***
Утром, приблизительно в десять, Оливия проснулась не в лучшем состоянии, благо, в трезвом. С трудом найдя свой телефон, который оказался разряженным, а всё потому, что он находился на кровати, она недовольно простонала и кое-как встала с постели, начав заправлять её. Что вечер, что сон, что утро — она думает только о нём. Оливия думает только о Брайне. Думает о его поступках, словах, улыбке, смехе, губах, поцелуях. Все её мысли сводятся к поцелуям с этим чёртовым блогером, который засел у неё в голове, навсегда. Она хочет его обнять, а потом целовать. Опять. Ливия, как будто кот весной, у которого начинается ломка без противоположного пола. Какой-то ужас! Выйдя из комнаты, она направилась на кухню, где по привычке был Ботаник — он, сидя за столом, читал философию, с шорохом переворачивая бумажные страницы одну за другой. Не сказав своему сожителю «доброе утро», Оли начала делать чай, поскольку воду Бот сам вскипятил. Ботаник смотрел на неё очень недоверчиво, исподлобья, осуждая без слов — по нему всё видно и ясно, что иметь дело с этой девушкой он явно не хочет. Безразлично цокнув, она начала пить горячий чай, переводя свой затуманненный взгляд. Вдруг Ботан резко закрыл свою толстую книгу размером с двести страниц и побежал в коридор, надевая ботинки. — Ты куда? — спросила ради приличия Оливия, надеясь, что он в магазин, и можно попросить у этого очкастого чипсы. — Куда надо, — ответил с фырканьем тот, быстро накинув на себя кожаную чёрную куртку. — Вернусь не скоро. — Слава богу, бывай, — саркастично помахав ему ручкой, она вмиг оживилась и села на диван, найдя пульт от телевизора. Включив его, Оливия с интересом обхватила двумя руками горячую чашку чая и сделала глоток, чувствуя, как её язык начинает приятно покалывать от резкого жара. На экране появился знакомый Оливии фильм, поэтому, устроившись поудобнее, с удовольствием начала просмотр.***
Спустя около часа, когда девушка с головы до ног погрузилась в кинофильм, в дверь кто-то постучал, причём очень внушительно, заставляя Оли сразу же выйти из идилии и вернуться в реальный мир. Нахмурив брови, она очень сильно разозлилась, после чего резко встала с удобного дивана и быстро направилась к двери, в которую продолжали долбить как сумасшедшие. — Кого там опять принесло?! — произнесла черноволосая, с сильным звуком открыв дверь. Возле прохода в дом показался незнакомый для Оливии парень. У него были тёмно-русые волосы, светло-карие глаза и очень невинный взгляд. Сам он одет в чёрную куртку и синие джинсы. Не успев сказать ни одного слова, как в Оливию полетела сумка с вещами, из-за чего она недовольно фыркнула, оставляя свой растерянный взгляд на незнакомце. — Привет, разбери пока вещи, — ответил тот, полностью входя в квартиру, пройдя в коридор, улыбаясь. Ливи, в полном шоке от его наглости, начала следовать за ним, посмотрев, что ещё может этот человек. — Ничего себе тут Брайн устроился! — с восклицанием и удивлением проговорил парень, осматривая квартирку. — У нас в Самаре так красиво только в торговых центрах. Покрутив ещё пару раз слово: «Самара», девушка начала понимать, кто это. Старый друг, который приехал навестить Макса, но вот только имени она не помнит. После того, как Оли поймала ещё и его куртку, она с рычанием заговорила: — У меня к тебе было два вопроса: «кто ты?» и «что ты здесь делаешь?», но ты сам на них ответил: Ты оборзевший урод и друг Брайна! — Так, аккуратнее со словами, детка, а то я и обидеться могу, — выпалил тот, посмотрев, как Оливия театрально бросила все вещи на пол. — И с вещами поосторожнее! — Я так понимаю: «Вите надо выйти»?! — грубым голосом сказала Лив, подойдя к нему и, взяв за ухо, повела назад, к выходу. — Но я не Витя! — Одно другому не мешает! С трудом, но всё же убрав от себя руки разъярённой Лив и толкнув её к стене, сумасшедший грозно посмотрел на неё. Пробежав на кухню, он остановился у холодильника и открыл дверцу, начиная поиски еды или напитка: выбор остановился на том самом йогурте Брайна, у которого осталась одна банка. — Эй, это специальный йогурт для Брайна, даже мне его пить нельзя! — пытаясь остановить содеянное, кричала Ливия, смотря на то, как он откручивает красную крышку. — Я знаю, хех. Выпив больше половины содержимого, он, небрежно вытирая йогуртовые полосы около рта своим рукавом толстовки, кинул пластиковую баночку в черноволосую, тем самым разбрызгивая остатки по всем сторонам. — Ауф, ну ты и… — начала говорить черноволосая, осматривая толстовку, на которой уже красовалось пару пятен. — Что здесь происходит?! — крикнул Брайн, начиная спускаться со второго этажа, вынимая наушник из ушка. — Оливия, что ты… Дима?! С большим восторгом и охом глядя на своего старого друга, блогер скрестил руки на груди и обвёл его взглядом, скептически. — Дружище, привет! — поздоровался дружелюбно, как оказался, Дмитрий, оголив зубы, показав свою добрую улыбку. — При-ивет, — не ожидая его присутствия, ответил тот с неким смешком, но после остановил свой бегающий из стороны в сторону взгляд на Оливии, которая ничего не понимала и желала поскорее уйти. — Оливия, стоп, — Макс, сощурив глаза, прикусил нижнюю губу и посмотрел на правую руку девушки, где оказалась открытая бутылка кисломолочного продукта, — я же просил тебя, никогда и ни за что не трогать мой йогурт, он же… — Вот-вот, Брайн, я ей тоже сказал, что этот йогурт только для тебя! — видимо, «сумасшедший друг» тоже в курсе о болезни Максима. — Она меня не слушала и продолжила пить! С изумлением повернув к нему голову, Оливия, покачав головой, сжала эту банку, прошёптывая: — М-мудак… — Так она и сказала, ещё и «отвали» добавила! — с горечью в голосе промолчал Дима, кладя на плечо друга свою ладонь. — Ужасная подруга! — Что ты несёшь, придурок?! Всё не… — Так! — вскрикнул Тарасенко, после чего, подошёл к своему, до недавнего времени, «предмету воздыхания» и начал всматриваться ей в глаза, заглядывая в душу. Черноволосая, сглотнув вставший ком в горле, смотрела с опаской, но в тоже время уверенно, на Брайна, показывая, что она здесь ни в чём не виновата. — Оливия, я думал то, что между нами произошло, хоть немного повлияло на твоё отношение ко мне. Видимо, я очень ошибся, — прошептал с грустью в голосе Брайн около уха Лив, чтобы Дима ничего не услышал. — Максим, но я правда ничего не делала! Это всё он, он меня подставил! Поверь же мне, идиот! — почти что билась в истерике Оли, смотря парню в глаза. — Опять врёшь, — блогер тяжко вздохнул, — ты можешь хоть один день говорить правду? Похлопав ресницами, черноволосой девушке стало невыносимо обидно и больно от таких слов, тем более, услышав их от человека, с которым ты стала очень близка. Прикусив губу, она обвела их взглядом и, не выдерживая эту напряжённую паузу, убежала на второй этаж, закрываясь в своей комнате. — Вот она дура, Макс! Таких гнать надо, и побыстрее! — воскликнул Дмитрий, смотрев на Мапса очень невинным взглядом. А Брайн продолжал эту неприятную тишину, которую он хотел поскорее развеять, но слова для новых диалогов он никак не мог придумать. Поэтому всё, что оставалось делать, это уйти с другом прогуляться по парку, чтобы освежить голову, убрать мысли об Оливии и, наконец, расспросить Диму о его внезапном визите. Лив же, вся разъярённая, грустная и потерянная, сидела в своей комнате, надеясь, что шатен осознает всю ситуацию, или же обо всём расскажет Дима. И что будет, если сумасшедший друг правда будет жить у Брайна? К добру это точно не приведёт…