***
Ближе к вечеру Рокка решила потренироваться в собственных навыках огня, поскольку тема полета на сегодня полностью закрыта, словно какое-то табу. Она предложила обучить Агат, которая была в восторге сделать что-то новое, поскольку ближайший периметр территории, который обхватывал взгляд старшей самки, был полностью изучен, вдоль и поперек. Тор остался в норе, но наблюдал за девушками и их работой. Рокка старалась рассказывать популярным языком, чтобы было понятнее. И Агат постоянно кивала...и постоянно ей что-то мешало сделать залп: то волнение, перехватывающие дыхание, то восторг от предстоящей силы. Каждый фейспалм Рокки смешил Тора, ведь он знал, что девушка не всерьез ругается на красную фурию, которая уже даже не обижается. Альфа устоялась тому, как Тор, даже находясь в карантинном состоянии, продолжал повторять их движения, старался так, будто от этого зависит жизнь. Дана уважала таких учеников...даже таких, как Агат, которая хоть и пытаться, но чаще делает неправильно. Поэтому первый залп был ознаменован восторженно-радостным визгом, который мог взбудоражить весь лес, волной пройдясь по кронам. Агат кричала на грани хрипа, что у нее получилось. Она прыгала на месте, «раздваивалась» в глазах старших, была в самых перепонках. — Получилось! — она сверкающими глазами смотрела на первого в жизни учителя, который тоже был горд за ее достижение. — Я же говорила, что получиться! — кивнула Рокка. — У тебя получилось даже быстрее, чем у меня или Тора. Может, это прирожденный талант? — голос был лукав, однако девушка говорила искренне. Ей хотелось поднять настроение новорожденной, что и получилось. Агат скакала словно лошадь по территории, выходя на какой-то ультразвук. Ее счастью не было предела. — И как первый выстрел? — поинтересовалась альфа. — Саднит горло и во рту привкус гари. А так — превосходно! — восхитилась ящерица, задыхаясь от переизбытка чувств. — Тор, ты видел? — поворачивается к кивнувшему брату. — Какой огромный у меня был...как ты там его называла? — уточняет у старшей, забыв слово. — Плевок? — спрашивает Рокка, получив отрицательный кивок. — Залп? — Точно, залп! Спасибо, мам. — благодарно топорщила «уши» младшая самка, заставив попаданку издать смешок. – Тор, ты видел мой гигантский залп? Он превосходен! Рокка наблюдала за коммуникацией младших, которые стали еще ближе друг к другу за время ее отсутствия. Это давало надежды на то, что детеныши не должны быть под постоянной опекой, их можно оставлять наедине друг с другом. Данный факт облегчал задачу, поскольку Дана просто бы не справилась с такой ответственностью. Оглядев парочку, попаданка понимает, что места в норе не так уж много. Все 27 драконов туда определенно не влезет, что пугает, ведь это значит, что придется переселяться. А это значит, что они потеряют безопасность и удобное пропитание поблизости дома. «Только этого не хватало, черт возьми.» — цокает языком старшая, уже чувствуя головную боль оттого, что предстоит в недалеком и неизбежном будущем. Ее мутит от мысли, что когда-нибудь запасы рыбы кончатся, как и пространство в логове. И если последнее кое-как можно будет расширить, прокопав еще какое-то пространство, то с первым будут проблемы, ведь озеро не имеет каких-то явных ручьев, откуда рыба могла поступать из моря или другой реки. Мотает головой, чтобы не думать о предстоящих проблемах, иначе ее накроет паническая атака. Тяжелые мысли постепенно уходят, оставляя после себя ненавистный осадок, от которого хочется скорее избавиться. — Так, не расслабляться! — задорно заявляет желтоглазая, обратив на себя внимание. – Пусть один залп у тебя был великолепен, но нужно еще улучшить себя, ты не находишь? — чуть приподнимает, насколько это позволяет строение мышц, бровные дуги. Красный хвост резво мотается из стороны в сторону, бьет землю в нетерпении. Агат действительно загорелась этой идеей. Учеба залпами действительно проходила существенно легче, чем полет. Новорожденная будто рождена была для этого. Абсолютно все выплески плазмы были сильные, у девочки даже оставались силы для четвертого, но не хватило мощи молодого тела, однако запала желание могло хватить еще на десяток таких же плевков огня. «Если бы она еще и четвертый раз выпустила плазму, то я бы признала в ней либо альфу, либо гения.» — в шутку думает Рокка, наблюдая за тем, как дети уплетают вновь принесенную рыбу. По уму после обеда они вновь могут тренироваться, но практика показывает, что после трапезы единственное, на что способны рептилии, был пассивный отдых. Крот думает, что у новорожденных, как и любых других детей, есть способности к чему-то: кто-то классно может летать, а у кого-то увеличенный запал плазменных залпов. Она очень надеется, что в этих яйцах не будет каких-нибудь мутантов, которые не смогут выжить самостоятельно в этом мире. Ей бы не очень хотелось иметь в семье тех, кто не способен ни на что, просто за такими особями придется ухаживать усиленнее. «Хватит думать об этом. Еще ничего не решено.» — стискивает челюсти, заходя в нору, где с упоением разглядывала яйца Агат, пока Тор внимательно разглядывал ее. Рокка понимала, что мальчику интересна другая, более младшая, особь, ведь он впервые стал старшим. Они общались на эту тему недавно, пока Агат была в эйфории от своих возможностей. Помниться, он говорил, что быть старшим очень волнительно для него, он испытывал великую ответственность перед новорожденными. Попаданка лишь уверила его, что все пройдет классно, и что Тор великолепный психолог. И на вопрос, что же такое «психолог», она честно ответила, что это тот, кто умеет найти подходящие слова, чтобы в душе не было пропасти. — И как они тебе? — подает голос Рокка, обращаясь к красной. — Такие разные и их так много, — умиляется Агат, продолжая рассматривать каждую скорлупу. — Уже хочется поскорее каждого увидеть. — Увидишь, не волнуйся. — кивнула желтоглазая, после чего позвала всех на боковую, впрочем, никто против и не был. Сегодня день был уж очень насыщенным. Агат легла между Тором и попаданкой, прижимаясь одновременно к ним обоим. Она обвилась с братом хвостами, что растрогало старшую, которая расправила крыло, дабы метафорично их обнять. Такие действия увеличивают шанс на здоровый полет, которому ей все равно придется овладеть. Рокка ухмыльнулась собственным мыслям, когда вспомнила восторг во вдохе Агат, когда та увидела первый в жизни залп, который произвела альфа. Новорожденая видела в ней чуть ли не богиню, что очень льстило попаданке. Девушка, в душе которой теплилось волнение и уверенность, уснула с размышлениями о том, что будет делать завтра, поскольку ночное время суток предрасполагает план действий на следующие дни.***
Утро было охотничьим, особенно для Рокки и Агат, которые решили вдвоем сходить к озеру. Старшая как раз хотела обучить младшую некоторым ништякам, а после уже взяться за Тора. Может, с одной стороны это нечестно, ведь попаданка уделяет больше времени младшим, почти что игнорируя развитие собственного брата, однако Дана оправдывала себя тем, что Тор был единственным, на кого она может рассчитывать на 100%, особенно если вылупится очередной ящер. Пока попаданка недостаточно прощупала характер Агат, ее реакцию на других драконов. Ее опасно оставлять одну, совершенно неподготовленную...будто Тора можно. Рокка чувствует себя совестно по отношению к единственному самцу в их трио. Она словно...недолюбливает его, не дает достойного развития, уделяя больше внимания остальным, но девушка отголоском сознания понимает, что это не так, объясняет себе, что Тору она уделяла все время до первого проклева, а после ему нужен был отдых, чтобы точно выявить скрытые растяжения или трещины. В груди образовался крошечный узел сомнений. Крот с появлением в этом мире стала часто — иногда беспричинно — впадать в панику, бояться всего на свете, но ее поведение логично! Нет взрослых, которые спасли бы в случае чего, нет уверенности в собственном будущем. Да даже дорога, по которой они сейчас идут, вызывает кучу вопросов. Рокка уже столько раз ходила по ней за пропитанием — минимум 3 раза за день! — знает ведь, что путь полностью безопасен, но все равно в душе трепещал легкий ужас. Попаданка думает, что виной тому лишняя рептилия, что шла рядом. Агат во все глаза смотрела по сторонам, ловила каждый штрих природы, который казался невообразимо ярким. Рецепторы ударил многогранный флер мира, смесь из древесины и листвы, из земли и утреннего тумана. Шкуру холодила роса, ее кончики пальцев дрожали в предвкушении, дыхание замирало каждое мгновение, а сердце бешено стучало о ребра. Агат ощущала удивительный мир все сильнее, когда дальше и дальше уходила от дома, где их взглядом провожал проснувшийся Тор. Дрожь волнами сотрясала тело и душу, словно рябь на водной глади. Хотелось охватить все и сразу, испробовать жар собственного огня, ощутить чувство охоты и ветра под крылом. Хотелось так много сделать, но эту необъятность невозможно было поймать маленьким тельцем и бесконечными мыслями. — Какая красота! — шепотом произнесла красная фурия, встретившись с красотами гигантского озера. Вид, что открылся ей, был настолько прекрасен, что у нее защемило в носу, и на глазах образовалась влага. Хотелось запомнить каждую деталь этого искусства, чтобы видеть его даже при закрытых глазах. — Да уж, иначе не скажешь. — согласилась с ней старшая, вдохнув полной грудью свежий воздух, который обжёг лёгкие. Где-то с минуту они так стояли, созерцая красоты собственной территории. — Ну что, начнем? — спрашивает Рокка, посмотрев на фурию, которая уверено кивнула. В ее взгляде так и читался огонь стремления к изучению нового. Пара аккуратно подошла к мелководью, где плавала небольшая рыба. Агате казалось, что даже такая тушка выглядит громоздко для ее рта. Она слушала поучительную лекцию «матери», опыт которой не особо широкий в плане ловли, однако гораздо лучше, чем в залпах огня или полете. По крайне мере, еду ловит она регулярно, как и практикует навыки стрельбы, а вот полет до сих пор прячется на задней полке, окутанный страхом разбиться. И вчерашний финт Агаты это наглядно показал. Конечно, первая ловля — как и последующие семь — была неудачной: то рептилия дернется от напряжения, спугнув рыбу, то прицелиться нормально не может, из-за чего отплевывается от тины и песка, то отвлечется, пропустив добычу. Проблем, которые ведут за собой отсутствие туши рыбы в зубах, очень много, а детского терпения недостаточно, чтобы со всем этим справиться. Агат постепенно закипала, и последней каплей равновесия было то, как крылатая ящерица в очередной раз не успевает стиснуть челюсть, позволив рыбе ускользнуть прямо между мелких и не особо острых зубов. Самка сокрушительно рычит, ее окутывает пелена гнева, которая ускоряет пульсирующую в ушах кровь. Внутри нее бурлит что-то, словно лава, глотка разогревается до предела. Мелкая самка выпускает сильный залп прямо в озеро, на секунду осветив все вокруг сиреневым. С этом плазмой ушла часть невыносимого жара, благодаря чему можно было постепенно успокоиться, но Агат до сих пор негодовала, смотря на дымящуюся воду под собой, которая закипала вокруг остывающего сгустка сплава ее внутренней энергии. — Что ты делаешь?! — возмутилась Рокка, подбежав к негодующей. Она ощущала ее злость по хмурой морде, на которой был оскал. — Зачем ты это сделала? Ты так всю еду испугаешь! — попаданка старалась не злиться, не показывать нарастающий гнев внутри. Она пыталась себя успокоить тем, что Агата была всего лишь недоразвитым птенцом, которому присущи выплески ярости. Помогало плохо, если честно. — Мне надоело это! — рычала красная фурия, показательно стукнув хвостом по воде. Она прекрасно знала, что рыба уже вся сбежала с этого места. — Постоянно промазываю, ничего не получается! — Это процесс не быстрый, я же предупреждала. — глубоко дышала Крот, стараясь держать себя в узле по максимум. — А я хочу сейчас! — горящим взглядом смотрела на старшую, которая и подзабыла, что не все дети легко реагируют на собственные проигрыши. Тор так себя не вел. — Или мы тут до ночи торчать будем, пока молока не словим?! Меня это не устраивает! Я придумаю свой способ ловли, а ты можешь и дальше давиться тиной! — рептилия вышла из воды и утроилась на берегу, отвернувшись от ненавистного озера. Девочка разгневанно постукивал хвостом о землю. Рокка, наблюдавшая за этим, не знала, что нужно сказать вспыльчивой самке. Цензурные слова пока на ум не приходили, но она их очень старательно искала. Такая вспыльчивость за несколько дней в этом мире позабылась попаданке, однако сейчас в ней засвербели новые негативные чувства по этому поводу. «Взрывоопасная.» — лишь думает она, выдыхая, отпуская тем самым все нехорошее внутри. Рокка пошла чуть дальше по берегу, чтобы оказаться на глубине, где и могла прятаться испугавшаяся рыба. Возможно, Агат потом снова присоединиться к обучению, когда остынет, но пока к ней подходить бесполезно. Детеныш всем видом показывал все пренебрежение к рыбачеству, так зачем портить настроение обеим? Помниться, Дана сама не меньше негодовала, когда какие-то рыбешки были умнее нее. Они успевали ускользать прямо из-под носа! «Радуйся, что они хотя бы тебе по морде не дали хвостом.» — смеется собственным мыслям желтоглазая, проглотив очередную пойманную тушку. Вначале ест она, а после уже кормит младших. Так проще на ее взгляд. Девушка хорошо помнит боль в челюсти, когда ей неожиданно зарядили в лицо плотным и мощным плавником. Альфа внимательно наблюдает за тем, как остывшая Агат подходит к берегу и прицеливается. Однако вместо паса туловищем с открытой пастью, как ее учила Рокка, девочка ударяет хвостом по воде, желая...оглушить? Попаданка не знала точно, но издалека ей именно так и казалось. Конечно, действия младшей фурии только ухудшило все, поэтому красная лишь закатывает глаза и продолжает ждать новую добычу. Рокка решила понаблюдать за ней, поскольку она-то уже наелась, да и рыбы наловила вдоволь, так что можно просто созерцать за стараниями других. Плюс, они могут ещё здесь побыть где-то полчаса, а после нужно будет в срочном порядке возвращаться домой, к Тору. Свою следующую добычу Агат решает ловить классически, как мама учила, но спустя три неудачные попытки, от одной из которых она неожиданно научилась плавать, рептилия со злости выпускает пару плазменных залпов в воду, не надеясь на то, что кто-то там поймается. С горящей с непривычки глоткой Агат покидает озеро и побежденно топает к Рокке, рядом с которой лежала прелестная куска рыбы. — По крайне мере, ты точно научилась использовать залпы, — повела плечами старшая, желая хоть как-то подбодрить неудачную охоту Агат. — У тебя получиться, нужна лишь практика. — Не начинай. — мертвецким тоном просит красная, принимаясь трапезничать. У нее сейчас совсем нет настроения для шуток. Ее победила какая-то рыбёшка, что за позор?! Рокка лишь закатила глаза, выполнив просьбу уставшей. После завтрака они направились к Тору, и по дороге попаданка все же решила подбодрить понурую ящерицу. Она сказала, что гордиться тем, что в их семье есть такой великолепный «плазмомет», и что ее неудачи с рыбалкой просто меркнут с плюсами в роли задорного и неунывающего характера, а также ее стремление и изучению нового. Пусть ее слова не сильно изменили всего положения, но они немного подняли настроение маленькой фурии. Однако даже такой расклад устраивал Рокку, он успокаивал ее внутренности, которые были до этого словно в тисках. — Тор, возрадуйся! Эту рыбу поймала Агат самостоятельно! — изрекла победоносно Дана, обратив на себя удивлённые взгляды. Если удивление Тора было положительным, то Агата не могла подобрать слов от своего шока. — Ух ты, поразительно! — самец выглядел счастливым, его изречения оказались быстрее слов красной рептилии о том, что это враньё, и всю рыбу поймала именно мама. – Ты такая молодчина! — его искренние слова не могли пройти мимо сердца новоиспечённого члена семьи. Конечно, Агат не хотела портить впечатление Тора, поэтому она как-то несуразно ответила — точнее, что-то промямлила – мальчику. — Ну, Агат, не надо скромностей! — попаданка играла отлично, ей хотелось безоговорочно верить. Младшая посмотрела слегка с вопросом, но девушка подмигнула незаметно для Тора, так и говоря: «маленькая ложь может принести больше счастья, чем огромная истина». Собственно, она была определенно в чем-то права. После семейного завтрака ребята решили обучаться полету, как бы парадоксально это не звучало. Все понимали, что это их неотъемлемая суть, которую просто нужно покорить раз, чтобы больше она не мозолила глаза. В этот раз никто не торопился, каждый детально прорабатывал суставы, которые задействуются в полете. Рептилии внимательно слушали альфу, которая и сама вспоминала, как правильно двигать крыльями и закрылками с хвостом. Все должно быть разработано до автоматизма, не иначе! Так что сегодня никто не был в небе, все четко следовали теории, чтобы уже на практике не переломаться всему, чему только можно. И так они тренировались до самого знойного обеденного солнца, которое раскочегарило их шкуры до состояния сковороды. Казалось, на них можно что-то зажарить до угольков. Первая сдалась природе именно Агата, которая решила просто отлежаться где-нибудь в тени, чтобы не получить солнечный удар, а то уже разум становился будто туманным. Конечно, и Тор, и Рокка были только за, если девочка пойдет и отдохнет, а вот им обоим было нормально, их взмахи охлаждали воздух вокруг. — Может, тебе лучше к водоему? — слегка обеспокоенно поинтересовалась желтоглазая, смотря на вялую Агат с подкашивающимися лапами. Попаданка волновалась, что рептилия уже могла поймать удар, поскольку последние движения телом у нее были очень расхлябанные. Старшая даже хотела самку раньше освободить от занятий, но та ни в какую не хотела, задорно отвечая, что она имеет цвет солнца и огня, мол, жара ее вторая сущность. — Не надо. — отзывается отдыхающая, хорошенько зевнув. Ее мозг точно перегрелся, от шкуры, кажется, идет дым. Ее спасает только теплая земля, которая из-за контраста температур кажется прохладной. — Я просто устала. «И перегрелась заодно.» — уже думает про себя красная. Вот если бы ее чешуя не была такого цвета, то можно было с уверенностью утверждать, что у нее ожоги на все тело! — Значит, на озеро сходим после тренировок. День прям жуть какой жаркий сегодня. – произносит Рокка, поглядев на палящее солнце, после встречи с которым в глазах залетали неприятные фосфены. — Как вы смотрите на это? — Да. — устало и в унисон произнесли младшие. Тор поднял хвост, а Агат — лапу. Альфа лишь кивнула, принимая ответ. Агат решила вздремнуть в глубине норы, дабы хоть где-то спрятаться от звезды солнечной системы. Она нашла прекрасную для себя позу и уже почти засыпала, надеясь, что она проснётся либо к моменту, когда жара спадет, либо когда старшие закончат учение, и они вместе пойдут на водоем поплескаться на потеху жаре. И только сознание начало утопать в приятном молочном тумане дремы, ее чуткий слух уловил...треск? Точнее, что-то возилось, нарушая полную тишину драконьего логова. Вначале она не придала этому значение, списав все на сонные галлюцинации. Однако спустя мгновения звук усилился, уже переставая казаться таким уж эфемерным, как раньше. Фурия поднимает полусонную голову и оглядывается. Пустота вокруг настораживает, ведь звук не прекратился, а уловить его источник удается не сразу. И разгадка удивляет еще сильнее – звук шел из кладки. Агата даже посчитала себя больной, пыталась найти источник звуков в другом месте, но все заканчивалось – а точнее, начиналось – именно здесь. «Неужели еще кто родился?» — думает самая младшая, обострив все свои рецепторы. Взгляд выискивает движение, обоняние желает найти новый запах, а слух стремится найти хозяина звуков. Первый ряд кладки полностью чист, шорохи идут откуда-то изнутри, нужное яйцо в глубине логова, в этом нет сомнений, поэтому Агат аккуратно наступает на пустое пространство между будущими драконами, чтобы не задеть эластичную «кожуру». Постепенно самка пробирается к нужному яйцу, шевеление которого невозможно не заметить. «Ну, покажи личико.» — мысленно просит она, поворачивая когтем сферу с живым организмом. У нее трепетало сердце от ожидания того, что скоро увидит. Целое рождение! Это же удивительно! В голове родилось столько образов того, каким будет новорождённый: его цвет и глаза, форма и способности. Но реальность оказалась еще более интересная. Из щели вышла белая плоская голова с закрытыми глазами, на левом из которых было большое коричневое пятно. На еще мягкой чешую были остатки жидкости из яйца. Агат собственными глазами видела ускоренное дыхание новорожденного, когда собственное замерло. Она боялась лишний раз дунуть на новорожденного. Он через какое-то время открывает глаза с расширенным зрачком. Их взгляды встретились. Красная даже не успела толком рассмотреть цвет радужек, заметив лишь то, что они светлые, поскольку бездонные зрачки становятся острее иглы. Новорожденный пулей вылетает к выходу из норы, оставив после себя лишь пустующую скорлупу и смазанный белесый образ. — Куда?!... — только успевает вскрикнуть теперь уже старшая фурия, метнувшись к выходу из логова. — Что такое? — спрашивает Рокка, заметив резкое поведение младшей, которая молнией выпрыгнула из дома, словно чудовище увидела. Тор тоже обернулся на Агату, ожидая каких-то фраз. Фурия, заметив на себе пристальные взгляды, слегка стушевалась, однако она поняла, что ни Тор, ни Рокка новорожденного не видели. И в ее черепушке созрел план. — Ничего страшного, не обращайте внимания! — воскликнула девочка, успокаивая старших. Самец поверил и продолжил занятие, а вот попаданка была не настолько глупа. Агат старалась незаметно прошмыгнуть к кустам, где видела белое шевеление. Это была ее добыча. Она крадучись приближалась к укрытию новорожденного, белый хвост которого выделялся на зеленом и коричневом фоне, как второе солнце. Ящерица невольно облизнулась первой «серьезной» охотой, которая в разы была интереснее какой-то там рыбалки. И только она хотела запрыгнуть в куст, дабы словить дракона, как сзади нее раздался голос Даны: — Так, что здесь происходит? — ее голос казался невозможно громогласным, он мощно ударил по барабанным перепонкам красной фурии, которая прижалась от испуга к земле, медленно повернувшись к старшим. Рокка глядела на нее с леденящим выжиданием. Весь ее вид так и говорил, что если сию же секунду Агат не придумает достойное оправдание, то ей не сдабривать. — Почему ты без предупреждений уходишь от гнезда? — Я... — фурия теряется под суровым взглядом желтых глаз. — И что же у тебя там такое важное? — Крот показательно тряхнула куст хвостом, даже не подозревая, что там будет прятаться очередной новорожденный, который неприятно взвизгнул, подпрыгнув. Рокка от неожиданности шарахнулась назад с вытаращенными глазами, когда ее взору предстала белая фурия с темно-коричневыми кляксами по всему телу в хаотичном порядке. Звереныш смотрел на троицу более крупных ящеров, растопырив элероны и оскалившись. Зависла немая сцена, которую нарушало звонкое порыкивание от новорожденного. — Наш? — задает один-единственный вопрос желтоглазая, посмотрев на Агат. Только идиот не поймет причины, почему яркая фурия реагирует так агрессивно. Возможно, ей действительно страшно и жутко, учитывая то, что после пробуждения ее встречают 3 страшных чудовища. Агат закивала, подняв взор на старшую и ожидая ее дальнейших действий. — Поход на озеро отменяется. — предупредила других детенышей. — Здравствуй, — поздоровался Тор, глядя на нервную рептилию. — Не стоит боятся, мы твоя семья. Не убегай, пожалуйста. Когда пятнистая фурия услышала заветное «мы семья», ее черты постепенно становились доброжелательными и заинтересованными, однако она не спешила на прямой контакт, оставаясь на расстоянии. Тор с удовольствием оценивал новорожденного. Повисло некоторое молчание, пока фурии взаимно друг друга разглядывали. — Привет, я Рокка, а это Тор и Агат, рады знакомству. — кивнула попаданка, поняв, что новорожденный очень пугливый, поэтому она сделала голос более вкрадчивым, чтобы не довести его до инфаркта. Дана не знала, что морфа фурий может состоять не только из коричневого цвета, но и пятен. Очень необычное сочетание на ее взгляд. Она пыталась вспомнить, видела ли вообще взрослых особей с такой расцветкой, однако на ум ничего не шло, все было мутным и неоднозначным. Девушка видела множество различных окрасов шкур в ее прежней стае, но пятнистые ей бы точно запомнились! Слишком уж они выделялись на фоне полосатых и однотонных. «Есть ли предел их морф?» — гадает Рокка, вглядываясь в зеленую радужку, большую часть которой занимал крупный зрачок. Новая фурия, что удивительно, была без лишних наворотов: короткие закрылки, средней длины хвостовой плавник без лишних шипов, по спине гребни были мелкие и почти сглаженные. Единственное, что его отличало от остальных, кроме окраса, так это большие глаза, уж очень длинные элероны и...маленький размер. Он был чуть ли не в 2 раза меньше той же Агат! Рокке кажется, что рептилии не могут расти по дням, ведь новорожденная Агат была не настолько меньше Тора. «Может...карлик?» — вопрос сам возникает в голове, однако девушка тут же отвечает на него. — «Нет, пропорции не искажены. Значит, просто мелким уродился. Может, после массу наберет.» — отбрасывает лишние раздумья в сторону, поскольку сейчас не это первостепенная задача. Нужно придумать новорожденному имя, но как, черт возьми, различать их пол на 100%?! Он не похож ни на Агат, ни на Тора! — Ну ты скоростной! — громко и восторженно воскликнула Агат, заставив не только новорожденного взлететь от испуга, но и Рокку — вздрогнуть, поскольку та глубоко задумалась. Пятнистая фурия метнулась к Тору, как к самому тихому и спокойному на первый взгляд, и спряталась под его крылом, немного удивив дымчатого. Самки стаи проводили белую слегка заинтригованно, не ожидая именно такого решения от нее. Рокка все пыталась понять пол новорожденного. — Будешь Регби! От этого слова элероны самой старшей вздрогнули, слух навострился до предела. В душу закрался росток...надежды? Что в это мгновение с ней случилось? Была ли это надежда или...страх? Это чувство было молниеносным, оно пристрелило попаданку и исчезло в пучине мыслей. Девушка не успела словить его за убегающий хвост, не смогла распознать до конца, да даже просто полно ощутить его не получилось. Желтые глаза замирают на красной фурии, внутри девушки что-то ноет, словно рвется. Органы действительно стонут, будто желают, чтобы их надежды оправдались, вместе с этим чувством пробирается какой-то парализующий ужас. Агат, заметив на себе пристальный взгляд, виновато и слегка пугливо прижимает уши. Она поднимает голову, ожидая встретиться с грозным взором жидкого золота, но девочка еще больше тушуется, увидя в них потерянность. Весь смех встал у нее полым комом над желудком. Рокка выводит из прострации лишь возмущенный писк новорожденного: — Я не хочу такое имя! – голос пятнистой фурии был звонкий, выше тенора даже. Он электричеством прошел по позвоночнику Рокки вверх, разрушая мутную пленку в сознании. Попаданка быстро — насколько это возможно в ее состоянии — приходит в себя, мотнув головой, разгоняя последние крохи странных чувств, вызванных простым набором букв Агат. Это не должно было вызывать такой ворох ощущений. — Нет, Агат, так нельзя называть своего брата, — относительно строго прерывает младшую самку, которая хотела уверить новорожденного, что это имя ему прекрасно подходит. — Нужно уважать младших, я же не назвала тебя как-нибудь...глупо. Хотя могла! — не смогла придумать подходящее имя-пример попаданка, поэтому решила обобщить. — А знаешь, почему? — Потому что ты меня уважаешь, да, мам, я поняла, — поддакивала старшей кареглазая, закатив взгляд. — И как тогда его назвать? Скоро...прыг? — приподняла верхнюю губу, придумав смешное имя. Рокка снова оглядела новорожденного, стараясь придумать что-то общее и не относящееся к какому-либо полу. Хотелось чего-то короткого и легко выговариваемого для драконьей мимики. — Моб. — пожала плечами желтоглазая, неожиданно вспомнив имя своей драконьей матери. Она изменила последнюю букву, посчитав это более уместным и...честным в отношении взрослой самки и Тора. Пегая фурия оценочно задумалась, а после кивнула, одобряя выбор Рокки. Ну, хоть какой-то плюс за тот десяток минут, что они здесь стоят. Квартет разномастных фурий направился к норе, дабы альфа своими глазами увидела яйцо, из которого появилась Моб. — Так ты же девочка, верно? — вдруг интересуется Агат, посмотрев на Моб, которая шла между нее и Тором. — Да, я самец. — согласился зеленоглазый, продолжив ход, как ни в чем не бывало. — Самец?! — изумились женщины стаи, вытаращив глаза на дракона, который от громкого звука прижался к земле. Его взгляд так и говорил: «Чего вы так кричите?!». Самки посмотрели на Тора, который удивленно моргнул, встретившись с ними взглядами. Вот Моб совершенно не был похож на Тора! — Тогда зачем ты согласился с тем, что ты девочка? — спросила у него Агат, не понимая, почему новорожденный так спокойно среагировал на то, что его назвали девочкой. — А что такое «девочка»? — решил все-таки спросить зеленоглазый, смотря на старшую сестру...или не сестру, Рокка так и не запомнила, кто кому кем приходится, кроме Тора. — Самка. — отвечает уже альфа, после чего Моб вспыхивает спичкой, распушив элероны и хвостовой плавник с закрылками, стараясь сделать себя больше. Морду он сделал очень грозную, рыча на оторопевшую — испугавшуюся? — Агат. — Я самец, а не самка! — прорычал новорожденный, напирая на красную рептилию, которая из-за шока не сразу смогла ответить на его выхлест. — Моб, успокойся. — попросил его старший ящер, повернувшись к ругающейся парочке. Тор не мог смотреть на то, как два самых близких существа могут ссориться, причем из-за такой мелочи! — Да, Агат же не знала, какого ты пола. — поддержала его Рокка. — Видно все прекрасно! — вскрикнул пятнистый, посмотрев на альфа-пару. — А что-то не видно, — елейно произнесла Агат, чтобы задеть вспыльчивого новорожденного. — Слишком уж ты женственный! — Агат! — рявкнула имя самки попаданка, грозно нависнув над ней. Младшая фурия испуганно вздрогнула, прижав уши и взглянув на мать огромными глазами. — Прекратите оба цапаться. — выделила необходимое слово интонацией, акцентируя на нем внимание. Она стреляла взглядом то на красную, то на белую фурию, которые спрятали глаза в землю от дискомфорта, который возникал из-за горящих зрачков Рокки. — И нашли же из-за чего, а! Агат, — подзывает самку к себе, дергая головой. — Будешь идти со мной. Моб — с Тором. Агат, виновато скрючив брови, идет по правую сторону от старшей, напоследок успев показать новорожденному раздвоенный кончик языка, однако пятнистый не знал значения этого жеста, поэтому никак не среагировал, а вот после девочка получила испепеляющий взгляд от альфы, из-за чего ей пришлось просить прощения. Когда квартет дошел до норы, Рокка проверила пустующее яйцо, а после положила его к первой скорлупе, из которой появилась Агата. «Домик» Моба был такого же размера, как у других, но почему он тогда такой мелкий получился? «Осталось всего каких-то 23 яйца...так много.» — подумала Рокка, оглядев внушающую кладку. Ее берет легкая дрожь, когда она представляет, когда вся эта мелочь выберется наружу. Тогда точно придется расширяться, не иначе. — Ладно, кто есть хочет? — громко спрашивает она у троицы, поскольку собирается пойти на озеро за пропитанием Моба. Тор с Агат покачали головами, мол, не хотят. Собственно, чем лучше для единственной кормилицы. Рокка какое-то время думала взять с собой Агат, чтобы не было еще одного скандала, пока ее не будет, поскольку, как ей показалось, Моб и Тор нашли точки соприкосновений. Но потом она вспомнила, как плохо девочка ловит рыбу и как она от этого раздражается, поэтому...не рискнула. — Я оставляю вас втроем, Тор за главного, — начала объяснять мелким попаданка, заглядывая каждому в глаза в поисках осознания происходящего. — Попрошу друг друга за время моего отсутствия не поубивать. Если узнаю, что вы ссорились, пока меня нет, уши обгрызу! — сделала небольшую паузу, чтобы до детей окончательно дошло. — Все ясно? — спрашивает, когда понимает, что все услышали ее. — Так точно, мам. — протянула красная фурия, Тор с Мобом лишь кивнули. — Ну смотрите у меня. — наигранно-грозно повторила желтоглазая, выходя из логова. Она остановилась у входа и на долго задержала взгляд на разномастной троице. – Уши надеру. – подняла хвост попаданка, мотнув им, а после преспокойно пошла на охоту. Когда альфа ушла, какое-то время было тихо. Троица крылатых ящериц лежала под навесом, прячась от жаркого солнца, которое их еще и разморило. После тренировки у Тора с Агат ныли мышцы, но они все равно были счастливы, поскольку с каждым шагом они были все ближе ко взрослой жизни, когда они уже смогут самостоятельно за себя постоять, облегчив тем самым работу Рокки. По крайне мере, Тор именно к этому стремится. Агате жарко, она не может найти удобный угол, в ней какое-то раздражающее недомогание. Самка положит голову то так, то эдак, потом будут махинации с длинным хвостом, который еще нужно удачно сложить, чтобы не было неприятно. Так много факторов, чтобы просто полежать! — Я купаться хочу. — тихо произносит с закрытыми глазами. Ее голос в тишине звенит, из-за чего стучат виски. Для чего она сказала это вслух? Ответ неизвестен даже ей, просто так захотелось. — Могла бы пойти с Роккой к водоему. — также с закрытыми глазами сонно отвечает Тор, который решил поспать до прихода сестры. Сегодня у него не было кошмаров, его не преследовал леденящий страх смерти, в ушах не было жуткого чавканья собратьями. Наверное, его спасителем было семейное тепло от сестер, которые в тот момент лежали рядом. Он ощущал их защиту, их безопасность. Однако усталость все равно присутствует в теле. — Но я сейчас хочу. — надула щеки кареглазая, представляя, как ее кожа и скелет расплавляется от жары. — Ты же знаешь, что я не могу тебя отпустить, — парировал синеглазый, будто прочитав мысли младшей. — Я в ответе за вас. — Да знаю я. — цокнула недовольно кареглазая, которая понимала всю правоту дымчатой фурии. «Да и не знаю я дорогу к озеру, пока не запомнила ее.» — подумала она, сглотнув вязкую слюну. Хочется пить, и это раздражает. — Просто все равно жарко. — завершает свою фразу самка, чувствуя колючую сухость. Она старается не думать о воде и побыстрее заснуть, чтобы полдень наконец кончился, и вместо него пришел долгожданный вечер. Агата чувствует шевеление рядом с собой, а после – потоки свежего воздуха, который дурманит разум. Открыв глаза, она видит образ Тора, который обмахивает ее крыльями, насколько это позволяет объем норы. — Это так мило с твоей стороны, спасибо, — невольно улыбается кареглазая, подмечая к себе такую заботу. Циркуляция воздуха действовала лучше любого усыпительного, блаженство накрыло ее с головой. — Тор...а тебе не тяжело? — ей вдруг вспомнилось, что мальчик не меньше нее пахал, когда вновь и вновь тренировал мышцы крыльев. Наверное, ему было дискомфортно еще и для нее исполнять работу автовеера. Синеглазый покачал головой, на что девочка лишь пожала плечами. Ей сейчас слишком хорошо, чтобы запрещать ему делать то, что он делает. Приятная нега распространяется по венам, происходит циркуляция сил, мышцы расслабляются. Она открывает глаза и ловит им новорожденного, который лежит недалеко. Агат разглядывает его и не верит, что он самец. Вот ничто в его внешности на это не указывает: ни форма, ни размер тела, ни окрас! Ни-че-го! Он мелкий, имеет женскую окраску, не имеет даже крупных перепонок или шипов! Все, что в его внешности огромное, так это локаторы! Ну что это за самец? Какой он самке-то понравится? Смех! — Регби, а тебе не жарко? — спрашивает у новорожденного, отросток у которого нервно и раздраженно дергается. — Я же знаю, что ты не спишь, тогда отвечай. — Меня зовут Моб, а не так, как ты говоришь. — сменил позу лежащий, скривившись. — Привыкай, для меня всегда ты будешь Регби. — заулыбалась Агат, заставив младшего скривиться и поджать челюсть. На ее фразу Моб промолчал. — Агат, — слегка осуждающе с толикой печали выдохнул имя сестры Тор, перестав ее обмахивать. — Рокка же попросила. — Да что не так? — поднимает голову кареглазая, возмущенная постоянными упреками в свою сторону с момента своего появления. — Я же его по-дружески! Не желая больше слушать громогласные голоса старших фурий, Моб встает на лапы и выходит из норы, сопровождаемый 2 парами глаз. Самец улегся прямо на разгорячённую землю под палящие лучи. Только вместо рычания из него вышел утробное урчание. Мальчик приятно потянулся и сладко зевнул. Пара смотрела на это странное чудо природы, не найдя подходящие слова для его описания. — Видишь? Он псих. — спросила у Тора Агат, переведя взгляд на ластящегося к жаре дракона. Она теперь точно уверена, что эта пятнистая фурия – какой-то инопланетянин, который лежал на спине и балдел. — Агат, так нельзя называть близких. — ласково-осуждающе посмотрел на нее синеглазый, заставив девочку с рычанием закатить глаза. Даже если он не знал, что такое «псих», он понимал, что это что-то плохое. — Ничего ты не понимаешь. — снова ложиться на протоптанную землю, после чего отворачивается от дракона. — Тебя обмахивать? — с доброй аурой предложил Тор, желая немного обрадовать сестру, но та довольно-таки холодно отказалась, даже не повернувшись. Это кольнуло ему в сердце, самец хотел развеселить Агат, снять с нее напряжение, но получилось только хуже. Дымчатый то открывал, то закрывал рот, обдумывая то, стоит ли вообще говорить что-либо сейчас, но...решил по итогу промолчать. Может, ей нужно сейчас поспать или побыть в тишине. Поэтому Тор ушел в противоположный угол, свернулся калачиком и поглядывал в сторону лежащего Моба. Вроде ссор и не было, но на душе было невыносимо гадко.***
Рокка пришла относительно скоро, никто толком даже поспать не успел, лишь подремать. Выплюнув жеванную рыбу, попаданка окликнула Моба, который был полностью в приподнятом настроении. Он с удовольствием начал уплетать, пока желтоглазая ощущала от его шкуры жар. — Ты не перегрелся случаем? — интересуется Рокка, разглядывая зеленоглазого. Она даже хотела по-человечески прикоснуться к его лбу лапой или губами, но прерывает себя на этом, поскольку знает, что чешуйчатая шкура менее чувствительная, чем кожа. Это просто бессмысленно. Моб качает головой, говорит, что обожает теплоту солнца, Рокка лишь кивает, а после входит в нору и предлагает Тору и Агате присоединиться к тренировке, если те хотят, поскольку она намерена заняться обучением Моба, пока есть возможность. Тор согласился сразу, встав на лапы, а вот Агат сказала, что хочет вздремнуть. Вначале это поведение показалось нормальным, ведь дети должны много спать, но после, уже с началом учебы, попаданка понимала, что что-то не так, особенно с Агат, у которой в основном задорный и вспыльчивый характер. — Тор, они ссорились? — спрашивает у родственника следя за тем, чтобы у Моба правильно были поставлены закрылки и перепонки на хвосте. Удивительно, но пятнистый быстро понял, что к чему, а Тор и так имел в этом хороший опыт. Дымчатый заглядывает в глаза сестры, понимая, что сам точно не знает, была ли ссора или нет. В ее отсутствие было что-то между двумя этими пунктами, но как ему это правильно донести Рокке? — Значит, была, — не стала дожидаться ответа старшая, итак все поняв по синему взгляду и затяжному молчанию. Тор, услышав такое умозаключение, шокировано встрепенулся. — И кто первый начал? Агат, верно? — Что? Нет, не было никакой ссоры. — поспешно стал уверять ее младший брат. — Не было? — переспросила Рокка, получив пару кивков. После она попросила Моба продолжать тренировку, несмотря на них. — Тогда почему ты сразу так не сказал? – девушка слегка прищурилась, будто уловила какую-то недомолвку. Попаданка не могла ожидать от Тора какого-либо вранья, поскольку верила ему. — Потому что...что-то все равно было. Но вот что — я так и не понял. — кое-как попытался объяснить Тор, прекрасно понимая, что ничего из его слов толком не поняла альфа. Это было видно по ее изгибу бровной дуги и вопросу в глазах. Тор еще несколько раз попытался объяснить, но ничего путного из этого не вышло. Рокка не стала дальше его мучить и просто отправила на учебу вместе с Мобом, а сама направилась в логово, где отлеживалась Агат. — Пришла допрашивать? — грустно поинтересовалась красная, не поворачиваясь к вошедшей. «Надо же...какая хорошая слышимость. Не знала.» — отметила про себя желтоглазая. — Нет. Я пришла узнать, как твое самочувствие. — ответила девушка, ложась рядом с кареглазой. Виснет короткая пауза, в течение которой старшая смотрит на затылок Агаты. — Ты не будешь у меня спрашивать? — подает голос красная, ощущая дискомфорт от молчания. — А ты готова говорить? — вопросом отвечает желтоглазая. — Если ты не предрасположена или устала, то... — Меня все считают виноватой, — перебивает приемного родителя кареглазая, чешуей почувствовав удивленный взгляд альфы. — Я не хочу чувствовать это. — Агат вся вжимается от неприятных ощущений. Она не привыкла рассказывать о своих терзаниях кому-либо, легче было отмолчаться и проигнорировать. Но сейчас...что-то поменялось. Ей не хочется молчать о том, что ее так гложет. — Кто? — короткий вопрос, который заставляет младшую фурию зажмуриться. — Все. — такой же короткий ответ. Обе понимают, что знакомых не так много, чтобы кого-то забыть. — Зря ты так, — на выдохе говорит Рокка, чувствуя, как когти впиваются в землю. — Я уважаю твое мнение, Тор тебя просто обожает, а Моб...он же только родился! Он слов-то обидных не знает, — короткая пауза, в которой попаданка внимательно всматривается в Агат, ожидая ее реакцию. — И, давай смотреть правде в глаза, ты первая начала, — аккуратно подводит Рокка, чувствуя, как хвост младшей прижимается к телу. Ей неприятно, определенно неприятно, но об этом нужно поговорить, иначе это будет гнить изнутри. — И, знаешь, что самое веселое? — раскрывает пасть в «улыбке». Вопрос был больше риторический. — Ты прекрасно понимаешь, что дорога нам, но какая-то осечка постоянно заставляет тебя думать об обратном. Это не так. Попаданка смотрит на детеныша, ищет в нем понимания и принятия такой, какой есть. Рокка прекрасно знает, что детям нужна показательная любовь, чтобы они были уверены в своей нужности. И Рокка сейчас готова дать эту уверенность той, кто в ней так нуждается. Она подползает ближе, уничтожая последние крохи личного пространства Агат, касается чужой кожи, чувствуя напряжение во всем теле красной фурии. Но та не отстраняется, Рокка не видит ментальных знаков того, что беседу нужно немедленно прекращать. До этого момента она будет с ней говорить. «Прям чувство дежавю.» — подмечает Рокка, вспоминая разговор с Агат, когда та чувствовала себя во всем виноватой. Старшая накрывает красную крылом, успокаивающе повторяя, что каждый способен на осечки, особенно дети, и их не следует считать виноватыми...даже если они таковыми и являются, по сути. — Но я же ничего плохого не имела ввиду! — неожиданно восклицает кареглазая, резко подняв голову к Рокке. — Он действительно скоростной, и имя ему бы подошло прикольное. «Опять это слово!» — попаданку некоторые выражения Агаты вводят в легкий ступор. Ей казалось, что в этом мире мало кто знает слово «прикольный». По крайне мере, ей так кажется. В ее груди разрозненно засвербели тонкие черви, распространяясь к сердце склизкими щупальцами медузы. Так ведь не должно быть, верно? Это ненормальный сленг для мира, где есть драконы. — Никто и не говорит, что придуманное тобой имя плохое. Мы были против оскорблений. — объяснила желтоглазая, желая спросить самый важный на сегодняшний день вопрос. — Нельзя мальчика называть девочкой, как и наоборот. Это подтасовка фактов, это лжесвидетельство, понимаешь? Агата поджимает губы, болезненно щуриться. Действительно понимает, но хочет сказать совсем другое. И это видно по опущенному взгляду, по ауре вокруг нее. Странно, ведь мимика ящеров огнедышащих не такая подвижная, как у тех же людей, но Рокка понимает ее, читает, словно книгу. — На правду не обижаются. — бубнит под нос, явно не желая того, чтобы старшая услышала. — Нет женского и мужского цвета. — понизила голос попаданка, вспоминая упреки в сторону Моба. Красные отростки позорно и виновато прижимаются к голове. — И размер не предполагает 100% рост. Может, он вырастит гигантом? А отсутствие шипов не означает то, что он не мальчик. — попаданка видит гулящие желваки Агат, поэтому лишь устало выдыхает, зная, что с одного разговора она не сможет полностью изменить ее. — Просто извинись, я большего не прошу. Не надо наживать врагов, особенно с близкими. — Хорошо. — понуро кивает кареглазая, осознавая свою вину. — Это правильный поступок. — с одобрением кивает попаданка, похлопав красную по спине крылом. – Оно достойно уважения. Так, ты пойдешь тренироваться? Будет как раз полет, как ты хочешь. — Спасибо, но...я хочу поспать, — мотает головой самка, чувствуя накатывающую усталость. – Ненавижу жару, она меня поглощает. — и обессиленно ложится наземь. Рокка говорит, что Моб наоборот ее обожает, на что самка отвечает бесстрастно, что знает данный факт. — Понимаю, хорошо, отсыпайся. — кивает, вставая со своего места. Возможно, Агат действительно устала, а может ей просто нужно уединение с собственным мироощущением. Чем ближе она к выходу, тем сильнее в голове бьет один-единственный вопрос, который не дает покоя уже с момента появления Моба. Слова, которые не могут быть у дракона в голове, вызывали странные ощущения. Попаданка пыталась вспомнить, говорила ли она подобные фразы, которые как раз-таки могли копировать младшие, но в голову так ничего и не шло! — Слушай, можешь ответить на последний вопрос? — интересуется тихо, даже боязливо. Рокка поворачивается к другой фурии, желая кромкой мозга, чтобы та не услышала ее вопроса, не поднимала на нее голову, не заставляла ее задавать этот чертов вопрос. — Да, что такое? — но Агат делает именно то, что хочет и не хочет одновременно человек. Девочка даже не понимает то, что сейчас переживает ее старшая сестра! Рокка мгновение тушуется. Есть шанс вернуть все назад, но желание узнать истину все-таки сильнее. Она хочет увидеть в этом мире людей, а не искусственные интеллекты. кстати, попаданка впервые думает о своем окружении так...холодно. — Ты... — девушка замолкает на половине вопроса. Заветное «человек» не успевает вырваться из глотки, поскольку ее сковали жесткой хваткой, которая усиливалась с каждым старанием выговорить предложение до конца. Дана ощущает удушье, ей страшно, поскольку она даже вдохнуть не в силах! Глаза выпучились от ужаса и болезненных ощущений. Крот так и замерла в той позе, в которой говорила: с открытой пастью на полувыдохе. Она видела реакцию Агат, ее непонимание, ведь вначале-то все нормально было, а потом резко ее мама замерла, став какой-то даже пугающей.!Запрещено!
Прямо перед глазами замигала красная громадная надпись, затмевая собой все пространство вокруг. Голова загудела от боли, а в глазах появились фосфены от недостатка кислорода, окружение задрожало...или это она дрожала?«Простите, но Вам запрещено переходить на темы истинной сущности других персонажей.»
Этот голос был роботизированным, неживым. Он звучал в ее голове, бил по барабанным перепонкам, въедался в кору мозга. Очень болезненная процедура, если честно.«Это нарушает наш Устав и Правила. Вы не должны выдать свою человеческую сущность, как и искать ее в других. В противном случае Вы проиграете и больше не сможете продолжать игру. В случае проигрыша Ваш череп взорвется.»
Ей сейчас на все плевать, дайте воздуха! Ее будто схватили крюками под ребра, насадив чувствительную плоть на их острие. Девушка хотела разразиться удушливым кашлем, но что-то мешало у кадыка, словно всю ее шею опоясывает стягивающий ремень, который впивается к кожу, желая переломать пару позвонков. Больно. Очень-очень больно, невыносимо! У нее дрожат конечности, которые схватывают легкие судороги, через все тело прошел прострел высоковольтным электричеством, который оставил уродливые узоры вспученных и спаленных капилляров и нервных узлов. «Я поняла. Я поняла, поняла, поняла. Хватит!» — судорожно повторяет — кричит — попаданка, поддаваясь стремительной панике. Она не знала, что нужно сделать, чтобы вновь обрести землю под ногами, а не пугающую невесомость. Девушку словно какой-то исполин поднял в воздух, держась за ее шею скромной прочности. Еще пара мгновений и шейные позвонки перестанут держать тяжелое тело. И ее отпускают. Крот не знает почему и как, но сейчас ей глубоко все равно. Ее душу словно загнали в тело. Значит, ощущение того, что она повисла в воздухе, не были такими уж иллюзорными? Это определённо должно пугать, но мозг работает плохо из-за отсутствия нового кровеносного потока. Она падает, но фантомно, поскольку тело осталось абсолютно в том же положении, когда этот ад начался. — Так что за вопрос? — все-таки слова Агат доходят до мутного сознания альфы. Старшая фокусирует взгляд, несколько секунд обдумывает всю поступившую информацию. — Нет, ничего, — мотает головой с удивительно ровным и даже веселым тоном, словно никакого удушья не было! — Лучше отдыхай, я потом спрошу. — ей хочется быстрее свалить отсюда, перестать чувствовать остаточный эффект от этой слишком дорогой «ошибки». Ее преследует чувство, будто кто-то до сих пор стягивает горло. Оказавшись на широком пространстве, легче не стало, однако это лучше, чем было. Она пыталась отдышаться, отогнать последние кандалы пережитого, что вызывают судороги души. Она глубоко дышит, чтобы разморозить лед, что опоясывает ее ребра и органы. Глотка фантомно болит, саднит, напоминая собственную осечку. Теперь она точно не будет интересоваться этим вопросом. — Так что с ней? — спрашивает Моб, тренируя мышцы. Под взглядом самцов она тушуется, чувствуя расплывающийся рассудок, перезвон в груди мешает среагировать быстрее, чем того требует ситуация. — Она решила отоспаться, жара разморила. — отвечает без тяжести на диафрагме. Образ пятнистой фурии не расплывается, она замечает обеспокоенный взгляд Тора. Его синие глаза так и переполнены какими-то эмоциями, причем в большей степени негативными. Ей хочется двигаться, чтобы снять угнетающее напряжение. Девушка вновь встает в строй, занявшись более полезным делом, чем слушать перезвон от испуганного сердца. Но из головы так и не выходит пережитая проблема, она дрожит на кайме внутренних органов, танцует в грудной полости зажигательный танец. Жуть ластится к ней, просит впустить и приголубить, никогда не отпускать. Это чувство холодит любого прыжка в прорубь. Бывший человек понял, что поднимать тему «истинности» совершенно неуместно и даже опасно. Но почему она не знает правила этой...«игры», в которую попала по собственной воли? И почему то коротышка помог ей? Что-то не вериться в его благородные слова по типу «ты не должна была умереть». Есть множество людей, которые не должны были умереть, но она единственная такая особенная и избранная? Ага, сейчас, размечталась. «Значит, в этом мире точно будут еще настоящие люди, иначе бы этого правила не существовало.» — решила методом дедукции попаданка. Однако эта разгадка не вселяла какой-либо радости, наоборот, она лишь ухудшила положение. Теперь девушка будет в каждом живом существе выискивать человеческую подноготную: в действиях, словах, поведение. Это, скорее всего, будет мешать выживанию. Плюс, ей совершенно не хочется снова быть в смертоносных тисках из-за собственных предположений. Лишние проблемы ей уж точно не нужны. «На что я подписалась...» — на душе стало гадко, хотелось заскулить и разрыдаться от собственных действий, которые повлекли за собой кучу последствий, начиная от собственной смерти и заканчивая гребанным выбором несусветной ответственности за целый род. Вот она же могла преспокойно выбрать другой вариант! Могла же, но почему не выбрала?! — «И чем ты только думала?!» — возмутилась на саму себя Крот, сжав челюсть. Она кричит, но про себя, чтобы никто не смог услышать ее боли. Хоть ей и нужны эти жалость и понимание, но...немного не сейчас, не в момент самобичевания, когда она задумывается о прошлом, настоящем и будущем. В голове четко сидит воспоминание, которое наглядно показывает, как Даниэллой манипулировали, причем не особо скрывая. Девушка сама послушно слушалась, практически не думая. «Тебя же обвели на лоха!» — быть глупой и прекрасно осознавать это неприятно. В мозгу шевелятся опарыши, которые нашептывают ее никчемность и ошибочность действий. Она все это знает и без напоминаний! Без угрызения совести и самобичевания! Ее выводит из-под сознания вопрос Тора, его синие очи, что обеспокоенно вглядываются в лицо...морду. Сам вопрос ускользает от понимания, мазнув ласково по кромке ушей. Глаза фокусируются на нем, пытаются прочитать и догадаться, но вместо этого встречают лишь беспокойство и ожидание. — Со мной все хорошо, я просто задумалась. — Элла решает ответить базово, чтобы не выглядеть идиоткой в его глазах и чтобы не заставлять волноваться его еще сильнее. Это действительно не поможет, поскольку ей все равно придется выживать и дальше в этом диком мире, который пока без явных врагов. Тор еще какое-то время смотрит на нее, будто изучая, а после кивает. Значит, он действительно спрашивал о ее самочувствии, как предсказуемо, но не менее трогательно. Моб, замечая поведение старшего, провожает того немигающим взглядом, однако ничего не говорит. Троица продолжает занятие, но каждый о чем-то громко думает.***
Вечер подходит быстро, поскольку детеныши усердно тренировали и улучшали свои навыки. К этому времени суток проснулась и выспавшаяся Агат с приподнятым настроением. Тор был правда счастлив, что его названная сестренка полностью пришла в норму, она даже ничего Мобу не сказала обидного! Не зря та поговорила с Роккой. Еще Рокке пришлось вновь сходить на озеро, но уже с одной Агат, ведь именно красная фурия с пробуждением решила подкрепиться, а альфа буквально пару минут назад накормила трудящихся самцов. В итоге Крот так и сказала: «Кто хочет есть, тот идет и ловит», т.к. в ее планах уже есть пару пунктиков, что младших пора учить самостоятельности, чтобы те обучали новорожденных. Она просто физически не справиться с этой оравой, особенно если будет делать все в одиночку. — В следующий раз я возьму еще кого-нибудь на охоту, понятно? — предупредила напоследок желтоглазая, обращаясь к самцам, которые с наслаждением лежа переваривали теплую и мягкую пищу. — И так будем постепенно учиться взрослой жизни. – Тор с Мобом кивнули предложению Рокки, которая уже порядком устала за сегодня, хотя по сути ничего сверх того, что делала обычно, не происходило. «Наверное, нервишки виноваты.» — сделала выводы самка, понимая, что сегодняшнее удушье произвело на нее слишком сильное впечатление. Есть даже предположения, что сегодня ночью ее будет поджидать бессонница в свои колкие объятиях. Девушку немного злит тот факт, что она такая впечатлительная, хотелось бы побольше рациональной холодности, которая прекрасно бы вписалась в сегодняшний антураж, но увы и ах. Желтоглазая следит за дорогой, боковым зрением видя задорную Агат, которая еще не настолько привыкла к здешним пейзажам, чтобы вообще не поражаться им. Она во все очи вглядывалась в вечерний сумрак, напоминая Моба, который с замиранием сердца наблюдал закат и его разноцветное сияние, которое захватывало дух прямо с головой. За ним было интересно наблюдать, за его бегающим взглядом, которых пытался охватить весь спектр шедевра природы. Упоение так и плескалось на его лице. Также и сейчас Агат прислушивается к вечерней свирели невидимых птиц, которые пыталась отыскать в зарослях деревьев и кустах. Ее взгляд быстро метался в разные стороны, уши так и дрожали, стараясь словить все больше звуков. И от этого мгновения поиска крылатка была в полном восторге, блеск в радужке еще долгое время не покидал своего законного места. Эти двое — какая-то находка. В их глазах так и горит огонь влечения к жизни в этом странном и неизведанном мире, в них нет такого страха, как в попаданке, которая позорно боится взлететь по-настоящему, а не заниматься жалкой пародией. «Наверное, именно этим дети отличаются от взрослых.» — хмыкает положительной мысли, уже соглашаясь с ней, когда взгляд встречается с драконом с горящими глазами. Малышке так хотелось увидеть неизвестных птиц, которые издают такие удивительные песни, что это невозможно не заметить. Рокке, если честно, тоже хотелось их поймать хотя бы взглядом, но сама она никогда их не могла отыскать в густых ветвях, а ведь их пение отличается от тех, что когда-либо слышала попаданка в мире людей. Когда они начали повторение пройденного материала по ловле прекрасно-вкусной рыбы, Агат начала зевать. Возможно, ей было скучно, возможно, она просто устала, хотя как такое возможно, если она несколько часов проспала. Ну, это не настолько важно. В любом случае сейчас задача небольшая – покормить красную фурию и научить ее рыболовству, а после позаниматься с детьми стрельбой, как изначально планировалось. «Стоп, так мне же постом все равно придется тащиться за едой!» — неожиданно осознала простую истину Дана, не сразу додумавшись до нее. Она хлопает себя по макушке тыльной стороной лапы, поскольку ее передние конечности не настолько подвижны, как у людей, однако этот жест чуть-чуть пробудил кареглазую. — Может, пойдешь домой? — спрашивает, вызывав недоумение у младшей. На Рокку смотрят с каким-то шоком. — Просто поздно уже, да и ты уже носом клюешь, как я погляжу. — попаданка просто не могла сказать истинную причину того, что она хочет пойти назад. Она не может сказать, что ей лениво лишний раз тащиться за гребанной рыбой. — О чем ты? Еще совсем светло. — показательно огляделась вокруг Агат, собственно, нечто другого от нее ожидать и не стоило. На что только рассчитывала попадакна? — Да и не клюю я носом! Это у меня...голова много думает! — с небольшой заминкой восклицает большеглазая, на что получает пару кивков. Обучение проходило гладко до того момента, когда пошла практика Агат. Вот тут все пошло по кочкам: девочка не могла правильно рассчитать время и траекторию, ее пасть не всегда была достаточно раскрыта, да и хватательный рефлекс похрамывал. В общем, учиться и учится, что уж там говорить. Когда попаданка понимала, что мелкая начинает постепенно закипать — а это она понимала по раздутым ноздрям, бороздам на земле от когтей и глухие удары хвоста — то успокаивала собственным опытом. рассказывала придуманные истории о том, как ее больно тяпнул палтус за нос, как она героически сражалась с форелью и проиграла ей, как всухую ее одолел тунец одним взмахом мощного хвоста и множество других баек. И весь этот бред лишь для того, чтобы услышать утробно-звонкий смех, который больше походит на звучную вибрацию глотки вперемешку с выдохами, чтобы увидеть не ярость, а задорность, увидеть стремление, а не разочарование. — Ну надо же, — и у нее это прекрасно получилось. — Значит, у меня еще не все так плохо! Я хотя бы не получала от мелких позвоночных. — А я тебе что пытаюсь доказать? — задает риторический вопрос темношкурая, увидев заветную радость на морде детеныша. — Я вижу твой прогресс, давай еще. Она считает неудачи Агат. На десятой идет ловить куда-то отдельно, чтобы мелкая не оставалась голодной. Через какое-то время, когда она уже успела ловко перегрызть шейный отдел скользкой и холодной, но такой живительной гадости, от вкуса крови которой происходит диссонанс: человеческая сущность скрючивается в омерзении, а драконья – урчит большой кошкой. Это очень странно, к такому сразу привыкнуть у попаданки не получилось. Ее заставляет подпрыгнуть залп, рассекающий воздух, сзади себя. Плазма со звонким всплеском идет ко дну мелководья, где стояла Агат. Обернувшись, Рокка вглядывается в ее морду, пытаясь разглядеть злость, но вместо нее видит лишь сосредоточенный поиск чего-то. Убедившись, что красная не хочет ничего крушить, она пожимает плечами и снова возвращается к ловле. Однако альфа совсем не была готова к тому, что в следующие пару секунд ее барабанные перепонки чуть не лопнут от громогласного визга Агат, которая поймала свою первую рыбу. Мелкое позвоночное, которое только-только словила Рокка, благополучно уплыло обратно в водоем, поскольку от испуга девушка раскрыла пасть, пытаясь параллельно закричать, что же такое случилось. Только самка хотела помчаться к Агат, как фурия ее опередила, чуть ли не снеся старшую с ног. Красная прыгала ярким пятном, тараторила с набитым ртом, в котором была пара конфуженных туш. Рокка наблюдала за этим эмоциональным представлением, пока в голове продолжало звенеть от крика кареглазой. — Сначала выплюнь, — попросила вкрадчиво старшая, придя в себя. — А теперь говори. — У меня получилось оглушить их! — язык Агат заплетался, ей хотелось рассказать так много, но из-за водоворота эмоций получалось плохо. — Залпом? — интересуется, хотя сама прекрасно догадывается об ответе. Но ей так сильно хотелось услышать визгливое и протяжное: «Да!». И у нее это, несомненно, получилось. Агата прыгала вокруг альфы, рассказывала свои впечатления, как она в это не верила, но все получилось даже лучше, чем хотелось, как она просчитывала каждый свой шаг, какие при этом ощущения испытывала. Рокка слушала с упоением детский лепет и восторг, впитывала его в себя, получая необходимую дозу настроения. То ли так сыграла миловидность дракона, то ли она просто таит от веселых детей, но ее душа расцветала. Странно, но так и есть. Она испытывает счастье не меньше, чем Агата. Скорее всего, ей просто нравится наблюдать за детьми, которые после стольких усилий добились своего, у которых эмоции бьют ключом, делятся своей положительной энергией. Именно они дарят новое чувство жизни, заставляя ее верить, что все еще не настолько плохо, чтобы грустить. — Ты гордишься мной? — с блеском в глазах спрашивает Агата, желая услышать про себя абсолютно все. Как таким глазкам отказать? — Это было просто...вау. — у попаданки не находились подходящие слова, чтобы описать весь спектр радости. Ей действительно хотелось столько сказать, но счастливая Агата сбивала все мысли, распаляя тепло между ребер. Красная фурия действительно была солнечной. – У меня просто нет подходящих слов, чтобы описать восторг. Я бы до такого точно не додумалась. А сама-то хоть рада своему первому улову? – переводит стрелки, подмигнув. И Агата ей рассказала то, насколько она рада, поэтому к самцам они пошли полностью довольный, а кто-то – еще и гордым. Фурия так и шла с высоко поднятой головой и хвостом-трубой, вышагивая широким маршем. Пусть ее трофеи и были съедены, но они всегда останутся в душе первой достигнутой целью. Квартет по желанию самой Агат решили начать заниматься огненными залпами. И не стоит быть провидцем, чтобы понять, у кого это получается лучше всех. Красная фурия была объективно лучшей всех в этой важном искусстве. У нее и залпы получались большие, и глотка не так болела после каждого. За ней шла Рокка, у которой когда как получались крупные плазменные выстрелы, затем Тор, у которого четко из трех-двух будет 1 большой, а вот Моб... У Моба было все плохо, как ему же казалось. За весь остаток дня он так ни разу не выстрелил, отчего сильно расстроился. Конечно, быть худшим — самое ужасное, что может быть для ребенка. А для чувствительного — как оказалось позже – Моба это еще в сотню раз хуже. Мальчик реагировал остро на свои неудачи, прямо как Агат на первую ловлю рыбы. Он словно не знал, как нужно создавать огонь. И взбунтовавшись, Моб ушел от троицы и улегся подальше от них, повернувшись к ним спиной. После его ухода стало неуютно, и Агата умудрилась сказать, что, мол, не нужно так реагировать на первую неудачу, но вызвалась на общение с ушедшим именно Рокка, посчитав это более лучшим решением, чем позволять это сделать Агате или Тору. Все-таки у нее опыта в несколько раз больше, чем у детенышей. Пегая фурия открыто не хотела общаться, постоянно отворачивалась от говорящей, прижимала уши, чтобы лишний раз не слышать. В другом бы случае Рокка ушла, ведь знает, что в таком состоянии мало кто готов трезво оценивать ситуацию, однако сегодня она этого не сделала. Что-то ее остановило. Возможно, восьмое чувство. — Ты должен понимать, что ты только родился, — начала издалека, чувствуя на себе 2 пары глаз от Агаты и Тора, который были поодаль и смотрели с настороженностью. Они тоже чувствовали горе Моба, который среагировал слишком эмоционально. — И в этом нет ничего страшного. – говорит она, встречая вновь плотно прижатые к голове отростки. – У всех когда-то что-то не получалось. Мы не можем родиться сразу всезнающими. — Даже вы? — спрашивает резко, обернувшись к альфе. Она встретилась с грозными зелеными глазами, которые блестели от выступивших слез. Девушка сглатывает напряжение от его гнусавого голоса. — Да, — максимально уверенно кивает. — И в первую очередь у меня. — Не верю. — окончательное заявление. Моб отворачивается, жмурится, и Рокка понимает, что задела самца еще сильнее. Хотелось закусить губу, но строение челюсти не позволяло. — У вас все получается, потому что вы уже взрослые. — Взрослые? С чего ты взял? — изгибает брови дракон, ожидая хоть какого-то ответа, но получает лишь молчание. Рокка бесшумно выдыхает, понимая, что работенка предстоит тяжелая, возможно, даже тяжелее, чем с Агат. — Хочешь, расскажу один секрет, который будешь знать только ты? — она знала, что тут спасет лишь диалог по душам, до невозможности личный. Зеленоглазый оборачивается с непониманием, ушные отростки приподнимаются в интересе. Есть контакт, значит, можно действовать дальше. Попаданка поворачивается к младшим и дергает головой, заставляя тех пойти спать. Парочка кивает, но отходит лишь дальше, прижавшись друг к другу, когда Рокка отвернулась. Сама же альфа прилегла рядом с Мобом, видя его взгляд на себе. — Знаешь...я не могу летать, — мягко начала Рокка, решив взять тему, в котором сам Моб будет почти асом. А у нее уже есть некоторый опыт в плане обучения, поэтому она смогла заметить некоторый талант у мальчика. — Да-да, ты все правильно услышал. — кивает пару раз, чтобы еще больше подтвердить собственные слова, когда встречается с гигантскими глазами, полными шока. — Не можешь? Почему? Это же так просто! — хлопает он глазами, действительно недоумевая от этого факта. Самцу казалось, что ничего проще и быть не может! Это поведение умиляет Рокку. Детская посредственность — как отдельный вид искусства. — Для кого-то да, но, кажется, не для меня, — немного мнется девушка, склонив вниз отростки. Ей неловко это говорить, но удивленный зеленый взгляд заставляет продолжить. — Понимаешь...я боюсь. — говорит только после глубокого вдоха, который заставил смелось собраться в кулак. — Боишься? Чего? — торопит рассказ Моб, желая узнать то, что же может боятся самая сильная фурия по словам Тора. Самец часто рассказывал ему о великолепной Рокке, о ее смелости и силе, которой просто нет равных. Как такая особь вообще может чего-то боятся?! — Боюсь упасть, — совершенно просто ответила она, пожав плечами. — Я боюсь упасть и разбиться или сломать себе что-нибудь. Именно поэтому я боюсь прыгать с деревьев и отдаться ветру. Всему виной неуверенность, понимаешь? — заглядывает в глубину глаз, ищет ответ на собственный вопрос и видит шок на морде новорожденного. — Почему этого нужно боятся? — с непониманием и задумчивостью хмуриться пятнистый. Он действительно не понимает, почему нужно боятся простых неудач. И вдруг понимает, что...просто ненавидит неудачи, а не боится их. — Потому что я в ответе за вас всех, – на ответ альфы он поднимает внимательный взгляд. — На мне огромная ответственность за всю стаю, я обязана обучить каждого из вас, чтобы вы смогли выжить, если со мной что-то случится. — ее серьезность голоса передается импульсами под кожу белой фурии, отдаваясь в сердце. — С тобой ничего не случится, — не менее уверено произносит Моб. — С тобой просто не может что-то случится. Ты самая сильная и самая старшая из нас. «Все возможно.» — думает Рокка, но не говорит. Ей не хочется даже задумывается о плохом из-за опасности. Эта фраза должна быть только в хорошем русле, не иначе! Слова Моба ласкают слух, вновь разливается приятное тепло нужности. — Значит, я просто еще молода для этого, — с легкостью пожимает плечами, соглашаясь с изречением младшего. — Поэтому...может, и ты чего-то боишься? — рассматривает свои чешуйки на лапах, видя в них отблеск остаточного света. — Чего-то, что также мешает овладеть своей стихией? — заглядывает в душу, стараясь быть мягкой. Рокка заметила, как Моб весь сжимается, когда пытается сделать залп. Она буквально видит каждую напряженную мышцу на шее. Девушка провела аналогию с собственным страхом смерти, который контролирует каждое ее действие и поступок. — Что такое «страх»? — призадумавшись, интересуется Моб. — Это когда сердце то замирает, то мчится впереди твоих вязких мыслей, — поэтично объясняет Рокка, вспоминая свое чувство страха. — Это когда тело сковывают чем-то тяжелым, но оно становится от этого еще более чувствительным, — она словно вновь переживает это ощущение, заглядывая вглубь себя. — Когда ты не можешь ни дышать, ни думать. Хочется сбежать от того, чего боишься. Моб задумался, анализировал все, что испытывал за сегодня. И действительно, он боится выпускать огонь, боится обжечься, боится боли. Он нервничает, когда кто-то другой выпускает разгоряченное нечто из своего желудка, боится, что не успеет это выплюнуть, получив ожог. Мальчик кивает, на что Рокка предлагает ему вместе бороться со страхами, ведь обоим придется их преодолеть для лучшей жизни. Ее уверенность будто передалась и Мобу, который также не хочет испытывать этого жуткого чувства, что мешает прекрасной и долгой жизни. — Ты их слышишь? — спрашивает Агат, смотря в сторону говорящей парочки. Она тыкнула старшего в бок, чтобы тот обратил на нее внимание. — Нет, — честно отвечает Тор, стараясь прислушаться к шорохам сильнее, но ничего не выходит. — А ты? — поворачивается к сестре. — Пф, аналогично, — фырчит самка. — Если бы слышала, то не спрашивала. — цокает языком, на что Тор кивает. Фурия недовольно стучит хвостом, испытывая легкое раздражение. О чем можно таком разговаривать, чтобы не посвятить их всех?! — Ты в порядке? — интересуется синеглазый. — В порядке. —недовольно отвечает девочка, дымчатый лишь говорит, что это хорошо, но сам поглядывает на красный хвост, который продолжает стучать по земле. Ему даже показалось, что удары только усилились. — А почему ты... — Цыц, идут! — зашипела Агата, замечая на горизонте приближающихся и прерывая вопрос Тора. Синеглазый поднимает взгляд на пару и встает. – Как пообщались? — Прелестно, конфликт исчерпан, — отвечает Рокка. — А теперь спать, а то ночь уже. Квартет только успел зайти в гнездо, как их встретил неожиданный вопрос: — Ну наконец-то! А-то я вас уже заждался. Вы моя семья? От услышанного глаза всех стали шарообразными, а элероны встали торчком. Кто-то даже вздрогнул с ужасом, но абсолютно все уставились на неожиданного новорожденного — черную фурию с белым животом, которая выжидающе на них смотрела, лежа возле пустой скорлупы. Повисло звенящее молчание, в котором новорождённой разглядывал квартет и это было абсолютно взаимно. После новичок встал на лапы и подошел к самой большой рептилии, Рокке. Детеныши же успели разглядеть узор на его боках, и только попаданка смогла заметить в окрасе сходство с касаткой. — Здравствуйте, дайте мне имя. — заявил добродушно новорожденный, оглядев каждого своими темно-красными глазами. Его взгляд был необычным, он действительно напоминал цвет крови. Моб, который был очень рад, что появился новенький, но когда тот подошел ближе, то резко настроение упало к нулю. Новорожденный был больше него! Вот что за несправедливость? Рокка разглядывала его или ее длинные элероны на хвосте и такие же закрылки. Шипы были мелкие, но заостренные. «Летун». — первая мысль, появившаяся после изучения пятой фурии. Девушка была удивлена его появлению, поскольку думала, что в день будет появляться лишь один детеныш, и она даже не думала о том, что к ночи ее будет встречать новый член стаи. Конечно, так она не хотела называть новорожденного, но нужно было придумать простое, но сильное имя, поскольку голос у дракона чуть грубее...или из-за сонливости у нее со слухом проблемы? Но ее почти наметанный глаз заметил, что чем больше элероны, тем лучше особь будет летать...либо ей просто так кажется. «Рут или Руфус?» — размышляет самка, проговаривая про себя каждое имя. Может, нужно было дать имя Рут, но ей кажется, что это нечестно по отношению к мальчикам стаи, у которых имена четко из 3 букв. —– Если что я мальчик. — заявляет новорожденный, думая, что все так его разглядывают и не спешат с именем только из-за того, что не могут понять его пол. — Я так и поняла, — кивнула альфа, уже решив назвать юнца. — Будешь Руфусом, нравится? — почему-то именно это имя крутилось в голове при первом взгляде на черно-белого, хотя Дана даже не знала его пола. — Определенно. — задорно кивнул самец. — Очень приятно познакомится, Руфус, — ласково произнес Тор. Кстати, Руф был примерно ростом с самого старшего самца. — Мое имя Тор, это Агат, Моб и Рокка. Мы рады, что ты теперь в нашей семье! — представил стаю синеглазый, на что остальные добродушно поддержали его. — Взаимно, — кивнул новорожденный, снова оглядев квартет. — Ну-с, когда пойдем учится летать и пускать огонь? — Точно не сегодня. — почти сразу отрезала Рокка, чувствуя накатывающую усталость. Сегодня у нее просто нет сил еще кого-то обучать. Ей хочется побыстрее прожить этот насыщенный день, если честно. Старшая самка прошла вглубь, вытащив всю скорлупу из норы, чтобы освободить еще немного места, поскольку еще пара больших ящеров — и места не станет, а так не должно быть, поскольку впереди еще двадцатка детенышей, а им где-то придется находить лежаки для сна. — Но почему? — почти плаксиво удивился Руфус, повернувшись к Рокке, которая уже улеглась на боковую. За ее примером последовали остальные, поглядывая на новорожденного, который пытался достучаться до самой крупной особи, но та была непреклонна. — Я ведь только родился! Мне интересен этот мир! — На дворе ночь, — не открывая глаз, проговаривает желтоглазая. — Мы все очень устали, давай завтра. Девушка прям чувствовала негодование и шок Руфа, когда пыталась уснуть. Его аура буквально стала осязаемой в логове. Мелкая троица глядела на весь этот спектакль и не могла вставить слова. Моб не хотел изучать этот жуткий мир, преспокойно оставаясь в своем яйце, но вечно там отсидеться у него точно не получилось бы, чтобы он не делал. Тору же Руфуса было немного жаль, он понимал его, но также знал, как устала Рокка, которая постоянно за всех отвечает, боясь оставить детенышей одних. Он хотел, чтобы сестра смогла хоть немного расслабится, а вот Агата все равно вставила свои слова в диалог между альфой и новорожденным, поскольку прекрасно знала это неконтролируемое желание узнать все и вся. — Мам, мы же прекрасно видим ночью! — красная встала на сторону Руфуса, в чем была ее ошибка. На нее взглянули с нескрываемыми вызовом и недовольством. Взгляд Рокки буквально стрелял молниями, из-за чего ее язык самостоятельно онемел, а в душе образовался склизкий ком. — Прости. — убрав взгляд от негодующей матери, произнесла тихо виновница, прекрасно уловив все мысли Рокки. — Ты можешь разбудить нас пораньше. — решила пойти на компромисс старшая, посмотрев на «касатку». Ей жуть как не хотелось просыпаться в самую рань, но лучше так, чем идти сейчас и обучать мелкого, а после снова тащится на озеро. Одна только мысль об этом вызывала муть и головную боль. Руфуса это не особо устроило, но возмущаться дальше он не стал, поскольку видел реакцию Агат на взгляд Рокки, значит, эта самка способна испугать до нужной консистенции. Злить эту самку точно не надо. С чувством ущемления собственных прав Руфус улегся поближе к Агат, как к единственной, кто заступился за него, превозмогая страх. Первые впечатления еще до конца не сформировались, поэтому он пока не будет спешить делать какие-либо выводы.***
Рокка чувствует, как что-то ее толкает в бок, стараясь разбудить. Сознание еще плывет, и сонная, теплая нега не бежит отпускать свою наложницу, расцветая гибкими лозами на рассудке. Постепенно дрема уходит, а глаза пытаются сфокусироваться на темном пятне перед собой. Сонная голова попаданки не сразу узнает в неизвестном детеныша стаи, поэтому пугливо дёргается назад, округлив глаза. Когда сон с диким ужасом растворяются в ночной тишине, Рокка смогла разглядеть черты морды Руфуса с его небольшими отростками. — Ты чего пугаешь?! — шепотом шипит желтоглазая, чувствуя нарастающее негодование. — Не кричи, а то перебудишь всех. — таким же шепотом попросил красноглазый, подойдя ближе. Рокка оглядела нору, где увидела мирно спящую троицу. — Чего не спишь? — широко зевнула она, отчего злость пропала, оставив в душе лишь вопрос. Руф долго буравил ее взглядом, а после до ушей дошел звук голодного желудка. — Есть хочу. — как бы подвел итог новорожденный. «Твою мать!» — с досадой протянула проснувшаяся, понимая, что на дворе глубокая ночь, а ей придется полусонной тащиться и рыбачить! — А это не может подождать до утра? — с надеждой в голосе спросила желтоглазая, сдерживая за зубами скулеж. Руфус непреклонно покачал головой. — Вот черт. — цокает языком старшая, понимая, что отвертеться совсем не получится. Она предупредила Руфуса, чтобы он сказал мелким, если те проснуться, что она скоро вернется с рыбалки. Новорожденный кивнул, наблюдая за смешными попытками альфы пробраться к выходу из логова, при этом не перебудив остальных. Она старалась наступать на свободные места, высоко подняв крылья и хвост, чтобы никого не задеть. Со стороны это было действительно смешно, Руфус даже издал хриплый хмык, на что получил грозный взгляд старшей, но самец лишь показал раздвоенный кончик языка. Попаданка закатывает глаза, узнавая в этом жесте Агат. С победой выйдя из этого минного поля, она с печалью направилась к озеру, стараясь не уснуть по дороге. Дана прислушивалась к молчаливой ночи, понимая, что...никогда так поздно не ходила на водоем. «Лишь бы рыба не спала!» — это было действительно единственное, о чем она просила богов. Крот не хотела сидеть у берега несколько часов, смотря в черную воду в поисках рыбы, которая мирно посапывала на дне. Но ее встретила родная гладь и полное отсутствие провизии, что очень расстроило охотницу, которая знала, что не сможет вернуться без пропитания для очень требовательного новорожденного. Она несколько минут – которые казались часами – тупо глядела в воду в поисках рыбешек, но когда ей это надоело, она ударила по озеру хвостом, надеясь на то, что таким образом хоть какая-то малая часть живность проснется. «Интересно...а здесь рыба может кончиться?» — задумчиво спрашивает у себя, разглядывая не менее сонную и перепуганную рыбу, которая всплывала из своего укрытия прямо в лапы попаданки. — «Может...попробовать залпом?» — вдруг в голову приходит такая странная идея. Дана решила поэкспериментировать, сделать также, как Агата. Девушка уже встала в удобную позу, приготовилась стрелять, но в последнюю секунду в ее черепушке происходит прострел истины – на кой черт она будет это делать, если находиться не на мелководье?! Она же просто распугает всех! Рокка успевает закрыть рот и остановить залп, однако глотку начинает жечь, а на языке появляется гадкий привкус гари. Попаданка отчаянно начала откашливаться от этого смрада, но ничего не спасало, поэтому она взяла в рот побольше жидкости и преступила полоскать по-человечески глотку. «Лишь бы не заболеть.» — подумала желтоглазая, сглатывая ледяную воду, которая спасла от боли, но создала фантомный ожог из-за разницы температур. — Какая гадость, господи! — воскликнула девушка, чувствуя яркую бодрость и ужасный привкус на языке, который только слегка уменьшился. Но долго негодовать у нее не получилось, поскольку желание поскорее убраться отсюда и вернуться в теплую норку было сильнее, чем что-либо еще. Самка приняла выжидающую позицию, попутно обругивая себя из-за поспешного решения, из-за которого теперь страдает. Когда получается словить рыбу, попаданка чуть ли не вскрикивает от опалившего холода, из-за которого продрогло крупной дрожью все тело. Она чуть не выпустила рыбу обратно в воду, но успела в последний момент совладать с собой. — Какая холодрыга! — чуть ли не крикнула желтоглазая, кинув тушку на землю. Она старалась растереть поледеневшую шкуру, но должного эффекта было недостаточно, поэтому фурия плюнуло на это и продолжила рыбачить. Поскольку Руфус был примерно такого же размера, как Тор, она предположила, что им нужно одинаковое количество еды. Логично же!***
Вернувшись домой, Рокка увидела встречающего ее у норы Руфа, который покорно сидел и глядел на нее. Девушка привычно выплюнула пережеванную рыбу, пожелав новорожденному приятного аппетита. Но черно-белый поглядел на эту кучу в нескрываемым отвращением, скукожив морду. — Мы не едим мяса? — поинтересовался он, посмотрев на кормилицу. — Ну, во-первых, я предупреждала, что иду рыбачить, — пожимает плечами альфа, не желая ссор. — Во-вторых, ты предлагаешь мне, на ночь глядя, еще и охотой заниматься? Где я тебе зверей найду? Плюс, их здесь все равно нет. — да и не хотелось бы ей лицом к лицу встречаться с другой живностью. Попаданка явно не готова к таким подвигам. — А жаль, — опустил голову обратно на кровавое нечто, явно не желая особо это есть. — А почему не просто туши рыб? — Мелкий ты еще, — объясняет черношкурая, чувствуя накатывающую усталость. — Как подрастешь, так сразу будешь рыбехи глотать, а так жуй. Другого все равно нет. — попаданка решила, если это не сработает, то расскажет Руфу о том, что в его желудке пища выглядит абсолютно также, и никакой разницы нет совершенно. Руфус, превозмогая нежелание, начал глотать смесь, стараясь лишний раз не пережевывать, чтобы не вызвать рвотный рефлекс, но на его же удивление еда оказалась очень вкусной. Ну, либо так голод на него подействовал. Рокка слегка хмыкнула при виде удивленного взгляда Руфуса, который стал еще быстрее уплетать ее стряпню. Помниться, она сама когда-то также среагировала. — Ну как? Наелся? — спрашивает попаданка, наблюдая за тем, как новорожденный облизывается. И, получив кивок, она подзывает того лечь спать, уходя в логово. Парочка кое-как укладывается, стараясь никого не разбудить. — Спасибо. — Рокка слышит слова благодарности уже когда погружается в долгожданный сон. — Ну и доставил ты мне...работки, конечно, — мотает сонной головой желтоглазая, тут же исправив себя. Она решила не говорить «проблем», чтобы не обижать тонкую душевную организацию детеныша. Дети не должны чувствовать себя ненужными. Руфус тихо смеется и извиняется. — Спи давай, мелочь. — Хорошо, спокойной ночи. — укладывается на боковую с улыбкой. — Взаимно. — совсем шепотом отвечает самка, понимая, что погружается в облако вязкого дыма сновидений. Сегодня она очень хорошо поработала. На славу, даже. Попаданка даже немного нового узнала, например то, что детеныши могут рождаться и не по одному в день. «Интересно...а завтра тоже кто-нибудь вылупится?» — последняя мысль перед самым сном. Какие-то выводы попаданка сделать не успела, но и ладно, ведь завтра будет новый день с новым пополнением и...головной болью.