До последнего вздоха

       Джон успел на последних секундах подхватить падающую девушку, не позволив соприкоснуться с полом. Уложив возлюбленную на коленки, юноша внимательно изучил ее безмятежное лицо. От взора не скрылась заживающая ранка на губе: не сложно догадаться, кто стал причиной появления такого «украшения». Все плохие предчувствия подтвердились. Не зря он чувствовал, что в этом деле что-то не так. Убрав непослушные пряди со лба, парень понял, как тосковал. — Дай ей подышать этим, — Марта протянула ватку, смоченную нашатырем.        Иногда от усталости и волнения девчонки могли потерять сознание на репетициях. Чтобы больше не быть жертвой непредвиденных обстоятельств, женщина запаслась несколькими бутылочками аммиака, храня в своем кабинете. — Спасибо, — парень поморщился, принимая специфически пахнущий предмет, мысленно прося прощения у Элли.        Знакомый запах вызвал кашель, вырывая из облепившей темноты. Затуманенный взор сразу зацепился за родное лицо. Значит, померещившийся парень не был сном. — Джон! Ты настоящий! — вскрикнула девушка, протянув ладони к кучерявым, смольным волосам.        Хотелось потрогать возлюбленного, убедиться, что все происходящее не мираж и не бред больной фантазии. — Конечно, милая, — увидев реакцию Элли, Джон понял, что пришел сюда не напрасно, сейчас он убедился в любви турчанки.        Слезы брызнули из болотных глаз, раздирая душу юноши в клочья. — Т-ш-ш, не смей, иди сюда, — крепко обняв девушку, парень желал защитить ее от всех бед, спрятать, как драгоценный клад, в своем сердце, не позволяя покидать надежное место, не пропуская обидчиков, которые могли навредить их любви.        Всхлипнув, школьница уткнулась шмыгающим носом в плечо брюнета. Хотелось, чтобы этот момент длился как можно дольше, никогда не заканчиваясь. Но Уильямс понимала, что время идет, а данная ситуация грозит проблемами как ей, так и близким людям. Несмотря на сильную хватку, шатенка попыталась отстраниться, силясь не обращать внимания на недоумевающий взгляд. — Прости, это просто последствия шока. Все хорошо. Мне нужно идти, — стоило Элли подняться на ноги, как Джон, дернув танцовщицу за руку, уронил на свои колени, возвращая на место. — Не смей мне врать, делая вид, что это банальная минутная слабость. Я убедился в том, что ты меня все еще любишь, и теперь не отступлюсь от тебя, — турчанка всеми фибрами души старалась не поддаться красивым громким словам, она верила в то, что парень не откажется от нее, как и в то, что, если Джим узнает об этом, то не пощадит никого. — Ты хочешь придумать то, чего нет. Пусти, дома меня ждет муж, — девушка верила, что если продемонстрирует чувства к супругу, то юноша плюнет на нее, но скептический взгляд доказывал обратное. — Тот, который подарил тебе это? — Джон аккуратно прикоснулся к корочке на губе, из-за чего Элли непроизвольно сжала кулаки, ожидая боли, но пальцы словно и не дотрагивались до ее уст, оставляя ощущение легкого дуновения ветерка. — Я упала в ванной, — попытка отделаться была нарушена громким выдохом Марты, которая не собиралась никуда уходить, оставаясь свидетельницей происходящего. — Девочка, что ты творишь? Даже глупец поймет, что ты врешь. Лишь не ясно, с какой целью кого ты хочешь спасти или защитить? Во что влипла? Не станет ли легче, если ты все расскажешь, и мы будем решать проблемы по порядку? — правильные речи женщины подкупали, но Уильямс понимала, что теперь под угрозой не только парень, но и руководительница, двое человек вместо одного. — Зачем ты вмешиваешься в это? Все не так, как ты думаешь, — договорить не дал Джон, усилив хватку на ладони. — Я попросил ее. Элли, прекращай ломать комедию о храбром самурае. Он тебя заставил, и мы это поняли.        Сумеет ли Уильямс отпираться дальше? Как сильно пожалеет, если расскажет правду? Но ведь она так устала от этого тяжелого бремени на плечах. Надоело заступаться за всех, жертвовать ради людей, которым в итоге нет до тебя дела. Сколько еще можно быть сильной? Хочется поплакать на мужском плече, которое спасет из этого ада, защитит от всех бед. Побыть хоть долю секунды слабой и обычной девушкой.        Закрыв лицо ладонями, школьница залепетала скороговоркой: — Он сказал, что если я не выйду за него замуж, то убьет маму и Джона. А теперь, Марта, я боюсь, что под угрозой еще и ты.        От услышанного женщина присвистнула. Она, конечно, ожидала историю наподобие этой, но не настолько ужасную. — Вот урод! — не выдержал брюнет. — Неспроста вся эта ситуация не понравилась мне с самого начала.        Элли поникла, не поднимая глаз. — Милая, он ответит за всю боль, которую причинил тебе, — спрашивать о том, что мужчина сделал плохого возлюбленной, было глупо, словно он слепой и не видит последствий, которые девушка пытается скрыть. — Я не хочу разборок. Тем более силы не на нашей стороне. — Как бы не было, к нему ты не вернешься. Я ни за что не допущу этого, — Джон проклинал тот день, когда позволил себе на минутку поверить турчанке.       Усомнись он раньше, возможно, попытался как-то вмешаться, что-то сделать. Лучше бы версия Уильямс оказалась правдой, так как истина ранила достоинство юноши хуже любого ножа. Ведь он не смог защитить и постоять за свою любимую. А что может быть постыднее для мужчины? — О чем ты говоришь? Под дверью машина с охраной. Если я буду долго отсутствовать, то он лично наведается сюда за мной, — от таких мыслей Элли цепенела, боясь представить, что будет, если Джим прознает о их встрече. — Да плевать мне на него! Давай сбежим, построим нашу жизнь, как нужно нам! Мы не марионетки, чтобы плясать под чужую дудку, подчиняясь больной фантазии, — каким же соблазнительным было предложение брюнета.       Больше никогда не увидеть лицо Морана — главная мечта ее жизни. Но страх за жизнь мамы останавливал. — Я не могу рисковать тем, что не принадлежит мне. Жизнь моей матери, твоя, Марты теперь на моей совести, и я не хочу нести такую ответственность, — хотя в случае с Хавин Уильямс понимала, что той ничего не грозит, так как она далеко: отгребать будут те, кто находится под рукой бандита. — За свою жизнь я в силах ответить сам. Прятаться за женской юбкой не стану, и так упустил момент, когда тебя нужно было спасать до свадьбы. А теперь, зная правду, не подсуну обратно в лапы хищника, — схватив девушку за плечи, Джон приблизился к Элли, всматриваясь в болотные глаза, показывая твердость своих намерений. — А за мою шкуру тоже переживать не стоит. Я скажу, что не звонила тебе. Тем более, правда, звонок был сделан с другого номера. Здесь я тебя не видела, так что ничего не знаю, — взмахнула руками женщина, словно не при делах. — Да как это не видела, если охранники видели, что я вошла в эти двери?! Джим вытрясет из тебя всю душу, пока не узнает правды, — Уильямс перспективы побега нравились все меньше. — А я ему покажу вот эту дверь, — Марта подошла к незаметному деревянному препятствию, открывавшему выход на улицу. — И скажу, что не пересекаясь со мной, ты спокойно сбежала. — Черт, я даже не знала о ее существовании, — несмелая улыбка тронула ее уста: неужели есть шанс выбраться из этого дерьма? — Давай не будем терять времени, пойдем, — если бы не нерешительность возлюбленной, Джон, закинув девушку на плечо, давно сбежал бы.       В целом, если бы ему отказали, то он все равно так и поступил бы. Растерявшись, Элли не знала, что ответить — желания боролись с криками разума. — Марта, если с тобой что-то случится… — Э, нет! Ничего не хочу слушать. Ты думаешь, такая взрослая тетенька, как я, не видела говна в жизни? П-ф! Не морочьте, дети, мне голову и давайте бегите, пока время есть, — подзарядившись позитивом от руководительницы, турчанка бросилась ей на шею с объятиями. — Спасибо. Наверное, я никогда не расплачусь за это, — шептала школьница, орошая молочную кожу слезами. — Хватит разводить сырость. Расплатишься, если будешь счастлива, построив ту жизнь, которую хочешь ты для себя, — отстранившись первой, Марта утерла бусинки на глазах Элли. — А концерт? — Дуреха, какой концерт? Ваши судьбы на кону. Мне, конечно, будет не хватать тебя, но что-нибудь придумаем. На край перенесу, не впервые, — Уильямс с благодарностью взглянула на женщину, отступая назад. — Котик, пошли, не будем терять времени, — Джон потянул девушку за собой, поторапливая. — Спасибо, — брюнет понимал, что останется в долгу перед Мартой. — Будьте счастливы.        Выбравшись на улицу незамеченными, пара остановилась. — Что теперь? Куда пойдем? — лишь сейчас Элли понимала, что согласилась впервые в жизни на необдуманный риск.       Привыкшей выстраивать планы в своей голове, в этот раз турчанке не дали подумать, поставив перед фактом. Она не знала, где они спрячутся, что будут есть, на что жить, чем заниматься? — Вызывать такси опасно, пешком будет далековато. Но лучше так, через дома свернем к лесам, а там, пусть путь долгий, дойдем до деревянного домика. Раньше там жил дядя, когда работал егерем. С тех пор, как он уволился, нового не нашли, а жилище пустует. Пока все не стихнет, перекантуемся там, а потом по ситуации будем решать, — Уильямс мысленно выдохнула, радуясь, что Джон пришел за ней не просто с безумным предложением сбежать, а продумал заранее такой ответственный шаг.        Погода словно помогала влюбленным. Дождик стих, оставляя легкую прохладу, грязь прилипала к подошве, замедляя шаги. Влажная почва была слишком податливой. Петрикор заполнял легкие, удушая. В пределах города его аромат был тяжелее, чем за ним. Но все же это было лучше, чем бежать под дождем, подвергая здоровье угрозам. — Элли, а помнишь, как я сутки просидел у твоего дома, когда ты заболела? — приятное воспоминание вызвало улыбку у обоих. — Меня лихорадило, ты хотел увидеться. А моя мама даже не позволяла тебе взглянуть через окно, не говоря уже о том, чтобы впустить на порог, — подхватила девушка. — Да, и тогда я сказал, что буду сидеть у ворот до той поры, пока твоя температура не достигнет хотя бы отметки 38. — И ведь высидел же. Мама была поражена, когда выглянула на улицу в 5 утра, а там ты, — турчанка впервые засмеялась за все это время, от чего родной смех показался чужим. — Я скучал по тебе, — Джон замедлил шаг, останавливаясь.        Уильямс захотелось поцеловать своего парня. Не в щечку, как бывало обычно, а в губы, по-настоящему. Элли очень жалела, что пошла на поводу своих традиций и не целовалась с юношей раньше, испытав первый поцелуй с тем, кто был противен ей, похитив ее девичьи мечты. Было боязно, ведь с Джимом процесс вызывал отвращение. К тому же, тут нужно решиться самой. Джон, зная взгляды возлюбленной, никогда не стал бы инициатором.        Подойдя вплотную, турчанка положила руки на плечи брюнета, нервно поглаживая воротник, колени дрожали от волнения. Заглянув в чарующие глаза, школьница приблизилась к губам юноши, накрывая его уста своими. Молодой человек по началу растерялся, но затем быстро подхватил инициативу, углубляя поцелуй. Когда их языки, встретились шатенка испугалась, сжавшись в ожидании подступающей тошноты, но на удивление ничего подобного не последовало.        Расслабившись, девушка полностью отдалась ощущениям с головой. Их языки сплетались воедино, разлучаясь на секунду, чтобы сойтись в новой схватке. Словно эта секунда была непозволительной разлукой. Органы чувств играли в свою игру, вытанцовывая пасадобль, имитируя яркое сражение на поле боя. Жар, идущий изнутри, отразился на палящих щеках и учащенном, сбившемся дыхании. Сладкая, незнакомая дрожь охватила низ живота, заставляя порхать.        Неужели поцелуй, который до этого пугал до чертиков, который вызывал омерзение, может быть настолько приятным, что приносит наслаждение, заставляя испытывать настоящий экстаз?        Раскат грома заставил остановиться, испуганно всматриваясь в темное ночное небо. Засмеявшись, пара взялась за ручки, пустившись в бег. Слежки за ними не было. Возможно, пока охранники заподозрят что-то неладное, пройдет еще несколько часов. Так что время добраться до домика имелось. Путь, правда, оказался долгим. Сложно сказать, сколько он занял по времени, но, когда среди густых, высоких деревьев показалась деревянная изба, Элли не поверила глазам, облегченно вздохнув. — Я думала, мы уже не дойдем, — поежившись, сказала девушка: несмотря на быструю ходьбу, ее знобило. — Теперь все будет хорошо, — обняв возлюбленную, Джон хотел вселить чувство защищенности.        Дверь, нуждающаяся в смазке, издала жалобный скрип, заставляя покрыться мурашками, активно начавшими мигрировать по телу. Толстый слой пыли покрывал каждый участок жилища. Уильямс, склонная к аллергии, не удержавшись громко чихнула. — Да-а… Стоило бы убраться, иначе до утра я не протяну, — пожаловалась школьница. — Ничего, сейчас быстро приберемся и будем отдыхать, — с этими словами Джон, открыв шкаф, достал тряпку, ведро и веник. — Я когда-то был тут у дяди, поэтому знаю, где и что лежит.        Наполнив ведро водой, которая имелась в доме, Элли принялась мыть пол, пока парень подметал и освежал поверхности от пыли. Усталые, но счастливые возлюбленные, успешно управившись с поставленной задачей, повалились на кровать. — Я так счастлива. Даже не верится, что происходящее — явь, — сплетая их пальцы, промолвила турчанка. — Прости меня, что не сделал этого раньше. Как бы мне хотелось вернуть время назад, — сожаление съедали юношу заживо. — Прекрати. Давай наслаждаться настоящим, — рассматривая переживающее лицо брюнета, Уильямс думала, стоило ли поделиться подробностями брачной ночи, рассказать, что она все еще невинна? — Ты голодна? — Джон заботливо поинтересовался, вставая на ноги. — У дяди были запасы тушёнки и консервов. На первое время, пока ситуация не уляжется, нам хватит, а затем будет искать какой-нибудь ближайший магазин. — Ничего не хочу, просто побудь со мной рядом, пожалуйста, — притягивая парня к себе, Элли успокоилась, только оказавшись в его объятиях.        Аккуратные поглаживания по волосам умиротворяли, нагоняя сонливость. — Ты из-за него обрезала волосы? — Это не имеет значения, — сонно пробормотала турчанка, не желая вспоминать те ужасные события. — Тебе так больше идет, самая красивая моя, — поцелуй в ушко заставил улыбнуться. — Я должна кое в чем признаться, — услышав доброжелательное «Угу» в ответ, школьница продолжила: — У нас с Джимом ничего не было. Вернее было, но он не лишал меня невинности.        Уильямс замерла, боясь узнать реакцию Джона, но когда ее лишь крепче стиснули, успокоилась. — Я рад, что он оказался не настолько подонком, не сделав тебе плохо. Но для меня это не имеет значения. Я тебя любил, люблю и буду любить, даже если у вас что-то было бы, — задавать лишние вопросы брюнет побоялся, еще успеет. — Я тебя люблю, — теперь можно было уснуть со спокойной душой. — И я тебя, солнце, — поцелуй в щеку помог быстрее уйти в царство Морфея, убирая лишние мысли, о которых она успеет подумать завтра.        Главное, что она призналась юноше. В целом, несмотря на переживания, другого ответа от него девушка и не ожидала. Турчанка убедилась в правильности своего выбора, веря, что ее поймут, поддержат. А когда они займутся любовью, займутся ли, неважно. Элли знала, что Джон будет терпеливо ждать, не торопя. Это утешало. Так как психологические травмы, оставленные Мораном, имелись. Невзирая на любовь, в этом деле Уильмс не могла спешить, как бы жизненные ситуации не подталкивали к этому. Ей нужно время. Впервые шатенка уснула без какого-либо страха.        Но какое-то тревожное чувство заставило проснуться. Разлепив веки, Элли столкнулась с пожирающим чернеющим взглядом, словно на нее смотрел сам Сатана. Закричать шатенка не успела, так как увесистая рука сразу опустилась на ее лицо, зажимая рот. Слезы брызнули из глаз, проделывая дорожку под пальцами бандита. Неужели это правда? Их нашли? Как? Не может быть! Это сон! Точно, сон. Уильямс истерично замотала головой, отказываясь принимать реальность. — Ты меня разочаровала, — холодный тон пробирал до костей. — Не говори, что не предупреждал.        Моран кивнул кому-то в сторону. Из темноты выступили два силуэта. — Разбудите мальца.        Второй рукой Джим схватил турчанку за волосы, стянув с кровати. В это время люди преступника окатили холодной водой спящего Джона, который моментально вскочил, озираясь по сторонам. Спросонья он не мог ничего понять, отказываясь верить в происходящее. Мужчины схватили юношу под руки. Несмотря на отчаянные попытки брыкаться, его поставили на колени перед Мораном.        Под безумный крик Элли бандит, не жалея сил коленом заехал в плохо заживший нос молодого человека. Бордовая кровь, в темноте казавшейся черной, закапала на деревянный пол. — Джим, прекрати, остановись! — Уильямс повисла на его руке, пытаясь остановить дальнейшее избиение любимого. — Я тебе говорил? — Моран дал пощечину новоиспеченной супруге, из-за чего та отлетела на несколько метров. — Я тебе говорил! — Урод, не трогай ее, — Джон попытался приподняться на ноги, игнорируя сильную хватку. — Закрой пасть, щенок. Выведите его на улицу, — юноше не позволили встать, поволочив в таком положении.        Кожа на коленках лопалась от напора, оставляя кровавые следы. Занозы, не щадя, впивались в образующиеся раны. — Джим, умоляю тебя! Это было ошибкой, я раскаиваюсь. Отпусти Джона, пожалуйста! Я сделаю для тебя все, что захочешь, только отпусти его, — не обращая внимания на давящий шум в ушах, турчанка бросилась к ногам Морана, обхватывая его лодыжки.        Снова она стоит перед ним на коленях, снова опущена, снова унижена. Плевать. Элли пойдет на все, лишь бы сохранить жизнь возлюбленного. — Оставь эти лживые слова при себе. К тому же, ты и так сделаешь все, что я захочу, — хмыкнув, мужчина отцепил пальцы девушки, поспешив выйти на улицу.        Не удерживаемая никем Уильямс выбежила следом. — Как ты нас нашел? — сплевывая кровь, спросил Джон. — О, это было очень легко, — повернувшись к супруге, Моран нащупал телефон в ее кармане джинс.        Под распахнутый от шока рот бандит покрутил мобильный в руке. — Дура! Какая же я дура, — Элли проклинала себя за глупость.       Как она забыла о гаджете? Почему не выбросила его сразу?        Убивало и то, что девушка не могла понять, когда же в сотовый установили слежку. Выходит, каждый ее шаг был под контролем? — И так, сосунок, ты вздумал увести мою жену у меня же из-под носа? А хватило ли силенок? — хватая юношу за кучерявые волосы, мужчина пожирал глазами соперника.        На него его променяли? На щенка, не имевшего статуса, денег? Чем он мог привлечь турчанку? Джим ненавидел, когда кто-то мешался под его ногами, из-за чувств к девушке бандит щадил его, и не раз. Однако вместо благодарности на него плюнули, более того, устроили побег за спиной. Это не прощается. Непозволительно.        Достав пистолет, Моран приставил ствол к виску парня, нервно сглотнувшего слюну. Конечно, можно было бы перед смертью приказать избить брюнета, истязать всякими разнообразными методами, довольствуясь страданиями и осознанием ошибок Уильямс. Но пачкать руки не хотелось. Лучше избавиться от проблемы раз и навсегда.        Элли подскочила к Джиму, аккуратно касаясь его руки. — Пожалуйста, давай поговорим. Умоляю тебя. Выслушай меня. Опусти оружие, — девушка надеялась, что у нее получится убедить преступника, веря в благополучный исход.        Но когда предохранитель щелкнул, под ногами словно пропала почва, образовывая глубокую яму. На автомате, не думая, девушка перехватила ладонь мужчины, направляя пистолет себе в грудь. — Убей меня, если хочешь, только не трогай его. Я клянусь, это последний раз, отпусти его. Мы больше никогда не встретимся. Имени даже не упомяну, — от страха язык заплетался, слова произносились с большим трудом. — Я тебя предупреждал, — Джим попытался вернуть огнестрельное оружие к намеченной цели, но школьница, как безумная, вцепилась в его руку, не пуская. — Элли, брось унижаться перед этим уродом, — не выдержал Джон, на что Моран оттолкнул супругу со всей силы, заехав пистолетом по виску парня.        Тот моментально затих, хватаясь за ушибленное место, перед глазами плыло. А от силы удара юноша прикусил кончик языка, металлический привкус моментально наполнил ротовую полость. — Я урод? Ха-ха. Зато я буду жить, при чем с твоей драгоценной возлюбленной, пока твое тело будут пожирать черви, — мужчина вновь прицелился в Джона.       Сбившееся дыхание выдавало страх, который молодой человек тщательно пытался скрыть. — Джим, пожалуйста. Если ты его убьешь, то автоматически похоронишь и меня с ним, — голова шла кругом, что Элли не верила в происходящее, словно наблюдая за кошмарным сном. — Зато в отличии от тебя, я умею любить, не ломаю жизни других людей, воображая себя Богом, который решает кому жить, а кому умереть, — как же парень ненавидел себя за беспомощность       Если бы не сильные руки, которые не позволяли сдвинуться с места, брюнет давно набил бы морду преступнику. — Последнее слово, — на этих словах Уильямс подбежала к Морану, отталкивая от Джона, пытаясь перекрыть его фигуру своей. — Элли, я люблю тебя, — молодой человек не собирался закрывать глаза или отворачиваться от дула, встречая смерть с мужским достоинством. — Джим, нет! — прижав девушку к себе, мужчина выстрелил в грудь юноши.        Турчанка замерла, не веря своим ушам. Внутри будто что-то оборвалось, и оборачиваться не хотелось. Лишь болотные глаза, из которых брызнули горькие слезы, выдавали переживаемый ужас. — Нет, нет, нет, нет, — мотая головой, шептала школьница, прижимая к губам холодные пальцы.        Вырвавшись из хватки Морана Элли обернулась. Слишком тихо было за спиной. Если бы выстрел был холостой, Джон сейчас не молчал бы.        Тело возлюбленного больше не держали. Тот бездыханно лежал на зеленой траве, на которой капли недавнего дождя отражали большую оранжевую, как пламя, луну. Разлитое черное пятно на голубой рубашке стремительно увеличивалось. — Джон! Нет. Джо-о-он. Не-е-ет! — закричав, Уильямс подбежала к любимому, падая на колени возле него. — Ты не умер! Нет, не можешь! Ты не можешь меня оставить одну! Слышишь меня! Джон, будь ты проклят, не пугай меня так, открой глаза. Я же знаю, что ты жив, — руки хаотично прощупывали тело, пытаясь найти пульс.        На сильное кровотечение из места выстрела девушка не хотела обращать внимания, игнорируя рану. — Не-е-ет! — закричала турчанка, поднимая голову к небу, к круглой луне, которая угнетала состояние, насмехаясь своим светом. — Господи, за что?        Элли принялась трясти возлюбленного за плечи, надеясь таким образом растормошить его. — Джон, открой глаза, пожалуйста, молю тебя, — турчанка аккуратно, боясь причинить боль, начала очерчивать его веки. — Открой эти прекрасные глаза, любимый, взгляни на меня.        Но тот словно спал, не шевелясь. Землянистое лицо, синюшные круги под глазами, начинающие холодеть конечности. И никаких признаков жизни. — Ну же, любимый, давай, — Уильямс гладила черные, кудрявые волосы, касаясь холодных щек, водила фалангами по пухлым устам, недавно бывших еще розоватыми.        Когда пальцы соприкоснулись с чем-то теплым и липким, Элли осознала всю серьезность ситуации. Словно новым взглядом девушка оценила обстановку. Дыхание отсутствовало, кровь активно покидала остывающее тело. Нездоровый цвет кожных покровов. Синеватые, холодные губы. Джон не уснул, а умер. — Hayır, aç gözlerini, — не замечая, турчанка перешла на свой язык.        Все еще находясь на грани признания факта смерти, школьница, вспомнив уроки по оказанию неотложной помощи на занятиях, принялась искать мечевидный отросток, чтобы найти нужный промежуток и начать массаж сердца. Однако когда шатенка приступила к «спасению» возлюбленного, крови из раны стало вытекать еще больше. Руки скользили и не могли задержаться в одном положении. Зарыдав вслух, девушка не остановилась, переключившись теперь на искусственную вентиляцию легких. Встретившие холодом, губы пугали. Она еще помнила, какими они были теплыми, мягкими, податливыми.        Поняв, что ее действия бесполезны, Элли вновь закричала, обхватив лицо руками, пачкая себя кровью Джона еще больше. Но ей было на это плевать, как и на все теперь. Хотелось лечь, умерев рядом с парнем. Все из-за нее. — Нет. Нет. Прости меня, — бормотала девушка, содрогаясь над трупом еще недавно живого юноши.        Наблюдавшему за этой картиной Джиму происходящее осточертело. Он еще не видел, чтобы так убивались из-за какого недостойного босяка по мнению мужчины. Более того, супруга позорила его статус, чуть ли не омываясь кровью Джона. Без ноток жалости Моран подошел к турчанке, пытаясь отодрать ее от трупа юноши, но та словно приросла к нему.        Обнимая брюнета, Уильямс противилась попыткам бандита разъединить их. И плевать, что она полностью в крови возлюбленного, пропитавшись ею полностью. Одежда, распущенные волосы, кожа. Хотелось запомнить этот момент, эту близость, еще казавшееся тепло межу ними. Когда все-таки Морану удалось отлепить девушку, Элли истошно закричала, повернувшись к бандиту. — Сука! — школьница испепеляющим взглядом смотрела на мужчину.        Вот он — виновник смерти любимого. Вот он — человек, разлучивший их. Стоит, как ни в чем не бывало, перед ней.        С воплями Уильямс бросилась на не ожидавшего Джима, впиваясь острыми ногтями в его лицо. Пока растерявшийся преступник пытался что-то предпринять, Элли с ненавистью царапала физиономию мужа, стараясь причинить как можно больше боли. Раны закровили, в некоторых местах удалось прилично содрать кожу. Охранники стояли в стороне, не зная стоит ли вмешиваться. — Ненавижу! Сдохни, сдохни! — еще чуть-чуть и девушке удалось бы пальцем заехать в глаз мужчине, но тот, придя в себя, увернулся.        Поведение супруги разозлило. Отцепив ее дерущуюся от себя, Моран влепил турчанке пощечину. Это слегка отрезвило, но не изменило ситуации, она по-прежнему желала ему смерти. Возиться с девчонкой бандиту надоело, и уж тем более, потакать ее капризам. Пришло время вправить ей мозги. Лицо горело огнем. Да как она посмела?! Испытывая неконтролируемую ярость, мужчина стал приближаться к Элли.        Та, слегка напугавшись, стала отступать. — Ты за все это ответишь, — процедил Джим, хватая жену за руку. — Отпусти меня, — испуганно крикнула девушка, нехороший взгляд прошевшийся по ее фигуре заставлял дрожать. — Говоришь, хочешь умереть с Джоном? Как скажешь, — с этими словами Моран толкнул турчанку.       Та, не удержавшись на ногах, упала на спину и приземлилась рядом с трупом любимого. Из-за испытываемого ужаса боль от удара притупилась. — Джим, мне страшно, оставайся на месте, пожалуйста, — пискнула школьница, жалея, что не сумела контролировать свои эмоции.        Мужчина, снимая ремень, навис над еле дышащей Элли. — Не так я хотел, чтобы прошел наш первый раз, но ты меня вынуждаешь. — Что? — по голове словно ударили чем-то тяжелым, в услышанное тяжело верилось.        Тем временем брюки бандита полетели в сторону. Осознав, что Моран задумал, Уильямс попыталась встать, но ее быстро поймали, уложив обратно. Его тело пригвоздило девушку плотно к сырой почве, отдающей прохладой. — Я бы сказал, что мне жаль, но это будет ложью. Мне похер, — разорвав тонкую рубашку, Джим впился губами в шею оцепеневшей девушки.       Оставляя новые засосы, чередуя с укусами, от которых Элли шипела, пытаясь руками столкнуть с себя преступника, он, словно гора, не смещался ни на миллиметр. — Пожалуйста, — нижняя губа задрожала в преддверии нового срыва. — Я не хочу. Не так. Не тут. Не сейчас.        Отлетевший в сторону лифчик служил ответом на бесполезные мольбы школьницы. Холодные пальцы стиснули девичью грудь. Из-за страха, коснувшегося ее тело холода и отвратительных прикосновений супруга, соски затвердили, за что тут же привлекли внимание Джима щипком. — Теперь выбор за тобой: расслабиться или мучиться, — безэмоциально произнес мужчина, стаскивая с нее джинсы.        Кожа покрылась мурашками, крики вперемешку со всхлипами вырывались из груди. Сорняки под спиной беспощадно царапали из-за возни. Элли пыталась увернуться, спихнуть Морана, ударить, плеваться, но все тщетно. Брюнет перехватил одной рукой тонкие руки девушки, заведя их за голову. Пройдясь по стройным ногам второй рукой, бандит развел их коленом, ломая опору, которую пыталась выстроить турчанка. Так как Уильямс не собиралась отрывать пятую точку от холодной земли, пришлось разорвать трусы, откинув их к остальным вещам. — Джим, умоляю тебя! Неужели в тебе нет ни капли человечности?! — охрипшим голосом молила школьница. — Ни грамма, — с этими словами Моран, не жалея девушку, ввел в сухое лоно два пальца, жадным поцелуем ловя вырывающийся крик.        Вынув фаланги, преступник надрочил восставший член, пристраивая к девственному входу. От страха Элли замерла, сильно сжавшись. Он ее не пощадит. Молясь про себя, Уильямс свела ноги, насколько позволяла фигура мужчины. Преступник попытался войти в турчанку, но влагалище его не пропускало, оказавшись слишком узким. Подавшись рывком вперед, брюнет снова потерпел неудачу, получив вместо желаемого входа громкий крик девушки, со лба которой стекал пот. Все попытки приносили ей ужасную боль. — Не пускаешь, значит, меня, — хмыкнул Джим. — Даю последний шанс. Расслабься, иначе очень пожалеешь, — с этими словами ее ударили по нежной груди, заставляя закусить губу до крови. — Джим, пожалуйста, я не могу! — закричала во весь голос девушка, когда у Морана снова не получилось.        Одарив девушку пощечиной, словно это было ее виной, мужчина наслюнявил пальцы, приставляя средний палец к другому входу школьницы. Понимая, что бандит задумал, Элли забрыкалась пуще прежнего, пытаясь прекратить этот кошмар. — Ничего страшного, я всегда найду выход из ситуации. Тем более этот вид секса мне даже больше по душе, — Уильямс безумными глазами смотрела на супруга, понимая, что попала в руки больного ублюдка.        На ее слезы, крики, мольбы, мучения мужчина не обращал внимания, пристраивая к анусу второй палец. Конечно, слюна никогда не заменит полноценную смазку, но больше терпеть Джим не мог, а его девочка должна ответить за свои поступки сейчас. — Пока не поздно, остановись! Пожалуйста! Это слишком для меня, не надо, только не так! — кричала девушка, когда ее рот освобождали от поцелуев, все еще надеясь прекратить пытку.        Она даже плохо знала о таком виде секса, а тут ее пытаются трахнуть так унизительно, как последнюю шлюху. Элли проклинала все на свете, сокрушаясь, что у мужчины не получилось войти в естественное отверстие, как он того хотел изначально. Немного растянув молодую супругу, Джим приставил головку, входя понемногу. Оргазмом для ушей служили крики школьницы. Припав губами к соску, Моран прикусил вершину, терзая турчанку еще больше. Та, брыкаясь в агонии, не знала, где сильнее болит: настолько ей было плохо одновременно от всего, что с ней делали. Словно в нее засунули раскаленный прут, обжигающий все нутро, раздирая в клочья нежные стенки. — Все, дорогая, я уже в тебе, — ехидно подметили над ухом.        Когда брюнет вошел полностью, Уильямс уже не кричала, сорвав голос, только стонала от боли, отвернув голову в сторону. Ему удалось. Он унизил ее, сломал, уничтожил, испепелил. Девушку растягивали изнутри, входя то понемногу, то на всю длину, ускоряясь с каждой фрикцией. Элли верила, что боль затихнет со временем, но она увеличивалась, сводя с ума.        Джим дразнился, играл, вынимая пенис полностью, из-за чего турчанке казалось, что все закончилось, то вгоняя по новой с безумной силой, не щадя, лишая ее последней надежды. Шатенка пальцами впилась в мокрую траву под руками, но та от сильной хватки вечно отрывалась с корнем, заставляя искать новую опору. Выйдя из сжимающегося сфинктера, Моран перевернул плохо соображающую девушку на живот, дернув за волосы, чтобы та не распласталась под ним в виде звездочки.        Такой обзор заводил еще больше. Чтобы турчанка не рухнула на землю, преступник придерживал ее рукой под грудью, не забывая уделять внимания соскам. Девчонка уже не брыкалась и не сопротивлялась, только тихо всхлипывала, шумно переводя дыхание. Когда узкие стенки кишечника туго обхватили его член, Джим зарычал вслух, кусая Элли за загривок. Шлепнув шатенку по ягодице, Моран принялся активно двигаться, не стесняясь стонать в голос. Сминая прелестные формы, мужчина то разводил их, любуясь тому, как его ствол исчезал в анусе супруги, то сжимая до красноты, после которой оставались отпечатки пальцев. — Ты теперь полностью моя, девочка, — шепнул он ей в ухо, облизывая ушную раковину.        Обхватив двумя руками покачивающие груди в такт фрикциям, преступник ускорился, наплевав на разрывы, из которых засочила кровь, служа дополнительной смазкой. Бандит осознавал последствия своих действий и полученные Уильямс травмы, но сейчас ему было так хорошо от того, что член скользил более плавно, легче входя под нужным ему градусом. Укусив со всей силы почти бездыханную девушку за плечо, Моран вгонял пенис все активнее, удовлетворяясь получаемыми звуками шлепков яиц об ягодицы, что говорило о хорошей глубине проникновения.        Почувствовав, что финал приближается, Джим полностью прижался к Элли, сгребая ее в удушающих объятиях, и кончил, заливая спермой истерзанный анус. Немного побыв еще внутри давно желанной девчонки, Моран нехотя вышел, успокаивая себя тем, что успеет насладиться женой в будущем. Растраханный сфинктер не спешил смыкаться, выпуская розовую жидкость, стекающую по ногам: сперму вперемешку с кровью. Не придерживаемая никем, Уильямс рухнула на землю, сумев только перевернуться на бок, поджать коленки к животу, борясь с дикой болью в низу живота и промежности.        Вытерев салфеткой кровь с члена и несколько крошек фекалий, мужчина надел трусы. Да, анальный секс не для брезгливых слабаков. Джим это понимал, прежде чем совать пенис в неподготовленную девушку. Но на все казусы ему было все равно. Главное, теперь то, что Элли окончательно его. Он ее пометил, сделал своей. Возможно, в следующие разы преступник позаботится о подготовке и прочем комфорте. Однако, занимаясь часто аналом, бандит любил неожиданности и естественность в этом деле.        Боль в теле не затихала, как и в душе. Элли чувствовала себя грязной, испорченной, использованной. Ее изнасиловали возле трупа любимого человека, не дав даже смыть с тела его кровь. Как же она корила себя за то, что пошла на поводу Джона, согласившись. Подписала ему смертный приговор, теперь расплачивалась. Всхлипывая, Уильямс смотрела, как неясно откуда появившейся ветер шевелит кудрявые волосы на его голове. Парень мертв, как теперь и она сама. Прохлада заставляла дрожать, стуча зубами.        Полученные травмы горели огнем. Девушка чувствовала, как из нее вытекает семя Морана, ненавидя себя. Оглядев бездыханный труп, Элли закрыла глаза, надеясь, что теперь она умрет с ним, ведь изнутри турчанка уже была мертва. Ее душа покинула тело еще тогда, когда Джим выстрелил в юношу. А затем добил физическую оболочку, изнасиловав в крови Джона, да еще самым грязным образом, который мог придумать только безумный извращенец. После такого невозможно выжить.