хах, пожалуйста! – усмехнулся Учиха и по-дружески хлопнул Гаару по плечу. – Ммм… – расстроенно протянула я, жалобно на него посмотрела. Мне хотелось танцевать, в теле нарастало расслабление и какая-то тупая радость. – Пойдем, Харуна-чан, я с тобой потанцую, даттебаё! – вскрикнул Наруто и встал. Я тут же схватила его за руку и потянула к лестнице. – Я тоже! Я тоже хочу! Пошли, Сай! Киба! – Ино вскочила с дивана, таща за собой Сая и Кибу, который разлил остатки виски из стакана. – Яманака, блин! – зарычал Киба, но все же послушно поплелся за ней. Музыка глушила даже собственные мысли, создавая ощущение, что тело находится в какой-то невесомости: настолько реальным казался объем звука. Мы полностью отдавались накатившему веселью. Мои темно-фиолетовые волосы переплетались со светлыми волосами Ино: мы плотно танцевали друг к дружке спиной. Перед собой я видела ярко-синие глаза Наруто, который отрывался и улыбался своей заразительной улыбкой. Его руки то и дело, хватали меня и крутили вокруг своей оси, возвращая обратно к Ино. В один такой кружок, я не удержалась и завалилась на Наруто, обхватывая его за шею и зажмуриваясь, унимая головокружение. Он что-то шептал мне в волосы, но я не понимала, просто чувствовала его крепкую грудь под тонкой футболкой и сильные руки, обвивающие меня. «И когда ты успел повзрослеть, апельсин?» Я прикусила губу и царапнула его за шею, на что получила шлепок по ягодице, заставивший меня… засмеяться(?? что?) и теснее прижаться к другу, который был не против. Но меня кто-то схватил за плечо, отрывая от Наруто. – Хватит лобызаться, мы танцевать пришли. – Рыкнул Киба и вернул меня на место рядом с Ино. Блондинка как раз разворачивалась ко мне лицом, и мы с силой вжались друг в дружку. Что-то двигало моим телом. Я почувствовала приятную истому в груди, прижимаясь к ней. В ее голубых глазах бесились чертята, а на лице сияла игривая улыбка. Мы одновременно потянулись друг к дружке, смыкая губы в легком поцелуе. Я услышала визг Наруто и Кибы, и, собственно, могу представить себе лицо Сая. Картина довольно горячая. Мои ладони скользнули на хрупкую шею подруги, в то время как ее тонкие пальцы с острыми коготками прошлись по моей открытой спине, заставляя теснее прижиматься к ней, ощущая мягкость большой груди. Я слегка прикусила ее нижнюю губу, вызывая пьяную улыбку и тут же прильнула обратно, распознавая вишневый вкус ее блеска для губ и горьковатый привкус текиллы. Все мои рецепторы, нервные окончания, и просто чувства восприятия обострились. Пальцы блондинки вплелись в мои волосы на затылке, а мой язык уже пробирался между зубами подруги, встречаясь с ее. Но нас резко оторвали друг от друга. – Та-ак! Демо-версия закончилась! – кажется, это кричал Саске. – Расходимся! Сильные руки обвивали мое податливое тело, а на губах еще чувствовался поцелуй: такой изысканный, чувственный, со вкусом вишни – женский. Я распахнула ресницы: перед глазами все плыло, кто меня держал было непонятно. Руки разомкнулись, давая мне свободу. Я развернулась, недовольная тем, что нас прервали. Гаара. – Что с тобой? – спросил он, наклоняясь ко мне. Запах жженой травы и бумаги, алкоголя, примесь его парфюма с кедром – у меня приятно закружилась голова, отдавая импульсы по всему телу. Я улыбнулась и потянулась к нему, обвивая шею. – Ты заставляешь меня напрягаться, – прошептал Гаара мне на ухо, а мне хотелось ответить пошлой шуткой. – Может, домой? – Мне как-то… не по себе, – сказала я ему куда-то в шею и осмотрелась. Мы все еще стояли на танцполе в разряженной толпе танцующих, у самого края. – Разумеется, не по себе: ты целовалась с Ино. – Настороженно произнес Гаара, заглядывая мне в лицо. Меня это никак не волновало – мне же понравилось. И ей тоже, явно. В моем теле происходило что-то странное: как будто взрывались пузырьки, разнося содержимое, которое наполняло поглощающей бессмысленной радостью. Гаара сжал мою руку и потянул к лестнице. Он усадил меня на кожаный диван, и сам сел рядом. Я подняла голову, встречаясь с потерянным взглядом синих глаз, которые двоились. С силой зажмурилась и потерла глаза, слыша, как протестует Ино, которую Сай решил забрать из клуба. Все слишком громко, слишком ярко, слишком осязаемо. По моему плечу прошлась ладонь – мне показалось, что она была в ежовой рукавице. Я дернулась от руки Гаары, вжимаясь в его грудь. Мои зубы скрипнули от очередного фейерверка в голове: тихо вскрикиваю, заламывая длинные пальцы друга. – Вот как я прошу воплотить в жизнь невинную фантазию – так мы монашки, а как устроить лесбийское порево у всех на глазах – как нефиг делать, да? – причитал Саске. – Накидались девочки, – протянул Киба, провожая взглядом Сая, Ино и Сакуру, которая вызвалась помочь. – Ино накидалась, а Харуна… – Гаара замолчал и опустил на меня тяжелый взгляд. – Обдолбалась! Причем, конкретно, – рыкнул Учиха и скрестил руки на груди. – Мы пошли – тачка уже ждет, – голос Кибы. - Вы справитесь? Я подняла глаза, которые не могли сфокусироваться. Саске прыснул, пожимая им руки. – Харуна-чан? – позвал меня Наруто, наклоняясь, – не говори Итачи-сану, что я шлепнул тебя. Я не специально... «Итачи… Опять Итачи, черт! Нигде от него нет спасения.» – Иди, Наруто. – Сквозь зубы процедил Гаара. Я шумно выдохнула, ощущая какой-то болезненный укол в груди, а после по телу резко прошла волна легкого расслабления и удовольствия: закрыла глаза и прикусила губу, чтобы не застонать, но уткнулась лицом в теплую шею красноволосого, пискнув настолько тихо, насколько смогла, сжалась в комок у него под боком, тяжело дыша и унимая сердцебиение. Странное состояние, я ожидала другого. – Мне кажется, она бы тебя сегодня трахнула, – усмехнулся Саске, помолчал. – А потом бы тебя трахнул Итачи. Я не поняла смысла сказанного, но услышала имя его старшего брата. Имя, которое разрывало мой мозг и ломало систему наркотического куража. Я разлепила глаза, понимая, что слезы во всю струятся по моим щекам. – Завязывай стебаться. Ситуация серьезная, – рыкнул Гаара, обхватывая невменяемую меня. – Конечно, серьезная! Если Итачи узнает, что она была в этом клубе, обдолбалась наркотой и причем, что я в этом участвовал, то дорога в детдом мне обеспечена, – нервно сказал Саске, – или же лишение карманных денег… – Значит, он не должен этого знать. Харуна ему ничего не скажет, ты тоже, а остальные тем более, – сказал Гаара и поднял мое лицо. - Почему ты плачешь? «А я откуда знаю?» Я задергала головой, убирая его руки. Мне не было грустно… Слезы просто текли. Сами собой. – Интересно, что и сколько она вкатила? – задумчиво произнес Саске. – Эй, овощ, че вкатила и где взяла? – Учиха просто хлопнул меня по бедру, а мне показалось, что у меня треснула кость. Я взвизгнула и дернулась от него, вжимаясь всем телом в Гаару. Блаженство, да, Суйгецу? Только если для мазохистов. Уродец острозубый… – Блять, Саске, не трогай ее… – рыкнул Гаара и убрал его руку, зависшую над моей ногой. Кажется, он сам не ожидал, что так получится: – Ой… Гаара приподнял меня и помог надеть пальто. – Это же Харуна. Ты ей сто грамм водки плесни в сок, и ее унесет. – Как Хината… – Саске прикусил край губы. Своим нечетким взглядом я что-то заметила в его глазах. – Да, как Хината. – согласился Гаара – слышу нотки непонимания в его голосе. – Ей хватило бы и грамма дури, чтобы превратиться в овощ. «Четыре, Гаара. Четыре» Я мысленно усмехнулась – он меня недооценивает. – В такой заманчиво-податливый овощ. – Засмеялся Саске, чем вызвал на себя острый нервный взгляд Гаары, который даже меня полоснул. Я, стараясь подчинять себе свое тело, медленно двинулась на выход из клуба. – Вот знаешь, двоякое такое чувство… – начал Саске, стоя около БМВ Гаары и кадилака, – С одной стороны, я бы ее не трогал, конечно, а вот с другой… – он снова скользнул по мне затуманенным травой взглядом. – Саске… – устало произнес Гаара, открывая дверь заднего сидения. Какой кайф…Я ловила чувствительной кожей прохладный ветерок, но мой маленький экстаз был прерван: Гаара запихнул меня на заднее сиденье машины. – Ладно, молчу. Тебе и так тяжелая ночь предстоит. Удачи! – улыбнулся Саске. – Пока, обдолбыш! «Кто бы говорил, Учиха.» Учиха забрался в кадилак и медленно выехал с парковки. Я лениво разлепила глаза и немного опешила от незнакомой обстановки. «Я настолько набралась, что… ЧТО? Черт, где я?!» Я бешено озиралась, не обращая внимания на приятную истому, расходящуюся по телу. Мое тело находилось на диване чьей-то гостиной. Взгляд быстро пробежался по помещению цепляясь за убранство: высокий потолок, темно-серые стены, у дивана лежал пушистый ковер явно турецкий или персидский, окна зашторены терракотовыми занавесками, красиво сочетаясь с зеленью мягкой мебели. Я медленно встала на ноги и, обойдя фигурный столик побрела дальше по квартире. Ванная – «пока не до этого», просторная кухня в классическом стиле – «тут тоже никого». Я остановилась у двери и несмело потянула, давая себе возможность заглянуть внутрь. Взор сразу упал на большую белоснежную постель, на которой ярким пятном пылала красная макушка. «Фух, ну слава богу.» У меня отлегло от сердца, и я медленно закрыла дверь – пусть спит. Напряжение меня отпустило. Квартира Гаары. Только я не знала, что она у него есть. Но неудивительно, ведь он так любит свое личное пространство, что сам его и создал: каждая деталь квартиры отражала ее хозяина. Сейчас я почувствовала приятное покалывание в теле, заставившее прикрыть глаза. Это ломка такая, что ли? Или этот паршивец подсунул мне какую-то фигню, уперев за это немаленькую сумму? Я скользнула рукой по карману, ощущая под пальцами выпирающий бугорок порошка. Когда сонный Гаара зашел на кухню, я уже более-менее пришла в себя и сидела на стуле, лениво потягивала какой-то фруктовый чай, который нашла в его бесконечных коробочках с любимым напитком. Он, потирая глаза, сел за стол напротив меня. Такой милый и домашний с утра… Он был похож на мягкого кота: так и хотелось его помять за щеки, которых не было – скулы, высокие скулы. – Я тут немного похозяйничала, ты не против? – начала я, обхватывая теплую кружку. – Против. Поставь кружку и выплюни, что успела выпить. – Сказал Гаара хриплым голосом и тут же усмехнулся, скользя все еще влажными от воды глазами по моему изменившемуся лицу, – Конечно, не против. Красноволосый подпер высокую скулу кулаком и посмотрел на меня. Выжидает. Я должна что-то сказать, ведь не зря же оказалась в его квартире, о которой никогда не знала. – Прости...? – несмело выдыхаю. Гаара приподнял бровь. – Прости? Это ты Наруто говори. – А? – Ты чуть не изнасиловала беднягу. Называла заводным апельсином, – хмыкнул Гаара. – Что..? – я округлила глаза: не помню такого. – А он визжал, что боится Итачи и умолял его не трогать. – Неправда, не было этого. Ну чего ты выдумываешь? – обиженно фыркаю и припадаю губами к ароматному чаю, ощущая на языке сладкий привкус персика, чувствуя, как легкий румянец стыда захватывает щеки. Гаара усмехается и тут же его лицо делается серьезным. – Это же были наркотики? Или какие-то веселящие штучки? – «как же мне не нравится его тон, как у учителя, который отчитывает меня за невыполненную домашку». Я молчала, кусая изнутри щеку. – Зачем, Харуна? Ну вот что ему ответить? «Устала я, Гаара! Просто устала от всего! От лжи, от лицемерия, от какой-то дурацкой наигранности и от того, что не чувствую себя человеком свободным и имеющим право на свое мнение. Да просто человеком. От того, что «Господин Учиха» играется со мной, как с мышкой. От того, что меня купили, как табуретку в магазине и распоряжались по своему усмотрению. От накатывающего каждую ночь понимания, что мне изменил Неджи. От этой дурацкой фотографии, которая вспышками появлялась перед моими глазами. От всего!» Осознание тяжелым грузом ударило по груди, и я немного прогнулась, словно чувствуя это физически. – Захотелось, – тихо отвечаю, – тупо, знаю. Не говори ничего, пожалуйста. Гаара потянулся ко мне через стол, сдвигая брови на переносице. – Глаза не болят? – спрашивает он, вглядываясь в них, – капилляры полопались. – Нет… – немного нахмурилась – не заметила этого в зеркале. – Хмм… – хмыкнул Гаара и встал, повернулся к кухонной тумбе. Руки потянулись к полке с коробками чая, шуршит в них, насыпает в кружку, заливает кипятком, разнося по кухне терпкий запах улуна и имбиря. Я скользила по нему взглядом: взъерошенные красные волосы, молочная кожа с еле заметной родинкой на лопатке. Наверно, здорово просто сидеть так утром, пить чай или кофе, или макать печенье в виски – у кого какое утро, собственно – видеть любимого человека перед собой, сонного и немного мятого, обсуждать сны, которые видели ночью. Жаль, у меня никогда так не будет. В груди что-то тоскливо сжалось. – Харуна? – голос Гаары вывел меня из задумчивости. – Ты плачешь… Я быстро провела по щекам ладонями, стирая мокрые дорожки. – Да нет, это просто… остаточное, видимо, – тихо сказала я, улыбаясь. Мне не хотелось, чтобы он переживал, хватит с него волнения за меня. – Что случилось? Я думал, у тебя все более-менее нормально. Я глубоко вздохнула и закинула голову назад, закрывая глаза. Сказать ему?.. Ладно, скажу. – Итачи показал мне фото, где… ну там были Неджи и Тен-Тен. Я выпрямилась и посмотрела на друга, который поджал губы. – И что? – А то, что он спал на постели, а Тен-Тен растрепанная и в его футболке. Он с ней спал. – Тихо отвечаю. По лицу Гаары понимаю, что его это не удивляет. – Ты знал! – взрываюсь, опираясь на стол. У меня будто петарда взорвалась в голове. – Я не знал… То есть, просто какие-то слухи, сплетни. – Гаара… – мои глаза начали жечь слезы, которые я сразу смахнула, – почему ты не сказал мне? – Что бы я тебе сказал? Что гримерши хрень всякую несут? Собирают светские сплетни? – он помолчал. – Да и… я не готов был брать на себя такую ответственность, потому что знал, как ты отреагируешь. Прости. Я не могла поверить его словам. Не уж то это все правда? Это не какая-то постановка… Это не монтаж и баловство с фотошопом. Моя голова затряслась в отрицательном жесте. – Харуна, ну, это ничего не значит… – В смысле, не значит? Типа с бывшими не считается или что?! Гаара напрягся всем телом, видимо, боялся моей истерики. Не бойся, друг. Она уже была. – В любом случае, Итачи за тебя уже отомстил. – Опять Итачи... Хватит! – нервно выдохнула я и сразу схватилась за грудь – что-то больно укололо в левую часть. – Что такое..? – насторожился Гаара. – Ничего. Нервное. – отвечаю, – я пойду. – Спрыгнув со стула и поправив задравшуюся блузу. – Уверена? – Гаара обвел меня тяжелым взглядом, – сказать водителю, чтобы отвез тебя? – Нет, не нужно. Хочу пройтись, проветрить голову, – я действительно этого хотела, – только сориентируй меня на местности. Я вышла из высотки и теснее завернулась в пальто: на улице было неласково. Зима как-никак. Изо рта вырывались небольшие облачка пара, а влажные глаза побаливали от холода. Но ничто не могло сравниться с тем, что творилось внутри, как там болело, ныло и тянуло, даже растягивало, обильно присыпая солью старые раны. Когда же вы уже затянитесь? Невозможно ведь так жить. Я подняла глаза, обводя людную улицу, машины, магазинчики и бутики, кофейни… «Кофе… Персиковый чай Гаары, конечно, был прекрасен, но без кофеина я не выживу.» Меня привлекла небольшая кофейня, красноречиво заявляющая, что их кофе крафтовый и самый лучший. Кофейня была полупустая, в углах забились хипстеры да творческие люди, которых можно узнать по особому внешнему виду. Я слабо улыбнулась и подошла к стойке, где меня встретил довольно стильный молодой мужчина с темной бородой и татуировкой на шее, который принял заказ на латте с лавандовым сиропом. Подождав несколько минут, я обхватила горячий стаканчик и собралась уйти. – Подождите, девушка, – задержал меня бариста, – возьмите. Я подняла глаза и уставилась на него, заботливо заворачивающего пончик в крафтовый пакет. Ммм… Я выгляжу так, будто не могу позволить себе пончик? Он же видел, что у меня карта платиновая? Или нет? – Спасибо большое, но не нужно, – улыбаюсь ему, но он просто вложил сверток мне в руки. – Простите за мой жест, но Вы такая худая… Наверно, модель? У меня брови взлетели вверх. Так я жутко выгляжу… – Наверно… – как-то растерянно отвечаю. – И на что только девушки не идут ради стандартов красоты… – вздохнул он. – И не говорите. Спасибо еще раз. Хорошего дня. – Я чуть склонила голову и вышла на улицу, припадая губами к горячему напитку. Эх, кругом обман – кофе довольно посредственный.***
Итачи с легкой улыбкой на губах вошел в квартиру. Поставил в угол чемодан и большой бумажный пакет, в котором, кажется, были какие-то коробки, судя по звуку. – Ну что, натусилась пока меня не было? – мягко спросил он, скидывая пальто и оставаясь в черной рубашке, – а то твои синяки под глазами аж отсюда видно. «О, ты себе не представляешь, как я тусила». – Привет. – Произнесла я и закусила губу. Лишь бы он ничего не заметил. Я отодвинулась дальше, обнимая колени. Итачи взял пакет и поставил на кухонный стол, достал оттуда какие-то узкие цветные коробки (думаю, это рахат-лукум или другая восточная сладость), подошел к холодильнику, открыл. Замер. Я напряглась. Потом он открыл другую дверцу, проверил полки шкафчиков. Заглянул в пустой мусорный контейнер. Повернулся ко мне. – Надеюсь, что ты просто не ела дома, – низко произнес он, пристально смотря на меня. - Хотя, сомневаюсь. «Ну, почти, Итачи.» Я облизнула пересохшие губы. Брюнет бросил свои коробки и прошел в гостиную зону, включая свет, который меня, кажется, обжег. – А с глазами-то что? – Итачи обхватил мое лицо прохладными ладонями, пальцами оттянул нижнее веко. – Ничего. А что? – голос предательским дрогнул. Актриса из меня никакая. – Вся глазница залита кровью. – Низко произнес он. – Что случилось? – Ничего. Наверно, из-за того, что в ноут постоянно пялюсь. Я помотала головой, освобождаясь от его рук. Итачи отпустил меня, презрительно окинув взглядом ониксовых глаз. – Ну и где наркота, которую ты принимала? – Ничего я не принимала. – Я нахмурилась, пытаясь выдать обиду. Если он найдет ее… Итачи мне не поверил. Он поднялся наверх и спустя десять минут спустился. А я пожалела, что не выбросила остатки и наивно думала, что Итачи не будет копаться в моем ящике с нижним бельем. – Что это? – злосчастный пакетик сверкнул в свете лампы. Я закусила губу: а то ты сам не знаешь… – Мм.. Сахарная пудра… – «что я несу??» – Для веселых кексов? Ты хочешь, чтобы я отвез тебя в притон и показал к чему это приводит? – Саске уже возил? Или ему можно? – рыкнула я и сразу поняла, что зря. – Саске укроп с подоконника курит. А это – другое. Ты видишь эти черные вкрапления – это зернышки ванили по-твоему? Это аматерасу – самый сильный наркотик на сегодняшний день, который пачками выкладывает наркоманов на погост! Где ты его взяла? Что было в твоей голове?! Какая же ты… – он искал самое культурное слово, но, видимо, так и не найдя, замолчал. Итачи нервно бросил пакет на стеклянный стол и отвернулся от меня. Никогда не слышала, чтобы он повышал голос – это сразу меня дезориентировало. «Ну и? Сама же хотела его позлить. Пожинай плоды своего старания.» – рявкнул внутренний голос. Я притихла и украдкой поглядывала на разъярённого Учиху: плечи вздымались, он глубоко дышал, видимо, приводя свое состояние в равновесие, чтобы не прибить меня на месте. – Как ты принимала? – низко спросил он. – А... Ну… – тихо прошептала я, боясь даже пальцем шевельнуть. Он очень злился, это чувствовалось. Итачи резко развернулся ко мне. Схватив мои руки, он внимательно их осматривал, видимо, на предмет уколов. – Сколько? – спросил Итачи, но я молчала, – Сколько раз? У меня ноги начинали дрожать и руки тоже. Я молчала, не в силах открыть рот. – Ты что, еще под кайфом что ли?! – прикрикнул он, сильно сжимая мои запястья. – Я боюсь тебя… – дрожащим голосом. Тонкие дорожки слез пролегли по щекам. Я закрыла больные глаза, чувствуя жжение. Итачи выдохнул и ослабил хватку на моих руках. – Скажи мне, сколько доз ты приняла? – немного мягче спросил он. Я открыла глаза. – Три… В десну… – несмело пропищала я. Ониксовые глаза вперелись в мои. Захотелось вжаться в угол дивана и просто раствориться в воздухе, лишь бы он не смотрел на меня так. – Бестолочь, – прорычал сквозь зубы брюнет. – Одевайся. – Куда? Я не хочу в притон. Брюнет достал из кармана мобильник. – В клинику. Надо вытаскивать эту гадость из крови. – Холодно ответил Итачи. – Шустрее, Харуна! Я быстро слетела с дивана и поднялась наверх переодеться. – А как вытаскивать? – несмело спросила я уже в лифте. Чувствовала себя как ребенок, которого ведут к стоматологу. – Вводят специальный раствор через капельницу. – Холодно ответил Итачи. Я закусила губу и вышла из лифта. Капельница… Это же вены и иголки. Боже… – Мне вену будут протыкать… – тихо озвучила, пугающую меня мысль. – Я больше не буду, только давай без этого! Я не хочу в клинику, пожалуйста. Я встала на месте около мустанга, не желая идти дальше. Само раствориться, зачем что-то делать для этого? Итачи повернулся в мою сторону и одарил меня злым взглядом. – Я только с самолета, устал. Так что не действуй мне на нервы и быстро садись в машину. Его тон сразу пресек мои пререкания. В салоне мустанга царило такое напряжение, что казалось, оно выдавит меня через окно. Итачи молчал, сосредоточившись на дороге. Я попыталась разрядить обстановку невинным вопросом, поинтересовавшись, как прошла встреча в Дубае, но брюнет меня проигнорировал, только сильнее сжал челюсти, от чего по высоким скулам прошлись желваки. Пугающе. Надеюсь, мы действительно едем в клинику, а не на окраину города, где он будет меня убивать. Я зажмурилась от яркого света больничного холла, в который мы зашли и сразу направились к стойке, где стоял мужчина в белом халате и очках в тонкой оправе. – Добрый вечер, доктор Исикава, – произнес Итачи, поворачивающемуся к нам доктору. – Добрый, господин Учиха, – устало улыбнулся он и посмотрел на меня. – Что стряслось? Я скрестила руки на груди и опустила глаза: притащили за шиворот наркоманку на откачку. Какой позор. Лучше бы на окраину города, все-таки. Я изучала плитку под ногами, не желая встречаться взглядом с медперсоналом. – Неудачный поход в клуб, – Итачи сжал и разжал кулаки – не любит врать? Чувствую, как доктор смотрит на меня. Как же стыдно… – Раствор СО346? – спросил он, на что Итачи коротко кивнул, – пойдемте. Итачи вытащил мою руку и потащил за доктором. Мы вошли в процедурную, кажется, тут сдают кровь, судя по оборудованию. Я нервно сглотнула и осмотрелась. – Хм.. Где же Шизуне? – протянул доктор и повернулся. – Присаживайтесь на это кресло. Сейчас позову медсестру. Он быстро покинул кабинет. Я с ужасом посмотрела на предназначенное для меня кресло и подалась назад, врезаясь в сильное тело Учихи, замотала головой. – Давай, – Итачи подтолкнул меня вперед. – Я не хочу, – чуть ли не сквозь слезы произнесла я, но все же забралась на кресло. Итачи подвинул ко мне стул и сел рядом. – В следующий раз головой будешь думать. – Рыкнул он. Вообще не пробиваемый, сидит как кусок гранита. Я поджала губы и отвернулась, понимая, что мне не избежать экзекуции. В кабинет ворвалась девушка. – Простите за ожидание! – пролепетала она звонким голосом. – Сейчас быстренько все сделаем. «Не надо, давайте не будем. Давайте у вас тут что-нибудь сломается, электричество отключат, апокалипсис там...» Медсестра метнулась к большому столу, что-то перебрала, залезла в высокий шкафчик и достала прозрачный пакет с раствором голубоватого цвета. Она подошла ко мне, закатала рукав джемпера и обвила руку выше локтя резиновым поясом. – Так, а теперь поработай кулачком, деточка. – Сказала она, проведя пальцами по моей виднеющейся голубоватой вене. Итачи коротко усмехнулся и отвел взгляд в стену. – А молодой человек – пошляк, – беспечно хохотнула медсестра, тряхнув короткими черными волосами. – А Вы наблюдательны… – холодно произнес Итачи, скользнув по ней взглядом, отчего ее пальцы нервно дернулись. Я закатила глаза, сжимая и разжимая пальцы и молясь, чтобы вена не выскочила. Это я наблюдательная. – Может, я выйду? – фыркнула я. – А может ты посидишь и помолчишь? – предложил Итачи и провел тыльной стороной ладони по моей щеке. «Да как бы не так» – Не обращайте внимания, – начала я, обращаясь к медсестре. – У него был тяжелый день. Принесите ему корвалол. Чувствую, как легкий учиховский подзатыльник меня пристыжает за это. Не больно, но мозги на место ставит. – Ох, уж эти дети, – вздыхает медсестра и качает головой. – И не говорите. – Произнес Итачи, сверля меня взглядом. Медсестра, улыбаясь, выкатила набор иголок – у меня потемнело в глазах. Ее тонкие пальцы щупали мою руку, и я, не выдержав, дернулась. – Ты что делаешь?! А вот если бы я тебе вену вспорола? – нравоучительным тоном произнесла она и зафиксировала мой локоть. Я прикусила губу и отвернулась, дабы не видеть, как длинная игла входит в мою вздутую, напуганную, как и я сама, вену. «Как же страшно, Господи». Итачи взял меня за свободную руку, сжал пальцы, придвинулся. – Что ты дергаешься? – спросил он, наклоняясь ко мне. – Да я боюсь иголок и всего этого, – пропищала я. Итачи обхватил меня за шею и прижал к себе: я сразу уткнулась в воротник его рубашки. – Ай… Я прям слышала звук протыкаемой кожи, как же мерзко. – Ну вот и все, с первого раза попала, – улыбнулась медсестра, «А ты могла и не с первого?!» – Сейчас поставим капельницу, и через полчаса можете быть свободны. Я не желала поворачиваться к своей проткнутой руке, но и прижиматься к Итачи тоже. Поэтому высвободила свою ладонь и села ровно, устремив взгляд на прозрачный пакет и трубку, по которой скатывались голубоватые капли. – Если что-то понадобится, например, корвалол – я буду в соседнем кабинете. – сказала медсестра и вышла, оставив нас одних. Итачи выпрямился. – Если так и дальше пойдет, то у меня каждый день будет тяжелый. – У меня есть отличная идея, как облегчить твою жизнь, – ехидно произнесла я. – Выкинуть тебя на улицу? Как-то обидно стало: и пренебрежительный тон, и само предложение. Ну да, по факту – идти мне некуда. Беспризорница, которая от него полностью зависит, которая не имеет ровным счетом ни-че-го, даже своей собственной фамилии. Я промолчала, понимая, что слезы уже собираются в уголках глаз, невесело дернула губами. И как тут на наркотики не залезть было? Я вспомнила, что не увидела, куда Итачи дел пакетик. Может, спросить у него? Еще раз долбануть по его нервной системе, чтобы добить окончательно. Он – мне, я – ему. Почему нет? Нет, он же просто свернет мне шею. Но мне-то терять нечего… Нет, все же с жизнью я не готова прощаться. Повисла давящая тишина. Рука начала ныть. Я осторожно подвигала ею, но ничего не изменилось. – В чем дело? – спросил Итачи, заметив мои манипуляции. – Болит… – Это нормальная реакция, – хмыкнул он, явно довольный, - насколько я знаю, тебя еще ждут тошнота, мигрень и болезненные ощущения во всем теле. – Ты садист, – тихо сказала я и посмотрела на него, – удовольствие получаешь от того, что я мучаюсь? Глаза Итачи сверкнули в свете обжигающе-ярких ламп кабинета. – Значит, по-твоему, я тебя мучаю? – он повел бровью. – Ну ладно. Итачи вытащил телефон и открыл дверь кабинета, намереваясь уйти. – Ты за корвалолом? – фыркнула я, не сдержавшись. Брюнет не оборачиваясь, вышел из кабинета, хлопнув дверью. Я шумно выдохнула. Почему бы мне просто не молчать? Жизнь сразу стала бы проще. А, нет, это я уже пробовало – мне не понравилось. Какие-то дергающиеся ощущения прокатились по руке. Неприятно. Подкатила легкая тошнота. Я закрыла глаза. Не хватало еще, чтобы меня стошнило прямо здесь. Итачи вернулся, когда последние капли стекали по тонкой трубке в мою посиневшую руку. За ним вошла медсестра. Я была полуживой: голова болела, рука онемела и приобрела обширный синяк, общая слабость, тонкие отголоски боли в костях и жуткая тошнота. – Ну, как ты себя чувствуешь? – учтиво спросила медсестра, доставая иглу из моей вены. Интересно, у нее со зрением все в порядке? – Прекрасно. Можно повторить? – хмыкнула я, прижимая к себе руку. Итачи сжал челюсти. Медсестра немного осуждающе посмотрела и убрала капельницу. – Она болезненно худая. Проследите, чтобы ела нормально. – Вздохнула она. Итачи коротко кивнул. – Пойдем. – Сказал он и открыл дверь. Я медленно встала, боясь, что ноги мне откажут, но нет, кое-как плелась за ним, как побитый уличный котенок. Что состояние, что ощущение были идентичны. В машине меня еще и укачало вдобавок. Поэтому, как только мы оказались в квартире, я понеслась в ванную прочищать желудок(пустой) – таких сильных спазмов у меня никогда не было. Чуть не выплюнув измученный орган, я на автомате залезла в душ, покрываясь гусиной кожей от прохлады воды, но зато приходя в трезвое сознание. Ненадолго. И моментально как я вылезла из душа и натянула пижаму, так все навалилось снова. Я чуть взвыла и спустилась вниз. Итачи с кем-то говорил по телефону на лоджии. На еле гнущихся ногах я дошла до дивана и уронила свое мучающееся тело в подушки. Больно. Как будто в каждый сустав воткнули по иголке и медленно там ковырялись. Снова завыла. – Очень плохо? – услышала я низкий голос откуда-то издали, но открыв глаза, поняла, что Итачи совсем рядом: сидит, упирая локти в разведенные колени и переплетает длинные пальцы. – А ты все упиваешься? – «нет, так не выглядело», – можно мне какое-нибудь обезболивающее? – Нельзя накладывать на раствор другие медицинские препараты – реакция может быть непредсказуемой, – ответил Итачи, смотря на свои сцепленные пальцы. – И откуда ты столько знаешь об этом? Баловался, да? – фыркнула я и тут же скрутилась в клубочек от болезненного спазма внутри, – блин… Итачи поднял голову и устремил долгий взгляд в стену, даже сквозь нее. Я лежала, не двигаясь, наблюдая за идеальным профилем брюнета, который немного двоился. Медленно выскользнула черная прядь шелковых волос и скользнула по скуле. Итачи сразу отправил ее за ухо. – Я баловался ровно так, как Саске сейчас. Именно поэтому я за него спокоен – дальше травы дело не пойдет. Я потерял к этому интерес довольно быстро, а вот мой друг, Шисуи, нет. – Итачи облизнул губы. – После травы пошли марки, таблетки, потом порошок в десны, в вены… На тот момент, а это было пять, почти шесть лет назад, на пике был «Цукуёми», но он слишком быстро поражал внутренние органы: трех-четырех раз хватало, чтобы отойти в мир иной. Но порочная прелесть была в том, что после него не было ломки, были только до сумасшествия приятные нервные импульсы, которые неплохо так подсаживали, – Итачи запустил пальцы в длинную челку и подпер ладонью висок, повернулся ко мне. – Сложно достать, стоил бешеных денег. Но тот, кто ищет – всегда найдет, да, Харуна? Я смотрю, серьги загнала. По его лицу пробежалась грустная улыбка. Я прикусила губу, чтобы не взвыть от боли: кажется ребра защимили легкие. – Шисуи тоже нашел. А я слишком поздно заметил: тогда ведь уже жил в Англии: много учебы, да и других дел тоже, здесь бывал редко, – брюнет понизил голос, скользнул по мне невидящим взглядом. А я безмолвно слушала его, понимая, что повела себя как полная дура. В очередной раз. Как будто наркотики могли решить мои проблемы… В глубине души я просто хотела достать его, хоть как-то заставить почувствовать вину за то, что он со мной делает. – Мой лучший друг умер от поражения внутренних органов. – А ты потом очень долго корил себя. – Тихо предположила я, сжимая подушку. Итачи проигнорировал мое высказывание, но по его лицу было понятно, что он и сейчас порой думает об этом. Взгляд его ониксовых глаз стал невообразимо мучительным, но лишь на миг, сразу преображаясь в задумчивость и отрешенность. – "Аматерасу" – это облегченная версия "Цукуёми". Наркодиллерам не выгодно было, чтобы торчки после двух-трех доз уходили на покой. До летального исхода теперь доз надо больше, а больше доз – больше денег. – Итачи замолчал, устремляя усталый взгляд в пол. Ну, я же не знала… Осторожно толкаю его бедро ногой, движимая мукой проснувшейся совести. – Прости… – тихо сказала я. Итачи продолжил таким же задумчивым тоном. – Нет, это ты меня прости. Не думал, что может до этого дойти, привести к таким последствиям, – он повернулся ко мне: ониксовые глаза медленно обвели меня напряженным взглядом. – Я виноват. Где-то ошибся, просчитался. Не понимал, что ты еще ребенок. Или просто не хотел понимать… «И почему ты раньше не мог додуматься до этого?» – злая мысль уколола меня в висок. Агрессия накатила волной и тут же растаяла от его осторожного прикосновения. Длинные пальцы прошлись по моей оголенной лодыжке, вызывая теплую волну в и так пылающем от боли теле. – Харуна, давай мы сейчас кое-что пообещаем друг другу? – тихо сказал Итачи, скользнув кончиками пальцев вверх, касаясь кожи под коленом – я дернулась и посмотрела на него. – Я обещаю, что впредь и пальцем к тебе не прикоснусь, а ты обещаешь мне, что забудешь о наркотиках? Он долго смотрел на меня, ожидая ответа. Красивый, сильный, властный и… непривычно обеспокоенный. Я кивнула. Было очень неудобно перед ним, как-то стыдно и совестно. Внезапно поняла, что совершенно его не знаю. Итачи убрал руку и накрыл меня пледом. – Будет плохо еще порядка пары часов, придется потерпеть, – мягко произнес он. – А завтра еще раз съездить в клинику на повтор. У меня в голове закоротило. – Что? Я не выдержу, не вытерплю… – Будет уже не так больно, обещаю. – Успокаивающе сказал он. Я поверила. Итачи пару секунд смотрел в мои залитые кровью глаза, меняясь в лице и переводя взгляд немного в сторону. Кажется, ему неприятно. – Если хочешь, я могу посидеть с тобой. Я посмотрела на него: вымученный, было видно, что глаза уже сами собой готовы закрыться. – Нет, иди спи. Ты ведь устал, – тихо сказала я. – Ладно. Но если что – буди. Брюнет выпрямился и ушел наверх.