***
Такси высаживает меня у бизнес-центра на лишённой мокрого снега, обсаженной стриженными деревьями мостовой, и я оглядываюсь в поисках нужного входа. Температура на улице около нуля, дождя нет, ветра тоже — окружающие высотки защищают комплекс со всех сторон, создавая свой особенный микроклимат. Деловой, можно сказать, несмотря на субботу — так что мой костюм весьма кстати. Вытаскиваю из кармана телефон, и, обменявшись сообщениями, узнаю, что меня ждут. Изучив мой паспорт, охранник любезно указывает мне направление к лифтам. Все шесть кабин синхронно распахиваются передо мной, и я могу выбрать, какая из них доставит меня наверх. Изучаю себя в зеркало, пока еду. «Тридцать первый этаж», объявляет механический голос, и я оказываюсь в просторном, пустом холле. Прежде чем заняться поиском его кабинета, подхожу к панорамному окну, окидывая лежащий под ногами город. Вид впечатляет. Я выдыхаю. Столицы меряют свои дела иными масштабами. — Добрый день. Вы к Даниилу Андреевичу? Я оборачиваюсь к высокой темноволосой девушке. Она профессионально улыбается, без стеснения разглядывая меня. — Добрый, — отзываюсь я. — Да, у меня назначена с ним встреча. — Я — Марина, его помощник. Идёмте со мной, я вас провожу. Оказавшись позади неё, я стараюсь не пялиться на длинные ноги, отстукивающие каблуками чёткий ритм по плиткам пола. Если бы он взял себе парня-секретаря, я бы ревновал сильнее. Проходя мимо стеклянных стен, вижу инженерную группу, склонившуюся над экранами компьютеров. Людей не так много — в выходные вытащили не всех, но по размерам опен-спейсов я могу оценить размах его предприятия. — Даниил Андреевич, к вам посетитель, — девушка открывает передо мной дверь. Он встаёт из-за стола. — Спасибо, Марина, — мы благодарим её одновременно. Дверь закрывается, и я вдруг понимаю, что мне резко стало жарко. Чёрт, не надо было надевать куртку. Водички бы мне сейчас, да похолоднее… Он забирает у меня верхнюю одежду и вешает её в шкаф, оставляя за собой шлейф парфюма. Поразительно. Мы не виделись всего полтора часа, а у меня язык пересох. И задница сладко сжалась, напомнив о тяжести его члена. Так, о чем это мы?.. — Как добрался? — мягко спрашивает он. — Такси, лифт, Марина, — начинаю перечислять я, чтобы отвлечься. — Кстати, красивая девушка. — Я знал, что ты оценишь, — он понимающе улыбается. — Возбудился из-за неё? — Ммм, нет, — признаюсь честно. — Хорошо, — он отходит от меня, но за стол не садится, продолжая мучить меня своим эксклюзивным внешним видом в тёмно-сером костюме. Тот сидит на нем как влитой, и от того, что его галстук чуть ослаблен, мне хочется потянуть за широкий конец и потереться о его бёдра стояком. Итак, завтрак… — Ты уже успел перекусить? — возвращаюсь я к теме нашей встречи. — Выпил чашек пять кофе, — он разводит руками, и я слышу бурчание в его животе. — Не особенно помогло. — Марина варила? — зачем-то спрашиваю я. Это же очевидно — девушка его секретарь. Ревность моя индифферентна. Я бы мог ревновать его к стулу, на котором он сидит. Или к резиновому члену, который он вставляет в себя, пока меня нет. Мои зрачки расширяются. — Марина, — соглашается он. — Но белковую пищу её организм не вырабатывает, так что можешь успокоиться. — Я спокоен, — заявляю я. — Я вижу, — ухмыляется он.***
Звонок его отца вновь вмешивается в наши планы. Подняв трубку, он приглушает звук динамика, глядя на меня. Его голос звучит ровно, но я чувствую растущее в нём напряжение. Закончив разговор, он несколько секунд молча смотрит в окно. Наконец, со словами «старый хрыч напрашивается», поворачивается ко мне. Я не влезаю в его устоявшиеся отношения с отцом. Хотя понимаю, что будучи голодным или в ярости, можно совершить не одну ошибку. — Опять облом? — констатирую я. — Может, организуем доставку еды сюда? — А вот хуй! — отвечает он. — Если он хочет войны, он её дождется. Ярость и голод делают своё дело. Он включает громкую связь. — Марина, закажите столик в ресторане на сегодня, на пять вечера, — он озвучивает название ресторана. — Да, на двоих. Для меня и моего любимого мужчины. Мои брови ползут вверх. Вот так запросто объявить, что ты влюблен в мужика… К понедельнику об этом будет знать весь офис. — До пяти часов жрать не будем? — шучу я. — А кто сказал, что речь идёт о тебе? — Чегоо?.. — Тихо, тихо, — он забавляется моей реакцией. — Позавтракаем внизу, в нашей местной забегаловке. Не итальянский ресторанчик, конечно, но есть можно. И без отрыва от производства, — его лицо мрачнеет. Я расслабляюсь, но ненадолго. Потому что в лифте он берёт меня за подбородок и без слов засовывает язык в мой рот. Мы облизываемся как дети, наевшиеся мороженого, когда вываливаемся из кабины на третьем этаже, поправляя на себе одежду. Хорошо, что по субботам в коридорах почти не встречаются сотрудники. Хотя наблюдение видеокамер в лифте никто не отменял. Кафе встречает нас свободными столиками и сонными официантками, которые оживляются при виде двух мужчин в деловых костюмах. Жаль только, что эти мужчины смотрят не на них, а друг на друга. Я начинаю понимать его идею насолить отцу — скоро не только офис, но и весь бизнес-центр будет сплетничать о любовнике гендира строительной компании с тридцать первого этажа.***
В кабинете он не теряет времени даром. Пока я рассматриваю залив из окна, он снова набирает Марину и просит никого не впускать к нему в течение получаса. Он на совещании. Заперев кабинет, он подходит ко мне и довольно потягивается, щурясь на бледное солнце. — Раньше, когда я так делал, она знала, что я буду дрочить. Я уже ничему не удивляюсь. Но меня торкает от его откровенности. — А сейчас она знает, что я буду трахаться, — продолжает он. Блять. — Мое мнение уже ничего не значит? — я весело смотрю на него. — Конечно, значит. Тебе нужна прелюдия? Тогда время совещания продлится ещё на полчаса. Он обнимает меня сзади, принимая свою любимую позу — руки обвиваются вокруг моей груди, бёдра плотно прижимаются к заднице, а язык и зубы начинают обрабатывать ухо. По спине бегут мурашки — мы стоим напротив огромного окна, и перед нами — только облака и птицы. — Ты уже готов, солнце моё. Как всегда — горячее и обжигающее, — он шумно выдыхает мне в шею, вращательными движениями толкаясь в бедра. — Я могу отсосать тебе, — говорю я. — Принято. Тогда сделаем это по очереди. Хочу видеть тебя в костюме перед собой. Я наматываю его галстук на кулак, как давно хотел, и тяну в сторону кожаного дивана, чье предназначение сегодня — стать третьим участником нашей офисной оргии. Толкаю его в грудь, и он падает на сиденье, широко расставив колени и уложив поверх спинки руки, жадным взглядом облизывая меня с ног до головы. Мятная жвачка после еды — святое дело. Я закидываю пластинку в рот, и он скалит зубы в понимающей ухмылке. Испорченный красавчик. Спорим, ты не спал с женщиной?.. Я ослабляю узел своего галстука и медленно развязываю его, оставляя свободно висеть на шее. Расстёгиваю верхние пуговицы рубашки. Глядя на меня, он начинает нетерпеливо ёрзать на подушках. Подхожу к дивану и, поддёрнув брюки, ставлю одно колено между его ног. Я не знаю, какой у нас дальше сценарий. Тело само ведёт меня, подчиняясь инстинктам. Он встречает мой взгляд и, не выдержав, ловит за концы галстука, притягивая к себе. — Обожаю, когда ты меня соблазняешь, — шепчет он мне в губы и слегка прикусывает нижнюю, зализывая укус. Дышу его ароматом и тянусь к его паху, накрывая рукой, с нажимом поглаживая и растирая твёрдый бугор. Он с тихим стоном выдыхает, не сводя с меня глаз. — Возьми его в рот, — просит он. Подталкивая коленом бедро, я побуждаю его раздвинуть ноги шире. — Расстегни ремень, — говорю я и слышу, как звякает пряжка его ремня в тишине. Тяну замок молнии вниз. — Чёрт, — вырывается у него, когда его член получает относительную свободу. Я опускаю взгляд. На белых боксёрах расплылось влажное пятно, и я, чувствуя приятное возбуждение, облизываю губы. Когда он поднимает на меня глаза, в них светится нужда. Не всё так быстро, милый… Намочив слюной большой палец, я касаюсь его щеки, и он тут же поворачивает голову, чтобы всосать мой палец в рот. Язык плотно обхватывает фалангу, окуная в горячую глубину, губы жадно обнимают меня… Он сосёт меня так, как хочет, чтобы я сосал его. Мой рот приоткрывается. Тлеющее в груди возбуждение достигает паха, член начинает пульсировать. Рот наполняется слюной. Я расстегиваю его сорочку под галстуком — хочу видеть гладкую голую кожу и темные соски, когда буду заглатывать его член. Раскрываю шире рубашку, и он приподнимает бёдра, когда понимает, что я хочу стащить с него трусы и брюки ниже колен. Лишенный одежды, его член кажется ещё больше. Он тяжело лежит на животе, оставляя на коже липкий прозрачный след. Красивый и ровный, он дразнит меня натянутой уздечкой, удерживающей плоть слегка открытой. Я люблю брать в рот его член. Люблю контраст бархатной кожи ствола и стриженных волос на лобке, жар скользкой головки и сухую прохладу яиц, вкус его смазки — мускусный, сочный, сводящий меня с ума. Люблю его сперму и поцелуи после. Его выдохи, и стоны, и несдержанное рычание перед оргазмом… Блять, когда я утыкаюсь носом между его ног, я возбуждён настолько, что почти ничего не вижу перед собой. Нежно посасываю его яйца по очереди, держа член правой рукой, вылизываю его по всей длине, разбавляя слюной вкус текущей смазки. Добираясь до головки, смыкаю губы и смачиваю их в прозрачном предэякуляте, лаская обнаженную чувствительную кожу. Он стонет, двигая вверх бёдрами. Я мучаю его уздечку, открываю рот и засасываю головку, оттягивая губами крайнюю плоть. Его пальцы вплетаются в мои волосы, откидывают их со лба. — Дай мне свой рот, — хрипло стонет он. Я искоса поглядываю на него, хорошо представляя, как выгляжу с хуем у рта, с покрасневшими от трения мокрыми губами и горящими от возбуждения глазами. Его лицо искажается. Он снимает меня с члена, растягивая большими пальцами углы губ, наклоняется и жадно вылизывает мой рот. Я держусь за его колени, чтобы не съехать вниз, ласкаю ладонями его мускулистые, шершавые от волос икры. — Я сейчас трахну тебя, — предупреждает он. Я не согласен, учитывая что договоренность была только на отсос. Моей заднице после двух ночей растяжки нужен отдых. Рывком высвобождаю голову и беру его член в рот на всю длину. Стараясь расслабить горло, коротким фрикциями вталкиваю его внутрь, и он с матом откидывается назад, понимая, что проиграл в этой битве. Сглатываю, чувствуя, как туго натянут вокруг его ствола. Выталкиваю его и, отдышавшись, снова проглатываю крупную головку, которая упирается мне в расслабленную глотку и скользит глубже в пищевод. Блять. Дыхание перехватывает. Он придерживает мою голову, пока я не начинаю задыхаться, и я цепляюсь за его ноги, чтобы не потеряться в пространстве. Эйфория от удушья накрывает меня. Он держит мою голову и затем выскальзывает из меня. Слёзы текут из моих глаз, а слюна и смазка — изо рта, пока я жадными глотками хватаю воздух. Мое растянутое горло горит, и, подождав немного, он длинным движением въезжает в меня вновь. У меня нет опыта горлового минета, но мне нравится то, что он со мной делает, хотя я понимаю, что в любой момент могу потерять сознание. Мне всё в кайф. Я по его голосу могу определить, когда он готов кончить. К тому времени, когда он вытаскивает из меня член, мои яйца переполнены. Лиловая раздутая головка с выступившей каплей спермы качается передо мной. Невероятно, как эта штука могла поместиться в мой рот… Горячие брызги семени прерывают мои мысли, когда он со стоном кончает мне на лицо, волосы, рубашку. Я сжимаю рукой свой пах, безуспешно пытаясь сдержаться и тем сильнее возбуждая себя. Я пачкаю свои трусы, словно школьник, чувствуя запах его спермы, стекающей по моей щеке. Обессиленный, сползаю на пол. Наш спонтанный секс настолько грязный, насколько может быть между двумя помешанными друг на друге людьми… — Ты пришел ко мне в офис и изнасиловал меня, — говорит он, прикрывая остывающий член рукой. У меня нет сил протестовать. Я бы мог прикинуться жертвой, грубо выебанной прямо в мозг, если бы не опустошающее удовлетворение, которое свалило меня у его ног. Я сижу на полу, привалившись спиной к дивану, стараясь не думать о хаосе, который мы учинили, но ощущая безусловную необходимость привести себя в порядок. — Уволь Марину за то, что плохо тебя охраняет, — я стаскиваю с себя пиджак и вытираю лицо рукавом рубашки. — Ты мне должен чистую одежду, — выдыхаю я. — Договоренность была только на минет, — возражает он и тихо смеётся, видимо, не представляя свои следующие активные действия в этом направлении. — Я тебе его прощаю, — сменная рубашка и бельё мне сейчас важнее. — Рубашки и запасной костюм висят в шкафу. Дверь в туалет — справа, — он выпрямляется, окончательно приходя в себя. Протянув руку, он помогает мне встать с пола. Внимательно оглядывает и убирает хлопья спермы с волос. — Я задолжал тебе два минета, — с улыбкой говорит он. — Учитывая, что ты высосал мне весь мозг. Даже костный. — Забудь. Мне нужно привести себя в порядок. — Ты удивишься, но мне тоже. — И он ржёт над выражением моего лица. — Только душ, солнце. На большее у нас не осталось времени.