Механизм

      Катя выходит, Катя спешит. Она договорилась с Любой, что приедет вечером с вещами. Сейчас не до этого. Девушка чуть ли ни сносит дверь, на которой крупными буквами виднеется "Вход на станцию метро Китай-город", бежит по длинному переходу к выходу под номером семь. За пару секунд преодолевает ступеньки на поверхность. — Успеть бы, успеть! — шепчет под нос Артемьева. Она влетает на территорию храма Всех Святых на Кулишках, крестным знамением три раза себя осеняет, да заходит.       Запах ладана ещё не выветрился. Батюшка с амвона читает проповедь. Опоздала. Катя со всех ног бежала на службу, так хотела именно сегодня и сейчас помолиться на литургии. Радовало лишь то, что с духовником девушка всё-таки поговорить ещё может. К кресту девушка прикладывается последней. — Не видно Вас, в последнее время, Екатерина, — сразу замечает иерей, вручая Екатерине просфору. — Снова. батюшка понимает, о чем речь. Своему духовнику Артемьева старалась рассказывать всё, о чем беспокоится. Психическое расстройство не стало исключением. — Помоги тебе Господь. Екатерина, поговорив со священником, едет домой. Живет на севере, в Медведково. Ехать к Любе на другой конец - на Аэропорт. Девушка надеялась, что дома никого нет. Видеть членов семьи не очень-то хотелось. Соседки, как Артемьева проходит мимо, тут же начинают щебетать, мол "Смотри, из дурки вернулась. Довели девчонку!" Катя не реагирует, она привыкла, уже всё равно. В глазах помутилось, девушка тянется за ключами, вставляет их в дверной замок, пару раз прокручивает, и тут же падает на дверь, теряя сознание.       Это мир окутан туманом, вдали виднеются деревья, вокруг - поле. Пасмурное утро. Это - её мир, ограниченный лишь её сознанием. Часто сюда попадает Екатерина во время своих обмороков и припадков. Здесь хорошо, тихо, и нет никого. Рай интроверта. Тряска возвращает в реальность. Катя видит перед собой младшего брата, услышавшего грохот и увидевшего сестру, лежащую в прихожей. — Пливет, Кать, а потему опять спишь сесь? Жеско! Девушка улыбается. Братик ещё маленький, еще заботливый, не испорченный мирскими реалиями. Сейчас с улыбкой руку подает, девушка встаёт. — А ты чего дома? — Заболел, сижу с ба, но она в зек ушла. Катя поняла: времени мало. Родители на работе, сестра в школе, бабушка ушла в жэк ругаться. Дома только братик. — А, — отрезает она. — Я к себе. Артемьева в спешке собирает самое необходимое, да такси вызывает: сама она это всё не дотащит. Быстро закрывает чемодан, натягивает на спину рюкзак, да выволакивает багаж из комнаты. — Гош, я ушла! Никому дверь не открывай! — девушка закрывает за собой дверь, запирает на ключ. надеется, что ключи ей больше не понадобятся, но оставляет на всякий случай у себя. По лестницам с третьего этажа своей хрущевки чемодан выволакивает, выходит, ждет. Садится рядом со злополучными соседками. Те косятся с презрением, девушка отворачивается. Такси приехало, Катя садится. Во дворе замечает идущую к подъезду бабушку. Гошка наверняка растрещит ей о приезде сестры. Всё равно. Жизнь в четырехкомнатной квартире с семьей, в которой дело до Кати есть только у братика и полуслепой бабушки, позади. С семьей заочно состоялось долгожданное прощание. Люба тем временем готовится к приезду подруги. Ростислава ругает: опять не убрал за собой шприцы. Девушку откровенно достало, что друг торчит, но только это спасает его от регулярных припадков. Слышится грохот. Ростислав лежит на кухне.       Он рыбачит на лодке. Слышно кваканье, по краям видна тина. Вдали - сельские домики. Рыба клюёт... И тут же все прерывается смачной пощечиной. — Ростик! Очнись, наконец! — Ну вот опять. Не смотри на меня так, будто я могу контролировать эти чертовы обмороки! — Ты прав. — Вздыхает Люба. — Ладно, помогай! Катя вот-вот будет здесь! Слышится звонок в дверь. Ростислав открывает, видит Катю. Люба падает на диван, в их с Ростиславом комнате.       Она бежит по цветущему лугу, вдали видит усыпанные зеленью горы. Бежит на край пропасти и видит под собой море. Любина иллюзия идеала.