Дракон

POV Итачи       – Мистер Моримото, да Вы, верно, шутите? – я не верил в серьезность его слов. – Нет, я настроен весьма серьезно. Я положил руку на глаза - такое себе предложение. – Я не сомневаюсь, что у Вас прекрасная дочь, но мне нужны только Ваша компания и ее активы. – И я готов продать все за оговоренную сумму. – Так в чем же дело? Кисаме за моей спиной уже порядком подустал. – Моя дочь. Вы возьмете над ней опекунство до ее совершеннолетия, обеспечите учебу – у Вас намного больше связей и влияния. Я не сдержал удивленного взгляда. – Вы ставите мне условия? – Я знаю, что моя компания и каналы сбыта очень выгодно впишутся в Ваше дело. Именно поэтому Вы здесь. Если со мной что-то случится: пропаду без вести, буду признан невменяемым и так далее, а Вы сразу приберете к рукам мой бизнес – это вызовет подозрения, учитывая те слухи, что ходят о Вас, господин Учиха. И не забывайте о моей дочери – она все-таки наследница. Сделаете что-то и с ней, подозрений будет еще больше. Зачем Вам эти проблемы и надоедливые любители справедливости? Хм… В чем-то он прав – они действительно утомляют. – И Вы готовы отдать ее мне, понимая, что я из себя представляю? К тому же, почему Вы сами не займетесь своим ребенком? У Вас будет достаточно средств. – Я устал. Хочу нормально прожить остаток своей жизни, не думая ни о чем. – Вы не любите свою дочь? Он отвел взгляд в сторону, поджимая губы. – Я любил ее мать. Я бросил взгляд на фотографию красивой темноволосой женщины на его столе. Европейская внешность. Понятно. – Прискорбно. – Харуна не доставит проблем или хлопот. Она спокойный уравновешенный ребенок. – Я еще не согласился, – встаю с кресла. – Я подумаю над этим.       Первый раз я увидел тебя в особняке своих родителей, куда братец пригласил свою шайку друзей. Вот уж не думал, что ты в нее входила – ровно до того момента, пока не услышал внизу голос Саске: «Моримото, ты, что ли, в девушку начала превращаться?» Это оторвало меня от чтения – Гегель может и подождать, а вот мое внезапно вспыхнувшее любопытство – нет.       Войдя в гостиную, я беглым взглядом обвел присутствующих и сразу же узнал тебя – внешность нетипичная, приковываешь взгляд. Скромная, сидишь в стороне ото всех… Нельзя оставаться надолго – это будет странно выглядеть. Хоть я и собирался уехать из дома, но решил ненадолго задержаться.       Повторно спуститься со второго этажа меня заставил грохот во внутреннем дворе с бассейном. Надеюсь, это не разбитая мраморная статуя льва, которую маме доставили из Франции. Крику будет… Но заглянув во внутренний двор, я понял, что беспокоиться не о чем: Саске и какой-то блондин, кажется, из четы Узумаки, ставили на место перевернутое кресло. А где же ты? А ты была все в той же гостиной, сидела на кресле, откинув голову назад. Решив рассмотреть тебя получше, раз уж есть возможность, я сел напротив, завел простой разговор. Какая-то ты перепуганная. Средний рост, миниатюрная, обтягивающее платье подчеркивает хорошую фигуру: тонкая талия, узкие бедра, небольшая грудь. Длинные темно-фиолетовые (да..?) волосы, бледная кожа, большие голубые глаза, четкие яркие черты лица. Похожа на мать…       Потом клуб… Так ты встречаешься с Хьюга? Ну, такой себе выбор, Харуна, и я даже могу тебе это доказать. Хоть сейчас. Я попросил безотказную Тен-Тен отвлечь на время ее бывшего от тебя. Как и ожидалось, он оставил тебя одну, что позволило мне переключить твое внимание на себя. Повернулась, не выдавая ни слова. Это я такое впечатление на тебя произвожу – ты теряешь дар речи? Забавно. Оценивающе скользнул по тебе взглядом. Если твой ухажер не сказал тебе, насколько ты красива, то он полный кретин. Пожалуй, позволю себе немного больше общения с тобой, бесцеремонно забрав на танцпол. Судя по Хьюга, у которого испарина выступила на лбу от моего вида, то можно сделать вывод – он ни капельки не изменился со школы. Такой предсказуемый – ничего не сказал против, прикрывшись тобой.       Почему ты так смотришь на меня? Будто боишься? Или..? Аж остановилась, уставившись мне в глаза, что-то пропищав. Бедняжка. Ладно, не буду тебя мучить, отдам в загребущие ручонки чертежника. В конце концов, заботы о твоей личной жизни на меня не возлагаются. Да, я решил согласиться на условия твоего отца. И поблагодарить тебя за оказанное внимание, как и подобает чете Учиха.       Какого же черта ты так орешь? Как сумасшедшая дергала входную дверь. Твой отец ничего тебе не сказал? То есть, и это на меня оставил? Плачешь… Зову тебя, но ты только кричишь, чтобы я выпустил тебя. Ладно, если ты ничего не знаешь, то я понимаю, но это не мотивирует меня на разъяснения. Я зол, что на меня повесили еще и это. Что сказать? Что твой отец просто скинул тебя на меня, предложив вполне выгодные условия контракта? И ты сгниешь в объятиях депрессии с девизом «Я никому не нужна, меня никто не любит». Нет, лучше злись на меня – меньше мороки будет. Позлишься, побесишься и привыкнешь, а там и школа закончится. А если подкрепить это цветами и драгоценностями, то вообще быстро оклемаешься. Должна, во всяком случае. Главное, чтобы была спокойной и ничего не вытворяла. Ничего сложного.       Ты разгромила мне гостиную. Я был немного в шоке. Спокойный уравновешенный ребенок, да? Кажется, меня дезинформировали, если не сказать более емкое слово. Сорвала со стены арт-объект, состоящий из металлических острых треугольников, которые продырявили обивку кресла – ладно, он все равно мне не нравился. Разбила антикварные часы – тоже ничего, не мог их выбросить, потому что мама выкупила на каком-то аукционе и всучила мне. Плазма раздолбана об угол столика. Стеклянные вазы превратились в осколки на полу, покрытые смятыми розами. Надеюсь, ты не порезалась. Порвала тюль… Дергаешь штору и кричишь, что будешь делать так каждый раз, пока я не отпущу тебя. И куда же я тебя отпущу? В первую подворотню? Твой отец уже улетел из страны в неизвестном мне направлении. Дом пустует. Интересно, насколько хватит твоего дерзкого запала? Подошел, а ты вжалась в угол. Что-то быстро сдалась, воительница. Не могу сдержать улыбку. Намекаю, что можно и на кухне что-нибудь разбить. Фыркаешь. Понимаю, что будет целесообразнее купить плазму подешевле – кажется мне, что это не последний выпад гордой амазонки, которая решила отвоевать свою свободу. Ну, посмотрим. Лично меня это веселит.       На этот раз моя гостиная цела. Тебе надоело спать на лоджии? Должен сказать, держалась ты неплохо: полторы недели – три разноса. Я же тебя не трогаю, чего ты так реагируешь? Даже весьма… дружелюбен – на мое удивление. Думал, ты будешь меня, как минимум, раздражать. Кроме того случая с кредиткой, когда ты наотрез отказывалась ее брать, мне придраться было не к чему. Зачем эта никому ненужная показная гордость? Не понимаю. Но, наблюдать за тобой было увлекательно: ты вроде бы как намеренно делаешь, и в то же время боишься, что тебе влетит за это. Странное поведение.       В один день я как-то припозднился: был загружен. А ты сидишь на полу, опустив голову на руки, сложенные на диване. Спишь? Похоже на то. Между пальцами карандаш, под ладонью исписанные уравнениями листы, рядом моя книга «Замок» Франца Кафки с закладкой в середине – я читал ее на втором курсе, чтобы отвлечься от бесконечных матриц, макбук с каким-то мультиком. Южный парк. Да, неплохое сочетание с высшей математикой и классической немецкой литературой, или ты так собираешься с мыслями? Харуна, ты какая-то... не знаю таких эпитетов, чтобы описать тебя.       Я вздохнул и закрыл ноутбук, убирая его на столик вместе с листами и карандашами. Подхватив на руки спящее тело, осторожно кладу на диван. Длинные волосы окутали руку. Такие мягкие… Я сел на край, натягивая на тебя плед. Ты перевернулась на бок, слабо сжимая тонкими пальцами плед на груди, приоткрывая пухлые губы, подставляясь мне в таком выгодном положении. Я склонил голову, скользя взглядом по твоему лицу: тонкий, немного вздернутый нос, длинные подрагивающие ресницы, линии лица неидеальные, но в этом и была их прелесть. Я любовался тобой, сам того не осознавая. И начал это делать пару дней назад, даже не отдавая себе отчета в действиях. Пресловутая женская магия или как это называется? Тогда ты просто сидела в кресле, пролистывая что-то в ноутбуке, а я, как ни странно, засмотрелся на бесстыдно открытую широким вырезом линию ключиц – она у тебя очень красивая... Тусклый свет подсветки скользил по бледному лицу – ты казалась фарфоровой, была похожа на куклу. Но мои пальцы, потянувшиеся к щеке, ощутили тепло и нежность кожи. Наклонился к тебе, окунаясь в сладкую малиновую дымку аромата, исходящую от волос, губами почти невесомо коснулся немного выступающей скулы, даже ближе к виску. Удивительно… – Неджи… – сорвалось с твоих губ. А у меня скрипнули зубы.       Саске притащил тебя полчаса назад в полубессознательном состоянии из-за алкоголя. Да, отрываться ты умеешь, а вот меры не знаешь. Теперь лежишь на диване с закрытыми глазами, водишь пальцем по полу, мычишь что-то невнятное. Я выключил везде свет, чтобы не раздражать твои зрительные рецепторы. Кажется, ты даже не понимаешь, что уже дома. А я сижу в ожидании пьяного припадка, который запаздывает, думая о той ночи, когда так сократил расстояние между нами. Это не такое уж и безобидное занятие – я ведь обязательно захочу пойти дальше. Учитывая то, что меня уже напрягают твои переписки и перезвоны (а я уверен, что это происходит пока меня нет) с Хьюга. Вижу по твоему лицу, когда ты стираешь пальцы, набирая ему сообщение. Я чувствовал себя уязвленным, в каком-то плане обделенным… Это немного раздражало, ведь ты просто девчонка, злой судьбой заброшенная в мои сети. Я не планировал разлучать тебя с Хьюга, но, если бы это случилось – явно не расстроился бы.       Через некоторое время ты притихла, наполовину свесившись с дивана. Мои глаза сами собой закатываются – я на это не подписывался. Решив, что все-таки тебя надо уложить нормально, я подошел к дивану и перевернул тело на спину. Хныкнула. Провел рукой по раскрасневшейся щеке, наклонился, касаясь приоткрытых губ. Почему? Просто захотел. Поцелуй со вкусом виски – сомнительное удовольствие, но я сразу понял: мне нравятся твои губы. Что-то хрипнула, слабо обхватывая мою нижнюю губу и оттягивая ее зубами. Хм… Не такая уж ты и скромная. Распахнула глаза, отодвигаясь назад и недоуменно смотря на меня. Нехорошо. – Спокойно. Ты спишь. Я просто сон. – Стараюсь сделать голос более вкрадчивым. Жмуришься, трешь глаза. – Нет, слишком реально, – пробормотала, утыкаясь лбом в спинку дивана. – Неудивительно, ты ведь много выпила, – ответил таким же голосом. – Очень много. Откуда ты знаешь? – сипло протянула и попыталась встать, но, запутавшись в пледе, просто упала мне на колени. Попыталась перевернуться, вставая на четвереньки, но руки не слушаются, и ты снова упала. Скользнул взглядом по телу, которое изгибается под интересным углом… Рука уже готова была потянуться к манящей округлости. Но ты перевернулась на спину, опустив голову мне на колени. – Какой-то ты слишком твердый для моей галлюцинации. – Недовольно мычишь, запуска руку в волосы – голова болит. – Ты лежишь на ноутбуке, поэтому и твердо. И лучше не ворочайся – свалишься на пол. Поглаживал тебя по голове, пропуская пряди между пальцами, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица – я же сон, в конце концов. По-моему, это достойно Оскара. Повернулась, заглядывая мне в глаза, и выдала голосом, познавшим истину: – Я знаю, кто ты! – да ладно? Ну-ка… – Ты белка! Без комментариев. Закусил губу, молчу, а очень хочется засмеяться. Эти твои большие голубые глаза, которые преисполнены наивной веры в сказанное… – Белка? – уточнил. – Ага, – выдохнула, – она же всегда визули… визили… – у тебя заплетался язык, – визулизиирует! – Визуализирует, – поправил, душа усмешку. – Да… самые страшные образы. О-о-у, блин… Я же зарекалась не пить с Наруто… – попискивала у меня на коленях, немного ворочаясь, создавая легкое напряжение в штанах. Да ладно..? Это уже не так безобидно. – Ты боишься Итачи? Облизнула губы и посмотрела на меня. Да, боишься… – Но целуется же он хорошо? – нотка заискивания проскочила в моем голосе. – Ты хорошо целуешься, белка… А он – мудак, – фыркнула и отвернулась, укладываясь у меня на коленях. – Красивый мудак. Вот как, значит. Интересно, если сложить данные показатели, то можно выйти в ноль и считать это хотя бы нейтральным комплиментом? Хорошо, что на утро ты этого не вспомнила.       И почему эта мысль сразу не пришла мне в голову? Конечно, ну куда же ты еще могла сбежать, как не к себе домой – это же очевидно. Но я настолько был обескуражен твоим поступком, что не сразу сообразил. Ты заставила меня волноваться за тебя – поздравляю, это сложно и не каждому дано.       Да, я был прав, ты оказалась в своем старом доме, содрогая его стены своими рыданиями, полными отчаяния. Как-то не по себе стало от твоего заплаканного вида, от твоих покрасневших глаз, устремленных на меня – даже слабый укол совести почувствовал. Когда я обнял тебя, провел по гладким волосам, ты притихла. Но дала понять, что на этот раз я не отверчусь от разговора – ты хочешь знать, что, к чему и почему. Что принесет мне меньше хлопот: одиночная истерика или побеги, которые ты будешь учинять, пока я не объяснюсь?       Бедные твои ноги – разодраны до крови. Бедняжка… Пищишь и дергаешь ногами, когда я попытался обработать ранки. Сказала, что я – изверг. Хм… Если бы меня сейчас видел Кисаме, то сказал бы, что я – пушистый зайчик. Сам не верил, что делаю это – вожусь с девушкой. Нет, я всегда со всеми вел себя благородно, по-джентельменски, но и высокомерно одновременно – им это нравилось, а меня устраивало. Но то, что я сейчас делаю – нонсенс. И почему-то мне это… приятно – касаться тебя. Изящные лодыжки, тонкие щиколотки, а кожа – бархатная, только теперь в пластырях. Говоришь, что я обещал все объяснить. Ну что ж, слушай.       Не понравились тебе мои объяснения, кричишь. Но я был к этому готов. Ты не дала мне встать с дивана, буквально придавив собой. А вот с такими действиями нужно быть осторожнее – может привести к последствиям. Нагнулась ко мне, продолжая что-то говорить. Бестолочь какая... Я резко впился в твои губы, обрывая поток слов. Кажется, ты перестала дышать, замерев в моих руках. Теперь я действительно тебя попробовал – не украдкой, а вполне открыто. И все равно до конца не уловил твой вкус… Ты оторвалась от меня, ошарашенно смотря. Что такое? Какого исхода ты ожидала, залезая на мужчину? Что же ты видела тогда в моих глазах? Я скользнул к твоему виску, вбирая тепло пылающей щеки и тонкий малиновый аромат. Нет, Хьюга точно не место рядом с тобой. Сорвалась и убежала наверх, рыдать.       Что заставило меня чуть не убить наследника Хьюга? Собственничество. Дикое собственничество. Которое довело до секса из-за моего эгоистичного начала. Но как же ты меня взбесила. Ты была готова ползать у меня в ногах ради этого ничтожества. А ведь если бы ты послушалась и немного подумала головой, то ничего бы не случилось. Но потом все превратилось в снежный ком, который рос и рос. Почему ты меня не остановила? Не сказала, что не хочешь? Не закатила истерику? Почти не сопротивлялась. Или все-таки пыталась..? Хотя, вряд ли бы у тебя получилось, если не стало бы еще хуже. Как только я получил во власть твое тело, то перестал что-либо понимать. Все смешалось в один калейдоскоп эмоций, который глушил все извне. Я только чувствовал твои робкие попытки оттолкнуть, дрожь, слышал прерывистое дыхание – и это только усугубляло мое состояние. Я не мог оторваться от твоего тела, целуя, кусая, пытаясь уловить постоянно ускользающий вкус и понимание, отчего меня так влечет к тебе. Я бы прошелся по каждому сантиметру, но у меня нет столько выдержки. Никогда не испытывал подобного. Что с тобой не так? Ты ведь обычная девчонка. Но твои слова… Я был почти что в бешенстве, не мог простить тебе того, что попыталась сбежать к нему, что твоя гордость рассыпается в пыль ради него. И даже сейчас ты думаешь о нем. Мой разум будто отключили, я не контролировал себя – никогда бы не подумал, что способен на такое. Но та злость, что накатила на меня в тот момент, заглушила все остальное. Вот она, смесь похоти и злости. И как я не сделал ничего серьезнее, чем синюшные засосы на твоей шее и груди? У тебя ведь такая тонкая нежная кожа, но разве я тогда думал об этом? Я даже не подумал о том, что ты могла быть девственницей, как в итоге и оказалось. Эта данность меня тоже весьма удивила, ведь я знаю Хьюга, как облупленного. А думал ли я, что будет утром или в дальнейшем? Нет, конечно. Я лишь хотел, чтобы ты кричала, царапалась, содрогалась в приступе оргазма. Я был словно мальчишка с уязвленным самолюбием. Что я получил на утро? Перепуганный взгляд, какие-то ненормальные дерганья от меня и тотальное сопротивление. Испугалась? Странно. Ну, хоть слушаться теперь будешь. Но это было необычно. Нет, это не самый лучший секс в моей жизни, просто… Просто по-другому. «Все из-за переизбытка эмоций.» - так я себя успокоил.       Я упивался твоей реакцией, такой нетипичной. Как ты отталкивала меня – и это после такого секса – паниковала, металась по гостиной, лишь бы я тебя не тронул. Как будто мы играем в кошки-мышки. Ты не представляешь, какой кайф я испытывал, прижимая тебя к какой-нибудь поверхности, чувствуя твое вжимающееся в мое тело, подрагивающие губы, которые хотят ответить на поцелуй, а ты не позволяешь. Твое тело хотело и тянулось ко мне, а ты нет – меня такой расклад не устраивал и заводил в тупик – я не понимал, почему ты сопротивляешься? Все из-за Хьюга? По-моему, я «подсел» на тебя… И дня не мог прожить, чтобы не прикоснуться к тебе, не перебрать твои длинные шелковые пряди волос, не коснуться мягких пухлых губ. И еще эта детская, какая-то наивная опрометчивость… Ну как можно было раздеваться в моей комнате, даже не удосужившись проверить лоджию, не задернуть шторы, а, Харуна? Так невинно обнажаться под моим взглядом, не подозревая, как я жадно впивался глазами в открывающиеся изгибы шеи, плеч, талии, округлости тугих бедер… Я словно снова чувствовал под своими пальцами мягкость твоей кожи, мурашки, захватывающие тело. Я наблюдал за тобой, будто за самым фееричным стриптиз-шоу, правда, испытывал гораздо больше удовольствия. Длинные волосы упали на спину, закрывая мне обзор. Повернулась. Я усмехнулся, скользнув взглядом по твоему телу, закрытому волосами – возникла ассоциация с лесной нимфой. В тот момент мне впервые захотелось какой-то нежности, просто коснуться теплой кожи, зарыться в мягкие фиолетовые волосы, чувствовать твое сбившееся дыхание из-за моей близости. Ты ведь до сих пор побаиваешься меня? Впервые мне в голову пришла мысль о сожалении, что я натворил, но ненадолго. Твой невинный вид только укоренил мое желание. Все это могло закончится либо твоим капитулированием передо мной, либо нервным срывом.       Ты выбрала второе, чуть не сорвав мне барабанные перепонки своим криком, что Хьюга не мог тебе изменить. Как же плохо ты его знаешь. Хотя, если учитывать тот факт, что ты была девственницей, то, может, его плохо знаю я..? Его принципом было начинать отношения с секса, а тут прям какое-то исключение из правил. Но наличия измен это не отменяет – он кидался на все, что движется еще со школы. Ударила меня (наверно, я все-таки перегнул), сказала, что ненавидишь. За что? Не я ведь изменял. Я просто хотел открыть тебе глаза, чтобы ты перестала страдать по человеку, который этого не заслуживал. Вообще нет, будем честными, меня просто бесило, что ты до сих пор думаешь о нем.       Нервный срыв. Апатия и пространный тусклый взгляд. Прости, я хотел как лучше. Да что там, меня выводила твоя вера в святость Хьюга и желание до сих пор быть с ним. Но я положил этому конец, как и твоей нервной системе. Но зато получил, что хотел – как всегда. Но стоила ли игра свеч?.. В любом случае, невелика потеря, Харуна, поверь мне… Смотреть на тебя в таком подавленном состоянии было невозможно. Я начал испытывать чувство вины (почти забыл, что это такое). Может, взять тебя в Эмираты? Погладишь львов, отвлечешься. Но ты отвлеклась по-другому…       Я постарался закончить дела побыстрее, отказываясь от всех официальных приемов. Меня тянуло домой, на диван, пропахший малиной. Пусть даже ты и разговаривала со мной как «сквозь зубы», рычала и «плевалась ядом», мне этого все равно не хватало. Но когда я вошел в квартиру, меня сразу что-то напрягло. Ты сидела, забившись в угол, в темноте, такая загадочная. Первое, что я понял – ты не ела эти несколько дней, второе – наркотики. Глаза, залитые кровью и отходящие от них темные подкожные капилляры. Я такое уже видел, только в более развитой фазе. У меня перехватило горло от злости. Отнекивалась, якобы мультиков пересмотрела. Может быть, но только не по тв. Я нашел порошок. Аматерасу. Какая же ты дура… Совершенно не понимала, что творишь? В голове сразу всплыл образ Шисуи. Друг, я не успел… Харуна, ты надавила на самую больную рану в моем теле. Бешенство снова накатило, и я бросился к тебе осматривая руки – испугалась до потери речи, но все нормально, следов уколов нет. Главное, чтобы не пять доз. Три. Поправимо. Я выдохнул.       В клинике ты осмелела. Приревновала меня к медсестре или мне показалось? Ехидничала, язвила. Натворила делов – сиди молча, не нервируй меня еще больше, да еще и намеренно. Я вышел из кабинета, хлопнув дверью, пресекая твое желание крикнуть мне вслед что-нибудь еще. Но я понимаю твою злость – это же все из-за меня? Исикава сказал, что нужен повтор, и кровь очистится полностью. Хоть что-то хорошее за день.       Корчилась в агонии, сжимая подушку и тихо подвывая. Больно, знаю. Прости меня. Заигрался. Почему я не подумал о тебе? О том, что тебе это действительно неприятно. Как я мог не замечать, что с тобой творилось? Твоих голубых глаз, которые молили оставить тебя в покое. Ты ведь такая маленькая, хрупкая, беззащитная… и оказалась в клетке с тигром. Видел же все это, почему не воспринимал? Не хотел проигрывать, вот почему. Давно я так не поддавался своему эгоизму – он просто охватил меня. Но это все не стоит твоей жизни ни на йоту. Пусть будет по-твоему. Давай завяжем со своими пристрастиями: ты – с аматерасу, а я – с тобой.       Сначала ты наотрез отказывалась от завтраков в виде каш. Я почти был готов кормить тебя с ложки, когда видел тонкие запястья с выступающей косточкой, но хорошо, что ты до этого не доводила. Мне самому становилось не по себе от рекомендаций доктора насчет питания. Потом стало полегче, к тебе вернулись силы, нормальный цвет кожи и глаз – наконец-то я не видел этих залитых кровью белков и тонких венок на веках. Взялась за учебу, стала более спокойной, что позволило мне ослабить строжайший контроль над тобой.       Я спустился со второго этажа. Организм требовал кофеина и не желал более рассматривать таблицы. Чтение тоже не помогло перенастроиться, поэтому я решил, что кружка горячего кофе и лицезрение тебя меня приободрит. А еще надо решить дела с акацуками: Тоби и Дейдара опять чуть не прибили друг друга, а Какудзо изводил меня своим «экономически выгодным» финансовым планом на грядущий год. Я порядком… подзадолбался.       Ты сидела на полу перед столом, в розовых пушистых ушах (зачем? Где ты их взяла?), что-то пишешь на английском. По спине струились темно-фиолетовые волосы – я все еще помню, какие они на ощупь. Но я держал себя в руках – обещание есть обещание. К тому же, видеть тебя спокойной, расслабленной, иногда улыбающейся – мне нравится гораздо больше. На столе перед тобой какие-то разноцветные бланки с новогодними картинками. Это что, письмо Санте..? Харуна, почему ты вгоняешь меня в такую неловкость? Я на миг почувствовал себя озабоченным педофилом. В открытом ноутбуке светились окна видео-связи с твоими подругами. Обсуждаете, что будете делать на новый год. Я прошел на кухню, делая вид, что не замечаю тебя – так было проще: избегать, не проявлять инициативы, лишать себя соблазнов, был почти что равнодушен, надеясь, что такой расклад тебя более чем устроит. – Напиши, чтобы он тебе Ким Хён Джуна подарил! – хохотнул тонкий голос. Кого..? – Это Санта Клаус, а не торговец людьми, Сакура, – хмыкнула ты, продолжая что-то царапать на листе. Я нажал на кнопку кофе-машины, думая, как тебе преподнести то, что мы летим на Кубу. Что-то подсказывало мне – ты будешь не в восторге. – На кой черт ей этот кореец, когда под носом такой самец ходит?! – немного визгливо и более эмоционально, чем следовало. Стоп. Это я – самец? Господи… Я закрыл глаза: незамысловатые комплименты от малолеток – понять и простить. – Ино… – недовольно произнесла ты и накрутила локон на палец, покусывая кончик ручки. Над чем задумалась? Над письмом или над словами подруги? Интересно, что ты написала Санте? Угадал ли я с черными бриллиантами, коробка с которыми лежит у меня в столе? Вряд ли. Черт, не чувствую вкуса кофе. Мне нужен отдых. – Ино-чан, а если бы Сай услышал? – нравоучительный тон. – А что я сказала? Ничего такого! Действительно. Я усмехнулся в кружку. – Так что ты решила, Харуна? Наруто устроит все по высшему классу. Лично мы все идем. – Не знаю, – ты засуетилась, складывая бланк пополам. – Я напишу потом. Пока! Вскочила на ноги, понеслась к шкафу. Я подошел к проходу, опираясь на стену. – Ты куда? Подняла голову, растерянно смотришь. – А? Письмо отправить… Так ты реально писала письмо Санта Клаусу и теперь собираешься его отправить?.. – Что? Ты серьезно? Ты накинула парку, избегая моего взгляда. Интересно, а уши ты снять не хочешь? – Ну… да… Или мне нельзя выходить..? Это еще как пришло в твою голову? – Нет. То есть да. В смысле, можешь идти. На лице проскользнула улыбка: робкая и теплая. – А, Итачи? Я могу на новый год пойти в клуб с друзьями? Я приподнял бровь и посмотрел на твою голову – не понимаешь. Ладно. Протянул к тебе руку и снял ободок с ушами. – В клуб? Может, на детский утренник? Поджала губы, недовольная. Усмехаюсь: – Можешь. Я отошел от тебя и положил ободок на стол, но ты почему-то не уходишь. Печенье Санте я печь не буду, даже не пытайся уговорить меня. – Что-то еще? – А елка не предвидится? – осторожно спросила, теребя замок куртки. Ты напомнила мне Саске, когда он выпрашивал корвет у родителей: такой жалобный блестящий взгляд, полный надежды. – Ты хочешь, чтобы я притащил в квартиру дерево? – мой голос был тверд. Наверно, даже слишком. Резко застегнула молнию. – Нет, так нет. – Вынырнула за дверь. Я сразу осмотрел гостиную. Елка...       Я передумал насчет Кубы по понятной причине – для тебя зима должна быть зимой. Долго мирился с этой мыслью, а Саске был просто в бешенстве. Родители улетели, а я настоял на том, чтобы он остался, и так как мой авторитет в семье был выше – братишка остался, хоть и с психами. И надо сказать, согласился на мой план выходных в горах только с условием, если Хината Хьюга тоже поедет, а это было проблематично, учитывая то, что я сделал с ее братом. Сама девчонка, может, и не имеет ничего против, но вот ее отец. Харуна, ты усложняешь мне жизнь даже косвенно.       Да, пришлось нанести визит господину Хьюга, объясниться.       Ты бесишь меня. И Саске тоже. Вы оба. Как двое детей, не поделившие игрушку – чуть не подрались из-за переднего сидения… Может, еще не поздно улететь на Кубу? Одному. Ладно, это просто сказывается отсутствие сексуальной разрядки. Надо с этим что-то делать, иначе я начну убивать – не в прямом смысле, во всяком случае по началу. Просто голова занята работой, акацуками и тобой. Треугольник моей веселой жизни.       Когда холодный снежок влетел мне в голову, я словно выпал из пространства. В детстве, я всего лишь раз или два играл в снежные баталии – было это лет тринадцать назад. – Молодец, придурок. Пиши завещание. Саске, почему ты не умеешь держать язык за зубами? Я набрал снег и метко запустил его в лоб брату, как прямой намек. А ты так перепугалась за своего друга, который в меня попал. Действительно считаешь меня таким кровожадным? Ни черта не видно из-за снега, не слышно из-за визгов и крика, но я всегда держал на мушке твой розовый капюшон и не упускал возможности запустить снежком. Куда пропали мои годы? Я считал тебя глупой, когда ты выкидывала какую-нибудь дикость, но сам являлся таковым, ибо слишком рано повзрослел и отказался от этого, считая себя выше легкомысленных забав. Опять все из-за тебя… Спасибо.       Ты устала и побежала в дом. Так просто ты не сбежишь. Я резко развернулся, меняя цель с Какаши на тебя, и бросил снежок, который попал прямо в цель. – Эй, Харуна, а что с ногой-то? Я думал, ты вообще не недееспособной будешь. – Просто синяк. – Ты беззаботно улыбнулась, сидя в кресле нашего дома. Черт… И так всегда: как только я касаюсь тебя, то оставляю гематому – физическую или душевную. Я стиснул зубы.       Ты веселилась с друзьями и была такой естественной, обнаженной даже больше, чем может показать нагое тело. И я душил в тебе это? Лишал мир такой красоты и чувственности? И честно, я бы плевал на мир, если бы мог видеть тебя такую каждый день в стенах своей квартиры. Эгоист… И почему ты бросила танцы? Твое тело такое гибкое, движения красивые и четкие. Тебе так шла эта небрежность, которая не давала мне сосредоточиться на работе.       Пока Минато и Какаши корячились на коврике, вы с Узумаки дурачились, словно дети малые. – Харуна-чан! Давай споем! – крикнул этот неугомонный и встал перед тобой выставляя перед собой открытые ладони, по которым ты сразу начала хлопать своими, – мамка Кайла просто сука, толстая тупая злюка. Мымра полная гов… Что..? – Знают взрослые и дети не сыскать на всей планете суки больше, чем она! – взвизгнула ты, а остальные сразу подхватили. Я прикрыл глаза. Потрясающе. Нет, конечно, я не ожидал, что ты начнешь цитировать Шекспира, как это делаю я, когда общаюсь с алкоголем, но это… М-да. Я усмехнулся и вернулся к графику.       Саске разорался, но Минато быстро увел всех на крышу. – Итачи, я на ночную трассу. – Выдохнул Хатакэ и посмотрел на диаграммы. Я перевел на него взгляд, потом на розововолосую девушку, натягивающую пуховик и прячущую улыбку. Он шутит? – Какаши, старый извращенец, куда ты лезешь? Она школьница. Подумай головой. Он хмыкнул и стукнул кулаком мне в плечо. – Я просто проучу ее. – Усмехнулся он и поднялся на второй этаж. Да, когда-то я тоже думал: да я просто, да я просто, и вот, во что это все вылилось.       На улице такой холод, а ты сидишь на качели как ни в чем не бывало, беззаботно покачиваешься и смотришь в небо. И как ты можешь оставаться такой? Естественной, доброй, милой… Твой отец явно не баловал тебя вниманием, почему ты все равно так легко воспринимаешь мужчин? Кроме меня, конечно. Безоговорочно доверяешь. Такая наивная, хрупкая… И такая удивленная, когда открыла коробочку с серьгами. Я долго терзался мыслями: стоит ли? Ты все равно не носила ничего из того, что я тебе преподносил, а теперь вообще ходила без украшения по известной нам причине. Понравились. Значит, я все сделал правильно. Но что же ты высматриваешь на небе? Скучаешь по матери… Тут мне тебя не понять – я всегда был окружен материнской любовью, которой иногда было даже через чур много. Пищишь, чтобы я загадывал желание на когда-то сгоревший осколок астероида. Серьезно? Какой недовольный взгляд… Ладно. «Хочу, чтобы ты чаще улыбалась так, как сегодня». – Итачи-и? Итачи-ку-ун… Итачи! – я все же повернулся к ней. Джейн. Утонченная, высокая, эффектная… обычная. Такая, как все. А у меня в голове раз за разом воспроизводилась картинка как ты раздетая бежишь от моего брата по дорожке, звонко смеешься. Длинные волосы разлетаются в разные стороны. Я просто застыл на месте, когда ты прижалась ко мне спиной, отчего был благополучно облит водой. Три недели без физического контакта с тобой. Я и не думал, что это будет так сложно. Удивлен, что это вообще меня беспокоит. Так же не бывает. Разозлился на самого себя. – Так как ты здесь оказалась? – я все же решил быть вежливым со своей университетской «подругой». – Мы с друзьями отдыхали тут. И, знаешь, я в ленте вижу фото, которое выставил твой братишка. Кстати, вы очень похожи. Саске, черт тебя… Вернусь и проверю всех твоих подписчиков. – Какое совпадение. – И не говори! Ты ведь терпеть не можешь холод. Каждую зиму пережидал на берегу теплого океана… – Ты так хорошо меня знаешь, – я пристально посмотрел на нее, – это настораживает. Джейн немного дернулась, напрягаясь, но тут же расплылась в улыбке и игриво закусила губу. Ну да, сексуально – она это умела. Но не заводит. – А кто тебя не знает, Итачи Учиха? Вся женская половина факультета хотела тебя трахнуть. Быстро же леди закончилась. Хорошо, я тоже выключу джентльмена. Как же вы меня достали еще во время учебы. – И ты тоже? Она растерянно захлопала ресницами, покраснела. Не стоит со мной играть, не подготовившись. Ну, скажи что-нибудь, Джейн. Нет? А жаль, все начиналось довольно интересно. Я достал купюры и положил на стол. – Итачи… – донесся ее тонкий голос, – я просто... Я поднял глаза, усмехаясь: – Ты все равно на меня не залезешь – не трать время. – Что? Я не это… – покраснела. – Да брось, на твоем лице все написано, – я встал из-за стола, – в любом случае, рад был тебя видеть (нет, нейтрально. Я просто планировал быстрый необязывающий секс, но не смог, не захотел и только больше разозлился, награждая себя головной болью). Мне просто не нравилось, что это не ты. Не твои изгибы, не твое дыхание, не твой голос, не твой запах…       Я поднялся в номер, завалился на кровать. Джейн сразу выветрилась из головы, которая начала заполняться тобой. Долго думал об этом: где была эта точка невозврата, где была черта, которую я переступил? Секс? Благотворительный вечер? Наш первый поцелуй? Или же тот, который тебе «приснился»? Или, когда я неосознанно потянулся к твоим волосам, чтобы пропустить их через пальцы? В клубе? В особняке? Нет… Наверно, все началось, когда я пришел к твоему отцу. Как будто механизм запустился: одно за другим. И что заставляло меня каждый раз просыпаться раньше, чтобы посмотреть, как ты спишь, накрыть твои голые плечи пледом, который ты вечно отбрасываешь во сне, а потом, сжимаясь в клубочек, спишь на подушках, пытаясь согреться. Я считал тебя своей. А обязательно ли любить человека, чтобы считать его своим? Нет. Все-таки хорошо, что я уехал, мне нужна была передышка. Мне нужно подумать, смогу ли я продержаться до окончания твоей учебы? До сегодняшнего дня справлялся я неплохо, очень даже. Ты стала спокойной, без нервных дерганий, взгляд уже не такой затравленный, снова начала таскать книги с моих стеллажей, порой засыпая с ними в обнимку, усердно решала тесты, которые мне уже и исправлять почти не нужно было. И почему так не могло быть с самого начала? Где был мой хваленый холодный расчет? Разбился о нелогичность твоих действий или о мое неуемное эго? В глубине души, я был уверен, что ты сама ко мне прильнешь, но…       Ты снова допускаешь ту же ошибку, Харуна. Где ты взяла этого слащавого парня? Да еще и с собакой. Терпеть не могу собак. Что-то поднималось из недр моего сознания, злило. Чувство собственичества? Прям дежавю. Он нагнулся к тебе, что-то сказав и улыбнувшись. Захотелось ему что-нибудь сломать. Ты только моя. По контракту или нет, до окончания учебы или нет – неважно. Испуганная, подошла ко мне. Вид нашкодившего котенка. Моего котенка. Психуешь. Опять я вылез за границы дозволенного? В этом случае – имею право. Вот почему только ты вызываешь во мне такие сильные и противоречивые эмоции, я не могу понять?       Саске тебя обидел. Из-за меня. И это самое поганое, что могло произойти. Маленький импульсивный идиот в конец растрепал мои нервы.       Чего меньше всего я хотел – твои глаза, полные боли и слез, испуга. Вся ты, просто молящая о помощи. У меня аж сердце екнуло, когда ты одними губами произнесла мое имя. К черту обещания – в один момент заключил тебя в объятия.       Да, успокоительное действовало убойно – у тебя даже ноги еле шли. Но я все же уложил тебя на диван, а через время ты уже спала. Что же случилось с этим парнем? Официальная версия – авария, отказ тормозов. Тогда почему двери были на блокировке? Это странно. Может, водитель, перепутал кнопки? Ведь чего не сделаешь в состоянии аффекта.       Проснулась ты среди ночи с криком на всю квартиру. Но телефонного звонка не было слышно. Я спустился, но ты уже воешь сквозь закрытый рукой рот. Говоришь, что просто сон, плачешь. У меня чуть ли руки не каменели от такого твоего состояния. Я прижал тебя, попытался успокоить. Притихла. Просишь, чтобы не оставлял тебя. Да как я посмею? Взяв тебя на руки и поднявшись на второй этаж, опустил на постель. Вцепилась в меня. Да что с тобой..? Не успел я лечь, как ты сразу прижалась ко мне. Дрожишь, глубоко дышишь. Спрашиваешь, смогу ли я что-то сделать. Отвечаю, а ты нервно вскакиваешь. Еще пара минут и начнется истерика. Интересно, если бы со мной случилось нечто подобное, как бы ты реагировала? Свет луны, проникающий в окно, обволакивал твое тело. Опускался на бледную кожу открытого плеча, словно подсвечивая ее. Длинные волосы прятали в тени твое лицо. Это выше моих сил - меня просто потянуло к тебе. Дрожащие губы, сухие и искусанные. Дергаешься. Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Или нет? Нет, это другое, раз не убегаешь. Ладно, иди ко мне, тебе надо поспать.       Проснулся от звонка мобильного. Главврач больницы, в которой лежал твой друг. Перед тем, как забрать тебя, я зашел к нему и сказал оповестить, если в ближайшие двадцать четыре часа не будет никаких положительных сдвигов – их не было. Я выдохнул и повернулся к тебе. Сжалась в комочек у меня под боком, тихо посапывая. Такая… беззащитная. Если я тебе скажу то, что сказал мне врач – будет психоз. Я натянул на тебя одеяло и спустился вниз, пролистывая телефонную книгу в поиске номера Акасуны, попутно читая сообщения в вашем общем чате на твоем мобильном: там творились паника и неразбериха. Грустные смайлики – куда же без них?       Сасори был мне должен. За тот случай, когда еще занимался любительским сшиванием детей – вспоминать противно. И один его эксперимент просочился в массы. Я «заставил» молчать некоторых людей, а ему посоветовал пройти курс лечения у психиатра и заниматься исключительно легальной хирургией. Все-таки он – гений, творец, черт его дери – просто нужно было его направить. Сразу после конференции в Нидерландах вылетит. Одной проблемой меньше. А следующая – сонная и растрепанная – уже спускалась со второго этажа и, видимо, искала телефон.       Опять пытаешься истерить, не воспринимая мои слова об Акасуне. Сложно. Меня так тревожит твое состояние, что я не сразу ощущаю и понимаю, что ты обняла меня. Сама. Обвила шею, прижимаясь тяжело вздымающейся грудью. Твое сердце бешено бьется. Ну что же ты так переживаешь? Изводишься. И опять кусаешь губы… Успокойся, я все улажу. Только не плачь и немного подожди. Вспомнил про гирлянду в тумбе, которую ты прятала с выражением лица "шалость удалась" - видела бы ты себя со стороны. Сказала, что хочешь еще и на окна. Ну что с тобой поделать? Повесим и на окна.       Мне пришлось освободить вторую половину дня, чтобы встретить Акасуну и уладить дела в больнице. Чета Нара искренне не понимала, какое мне дело до их сына и благодарила за помощь. Да не за что, я действую исключительно из эгоистичных побуждений – мне не нравится, когда моя Прелесть так изводится. А если Гаара умрет – это пиши пропало. Как и предполагалось, Сасори дал обнадеживающий прогноз и предложил пообщаться в более неформальной обстановке. И ты пойдешь со мной.       Все прошло довольно мило, ты даже немного пришла в себя, поерничала как обычно. Это не могло не радовать. Но спать все равно осталась со мной, предоставив несложный выбор. Никогда ты не была так близко ко мне. Да еще и добровольно. Я добился, чего хотел? Мне кажется, еще нет. Ты просто боялась, а кроме меня у тебя никого не было. Я был твоим спасательным кругом. Не этого я хотел, не такой причины.       Какаши не выпустил меня из офиса, пока не прочел лекцию об ответственности за сорванное заседание акционеров и не заставил просмотреть все его отчеты. Да, что-то я расслабился, опрометчиво и несерьезно для такого человека, как я. В конце концов, не должность секретарши занимаю. Уже стемнело… Я просто уверен, что ты сидишь в больнице, а у меня еще стопка документов и Какаши, сидящий в кресле, поэтому я попросил Саске побыть с тобой, пока не освобожусь. – Эй, Какаши, ниндзя не спят. – Я бросил бумаги на столик перед спящим Хатакэ. Он дернулся и посмотрел на меня, потом на бумажки. – Я не ниндзя, у меня просто стиль такой. – Он поправил маску. Кажется, я слышал нотки обиды. Какой ты ранимый, Какаши. Как же я устал за сегодня…       Ты спала на скамье в холле больницы. Харуна, ну как это называется? Открыла сонные глаза. Переживаешь, что операция слишком долго длится, валишься с ног, приходилось поддерживать. Как так можно? Ведь все уже позади, ничего страшного. Но нет, в глазах тревога. Лучше забрать тебя домой, что я и сделал.       Выйдя из душа, на свое удивление, увидел тебя в постели, завернутую в одеяло. Но ты какая-то скованная. Странно отвечаешь. Разве я тебя чем-то обидел? Может, опять Саске что-то выкинул? Поднялась, но я вернул тебя в постель, прижимая к себе спиной – отпускать тебя не хотелось. Начался допрос «поясни мне свои действия». Что ты хочешь услышать, признание в любви? Я почему-то улыбнулся, окунаясь в мягкость темно-фиолетовых волос и их малиновый запах. Спи, глупышка, ничего не будет. Как же я тогда ошибался…       Первый звоночек был утром, когда ты разглядывала мое тело в отражении зеркала, потом трогала шрам, оставленный мне прошлым предводителем Акацук пару лет назад в борьбе за лидерство. Было сложно – я все-таки немного переоценил свой навык владения катаной, отчего чуть не отошел в мир иной, но победу одержал. И как тебе такое рассказать, любопытная? А потом ты и вовсе как-то порывисто поцеловала меня в край челюсти. Мило…       Ты превзошла саму себя. Сначала я немного не понял, что происходит: ты снова взялась за крушение моей квартиры? Но оказалось, что ты всего лишь готовила… Пряди волос, выбившись из резинки, падали на лицо, на щеке мука… Нагнулась, заглядывая в духовку. Я закрыл глаза: черт, ну я же здесь, подумай головой. Нахмурилась, освободила стол от коробок и мисок – предусмотрительно. Снова вернулась к духовке, нагнулась… достала противень, а я уже скользил взглядом по голым стройным ногам, по телу, которое скрывала тонкая материя. К чему врать самому себе? Да, я хотел тебя. каюсь. Как только я подошел к тебе, ты вздрогнула, напрягаясь всем телом. Развернулась. Ты правда удивлена? Разве не этого хотела? Этого… Эти осторожные пальцы, сжимающие мои плечи, податливые губы… Но давай еще немного подразню тебя? Ты же это делала…сколько? Три месяца? Дольше? Не выдержала – сама вцепилась в меня. А для понимания большего мне и не надо. Твой сладкий запах: малина, ваниль… что еще? Что-то одурманивающее, неуловимое, тонкое, желанное… Голос чувственный, не наигранный. Тело горячее и жаждущее, податливое, моментально откликающееся на любые действия. Твои глаза: затуманенные, зрачки расширены. Кусаешь мои губы… Что ты делаешь? Тебе положено хныкать и прятать раскрасневшееся в смущении лицо, подавляя рвущиеся пошлые звуки, от того, что ты подо мной. Но нет, ты выгибалась мне на встречу, вонзала длинные острые ногти в мои плечи, томно прикрывала глаза и приоткрывала губы, выпуская из судорожно вздымающейся груди громкие стоны - ты просто наслаждалась процессом, сводя с ума своей откровенностью и голосом: еще никто не произносил моего имени так сексуально и желанно даже на самом пике. Знаешь, я устал искать всему этому причину или какое-то объяснение. Ты просто такая, и мне это нравилось.       Конечно, я немного не понял твою реакцию на таблетку, но списал это на усталость, ведь после ты и слова не сказала. Но почему-то это не шло у меня из головы: ты хотела детей? От меня? Этого быть не может. Даже я к этому не готов – человек взрослый и вполне разумный. Собственно, все устаканилось, твой друг шел на поправку, ты успокоилась, дарила мне робкие улыбки, пряча глаза. Вот теперь я точно добился того, чего хотел – залез тебе и в голову, и в сердце. Но потом ты нашла документы...