Превыше плоти

      Бог мёртвых с нетерпением посмотрел на огромные часы в тронном зале, показывавшие мировое время. Стрелка на делении, обозначавшем Кипр, медленно приближалась к шести часам вечера. До назначенной встречи было ещё сто девяносто минут.       Нетерпение было не свойственно Аиду, как и всем хтоническим существам. Но сегодня был особенный день, когда он внезапно почувствовал, как внутри загорелись давно потухшие искры — такого движения эмоций в нём не было уже давно.       Души лениво сменяли друг друга. Перед глазами царя Подземного мира то и дело мелькали приказы о смерти и посмертном назначении. Под ухом бубнили судьи, в дальнем углу сопел Цербер.       До встречи осталось сто семьдесят четыре минуты.       Идеалистическую и спокойную картину загробной жизни прервали, как обычно, эмоциональные всполохи Гермеса. Он деликатно облетал толпы душ, ждущих своей очереди, без устали раздавая комплименты. Подлетев к тронному залу, он аккуратно постучал в распахнутые врата и продемонстрировал свою широченную улыбку.       У Аида передёрнулись брови, но он был вынужден принять посланника богов. Сам его и оправлял с заданием на поверхность. Бог-вестник пролетел вдоль длинного зеркального стола и приземлился прямо рядом с царём мертвецов.       — Мне удалось раздобыть тебе орудие соединения с живыми сквозь пространство, — горделиво заявил Гермес, шурша пакетом. — Хотя меня не переубедить, что телепатия выигрышнее — отсутствие сбоев обеспечено.       — Жаль, что живым этого не объяснить, — сказал Аид и кивнул Миносу, одному из трёх судей: — Прерви пока поток душ.       Врата с тихим скрежетом закрылись, на что Цербер поднял все три головы, внимательно посмотрел вокруг и, не заметив угроз, продолжил сон. Тем временем Аид достал коробку с телефоном из пакета и уже собрался её открыть, как застыл, глядя на логотип.       — Почему здесь изображено яблоко раздора? — нахмурившись, спросил он и повернул коробку к Гермесу.       — Чт… — начал говорить Гермес, но тоже оцепенел, рассматривая рисунок на тыльной стороне коробки. — Я никогда не думал об этом в таком ключе.       — Быть может, — вмешался Эак и заинтересованно почесал подбородок, — это яблоко Гесперид?       — Нет, это точно яблоко раздора! — быстро заговорил мнительный Минос. — Здесь наверняка не обошлось без происков Эриды!       — Гермес, — строго сказал Аид, — что ты протащил в моё царство?       — Между прочим, к вниманию всех присутствующих персоналий, я за несколько часов облетел полмира и выяснил, что это устройство является одним из самых популярных орудий передачи мысли и голоса среди живых людей. Цени мои усилия, дядя!       Аид подумал пару мгновений и решил начать ценить усилия бога торговли немного позже. Открыв коробку, он внимательно посмотрел на устройство, повертел его в руках и вздохнул.       — И кто умеет с этим обращаться? Ты, Гермес? Может, ты — Эак? Или у Цербера спросим?       — Разве там не вложен манускрипт с правилами обращения? — задал закономерный вопрос Эак.       — Я не намерен разбираться с этим текстом целый вечер, — ответил Аид и подумал: «По-прежнему строить из себя идиота перед ней и то проще».       Радамант, до этого сидевший тихо, вдруг поднял руку.       — Мой царь, мне кажется, я знаю того, кто может тебе помочь.       Аид выжидающе смотрел на судью. Тот прокашлялся.       — Одну из душ называют создателем подобных орудий соединения для живых. Он умер восемь лет назад, так что мы можем позвать его.       — Такой знаменитый создатель, — хмыкнул Гермес, — наверняка вкушает прелести нимф на Елисейских полях?       — О, нет, — покачал головой Радамант и ухмыльнулся. — Он вынужден пройти наказание в ближайшее тысячелетие. Он приходит за едой со своей тарелкой, а ему говорят, что эта тарелка устарела и ему требуется новая. Он целый день ищет новую, соответствующую требованиям, а когда находит и вновь обращается за едой, ему говорят, что и эта устарела. И так каждый день. Остроумно, правда?       Повисло молчание, в котором раздавался только храп Цербера. Аид и Гермес переглянулись между собой, и царь мёртвых спокойно ответил:       — Веди его сюда.       Подумав немного, Аид попросил и двух других судей покинуть тронный зал. Топот уходящих ног окончательно разбудил чудовищного пса, и Цербер потянулся, стряхивая с себя сон, после чего подошёл к своему хозяину. Аид протянул к любимцу руку и принялся чесать огромный подбородок левой головы, задумчиво глядя впереди себя.       — Ты всё-таки решил обойти запрет моего светлоокого отца Громовержца? — спросил Гермес дядю, глядя на него исподлобья. Аид сощурился.       — Светлоокого? Только когда в зеркало смотрит. Если мой благословенный младший брат вздумает наказать меня, то пусть будет готов встретить отпор. Хотя я уверен, Зевс не продумал, что будет делать в случае, если местонахождение Персефоны будет случайно найдено.       — Ты прав. — Гермес пожал плечами. — Он не стал думать об этом.       — Что ж, значит, он уже осведомлён о том, что произошло?       — Нет, я просто знаю, что он это не продумал. Рассчитывал на силы Гекаты. — Гермес облокотился на стол и посмотрел на своё отражение. — И вроде бы могущественная титанида справилась, но кто-то подстроил всё так, чтобы Танатос встретился с Персефоной. И доложил тебе, соответственно.       Аид внимательно посмотрел на племянника.       — Геката поделилась с тобой своими мыслями?       — Нет, это мои собственные размышления, — ответил Гермес, изогнув бровь. — А что?       — Она думает то же самое. У тебя есть подозрения насчёт того, кто бы это мог быть?       — Никаких! — Гермес развёл руками в стороны. — Мы существуем уже столько тысячелетий, что каждый из нас может наполнить целую триеру своими недругами. А то и флот из триер.       — Это больше относится к твоему отцу, нежели ко мне или к Персефоне.       — Да, но всё выглядит мало похожим на месть царю Олимпа.       — Я допускаю вероятность, — задумчиво сказал Аид, — что это лишь случайность. Смерть не избирательна. Танатос приходит строго по своему намеченному расписанию, и если Персефона оказалась рядом с тем, кому было суждено расстаться с жизнью в тот момент, то это всё могло бы быть не более чем стечением обстоятельств.       Гермес помолчал, рассматривая Аида, погружённого в мысли.       — Ты сам-то в это веришь?       — Вероятно, я себя лишь успокаиваю. Мне нужно защитить Персефону, а на поверхности я мало что могу. Фобос и Деймос со своей задачей не справились, и просить их снова не имеет смысла.       — Геката всегда рядом с ней.       Теплота в голосе Гермеса, когда он упоминал богиню колдовства, заставила Аида вздохнуть. Он сам звучал так же безнадёжно, когда говорил о Персефоне все эти двадцать лет.       Наконец, Радамант привёл искомую душу, и царь Подземного мира посмотрел на часы. До встречи осталось сто сорок шесть минут. ***       Кора проверила время на телефоне — было без десяти девять. Знакомый незнакомец с пляжа обещал прийти вечером в сувенирную лавку, и до закрытия оставалось совсем немного.       Когда он вышел из ресторана, помахав на прощание рукой, Кора поняла, что не говорила ему, где работает. И тем не менее, если он упомянул о встрече возле магазина, значит, знал, что это было место её работы. Это немного беспокоило — откуда ему могло быть это известно? Она бы снова всё свалила на болтливость Кики, но та впервые увидела Йоргоса, или как его там, только во время ланча. Он знал откуда-то ещё.       Телефон завибрировал, и Кора убрала блокировку, чтобы проверить уведомления. Сообщение от Костаса. Девушка улыбнулась краем губ и быстро напечатала ответ. К её удивлению парень оказался не таким занудным и поверхностным. Либо ей так казалось, либо она что-то смогла разглядеть в процессе более плотного общения с ним. Тем не менее, она не могла избавиться от странного ощущения в груди, когда думала о своей внезапной заинтересованности в нём: ей было не свойственно испытывать симпатию к парням его типажа. И всё же, так просто прерывать общение ей не хотелось. Теперь.       Но был ещё Йоргос, который внезапно «экстренно развёлся» и объявился на горизонте. И был, на первый взгляд, безупречен. Всё в нём совпадало с её представлениями о подходящем ей мужчине. Хотя, эту мысль она старательно гнала от себя, ведь ей удалось с ним встретиться лишь дважды.       Кора чувствовала себя глупо. «Я веду себя как малолетняя героиня японской манги о школьниках», — тяжело вздохнула она и положила телефон в сумку. Магазин надо было готовить к закрытию.       Когда всё было сделано и дверь заперта на ключ, Кора помахала рукой Элени, которая направилась куда-то за угол, где был припаркован её автомобиль. Развернувшись в сторону пляжа, Кора подумывала задержаться у дверей магазина ещё хотя бы минут на пять, но этого делать не пришлось. Йоргос стоял прямо перед ней.       Прислонившись к фонарному столбу со сложенными на груди руками, он смотрел на неё с приветственной улыбкой. Ткани его чёрной рубашки и чёрных брюк слегка сияли из-за падавшего на них серебристого света фонаря, а кожа мужчины выглядела ещё бледнее из-за этого. Впрочем, хуже от этого он не выглядел.       — Ты опоздал, — Кора решила пойти в атаку и тоже сложила руки на груди. Аид хмыкнул.       — Я стою здесь уже десять минут.       — Но я же этого не знаю, верно? — Кора развела руками в стороны. — И проверить никак не могу. Поэтому за опоздание с тебя кофе.       — Не слишком устрашающее наказание, ты не находишь?       — Тебе ещё объяснять свой экстренный развод и сверхъестественные способности.       Они вышли на Финикудес и направились в сторону пляжа МакКензи. Море немного бушевало, и пенистые волны бились о песчаный берег, в воздухе стоял запах солёной воды, разбавленный свежестью вечернего летнего ветра.       — Сверхъестественные способности? — Аид приподнял бровь в удивлении. — Ты о чём?       — О том, что ты каким-то странным образом узнал, что я работаю в той сувенирной лавке.       — Ах, это. — Аид расслабленно выдохнул. — Я просто как-то увидел, что ты выходила оттуда под закрытие. Недавно. Позавчера.       — Значит, ты сталкер?       — Что? Кто это?       — А ты очень странный, — засмеялась Кора и остановилась, чтобы внимательно посмотреть на него. Свет луны и отдалённых фонарей обрисовывал мужественные черты его лица, ветер слегка ерошил зачёсанные на правый бок чёрные волосы. Это выглядело захватывающе. — У тебя нет телефона, ты не уверен, как тебя зовут, а теперь выясняется, что ты современного сленга не знаешь.       — Ну, телефон я себе приобрёл, — сказал Аид, доставая из кармана устройство, на изучение которого потратил последнюю пару часов перед выходом на поверхность. Под конец обучающей сессии американский разработчик, помогавший ему понять принцип работы аппарата, пожелал умереть ещё раз — не так легко объяснить древнему существу, зачем вообще всё это нужно. — Можешь записать мой номер.       — Я подумаю, — Кора кокетливо вздёрнула носик и пошла вперёд. Аид улыбнулся, узнавая тон голоса и движения, говорящие о том, что она в настроении флирта.       — А насчёт имени… Йоргос тебе не понравилось?       Кора пожала плечами.       — Ты был не очень уверен, что тебе самому нравится непосредственно этот вариант твоего имени.       — Если ты не испытываешь сложности, то называй меня так.       Откровенно говоря, Аид не хотел придумывать что-то новое. К тому же, Йоргос вполне неплохо отражало его сущность.       Кора с недоверием сощурилась, глядя на него. Его личность вызывала всё больше вопросов, а оттого — и интерес.       — Хорошо, с этим вроде как разобрались. Но что с женой?       Аид смотрел вперёд, слушая шум волн и надеясь, что в них появится какой-нибудь подходящий ответ.       — Мы не можем оставить этот вопрос?       — Ещё чего.       Аид постарался подавить очередную улыбку. Он заметил, что у него даже задрожали пальцы — настолько было приятно наблюдать за ней и видеть знакомые черты характера и поведения. Это была та самая, его Персефона — не оставляющая ему компромиссов, принуждающая к решению, докапывающаяся до сути.       — Предположим, я боюсь знакомиться на пляже и сказал эту фразу, чтобы тебя… отшить.       Он был горд собой, что вспомнил сленговое слово, используемое в современности. Аид посмотрел на Кору, чтобы проследить за её реакцией — у неё округлились глаза. Видимо, оправдание было, хоть и нелепым, но достаточно эффективным, так как следующей последовала реплика:       — Ты чудовище.       Слова подразумевали собой шутку, и бог мёртвых лишь улыбнулся в ответ.       — Но хоть ты меня и, хм, отшил, ты всё же на этом не остановился. Как видишь, мы вновь с тобой гуляем по пляжу. Не страшно?       — Да я весь трепещу. Но что делать: когда я увидел тебя выходящей из сувенирной лавки, то понял, что наша встреча вышита нитями Мойр на полотне судьбы.       «Как складно всё идёт», — самодовольно подумал про себя Аид, но вопрос Коры заставил его вздрогнуть:       — Мойр?       «Циклоп меня раздери», — мысленно выругался он и, нахмурившись, сдвинул брови.       — Это из…       — …греческой мифологии, знаю — я же киприотка. Просто не так часто можно услышать подобные выражения.       Аид чуть было не споткнулся о песок, когда Кора вдруг остановилась. Он вопросительно посмотрел на неё, и она кивнула вправо.       — Кофе.       Редко какое заведение, кроме крупных ресторанов, было открыто в Ларнаке в столь позднее время, поэтому то, что им сейчас попалась открытая небольшая кофейня на берегу, было большой удачей. Они заняли круглый столик у высокого окна, открывавшего вид на покрытое ночным мраком море, и сделали заказ. Внутри было душно — маленький кондиционер лишь гонял горячий воздух, но сливочный аромат кипрского кофе, обволакивающий помещение, расслаблял.       Аид смотрел на свою жену и не мог удержаться, чтобы не спросить.       — И какие у тебя отношения с греческой мифологией?       Кора задумалась. Она знала, что древние легенды вызывали у неё чуть больше вопросов и заинтересованности, чем у многих других жителей острова, но она никогда не вникала слишком глубоко. На определённом этапе её будто что-то останавливало, хотя у неё были свои мотивы и причины узнать подробности. Причины, о которых она ни с кем не говорила.       — Самые поверхностные, я полагаю. — Кора пожала плечами и улыбнулась. — Быть может, я читала чуть больше, чем все остальные. Но я не эксперт. А у тебя?       — У меня… — Аид задумался о том, как правильно ответить. — Если ты знаешь чуть больше, чем средний житель Кипра, то я знаю чуть больше, чем ты.       Кора улыбнулась.       — Есть любимчик?       — Из мифов?       — Угу.       — Хм. Арес. Он очень хорош.       — Неожиданный выбор, — Кора даже встрепенулась и заёрзала на стуле. — Его очень часто недооценивают. Представляют глупым и неотёсанным мужланом. Хотя, если разбираться, то он едва ли не лучший отец среди всех олимпийцев. И, как это ни странно для древности, почти феминист, — Кора усмехнулась и отпила немного горячего кофе. — Он убил насильника своей дочери Алкиппы, который был сыном самого Посейдона. Псевдо-Аполлодор* писал, что Ареса даже оправдали — невиданная справедливость по отношению к женскому изнасилованию в древнем мире.       На лице Аида заиграла довольная улыбка.       — Что? — переспросила она, моргнув пару раз.       — «Читала чуть больше, чем все остальные», говоришь?       — Ну… — замялась она и усмехнулась. — Может быть, ещё чуть больше, чем кажется.       Аид откинулся на спинку стула. Весь его дух содрогался от приятных эмоций, льющихся внутри него. Этот разговор напоминал ему те любимые семейные моменты, когда они вот так вдвоём сидели и насмешливо обсуждали сплетни с поверхности, которые им приносили либо души, либо Гермес.       — Но как бы Арес ни был недооценен, — решил продолжить тему Аид, — он тоже болезненно оступался. Например, убил Адониса*. Хотя Афродита всё равно вернулась к нему.       Кора нахмурилась и поставила чашку на блюдце. Напиток начал остывать.       — И откуда это? Не помню, чтобы где-то говорилось о том, что Афродита вернулась к кому бы то ни было.       Аид вновь выругался про себя. Чтобы выйти из ситуации, он решил разыграть карту самой же Коры.       — Возможно, я тоже читал «ещё чуть больше, чем кажется».       Кора засмеялась и посмотрела на следы пенки по краям чашки.       — Это очень странно, но… Когда я думаю об Аресе… или о некоторых других богах из мифов, во мне разливается необъяснимое тёплое чувство. Как будто я его знаю. Понимаешь?       «Потому что он твой брат», — подумал Аид и кивнул.       — Наверное, это у потомков древних греков в венах — любовь к героям своих легенд.       — Возможно, но у меня такое не со всеми. С ним, кое с кем ещё… С Аидом.       Бог мёртвых смотрел на неё в упор и не двигался. Он хотел и не хотел услышать, что она скажет.       Что может сказать Персефона о своей истории, глядя на неё со стороны?       — Ты думаешь, что я ненормальная, — раздалось с её губ утверждение, не вопрос.       — С чего бы?       — Он один из самых ненавистных богов в пантеоне. — Кора печально посмотрела на чёрное бушующее море в окне. — Хотя здесь всё то же самое, что и с Аресом — абсолютное непонимание и перевирание фактов. Взять хотя бы то, что многие до сих пор считают его богом смерти, а не мёртвых. Больше половины греков и киприотов понятия не имеют, кто такой Танатос.       Аид приложил руку ко лбу и цокнул.       — Да, ты не представляешь, как это выводит из себя.       — У меня вопросы вызывает только его история с П… — Кора запнулась. Она сглотнула комок, внезапно застрявший в горле, и посмотрела в сторону. Слова не шли с губ, и она приложила ко рту правую руку.       Аид напрягся в волнении и наклонился к ней ближе, протянув через стол свою руку. В успокаивающем жесте накрыв пальцами запястье её левой руки, он спросил:       — Пе… Кора? Всё в порядке?       Она кивнула и отняла руку ото рта.       — Да. То есть, не особенно. Скорее всего я переутомилась, — ответила она и неловко улыбнулась. — Извини.       — Ничего, у тебя был длинный день. Давай я провожу тебя домой.       Выяснить её адрес было полезным на будущее — можно было заставить Фобоса и Деймоса искупить вину и попросить осуществить охрану по периметру, чтобы никто подозрительный не приближался к дому Коры. Как оказалось, она жила неподалёку, поэтому времени на дорогу ушло немного. Аид всё-таки узнал у неё номер телефона и обещал связаться. Когда он уже разворачивался, чтобы уйти, Кора окликнула его.       — Я же не сказала, кто мой любимчик!       Следуя утверждению о том, что в каждой шутке есть доля шутки, остальное — правда, Аид усмехнулся и спросил:       — Цербер?       Кора помотала головой. Царь Подземного мира засмотрелся на то, как растрепались её тёмные волосы от этого движения.       — Аид.       Она повернулась к дому и поднялась по ступенькам веранды. Открывая дверь, решила поделиться с «Йоргосом» ещё одним прощальным взглядом, но на дороге уже никого не было.       Дом встретил её запахом арбуза и жареного халуми* и шумом очередной ссоры, разгоравшейся между персонажами какого-то греческого телесериала. Деспина радостно выглянула из кухни и пригласила дочь разделить с ней поздний ужин. Есть сильно не хотелось, но было желание пообщаться с матерью, поэтому Кора кое-как запихнула в себя пару кусочков жареного сыра, выпила чай и заявила, что отправляется спать.       Перед сном она пошла в душ, где у неё наконец-то было время побыть наедине со своими мыслями. Если до сегодняшнего свидания с Йоргосом её больше беспокоило состояние чувств, в котором она находилась, то теперь собственная реакция на упоминание о жене Аида была ей больше интересна. Смывая пену с волос, она пыталась понять, с чем это могло быть связано, но ответа не находила.       Пока он не пришёл сам собой.       Откуда-то изнутри в голову пришла боль, и в глазах потемнело. Кора застонала, сдавив виски. На смену боли пришло чувство потерянности.       То чувство, которое она испытывала, когда ей снились те странные сны.       Где она бредёт в тумане, и кто-то зовёт её по имени.       Но не её именем. А именем Персефоны.       — Персефо-о-она, — пронеслось у неё в голове сквозь туман. — Ты здесь, Персефона-а…       Ты не найдёшь здесь покой.       От себя не убежать, Персефона.       Ты совершила зло, за которое должна поплатиться.       Ты приносящая смерть. А я принесу месть.       — Нет, — Кора замотала головой, сжимая виски сильнее. — Я не помню тебя!       В попытках избавиться от наваждения Кора закричала. Резко вспыхнув, боль исчезла и оставила Кору на полу душевой кабины без сознания.