Дракон

      За окном ночь, а я все нарезаю круги по гостиной: из головы не шел Си. Он меня не зацепил, ничего такого. Просто, кажется, боялась за него. Итачи сказал, что он ко мне не прикоснется, но о парнях, с которыми я общаюсь речи не было. Это действительно заставляло задуматься. Тогда почему ему можно общаться с противоположным полом, а мне нет? О-о-о, опять я завела эту пластинку. Просто нельзя, и все. Хотя, мы это не обговаривали. Да как будто он будет мне это объяснять. Но это же нечестно...       Я устало хныкнула и завалилась на диван. Друзей все еще не было, а оставаться одной не хотелось – чем ближе ночь, тем страшнее тени. Я вскочила на ноги, натянула парку и понеслась в соседний дом.       – Харуна-чан! – взвизгнул Наруто уже подшофе, – мы тебе немного оставили! Киба, Наруто, Сай и Минато сидели на полу, смеялись и распивали вторую бутылку виски. Хината сидела в кресле, подобрав под себя ноги. Саске сидел на полу перед ней, его затылок то и дело касался ее коленей. У него в руке был стакан с виски, но он не пил. Ино крутилась около плиты и, судя по запаху, варила глинтвейн. Какаши и Сакура расположились на стульях за дубовым столом. Пепельноволосый тыкал в экран ноутбука пальцем, что-то объясняя Сакуре, а та делала вид, что понимает – беспроигрышный вариант. Я усмехнулась, закидывая парку на тахту и усаживаясь в свободное кресло. – Ты где пропадала? – учтиво спросил Минато немного заплетающимся языком. – Да каталась на сноуборде, – отвечаю и отказываюсь от протянутого Кибой мне стакана с алкоголем. Не хочу пить. Вижу, как Хината задумчиво обводит взглядом сидящего на полу Саске. Что-то мне это не нравится, как-то слишком много внимания Учиха уделяет ей, вечно трется рядом. Меня отвлекла Ино. – Эй, у тебя все нормально? – улыбнулась подруга, наклоняясь ко мне, пропустила мои волосы через свои пальцы. От нее приятно пахло специями: гвоздикой и бадьяном. – Да, все отлично. – Улыбаюсь в ответ. – О, Минато-сан! – воскликнула Ино. – Вы обещали твистер. Блондин развернулся, пару мгновений непонимающе глядя на нее, а потом широко открыл глаза: – Точно! – он щелкнул пальцами, – Харуна, ты еще держишься на ногах, поднимись в мою комнату. Там, на полке шкафа лежит коробка. Сразу увидишь. – Хорошо. Я спрыгнула с кресла и поднялась на второй этаж. Так, а где его комната? Что-то потянуло меня к дальней двери. Немного помявшись, я нажала на ручку и, даже не сделав шага в комнату, поняла, что она принадлежит Итачи. Тяжелые шторы закрывают половину окна, темно-коричневый паркет, на тумбе лежит макбук. В зеркале платяного шкафа отражается идеально заправленная черным шелком постель. Потихоньку вхожу, прямо на носочках, будто боясь потревожить тонкую атмосферу. В комнате было прохладно. Ничего лишнего, вообще. Как будто он приехал без вещей. Я медленно опустилась на постель рядом с подушками. Не похоже, чтобы кто-то спал на ней. Шелк так манил, что я провела ладонью по подушке, затаив дыхание. Нет, он спал здесь: от постели шел еле уловимый запах сандала и еще какой-то, которого я не могла распознать. Что ж, он не вернулся сегодня… Встреча затянулась – машинально сжимаю подушку пальцами. Ощущение, будто я осталась совсем одна в этом холодном мире, острой иглой пронзила мозг. Да что за бред? – Харуна! Разобраться в трех стенах не можешь?! – крик Кибы снизу. Черт, увлеклась.. Я быстро расправила подушку и вылетела из комнаты брюнета, завернула в следующую: точно она, комната Минато. Я узнала ее по бутылке минералки и пачке таблеток от похмелья на прикроватной тумбе. Залезаю в шкаф, достаю коробку с игрой. – Да все, я тут, – бурчу и спускаюсь с лестницы, протягиваю коробку Кибе, который сразу ее открыл. – Харуна, глинтвейн будешь? – спросила Ино, разворачиваясь ко мне. – Совсем немного, пол кружечки. – Соглашаюсь. Надо как-то успокоить сбившееся сердце и привести в порядок мысли.       – Давайте быстрее! Я так долго не простою! – пищала я, надрывая голос, пытаясь перекричать музыку и возгласы друзей. Мое тело было выгнуто в позе «мостик», подо мной корячился Саске, переплетаясь с Хинатой, которая хихикала, расслабленная приличной порцией глинтвейна. Это не твистер, это порнография. – А мне нравится, – хмыкнул зажатый между нами Саске, опуская голову к вывернувшейся Хинате. Мои руки затекли и ныли. – Смотри не обкончайся. – Засмеялся Киба. Придурок – в моих мыслях. Наруто крутанул волчок. – Хината, левую руку на зеленый! – крикнул Узумаки и распластался на полу, контролируя ее действия. Чувствую копошения под собой. Божечки, дайте мне ход! Я не могу уже! – Харуна, правую руку на красный! Неужели?! Я потянулась к красному кружку и мою руку свело, я падаю, заваливая всех. Вот блин… Но зато тело приятно отдалось расслаблением, от которого захотелось свернуться клубочком. Как всегда, поднялся смех. Пьяный и беззаботный. Я растянула губы в улыбке и покрутила ноющие запястья. Кто там следующий будет извращаться? Какаши, Сакура и Ино. Я засмеялась – на это надо посмотреть.       Но я смотрела на экран телефона Минато, который показывал мне фотографии своей жены. Красивая… Хрупкая и миниатюрная, с длинными ярко-красными волосами до бедер, необычного цвета глазами: сине-зеленые, статная и характерная, судя по выражению лица. Минато пролистывал фотографии, рассказывая о ней и о том, что соскучился. Слышу его надрывной голос. Как это мило, блин. Я закусила губу, чтобы улыбка не растягивалась слишком широко. – О-о, Минато, что, баиньки пора? – хмыкнул Какаши, переплетенный с Ино и Сакурой, у которой глаза горели зеленым огнем ревности: прямо как в годы войны за Саске. – А? – блондин шмыгнул носом и поднял блестящие голубые глаза. Бедняга… Как же ему ее не хватает. Мне так стало жаль его. Неужели можно так любить? Скучать так сильно, что до слез в глазах? Какаши выпутался и аккуратно поднял расстроенного инженера на ноги, повел на второй этаж, а к твистеру приступили Киба, Наруто и Сай.       Я стояла на четвереньках у нас в комнате, пытаясь достать закатившийся под кровать наушник. Как это вообще могло произойти?! Руки-крюки: все валится. Я трогала наушник кончиком пальца. Ага, еще чуть-чуть… Еще… Почти достала. – Какой шикарный вид… – хмыкнул голос, который меня бесил. И надо же ему было припереться сюда сейчас?! – Можешь полюбоваться, я разрешаю, – бурчу в ответ. Хотя чувствую себя по-дурацки, краснею. – А потрогать? – ехидно спрашивает Саске. Я резко дернулась назад, желая выпрямиться и айкнула, неплохо приложившись головой о каркас кровати. Хватит с меня и одного Учихи. Саске засмеялся. Держась за ушибленную голову, усаживаюсь на пол. – Ну ты и шуганутая, Моримото. – Саске выдохнул. И я только сейчас заметила, что он был в пижамных штанах и футболке, держал в руке подушку. – Ты че приперся? – фыркнула я, массируя ушибленное место. – Спать. Саске зевнул и кинул подушку на нашу кровать, стал укладываться поперек, как в прошлый раз. Совсем уже обнаглел. – Итачи не приехал? – осторожно спрашиваю, зная, что пожалею об этом. – А что, соскучилась? – хмыкнул Саске, одаривая меня каким-то злорадным взглядом. Ой, пусть Хината с Сакурой с ним разбираются, мне уже надоело. Я ничего не ответила, забрала подушку и одеяло, спустилась вниз. И опять я сплю в гостиной… Какая ирония. Диван, конечно, не такой шикарный, как у Итачи, но всяко лучше, чем спать с этим попугаем. Напряжение между нами нарастало, мы могли ненароком вцепиться друг в друга. Закидываю подушку в угол дивана и сжимаюсь под теплым тяжелым одеялом, закрывая глаза.       – Харуна… – слышу знакомый голос. Нет, отстань, мне сниться прекрасный сон: я почти придушила Саске. – Харуна? – более настойчиво. Да блин. Нехотя открываю глаза. В тусклом свете вижу лицо Сакуры. Она только пришла? Сколько время вообще? Судя по свету за окном – еще ночь. – Сакура, что? – я приподнялась на локтях и посмотрела на нее. – А ты чего здесь? – тихо спросила она. А, то есть, в комнате она еще не была. – Учиха снова оккупировал нашу комнату. Девушка приподняла брови и бросила короткий взгляд на лестницу, нахмурилась. – Тогда я тоже тут, с тобой посплю. Ладно? – Сакура улыбнулась и пошла к лестнице. Я угукаю сама себе и заваливаюсь на подушку. С каких пор она против общества Саске? И что будет делать, когда наша поездка закончится вместе с Какаши? Темная сторона курортных романов. Лишь бы не страдала и снова не начала клеиться к Учихе. Надеюсь, не будет, ибо Саске и Какаши находятся совершенно на разных планках сравнения. Вернуться к нему после пепельноволосого – сверхглупость. Чувствую, как диван прогибается под тяжестью еще одного тела. До меня доходят вибрации ее прекрасного настроения. – Целовались? – бурчу в ее сторону. – Ага! – радостно выдохнула она. Наконец-то она счастлива - усмехаюсь в подушку, проваливаясь в сон.       Я завязала волосы в высокий хвост, надела меховые наушники. Застегивать парку не стала – на улице было тепло. Выпорхнув из дома, вдыхаю горный воздух – блаженство. Закусываю губу и стремительно направляюсь к трассе, попутно цепляясь взглядом за соседний дом, но кадилака до сих пор нет. Странно это… Но тем лучше. Я не сдержала улыбки и прибавила шаг.       Вижу Си, который играется с крупным ярко-рыжим псом. Он прыгает на него, припадает к земле, снова прыгает, закидывая передние лапы на блондина. Я аж застыла от такой картины, от которой будто шло тепло и радостные вибрации. – Акари! Давай! – слышу голос Си, который остановил пса и показывал рукой на меня. Пес бежит ко мне. О нет, нет! Я закрыла лицо ладонями и тут же была завалена на снег. – Ах… – хрипло вырывается из моей груди, на которой стоял акита-ину. Как только я открыла лицо, он принялся лизать мои щеки шершавым языком. Фу… – Акари, ко мне! – блондин подбежал к нам. Я свободно вздохнула – пес встал с меня и сел рядом с ногами хозяина. Мои глаза были устремлены в яркое небо, не так я представляла себе это знакомство. Си подал мне руку и помог встать на ноги. – Извини, я не думал, что он сможет свалить тебя с ног, – виновато улыбнулся он, – это Акари, мой луч солнца. Пес тявкнул, обвел Си по кругу и снова сел рядом. Я недоверчиво посмотрела на него: очень неусидчивый. – А я не ожидала, что он кинется на меня, – сказала я. Мне это откровенно не понравилось. – Акари, прощение. Проси прощения! – произнес блондин твердым поучающим тоном. И я уставилась на пса, который подполз ко мне и стал тыкаться носом мне в лодыжку. Как-то растерялась: он выглядел таким жалобным, что я присела на корточки и погладила его по голове, трепая уши. Акари будто заулыбался. Что? Пес заулыбался? Наверно, я слишком сильно приложилась головой вчера. – Все? Конфликт исчерпан? – блондин улыбнулся и струсил снег с моего мехового капюшона. – Да. Если он больше не будет на меня прыгать… – Не могу этого обещать, – усмехнулся он, – ты сегодня не катаешься? – К сожалению. Мышцы после вчерашнего ноют. – Хм… Ну что ж, тогда пойдем пить облепиховый чай и любоваться горным пейзажем. – Си подмигнул мне. Такое заманчивое предложение. Я не могла отказаться.       – Смотри, а вот с этой горы можно съехать, чем мы и занимались пару дней назад с друзьями. – Си протянул руку в сторону горного склона. – И не страшно было? – я скептически отнеслась к его беззаботному тону и отпила горячий чай из стаканчика. Он был такой вкусный, что у меня свело челюсть. – Не-а, – улыбнулся блондин, – конечно, когда я это делал первый раз, три года назад, то было страшновато. – А ты давно катаешься? – спросила я, почти не отрываясь от стаканчика – божественный. – Давно. Лет семь уже, – он усмехнулся, глядя на меня. – Я ни один сезон не пропускал с момента, как опробовал сноуборд.       Мы стояли на небольшом возвышении между заснеженных деревьев, окутанных толстым слоем пушистого снега, который искрился на солнце. Перед нами возвышалась гора: снежная и величественная. Таинственная. Ведь на вершину никто не забирался? Она слишком крутая для подъема, как мне кажется. Может, там живет какое-нибудь снежное существо? И тут на меня обрушиваются крупицы снега. – Си! – взвизгиваю. Этот недонейрохирург дернул ветку и снег, покоящийся на ней, опал на меня. Акари начинает бегать вокруг наших ног и ловить пастью снежинки. Дурашка какой-то. Меня это рассмешило. – Не зевай, – усмехнулся блондин, – я же начеку. – А тебе лишь бы задеть меня! – улыбаюсь и смахиваю с волос снег. – Ты так забавно злишься. Устоять невозможно, – мурлыкнул он и посмотрел на меня. Какой-то странный взгляд – кажется, мне пора валить. Да и, возможно, Итачи уже вернулся, и лучше бы, чтобы он нас не видел вместе. А может, я слишком преувеличиваю масштаб опасности, но интуиция советовала вернуться домой, завернуться в плед на диванчике и потягивать какао, думая о розовых единорогах. Стоит ее послушать. – Знаешь, мне уже пора. Спасибо за чай и приятную прогулку. – Мило улыбаюсь ему. Но карие глаза непонимающе обвели меня. – Так быстро? – Да… Тело болит, да и замерзла, – вру, не краснея. Скилл прокачивается. Блондин поджимает губы. Отговорить его от сопровождения меня к дому не получилось, а очень зря…       Я замерла на месте, увидев черный кадилак на площадке перед домом. Дверца со стороны водителя открывается, выпуская брюнета: прямое черное пальто, небрежно свисающий темно-серый шарф. Повернулся в нашу сторону, смотрит. – Это, случайно, не твой старший брат? – усмехается Си за моей спиной, – такой взгляд, будто он готов убить меня. Я инстинктивно подалась назад, вжимаясь в его тело и смотря в упор на Итачи, который в свою очередь сверлил меня – прям чувствую это давление. Температура моего тела понизилась до минус бесконечность, в горле пересохло. – Эй, ты чего? – улыбается блондин, чуть наклонившись ко мне. Дурачок, беги, беги-и… Я зажмурилась и быстро пошла к дому, небрежно бросив: – Ну, пока! Подойдя к Итачи, поднимаю голову: он не смотрит на меня. Быстро бросаю взгляд за спину: Си и Акари, играючи отдалялись в сторону трасс. – По-моему, ты начала забываться. – Холодно произнес Итачи и посмотрел на меня темными, ничего не выражающими глазами. Я закусила губу и нахмурилась. Но ведь ничего не было, мы просто общались, не более. – Мне что, с людьми общаться нельзя? – бурчу себе под нос. Брюнет ничего не ответил. Видимо, молчание – это значит "да". Обидно. Он уехал к какой-то девушке, оставил меня одну и еще что-то предъявляет?! Я подняла глаза, зная, что выгляжу озлобленно и затравленно. Его выражение лица не поменялось. – Может мне вообще в монастырь уйти?! – нервно бросаю я. Итачи изгибает бровь. – Может быть. Я подумаю над этим, – отвечает он, – а теперь иди собирайся. Мы уезжаем. Итачи выдохнул облачко пара, запахнул полы пальто и отошел к дому. А я стояла и наматывала сопли на кулак. Не от того, что больше никогда не увижу блондина (мы ведь и контактами не обменялись… Да и черт с ним, собственно), а от того, что мои значимость и мнение снова на уровне табуретки. Черт бы тебя побрал, Итачи… Ну почему ты опять такой?!       В дороге я забилась в угол, прикидываясь спящей, и в какой-то момент действительно уснула. Сквозь сон слышала разговоры, чувствовала прикосновения Хинаты, которая сидела рядом. Сначала мы отвезли Минато, потом Хинату. После направились в особняк Учих, чтобы сменить машину и оставить Саске. Когда кадилак въехал во двор, я выпрямилась и лениво залезла в парку, закрывая меховым капюшоном лицо – не хочу никого видеть. Мы вылезли из машины. Итачи пошел в гаражи за мустангом. – Моримото, у тебя совсем нет мозгов или гормоны в голову ударили? – грубо спросил Саске, стоя рядом со мной. Я его не поняла. – О чем ты? Тяжело вздыхает. – Я видел тебя с каким-то ванильным блондином. Как раз, когда Итачи вернулся. – Ну и что такого? Мустанг медленно выезжает на площадку. Саске резко скидывает с меня капюшон и хватает за плечо. – Мало брату было проблем из-за тебя, когда ты к Хьюга побежала, так еще решила подкинуть? – зарычал он, прожигая меня злым взглядом. Его пальцы сильнее сжали мое плечо, очень даже ощутимо. Они точно братья. Впервые Саске не взбесил меня, а напугал. Я уставилась на него большими глазами, растерявшись от такого поворота событий, а тем временем пальцы все больнее стискивали плечо. Но я была бы не я, если бы не ляпнула чего-нибудь. – А я виновата, что у твоего брата сдвиг по фазе, и он готов кромсать парней, которые даже просто стоят рядом со мной? – зашипела. Саске оскалился и сдавил мое плечо чуть ли не до хруста. – Ай! – пискнула и подалась назад, но пальцы Саске разомкнулись не от этого. – Саске, убери руку. – Низкий властный голос. Итачи тут же возник между нами, хватая брата за запястье, отцепляя от меня. – Иди в машину, Харуна. – Таким же голосом произнес он, не отпуская руки младшего Учихи, который виновато опустил голову. Я быстро забралась на сидение мустанга, поглядывая в окно и душа в себе слезы обиды: я ничего не сделала такого, чтобы ко мне так относились! Теперь еще и Саске позволяет себе подобное – такого не было раньше – он всегда держал руки при себе. Какого черта мы вообще поехали туда? Сидели бы дома: я на своем диване в гостиной, Итачи в компании и изредка дома, переждала бы до экзаменов, а там уже видно было бы. Нет, нет же! Так скучно было. Итачи что-то говорил Саске, который поджал губы и смотрел в пол, кивал. Брюнет перенес сумки из кадилака в мустанг и сел за руль. В машине сразу почувствовалось напряжение. Я отвернулась, шмыгнув носом. – Он не специально, – сказал Итачи и выехал через ворота. Какая разница: специально или нет? Он сделал это. Я машинально потянулась к плечу – оно немного ныло. – Было больно, – призналась я, проведя по участку. Будет синяк, по любому. – Прости. Я не уследил. – Рыкнул Итачи, сжимая руль. Я скользнула по нему взглядом. Итачи, да что с тобой творится? То я для тебя пустое место, то ты извиняешься за своего недалекого брата, то ты говоришь, что моя улыбка – нечто прекрасное и волшебное, а на следующий день бросаешь меня и едешь к какой-то англичанке?! У меня закипел мозг. Я уткнулась лбом в холодное стекло окна. Радует одно – через день в школу. Вот уж не думала, что буду радоваться этому. Гаара. Да, он меня успокоит, даст сил, чтобы все это вытерпеть.       Будильник еще не прозвенел, а я уже проснулась. На улице было яркое морозное утро. Но меня это, почему-то не радовало. Настроения никакого. Я откинула одеяло и встала с постели, тоскливо глядя в угол, в котором еще вчера днем стояла елка, которую вечером забрали. Господин Учиха решил, что хватит с нас праздников и веселья, пора возвращаться в родное привычное болото рутинной жизни. Но я припрятала гирлянду, которую намеревалась сегодня вечером накрутить по гостиной. А потом еще нацеплю гирлянду-штору на окна.       Итачи сидел в кресле на лоджии, потирал глаза и держал в руке телефон. Зачем он просыпается так рано? Странный. Он нагнулся вперед, повел лопатками. Морда дракона как-то изогнулась и будто посмотрела на меня, отчего я дернулась. Жуть. Я быстро поднялась на второй этаж, собралась в школу.       – А завтрак? – хрипло спросил Итачи, когда я прошла мимо кухни и взяла телефон со стола. – Не буду. Он вздохнул в стиле «Да как ты заебала.» – Харуна… – Итачи! – я повернулась к нему, насупившись, – не хочу я есть. Брюнет устало приподнял бровь, смотря на меня пару секунд, а потом отвернулся к кофе-машине. Я была обижена на него, поэтому эта непонятная и неуместная забота просто взбесила. Пошел он к черту со своими закидонами и припадочным братиком. Схватив телефон, быстро надеваю верхнюю одежду и выхожу из квартиры. Быстрее бы в школу.       Я шла по коридору в класс. Учеников было мало – не все выжили после каникул? Усмехаюсь. Заворачиваю в дверь. Взгляд сразу падает на пустую парту. Хм… Опаздывает? Или опять не придет на первые два урока? Вот же ж Гаара, а ведь так и не посмотрел фотки, и в сеть не заходил. Устроил себе медитацию где-нибудь в пустыне, что ли? Да разве же он бы выдержал столько дней не присылать мне смешные мемчики? Смеюсь и поднимаю голову. Друзья стояли полукругом вокруг Наруто, озабоченные, у Хинаты слезы в глазах. – Харуна-чан? – Киба поднял на меня взгляд. – Вы чего? Расстроены началом учебы? – я улыбаюсь и подхожу к ним, но что-то неприятно царапнуло меня в районе груди. Хината шмыгнула носом и закрыла рот ладонью, как и Сакура. Понимаю, что что-то случилось. – Вы чего? – молчат, – говорите, блин! У меня и так психика нестабильная! – на последнем слоге я пискнула, словно мышь. Саске напрягся, опуская на меня тяжелый взгляд темных глаз. Наруто распахнул синие глаза, смотря на меня, не решаясь говорить. – Гаара-кун… – выдохнула Хината сквозь тонкие пальцы. У меня на миг помутилось в голове. – Он в коме. – Твердо сказал Саске. Я, находясь уже в какой-то прострации и словно слыша себя со стороны: – Как в коме?