Превыше плоти

      После восьми часов вечера небо Ларнаки было чёрным, как глубины моря. Аид всегда больше любил прогуливаться по Внешнему миру в тёмное время суток, чтобы избежать назойливых лучей Гелиоса, что лишали его энергии. И хотя сегодня был тот день, когда царь Подземного мира был готов подняться наверх даже в изнуряющую жару, в город он всё равно попал только после сумерек: поспешность не была качеством, которым мог похвастаться Танатос, поэтому и с новостями о царице он нагрянул ближе к вечеру.       Аид не мог успокоиться и всё задумывался, удалось бы ему увидеть Персефону сегодня, если бы Танатос позволил себе двигаться немного быстрее.       В сувенирной лавке, на которую указал бог смерти, было всего двое, и Аид очень внимательно их рассматривал. Одна из них была женщина, лет тридцати с аккуратным каштановым каре, носящая на груди бейдж с именем «Элени», постоянно крутилась возле уголка с серебром. Другой был мужчина — чуть старше женщины, высокий и очень загорелый, с большими тёмными глазами и короткой стрижкой чёрных волос. Он сидел с какими-то документами на кассе, бейдж на его белой футболке гласил, что звали его Алексис.       Туристов в это время наблюдалось мало, хотя на улице гремела музыка откуда-то с пляжа, а у ресторанов толпились люди, чьи громкие разговоры прекрасно вливались в нестройный вечерний шум. Но в магазине не было других клиентов, кроме Аида. Хотя и он мало был заинтересован в представленном товаре.       Царь бродил меж полок и витрин, пытаясь уловить следы присутствия Персефоны. Но не видел ни единого знака. Только самый что ни на есть банальный — горшки с ухоженными фикусами и драценами у стеклянных стен. Растения выглядели прекрасно и несли на себе отпечаток заботы и хозяйской любви; совершенно точно за ними ухаживала Персефона. Ничего другого он не ощущал. Это злило вдвойне, потому что вызывало ещё больше вопросов к Гекате. И их он обязательно задаст, когда богиня явится домой.       Задавать же вопросы Алексису и Элени было бессмысленно — не поймут правильно. А, возможно, даже передадут Персефоне что-нибудь в духе «заявился мрачный тип и задавал о тебе странные вопросы».       Аид хмыкнул, когда представил себе лицо Персефоны в этот момент.       Боги и титаны, как же он по ней скучал.       Смешок со стороны позднего посетителя заставил Алексиса обратить на него внимание. Подойдя к «клиенту», хозяин магазина спросил:       — Вам чем-то помочь?       — О нет, я просто осматриваюсь, — заверил его Аид и благодушно улыбнулся. — Благодарю.       Алексис пожал плечами и повернулся к кассе.       — Спрашивайте, если что-то понадобится.       Взгляд Аида упал на деревянную витрину с полками, на которых громоздились многочисленные статуэтки греческих богов. Гипсовые и керамические, здесь были представлены почти все известные олимпийцы, старшие и младшие боги. Почти. Его, как обычно, не было.       Усмехнувшись позам, которые принимали статуэтки Ареса и Гермеса, он глянул на миниатюрную Персефону. Тонкая женская фигура с длинными локонами, увитыми цветами, застыла в позе движения как будто бы навстречу тёплому ветру. Изображение было печально-романтичным, навевающим тоску разлуки и радость красоты одновременно, и палец Аида скользнул по гипсовым волнам волос. Тем не менее, фигурка мало напоминала его царицу, лишь давала общее представление. Скульптору неоткуда было знать, как она на самом деле выглядела.       Аид посмотрел на верхнюю полку, где стояли статуэтки большого размера. Среди множества полураздетых Афродит было несколько других интересных вариантов, и царь решил прихватить с собой один из них.       — Зевс? — с удивлением отметил Алексис и улыбнулся, пробивая товар. — Увлекаетесь античностью или мифологией?       — Не могу отрицать, что имею отношение и к тому, и к другому, — загадочно ответил Аид.       Алексис хмыкнул. Сканер всё никак не хотел считывать штрих-код, и продавец извинился, сказав, что вобьёт вручную.       Пока он впечатывал код, Аид решил, что от пары невинных вопросов, связанных с их работницей косвенно, его образ не покажется ещё страннее, чем он уже есть, и спросил:       — Тяжело, наверное, содержать такой большой магазин в четыре руки?       — У нас ещё двое работников, так что мы справляемся. Двадцать один евро, пожалуйста.       Аид постарался ничем не выразить досаду (ответ хозяина магазина не давал ему ровным счётом ничего) и протянул карточку. Алексис исподлобья глянул на него — чёрный прямоугольник с простым геометрическим рисунком из серебристых полос шёл в сочетании с чёрной одеждой и чёрными волосами, зачёсанными на правый бок, и серо-стальными глазами мужчины.       — Любите чёрное? — ненавязчиво спросил он, засовывая статуэтку Зевса в бумажный пакет.       — Самый простой в использовании цвет. К тому же, не мешает мне в работе.       — И кем вы работаете, позвольте поинтересоваться?       — Позволю, — ответил Аид и кратко улыбнулся. — У меня похоронное бюро. Всего доброго.       Когда он покинул магазин, Элени повернулась к Алексису и вытаращила на него глаза.       — Ну и мрачный тип.       — И вопросы странные задаёт. Расскажем потом Коре.       Тёплый ветерок с моря обдувал его чёрные волосы и остужал горевшее от огорчения лицо. Аид вынул статуэтку из пакета, выбросил его в урну и направился к берегу. Люди веселились, танцевали, пили, ели. И не знали, что совсем рядом с ними расхаживал тот, в чьей власти каждый из них обязательно окажется после последнего вдоха.       Подойдя к берегу, Аид обернулся по сторонам. Убедился, что никто не смотрит, и тихо присвистнул.       — Цербер!       Из пустоты возник трёхглавый пёс-гигант и побежал навстречу хозяину, размахивая огромным змеиным хвостом и радостно лая. Аид прижал палец ко рту.       — Тихо, мой мальчик. И нет, ты не можешь появляться в таком виде во Внешнем мире. Сейчас темно, но тебя по-прежнему могут видеть. Ты же не хочешь прибавить работы Танатосу, хм?       Всё ещё радостно виляя хвостом и часто выдыхая с вываленными языками, Церберовы головы как будто задумались. Через мгновение он обернулся маленьким и плюшевым померанским шпицем. С одной головой.       — Издеваешься? — Аид изогнул бровь. — Нам надо выглядеть адекватно вдвоём.       Нетерпеливо заворчав, Цербер покрутился и обернулся хаски. Пушистый серый хвост метал холодный песок в стороны, а ярко-голубые глаза требовали немедленного одобрения хозяина.       Аид вздохнул.       — У меня сегодня не то настроение.       Цербер заскулил, но покрутился ещё раз, и перед Аидом встала горделивая немецкая овчарка. Царь Подземного мира довольно улыбнулся и потрепал питомца за ухом.       — Вот теперь вполне. У меня для тебя подарок. Смотри. — Аид помахал перед мордой Цербера гипсовым Зевсом, как голливудский актёр только что выигранным Оскаром, и подбросил его в руке. — Покажи мне, из чего он сделан.       И швырнул статуэтку как можно дальше. Цербер сразу же с лаем ринулся вперёд, поднимая клубы песка под лапами. Через пару мгновений пёс подпрыгнул, поймав статуэтку в воздухе, и мощным ударом челюстей раздробил её пополам. Голова Зевса упала в песок с глухим стуком, рядом приземлились его ноги.       — Сколько лет проходит, а это зрелище никогда не надоедает, — сам себе сказал Аид, наблюдая за псом и расслабленно выдыхая.       — Действительно. — За его спиной резко возникла сильная аура, возвещающая о присутствии олимпийской богини.       Обернувшись, Аид увидел Деметру.       — Сколько лет проходит, а ничего не меняется. Ни твои развлечения, достойные пятилетнего ребёнка, ни твой… — Деметра показательно вдохнула, кривясь, — запах.       — Прости? — Аид приподнял брови в удивлении.       — Там, где ты проходишь, пахнет гнилью и мертвечиной.       Аид изобразил разочарование.       — Так и знал, что Yves Saint Laurent l’Homme неудачно раскрывается на моей коже. Придётся сменить на что-то от Hugo Boss или Armani.       Деметра хмыкнула, и было тяжело понять, что это было — сдержанным смехом или знаком разочарования. Она встала рядом с братом и посмотрела на резвящегося вдали Цербера. Гипсовый Зевс был уничтожен почти полностью, только голова никак не хотела сдаваться.       Богиня земледелия посмотрела на Аида. Заметив её взгляд, он повернулся и вопросительно посмотрел.       — Ты изменился за двадцать лет, — отметила она равнодушно. — В последний раз, когда мы виделись в Олимпийском тронном зале, твои волосы были длинные, ниже лопаток.       — А, — Аид коснулся своего затылка, приглаживая вставшие от лёгкого ветра длинноватые волосы, — гранжевые девяностые прошли, и я решил сменить имидж.       — Но по-прежнему верен чёрному.       — Чёрный — это навсегда. Зато ты нисколько не изменилась.       У Деметры были длинные каштановые кудри, заколотые наверх золотой заколкой в виде переплетённых листьев. Несколько вьющихся прядей обрамляли строгое лицо, отображавшее бесконечное беспокойство за всё живое. Зелёные глаза со всей серьёзностью глядели на мир вокруг и не несли в себе ни капли усталости. Лишь вечную энергию и движение. Платье изумрудного цвета со строгим фасоном завершало образ уверенной в себе и сильной богини.       — Ты просто не замечаешь. Я как растение — увядаю и расцветаю, затем повторяю.       — Сегодня, видимо, появились причины для расцвета.       Цербер наконец расправился со статуэткой, похоронив её останки в море, и трусил в сторону брата и сестры.       — Цербер, поздоровайся с Деметрой.       Овчарка звонко гавкнула и присела напротив них, виляя пушистым хвостом.       — Здравствуй, мерзкое чудовище. — Деметра выдохнула и наконец решилась сказать то, за чем пришла. — Спасибо, Аид. Что не утаил от меня, когда узнал о ней.       — Я верю, что ты сделала бы то же самое для меня.       Деметра промолчала. Возможности проверить, что бы она сделала на его месте, теперь не было — Аид узнал о Персефоне первым. Но ей было приятно осознавать, что брат её не предал, несмотря на тысячелетнюю вражду. Это было странное чувство.       — Мне не удалось увидеться с ней, — сказал Аид и погладил Цербера по макушке. — Её не было в той лавке.       — Я знаю. Сама только что оттуда.       Минутное молчание подчеркнуло напряжение между ними. Аид продолжал трепать Цербера за ухом, Деметра наблюдала за тёмными волнами.       — Быть может… — Богиня замолчала. Но поймав на себе заинтересованный взгляд Аида, вздохнула и продолжила: — Быть может, нам не стоит вмешиваться в её жизнь?       Рука Аида остановилась. Цербер с беспокойством посмотрел на хозяина.       — Это говоришь ты? Мать, что и дня не могла прожить без дочери, когда она задерживалась с возвращением из царства мужа? И теперь, когда мы нашли её, ты хочешь отступить?       Цербер глухо зарычал.       — Тогда всему были причины, — ответила Деметра. — Но теперь ей дана возможность, которой мы все лишены.       — Хочешь, я попрошу Зевса, чтобы он и твой дух изъял? Возможность не самая невозможная, как оказалось.       — Аид, прекрати язвить. — Деметра сложила руки на груди, давая понять, что готова дать отпор его возражениям. — Мы оба проиграли. Я проиграла с самого начала — у неё есть мать, которая дала ей плоть. Вырастила её. За девятнадцать лет, что Персефона ходит по земле в смертном теле, я успела свыкнуться с этой мыслью. Тебе это только предстоит, но ты уже должен осознавать: у неё, вероятно, уже был мужчина. Может, и не один. Будут и ещё. Она живёт, дышит. Смеётся, плачет. И совершенно не ждёт, что к ней явятся странные мужчина и женщина и начнут требовать от неё любви.       Аид молчал. Сестра озвучила его самые болезненные страхи. И страшно было даже не от того, что у Персефоны может быть интрижка, пока она о нём не помнит — это он смог бы пережить. Сжимая пальцы до хруста и зубы до скрежета, но смог бы. Страшно было от мысли, что когда она вернётся в его царство, — их царство! — былые привязанности будет нелегко отрезать. И она станет ждать земного мужа в обители мёртвых. Или искать его среди тысяч душ, утоляя жажду тоски.       Он думал, что если это когда-либо произойдёт, то он покинет Подземный мир и спустится к титанам в Тартар навеки. Ловить её любовный взгляд на ком-то было бы сродни Танталовым мукам. Само его существование без неё не имели смысла. И если ожидание нового начала было терпимым, то ожидание конца — невыносимым.       А Аид не знал, что его ожидало. Настолько беспомощны были боги под нитями Мойр.       — Зачем-то ты ведь пришла сюда, — глухо сказал Аид, глядя на холодный песок.       — Я всего лишь хотела увидеть её.       Он не ответил. Позвав Цербера с собой, царь мёртвых растворился в темноте. Деметра осталась стоять на берегу, наблюдая за пенными волнами и обхватив себя руками. ***       Смех Кики и Коры раздавался по всему центральному пляжу Пафоса, и только музыка, доносящаяся из ночных ресторанов, могла их перекричать.       — Я клянусь, что было так, — доказывала Кора, ладонями пытаясь закрыть рот Кики, что без конца спорила с ней о чём-то. Кора повернулась к Кат, безмятежно слизывающей мороженое с пластиковой ложечки. — Он ей говорит: «Как вам музыка?» А она: «Эмузительно!»       — Неправда! — возмутилась Кики, но Коре наконец удалось закрыть ей рот.       — А я её поправляю: «Она говорит, это изумительно!» И Кики ему: «Да, э-эзумительно!»       Кое-как, давясь, Кат проглотила мороженое, а потом зашлась громким смехом. Негодованию Кики не было предела.       — Ладно, Кора надо мной издевается, но ты-то чего ржёшь?! О, а у тебя, оказывается, такие белые зубы. Дашь номер своего стоматолога?       Внезапная смена темы не удивляла уже никого — Кора и Кат привыкли к бешеному мыслительному процессу в голове Кики, когда та была навеселе.       — Она не скажет, кто её стоматолог, — сказала Кора и помахала перед собой руками в устрашающем жесте. — Она скажет, что это ма-а-агия!       — Вы меня раскусили, — «сдалась» Кат и продолжила поглощать тающее мороженое. — У меня есть отбеливающее заклинание, и оно может помочь не только зубам, но и твоему покрасневшему от спиртного лицу, Кики.       — Моё лицо сейчас красно как майская роза в самом расцвете, а ты мне не завидуй.       Смеясь, девушки не сразу заметили, как у пляжа остановился мотоцикл. С него спрыгнул темноволосый молодой человек, прошёл мимо них, помахал им рукой и разделся до плавок. Прихватив с собой небольшой пакет с рыхлым содержимым, он спрыгнул с пирса, и плеск волн нагло влился в шум ночного веселья.       — Если он не вынырнет через пять секунд, значит, он ударился головой об эти чёртовы камни на дне, — проговорила Кики и заинтересованно стала следить за водой. Кора наклонилась к ней.       — А если вынырнет, ты с ним познакомишься.       Парень благополучно объявился на поверхности воды и энергично затряс головой, стряхивая с себя лишнюю воду.       — О, нет, — Кики обеспокоенно накрыла ладонями свои щёки. — Я пьяная, и у меня лицо красное.       — Ты же уверяла, что бесподобна в таком виде, — возмутилась Кат и взмахнула пластиковой ложечкой как волшебной палочкой. — Вперёд.       — Да, — поддержала Кора, — скажи ему, как «эмузительно» он выглядит. Кат и Кора разразились смехом. Кики, однако, не обиделась, но продемонстрировала подругам свою лучшую пьяную улыбку.       — Ну, вот видите, как замечательно мы проводим время. А кто-то не хотел ехать в Пафос!       — Кстати говоря, почему? — Кора повернулась к Кат, застывшей с ложечкой во рту. — Ты нам так и не сказала.       — Ну… — Кат подумала немного, а затем пожала плечами. — Мне просто было лень.       — Ты этим не отвертишься, — возразила Кора и отняла у подруги мороженое. — Говори, иначе я выброшу его в море.       — А потом полетишь за ним.       — Тебя прихвачу с собой, не волнуйся.       Засмеявшись, Кат вырвала стаканчик с мороженым у Коры и выдохнула. Подруги, уже изучившие её жесты, поняли, что она готова рассказывать. Подумав немного, Кат и вправду начала говорить.       — Дело в том, что в это время года в Пафосе… немного странно.       Кора и Кики по очереди моргнули, глядя на неё.       — Вы знаете, что такое афродизии?       — Я знаю, что такое афродизиак, — пожала плечами Кики.       — Я знаю, кто такая Афродита, — ответила Кора. Кат отвела от неё взгляд.       — Афродизии — это празднества в честь богини Афродиты. Люди чествуют её песнями и танцами, совершают не кровавые жертвоприношения. Посвящаются в её таинства, так сказать.       — Я не думаю, что ты найдёшь сейчас много таких, кто бы этим всерьёз занимался, — сказала Кики. Кора поддержала подругу кивком.       — Я говорю об энергетике. — Кат доела мороженое и бросила стаканчик с ложечкой в рядом стоящую урну. — Воздух пульсирует и распространяет волны её созидающей энергии. Здесь это особенно чувствуется, и вы слышали, почему: в Пафосе находился древнейший храм Афродиты — богиня явилась из пены морской недалеко от этого места.       Девушки примолкли, будто прислушивались к своим ощущениям.       — Это звучит красиво, — сказала Кора и скривилась, — но всё, что я чувствую, это запах алкоголя, когда Кики дышит прямо на меня.       — Эй! Я не пьянее, чем вы!       Пока Кора и Кики шутливо переругивались, Кат внезапно застыла на месте. Она медленно повернулась назад и, заметив кого-то, тяжело выдохнула.       — Кат? — позвала её Кора. — Всё в порядке?       Подруги посмотрели в ту сторону, куда глядела Кат. Чуть поодаль, меж огней шумных кафешек, в электрическом свете стояла женщина. Высокая, с длинными золотисто-каштановыми волосами, полы её короткого летнего платья ярко-голубого цвета неспешно развевались, танцуя со средиземноморским ветром. Алые губы были чуть приоткрыты, лицо застыло в удивлении. Настолько красивое лицо, что в существование этой женщины с трудом верилось.       — Кто бы она ни была, — полушёпотом проговорила Кора, — она потрясающа.       — Да, она восхитительна, — поддакнула Кики и дёрнула Кат за рукав. — Ты её знаешь?       — Да, она… — Кат замялась, вставая, явно недовольная появлением гостьи. — Она из моей, э-э, тусовки. Группы, хм, оккультистов. Подождите здесь, я на минуту.       — Но ведь она так очаровательна, — не веря своим ушам сказала Кики. Кора добавила, пока Кат не ушла далеко:       — Да, она не выглядит как сектантка.       — Заткнитесь! — крикнула им через плечо Кат и ушла.       — Мы слишком многого не знаем о нашей дорогой ведьмочке, — пожала плечами Кики.       — Она сама расскажет нам всё тогда, когда посчитает нужным, — улыбнулась Кора и посмотрела на море, манившее блеском чёрных волн. — Как насчёт того чтобы освежиться?       — А этот парнишка ещё там? — Кики подмигнула и хихикнула.       Через минуту подруги прыгнули в воду с пирса. Заходить в море с берега в Пафосе было практически невозможно — дно было усеяно большими камнями, скользкими и острыми, поэтому отдыхающие всегда использовали пирс, чтобы запрыгнуть в воду и наслаждаться её теплотой и шорохом волн в движении.       Мотоциклист был ещё в море и неспешно передвигался вдоль пирса. Девушки не особенно обращали на него внимание сначала: поплавав, они принялись плескаться и хохотать, передразнивая друг друга. Но потом заметили, что рядом с парнем что-то происходит — из воды как будто что-то подпрыгивало и исчезало. Учитывая, что на дворе стояла ночь и рассмотреть что-либо в подробностях не представлялось возможным, даже при береговом освещении, подруги серьёзно напряглись и начали переглядываться.       — Рыбки, — сказал им молодой человек, когда заметил их замешательство. Поняв, что не облегчил им задачу, он помахал пакетом в руке и добавил: — Я кормлю рыбок.       — Он серьёзно? — спросила Кики подругу, и та, не отрывая глаз от воды, ответила:       — Я предпочту, чтобы он не шутил.       Парень посмотрел на Кору и на секунду задержал на ней взгляд. Затем высыпал что-то из пакета в ладонь и протянул девушке руку.       — Хотите покормить?       — А что за рыбки? — спросила Кора, неуверенно тянясь рукой в ответ. Она очень надеялась, что в пакете не было живых червей или чего-то подобного.       — Я не знаю.       — То есть, — металлическим голосом заговорила Кики, — ты кормишь каких-то чудищ в воде и даже не подозреваешь, кого именно?       — Ой, Кики, смотри! — Кора показала пальцем в воду, из которой тут же выпрыгнуло что-то, действительно похожее на мелкую рыбёшку. — Это в самом деле маленькие рыбки! Они безобидные.       — Ну, нет, это попахивает «Челюстями», дальше без меня.       Кора пыталась её остановить, крича в спину, чтобы та вернулась, но Кики лишь помахала рукой и по лесенке, уходившей в воду, поднялась на пирс. Кат всё ещё беседовала со сногсшибательной незнакомкой, поэтому Кики, завернувшись в полотенце, решила присоединиться к ним.       Подходя ближе, Кики услышала лишь отрывок непонятного для неё разговора.       — Теперь уже наверняка многие знают, — говорила красавица. — Подземные тем более, после случившегося. И не сегодня-завтра…       — Здрасьте, — протянула Кики и широко улыбнулась. Незнакомка ответила очаровательной улыбкой.       — Добрый вечер. Вы подруга… Кат?       — Да, меня зовут Ангелики. — Кики протянула руку для пожатия и отметила идеальный маникюр и гладкость кожи женщины. Она посмотрела в её искрящиеся голубые глаза и почти охнула от их яркости, захватывающей дух. Каштановые волосы, уложенные широкими волнами, отличались ярким блеском и гладкостью изгибов.       — Очень приятно. Можете называть меня Дита.       — Дита! — Кики не скрывала свой восторг. — Прямо как Дита фон Тиз*. Хочу сказать, что Вы великолепны.       — Благодарю. — Дита вновь одарила её своей улыбкой, и Кики поплыла от восторга. Кат закатила глаза.       — Всё, достаточно. Я думаю, мы закончили разговор.       — Ну, почему же! — возмутилась Кики. — Пообсуждай с ней ещё что-нибудь.       — Где ты оставила Кору?       — Э, в море с тем байкером. Они кормят рыбок.       Кат глянула на Диту, и та многозначительно посмотрела на неё в ответ.       — Значит, мы уходим. Вдруг он рыбный маньяк. Пока, Дита.       — Глупости, — продолжала сопротивляться Кики, но когда Кат взяла её за локоть, всё же покорно пошла за ней. — До свидания, Дита!       Женщина помахала им рукой, широко улыбаясь, и скрылась в тенях меж ресторанами. Кики с грустью вздохнула — ей хотелось ещё полюбоваться прекрасной незнакомкой.       Кора и молодой человек стояли на берегу. Юноша уже натягивал одежду, а Кора отжимала воду с волос. Увидев, как подруги приближаются к ним, Кора радостно закричала:       — Девчонки, познакомьтесь — это Костас!       — Привет, Костас. Пока, Костас. — Кат прошла мимо него и принялась собирать их вещи. Парень изумлённо поднял брови, но тут сбоку появилась Кики.       — Костас, привет! Приятно познакомиться. — Девушка рьяно сжала его ладонь в приветственном рукопожатии. — Меня, кстати, зовут Ангелики, можно просто Кики. А эта злыдня — Экатерини. Зови её Кат.       Кат не обращала внимания на выпады подруги, пытавшейся привлечь к себе внимание, лишь подняла рюкзак с вещами и повернулась к Коре.       — Возьмём такси до пляжа Афродиты*, а утром сядем на автобус до Ларнаки. Идёт?       Кора кивнула, но тут Костас вмешался в разговор.       — Эй, я могу кого-нибудь из вас отвезти на своём мотоцикле. — Посмотрев поочерёдно на каждую из девушек, он остановил свой взгляд на Коре. — Поедешь со мной?       Кат обеспокоенно глянула на подругу, Кики же, встав чуть позади Костаса, начала энергично кивать головой, желая, чтобы та согласилась. Но Кора натянула добродушную улыбку и ответила:       — Я не поклонник прогулок на мотоциклах, извини.       Кики состроила гримасу огорчения, Кат выдохнула с облегчением.       — Тогда я могу просто составить вам компанию… — не унимался Костас, усаживаясь на свой мотоцикл, видимо, желая показать мощь металлического зверя в деле. Кат едва заметно покрутила левой кистью, и парень рухнул на дорогу вместе с мотоциклом.       Кора и Кики обеспокоенно охнули, Кат победоносно улыбнулась. Выкарабкавшись из-под своего транспортного средства, Костас замахал руками, крича: «Я в порядке!»       — Вот и чудно, — не помедлила ответить Кат. — Идёмте, девочки.       — Пока, Костас, — на прощание сказала Кора и, повернувшись к Кат, прошептала: — Это очень назойливый парень.       — О-ох! — спохватившись, выдохнула Кики. В ответ на озадаченные взгляды подруг она крикнула: — Кое-что забыла!       Лица Коры и Кат с выражением любопытства наблюдали, как Кики подбежала к пытавшемуся завести мотоцикл Костасу, что-то быстро ему сказала, чему он с улыбкой кивнул, и прибежала обратно к подругам. Кат с подозрением смотрела на неё и сощурилась.       — Ты даже не пыталась скрыть свои действия.       — Всего лишь хотела сказать ему спасибо за предложение составить нам компанию, а то вы как овцы невежливые, — возмутилась Кики и обняла подруг за плечи. — Ну что, едем. Афродита не ждёт!       Ближе к обеду следующего дня Кат устало брела домой с автобусной станции. Путешествие хоть и было коротким, но насыщенным и изнуряющим. Благодаря вполне ожидаемой встрече на городском пляже в Пафосе, она теперь знала точно, что происходит.       Перед лифтом она раздумывала, пойти ей домой в квартиру или же спуститься в родной дом. Посчитав, что ей нужны полноценные тишина и покой в месте, где её точно никто не сможет потревожить, она нажала кнопку лифта и поднялась на десятый этаж. Но уже у дверей своей квартиры она почувствовала его присутствие.       Кат тяжело задышала. Она не боялась — знала, что ей он не навредит, да и сложно это было сделать. Но она переживала. За то, какие мысли посетили его голову в этот день, за то, что совершенно точно сомневался в ней. Кат глубоко вдохнула.       — Успокойся, — тихо сказала она сама себе. — У тебя не было выбора. Ты сделала это против своей воли.       Повернув ключ в замке, Кат вошла внутрь. Его присутствие ощущалось ещё сильнее, буквально лилось на неё. Несмотря на полдень, в квартире стоял полумрак — тёмные плотные занавески не давали доступ солнечному свету, чтобы не распространять жару. Но даже в этой темноте его силуэт, высокий и изящный, отчётливо выделялся на фоне широкого, в пол, окна гостиной комнаты.       Кат застыла. Повернувшись к ней, Аид со свойственной ему снисходительно-царственной улыбкой сказал:       — Здравствуй, Геката.