Новый мир

Про генерала Гривуса говорили, что он упрям и труслив. И если первое было оправдано, то второе, пожалуй, являлось элементом черного пиара. Трус не рискнул бы лезть раз за разом в бой с джедаями и трус точно не смог бы перебить то количество пользователей Силой, сколько перебил калиш. Но город, в котором, казалось, жило что-то темное и чужое, был испытанием для нервов почище чем любое сражение с джедаями. Так что генерал честно признался сам себе — он боится так, как не боялся уже давно. Это был какой-то чужой, иррациональный страх, от которого хотелось убежать, завыть раненой собакой, скрючиться где-нибудь в укрытии и не вылезать на белый свет больше никогда. — Сориентироваться, — сказал сам себе Гривус, волевым усилием подавляя животный ужас. — Мне надо сориентироваться. Найти свой челнок. Гривус задрал голову. Рядом было довольно высокое здание. Щели между камнями были достаточно широкими, чтобы в них можно было всадить коготь. Так что киборг ловко перекинулся через спину, вцепился в вертикаль всеми шестью конечностями и, словно паук, полез вверх. Наверху обнаружилась удобная обзорная площадка. Гривус выпрямился, окинул взглядом горизонт и… Вздрогнул, обнаружив, что не один здесь. В углу, забившись за выступ стены, сидел маленький ребенок человеческой расы, девочка. Огромные глаза, которыми она уставилась на калиша были почему-то желтыми, девочка была в бесформенной серой рубахе, натянутой на худые колени. Девочка сжалась в комочек на холодном камне, робко, но с надеждой глядя на генерала. О калише могли говорить все, что угодно и многое было правдой — он был убийцей, может, даже маньяком. Но где-то в глубине мозга, глубже, чем могли поковыряться ученые Конфедерации, было зашито: «Детей обижать нельзя». Детей надо защищать. Детей надо растить. О детях надо заботиться. Ни один калиш, как бы его ни уродовали войной, кибернетическими деталями или ненавистью, никогда в жизни не нападет на ребенка. Поэтому Гривус осторожно, стараясь не напугать малышку, опустился на корточки и протянул ей один из манипуляторов. Девочка, шмыгнув носом, выбралась из своего укрытия и тронула тонкими пальчиками теплый металл. Тихонько хихикнула и быстро выпалила что-то на незнакомом Гривусу языке. Тот удивленно нахмурился и хотел покачать головой, но девочка, уловив, что ее знакомец не понимает, тут же перескочила на диалект тви’леков. Гривус на нем не говорил, но знал пару слов, так что угадал гортанное щебетание. Он хотел попытаться ответить на этом языке, но ребенок, ни секунды не медля, тут же перелетел на следующий язык — теперь в нем слышались характерный жесткий стук мандалорского диалекта. «Полиглот какой-то…» — с оторопью подумал Гривус, а дитя уже заурчало что-то на датомирском. Поняв, что и этот язык гостю незнаком, девочка вдруг, продолжая внимательно смотреть в глаза генералу, выпалила на идеальном калишском: — Мир, воин, согласие, космолет, предки. Гривус встрепенулся и поспешно ответил на родном языке: — Погоди, ты знаешь язык Кали? Ребенок пристально уставился на него, словно пытаясь понять, что именно ему только что сказали. — Нет, — наконец, произнесла девочка. Подумала еще пару секунд и произнесла. — Учиться. Генерал озадачился. У девочки был безупречный акцент коренных жителей Кали и правильное произношение, но ведь горло человека просто не способно производить некоторые звуки, лежащие в основе его речи — например, низкое рычание, являющееся для некоторых согласных буквально основой. При этом слова она произнесла буквально на одном выдохе, словно… Просто не понимала их смысла и значения. Девочка продолжала пристально смотреть на растерянного генерала. — Больно? — Неуверенно спросила она, тронув тонким пальчиком маску калиша. Тот непроизвольно поморщился — голова, даже несмотря на активное болеподавление, ныла. — Все нормально, я привык. Как твое имя? Девочка нахмурилась и повторила уже утвердительно: — Больно! — И махнула рукой перед лицом, словно отгоняя муху. И Гривус с удивлением осознал, что головная боль начала стихать, а через пару секунд и вовсе утихла. Девочка засмеялась, захлопав в ладоши. — Хорошо! — Кто ты? — Удивленно повторил калиш, попутно прислушиваясь к своим ощущениям. Девочка сунула палец в рот, задумчиво покусала ноготь. Гривус машинально протянул манипулятор и осторожно отвел ладонь девочки от ее рта. Та фыркнула и, булькнув горлом, ответила: — Оэ! — Я… — Генерал-дроид! — Тут же перебила его девочка, ткнув в него пальцем. — Страшный генерал-дроид! Гривус насупился — ему не нравилось это прозвище, присвоенное ему республиканцами. — Я киборг, — ответ против воли получился сухой и довольно сердитый. Девочка вздрогнула и испуганно попятилась, словно почуяв раздражение мужчины. — Тише, тише, все хорошо, я не сделаю тебе больно… — Больно? — Девочка остановилась и снова сунула палец себе в рот. Гривус вздохнул и осторожно протянув руки, поднял ее, устроив на сгибе своего локтя. Девочка, сперва недоверчиво косящаяся на него, восторженно взвизгнула и обвила его руками за шею. — Хороший… — Как бы теперь отсюда спуститься… — Пробормотал Гривус, прикидывая, как слезть с этой башни с ребенком на руках. — Вон! Смотри! — Ткнула пальцем девочка куда-то за спину калишу. Тот оглянулся и дернулся, как от удара — в том месте, где он четко помнил, был монолитный камень, теперь оказалась дыра в полу. И когда Гривус заглянул туда, то обнаружил отличную лестницу, сложенную все из того же природного камня. — Ого… Оэ, скажи, а ты случайно не знаешь — туман тут постоянно или когда-нибудь исчезает? Вместо ответа девочка засмеялась и повторила свой взмах рукой. И… Туманная пелена тут же начала светлеть, подниматься в воздух, а через пару минут в воздухе не осталось и следа туманной хмари. Челнок оказался всего в нескольких километрах, идти по прямой не больше пятнадцати минут. Сил у Гривуса удивляться уже почти не осталось, но он честно попытался. И осторожно спросил: — Оэ… Тебя слушается природа? Девочка помотала головой, явно отрицательно. — Не-а! Просто… — Малышка почесала в затылке. — Если я хочу… То… Так и будет! Вот! Сначала Гривус просто кивнул, начал спускаться по появившейся из неоткуда лестнице, а потом вдруг сориентировался: — Погоди, ты стала лучше говорить, да? — Ага, — подтвердила малышка, устраиваясь поудобнее на руках киборга. — Ты мне помогаешь. А еще голоса. — Голоса? — Гривус при необходимости мог провести допрос очень мягко и практически незаметно для допрашиваемого. — Я их слышу! — Честно ответила девочка и постучала пальцем себя по виску. — Вот тут! Сначала слова были как-то… Как рассыпанные. Мне захотелось их собрать — и я собрала. — Рассыпанные? — Ну, как будто разных камешков насыпали в коробку. А мне надо было выбрать только красненькие. Я их выбрала и разложила по размеру. А ты мне помогал. И теперь лучше понимаю. У тебя душа красивая! Вот тут Гривус обалдел окончательно. Душа — и красивая?! У него?! — Как свет неба! — Серьезно кивнула девочка, отвечая то ли на сдавленный кашель, вырвавшийся из вокодера, то ли сразу на мысли киборга. — Как твой костюм. Очень красиво! Хотя ран много. Но их можно вылечить, честно-честно! Гривус остановился около своего челнока. — А где твои родители, Оэ? — Родители… — Девочка задумалась. — Это люди, от которых я появилась? Я не знаю… Я не помню… — Они на этой планете? — Планете? Нет, я тут одна! — Тогда давай я отнесу тебя на свой космический корабль и мы поищем твоих родных вместе, хорошо? — Хорошо! — Серьезно кивнула девочка, обняв Гривуса за шею. Тому почему-то показалось, что за время общения Оэ прибавила в весе пару килограммов, а может и больше, но он отмахнулся от этого ощущения, решив, что это просто неполадки и без того барахлящих систем.