Тени в ряд

      — Это не твоя забота, Поттер, — твердо сказал Малфой.       Он развалился на диване и беззаботно болтал ногой в воздухе. Перелистнул страницу книги и снова вперился в строчки.       — Не думаю.       — Поттер, ещё раз: это не твоё дело. Расслабься. Или комплекс героя не позволяет успокоиться?       Гарри взъерошил волосы и устало опустился на пол. Конечно, Малфой прав, тысячу раз прав — это не его дело. Зачем волноваться о вампирском клане, вернее о единственной смертной, которая по дурости лезет прямо в капкан? Это не Хогвартс, да и он уже не герой. Но что-то мешало спустить ситуацию на тормозах. Сириус бы понял. Эх, Сириус, Сириус…       Ему отчаянно не хватало крестного. Порой Гарри думал, что лучше бы он не знал Блэка. Потому что терять всегда больнее, особенно если прикипаешь душой к человеку. И плевать, что крестный видел в нем лишь отражение Джеймса, он был рядом, пусть недолго, но был.       Тряхнув головой, Гарри взял с журнального столика учебник по истории Америки: завтра преподаватель обещал устроить небольшой тест. Но вот пробираться сквозь дебри дат не получалось, ибо посторонние мысли лезли, отвлекали и уводили в сторону. Да и маггловская история оказалась на диво скучной, хотя могла похвастаться разнообразием взлетов и падений, только в ней не было ни многочисленных восстаний гоблинов, ни волшебных открытий.       «Гарри, не спи! Завалишь ведь экзамен, если продолжишь в этом духе», — раздался в голове голос Гермионы. Грейнджер… Он скучал по своей подруге, по той маленькой девочке, которую спас от тролля, которая сжимала его руку на берегу озера, с которой он делил палатку. Гарри видел, как она взрослеет, превращается в красавицу. По-дру-га. Первая, лучшая. И тем обиднее, что он перестал быть для неё другом, а стал тем, кого необходимо заставить улыбнуться на камеру.       Рон. Неряшливый мальчишка, стремящийся выйти из тени братьев. Он так отчаянно хотел спасти сестру от василиска, громко смеялся, когда Гарри впервые увидел волшебные палатки, и так отчаянно трусил перед отборочными в квиддичную команду. Рон. Рыжий, конопатый мальчишка, который уже много раз поворачивался к нему спиной, обижался и забывал, что Поттер ненавидит славу.       Гарри не обижался на бывших друзей, потому что перегорело, отпустило. Глупо растрачивать эмоции на тех, кто решил пойти иной дорогой, отличной от ранее выбранного пути. Это их решение, их новая судьба. Это абсолютно нормально. Нор-маль-но.       Тогда почему именно сейчас он вспомнил о Роне с Гермионой? Почему его мысли снова в Англии? Наверное, потому, что отринуть прошлое не так легко, как кажется. Отказаться проще на словах, чем на деле. Должно пройти какое-то время, чтобы тоска о былом перекроилась, стерлась. Ничего, он потерпит, вот уж в этом мастерства не отнимешь. А пока стоит встряхнуться и двигаться дальше.       — Пойду, проветрюсь, — сказал Гарри, поднимаясь.       Драко оторвался от книги.       — Надолго?       Гарри пожал плечами и лукаво улыбнулся.       — А что? Со мной хочешь?       Слизеринец сморщил нос: погода за окном стояла премерзкая.       — Не разбейся, Поттер. Не хочу тебя потом выхаживать.       Гарри кивнул и легко мазнул губами по скуле Малфоя. Такие подколки бодрили, потому что они оба только так считали нужным проявлять привязанность и заботу. Хотя Поттер не сомневался, что если что-то подобное и произойдет, то Малфой непременно будет сидеть рядом, кормить и безостановочно шипеть, понося безголового героя на чем свет стоит.       Погода действительно не шептала: противная стылость, пополам с небом, грозящимся разродиться дождем, не добавляли ни капли любви к окружающему миру. Гарри поднял воротник куртки и натянул перчатки.       «Японец» утробно взрыкнул, словно живой, затарахтел. Поттер аккуратно выехал с подъездной дорожки и газанул. Сейчас ему стала важна скорость, только скорость. Нет, не та самоубийственная, которой славятся некоторые сорвиголовы, а та, что позволит отбросить посторонние мысли и даст слиться с дорогой.       Конечной цели, как таковой, у Гарри не было: он не хотел куда-то ехать, просто поддался порыву настроения. Вперед, только вперед! Не оглядываться! Оставить эмоции где-то позади, чтобы улеглись, не ели поедом. Позволить ветряным крыльям распахнуться за спиной и нести, нести, нести!       Запах йода ударил в ноздри, и это отрезвило. Гарри стянул шлем, встряхнул непокорной гривой волос. Ла-Пуш. Почему-то именно сюда завезла кривая дороги. Оставив мотоцикл, Поттер пошел по пляжу к тому месту, где он не так давно веселился с одноклассниками. Шум океана, неповторимый запах — всё смешалось, заставило улыбнуться. Свобода. Такая манящая, опьяняющая свобода. Наконец-то.       Гарри закурил и уселся на поваленное бревно. Он смотрел на волны, набегающие на берег, слышал крики чаек и чувствовал, что потихоньку всё наносное уходит.       — Хэй! — Возглас за спиной выдернул из водоворота своеобразной медитации.       Давнишний знакомец — Джейкоб Блэк — приветливо улыбался. Гарри вежливо кивнул и снова повернулся к океану.       — Ты, кажется, Гарольд? — Индеец притулился рядом на бревне.       — Да, — процедил Поттер и полез в карман за новой сигаретой.       Как он заметил, многих раздражало его пристрастие к куреву, так что, возможно, этот недооборотень свалит, когда учует едкий запах.       — Красиво здесь, не так ли? Я люблю приходить сюда.       — Окрестности Форкса живописны. — Пожал плечами Гарри.       — И мне всегда кажется, что любые проблемы исчезают, — продолжил Блэк, словно не услышал слова Поттера.       Индеец заворожено смотрел на океан, как пару минут ранее и Гарри.       — Мне особенно нравится бывать здесь на рассвете или закате. Тогда у воды просто потрясающий цвет.       Поттер хмыкнул и вытянул вперед ноги.       — Как думаешь, Белле понравится это место?       — Без понятия, — протянул Гарри. — Я не близко с ней знаком, чтобы дать тебе ответ.       — Я думал, вы — друзья.       — Плохо думал. Мы всего лишь одноклассники.       Гарри неприятно поражала эта всеобщая одержимость Беллой: что вампиры, что вот этот недооборотень — всем нужна Свон. И если бы это оказалась всего лишь небывалая популярность девушки, как личности, то он бы и слова не сказал. Но чуйка упрямо шептала, что дело совсем в другом: дочь шерифа — сквиб. Какая-то доля магии в её крови привлекает людей и нелюдей. И ладно бы, на такое можно закрыть глаза, но тяга-то явно нездоровая. Всё-таки с Беллой явно что-то не так.       — Слушай, она правда вместе с Калленом?       Гарри раздраженно закатил глаза.       — Спроси у неё сам.       — Я спрашивал, — чуть смущенно ответил Джейкоб.       — А я здесь при чем?       — Мне показалось, что тебе нравится Белла.       Поттер медленно повернул голову к индейцу. На миг ему показалось, что он ослышался. Неужели кто-то ещё так думает? Что за бред!       — Слушай, друг, — как можно мягче произнес Гарри, — Белла — чудесная девушка. Но в этом-то и загвоздка.       Джейкоб вопросительно приподнял бровь. Поттер зло скривил губы: его донельзя раздражала колея разговора, тем более он терпеть не мог выставлять свою жизнь напоказ. Но здесь явно стоило всё сказать прямо, чтобы избежать недоразумения.       — Я — гей, — отчеканил гриффиндорец. — И у меня есть партнер. Так что на Беллу претендуют только Каллен и ты. Ах да, ещё парочка парней из школы. Но пока Эдвард в приоритете.       — О, прости. Я не знал, что ты… такой, — промямлил индеец, отводя глаза.       — У тебя с этим проблемы?       — Нет. Абсолютно никаких.       Раздражение взяло вверх над всеми эмоциями, и, чтобы не сорваться, не нагрубить, Гарри решил вернуться. Почему-то именно в Форксе уже второй раз он попадал в подобные ситуации. Сначала Свон, теперь этот недооборотень. И каждому приходится разжевывать, объяснять.       Не прощаясь, Поттер резко поднялся с бревна и быстрыми шагами направился к мотоциклу. Ему стало абсолютно наплевать на вопрошающий голос Блэка, на неловкость ситуации. Сейчас Гарри хотел вернуться в свой дом, обнять Малфоя и снова почувствовать тепло любимого человека.

***

      Понедельник — определенно тяжелый день недели. За выходные Эдвард накрутил себя так, что самому себе напоминал сжатую пружину, готовую в любой момент раскрутиться. А там как повезет, вернее, кому повезет.       Если бы только не тот злополучный ужин с двумя ненормальными подростками, которые совершенно не испугались вампирской сути Калленов, то Эдвард бы купался в своём тихом счастье. Малфой и Блэк всё испортили. Подумать только, эти смертные не только знали тайну, но и посмели угрожать! И, как ни странно звучит, но именно своей силой духа понравились его семье. Это бесило донельзя.       Единственное, что радовало — не только их тайна раскрылась. Существование магии Эдвард сначала посчитал бредом, но наглядный пример так и стоял перед его глазами.       — Не буду врать, магов я встречал, — произнес тогда задумчивый Карлайл. — Это одна из самых неприглядных страниц моей жизни. Я, как и мой отец, участвовал в «охоте» на ведьм. Церковь тогда была необычайно сильна, всех инакомыслящих или просто других моментально уничтожали. Это случилось за полгода до моего обращения: я повстречал её — молоденькую колдунью. Рыженькая, с зелеными глазами, которые казались просто огромными на её исхудавшем лице, она одна из вереницы тех, кого осуждали на смерть. До сих пор я думал, что колдуны сгинули.       — Они что-то говорили про Статут Секретности, — напомнила Элис.       Карлайл кивнул и задумчиво потер подбородок.       — Значит, просто спрятались? — спросил Эммет.       — Скорее всего, — ответил старший вампир. — Больше я не встречал магов, даже не слышал ни единого упоминания про них. И это странно.       — Почему же? — Вздернула бровь Розали.       — Детка, я долгое время провел с Вольтури. И у них я тоже ни словечка не слышал про колдунов. Словно кто-то…       — Стёр воспоминания, да? — зло подхватил Эдвард, только что вернувшийся, после того, как отнес Беллу домой. — Они опасны, отец!       Розали закатила глаза.       — Это вполне логично, — произнесла она, совершенно не обращая внимание на Эдварда. — Если маги хотели спрятаться, то такой шаг оправдан. И я не вижу ничего странного.       — Вполне может быть, — подтвердил Карлайл.       — Они опасны! — взорвался Эдвард.       — Не опаснее нас, — фыркнула Розали.       — Сын, Гарольд и Драко пообещали не причинять нам вреда, — напомнила Эсме.       — И вы поверили им?! Вы же видели, как легко этот Блэк, который, кстати, вовсе не Блэк, ранил Беллу! Разумеется, они не опасны!       Эдвард не мог понять, почему его семья так легко приняла этих магов, почему не разорвала на месте. Они же явная угроза всему: их с Беллой счастью, существованию клана.       — Гарольд не врал, — вставил Джаспер. — Они действительно сдержат своё слово, если мы не станем нападать на людей и поможем найти того кочевника.       — Кстати, Элис, ты больше ничего не видела? — поинтересовался Карлайл.       Ясновидящая покачала головой, а потом настороженно взглянула на злящегося брата.       — Если ты сделаешь то, что я вижу, Эдвард, то нас не пощадят.       Младший Каллен сжал кулаки и скривился: стоило догадаться, что всезнающая вампирша тут же выложит его намерения.       — Эдвард?       — Это хороший вариант, — он упрямо мотнул головой.       — Знаешь, братец, — прошипела разъяренная Розали, — если ты только дернешься, я сверну тебе шею.       Эдвард неприятно хохотнул и, сузив глаза, посмотрел на Хейл.       — Я в своем праве.       — Как и я.       Напряженную тишину разорвал негромкий, но властный голос старшего вампира.       — Мы не станем причинять им вред, Эдвард.       И ему пришлось смириться. Вся семья встала на сторону магов, словно в один миг лишившись разума. Немыслимо! Утешало в этой ситуации одно — Белла, вернее, возможность «слышать» возлюбленную. Он, окрыленный, надеялся, что сможет лучше её понять, но реальность снова преподнесла сюрпризы.       В воскресенье Эдвард обнаружил, что мысли Беллы опять закрыты для него. Почти. Только с титаническим усилием он смог «услышать», но и то не так ясно, как накануне. Словно разум Свон глушит все его попытки пробиться, оставляя лишь маленькую щелочку, сквозь которую можно уловить едва слышимые поверхностные мысли. Всё осложнилось ещё тем, что Белла начинала жаловаться на мигрень, как только Эдвард пытался применить свой дар.       Понедельник принёс новую волну гнева: его братья и сестры решили сблизиться с магами. Эдвард едва зубы не стер от злости, когда сквозь мысли школьников улавливал изумление при виде Блэка с Малфоем, общающихся с Калленами. Ему до жути хотелось оттащить родственников подальше, а потом разорвать причину своего гнева на мелкие клочки. Останавливала только Белла, жавшаяся поближе.       Но больше всего добило предложение Элис, которое она с удовольствием огласила под конец учебного дня:       — Вы не хотите поиграть с нами в бейсбол?