Эффект стрекозы

      Говорят, что если у вас есть разные компании друзей, ни в коем случае не стоит их знакомить между собой. Либо сам окажешься за бортом двух кораблей, либо поссоришься с обеими группами, столкнувшимися друг с другом. Чонгук это правило, очевидно, не знал.       Слыша о товарищах Чона только номинально, представляя их себе как нечто неясное, бесформенное, Чимин не горел особым желанием налаживать с ними контакт и встречаться лично. Да, они существовали, да, брюнет уделял им немало свободного времени, но такое положение вещей, слегка коробящее, в общем-то устраивало.       Однако, когда Гук позвал парня стать четвёртым участником в жутко популярном, по слухам, не слабо пугающем квесте, тот согласился. Потому что вариант "Отказать" в пшеничной голове, когда просил Чонгук, не зажигался - лампочки неизменно перегорали.       Здание, в котором находилась площадка для разного рода зрелищных развлечений и захватывающего времяпрепровождения, ничем не выделялось: несколько этажей, облачённых в серый бетон с заурядными окнами. А вот начинка у сооружения была довольно интересной.       Под одной крышей собрались истории по типу фильмов "Пираты Карибского моря", "Код да Винчи", "Пила". Однако, обожающий ужастики, но не очень любящий запариваться, разгадывая замудрённые задания, Чон выбрал сюжет с живыми актёрами, грозно называющийся "Здесь кто-то есть". А хёны своему макнэ отказать не смогли.       Прибывший по назначенному адресу Пак встретился с парнями уже у стойки регистрации. Чуть волнующегося блондина поприветствовал высокий молодой человек с пепельными волосами, представившийся Ким Намджуном и сразу схватил за руку в здоровающемся жесте слишком открытый и резвый Чон Хосок. С последним у Чонгука, по первому чиминову впечатлению, одинаковая была не только фамилия. Оба пылали энтузиазмом и нездорово сверкали глазами, пусть старший делал это слегка боязливо.       - Давно хотел увидеть таинственного друга Гугу, о котором он нам все уши прожужжал, - разулыбался Джун, хлопая по плечу удивившегося нового знакомого.       - Хёёён, ну не начинай, а! - смущённо протянул брюнет.       - Гукки рассказывал обо мне? Надеюсь, не что-то плохое, - с надеждой в карих полумесяцах просиял Чимин.       - Исключительно хорошее, даже подбешивать этим начал, - сдал товарища Хоби.       - Да прекратите оба, пожалуйста! - ребёнок и два родителя, заставляющие чадо краснеть, не иначе.       Пак засветился ещё сильнее. Раньше не обозначенные, чоновы "друзья" казались чужеродной силой, временами отбирающей у рук с короткими пальчиками черноволосую драгоценность, но теперь представлялись кардинально иначе. Старшие, в меру добрые, с родственной привязанностью к мелкому - хорошо, что у Чонгука они были.       Небольшая, не по крови, но семья. Чимину стало немного грустно, но вместе с этим чувством внутри разлилась благодарность. И несколько капель стыда за то, что вздумал ревновать брюнета к его хёнам.       Пройдя инструктаж и приготовившись внимать и пугаться, компания прошествовала по указанному коридору. Работник квеструма открыл помещение, пожелав весело провести следующие два с половиной часа. Когда друзья оказались в абсолютно белой комнате с кроватью, большим шкафом и запертым входом в другую локацию, дверь за их спинами проскрежетала замком. Свет мгновенно отключился, заработали точечные объективы и колонки, искусно спрятанные в стенах. Приключение началось.       Главной особенностью данного квеста была интерактивность: практически все детали окружающего игроков интерьера выполнялись с помощью проекций. Яркие картинки накладывались на безликие объекты, придавая им нужную форму и цвет. Так в ограниченной коробке со стенами и минимумом мебели можно было изобразить всё, что угодно.       Атмосферность происходящего усиливало объёмное распространение различных звуков из динамиков, а также низкий, мужской голос, являющийся рассказчиком и проводником в истории.       Так и замершие у входа ребята увидели перед собой умело спроецированную детскую комнату, чьи элементы были еле различимы в темноте. Подсвеченное, ненастоящее окно на стене подсказывало, что везде, по ощущению, властвовала полночь.       Вокруг стелилась оглушающая тишина, пока её не прорезали слова с таинственной хрипотцой:       - Все мы с Вами были детьми. Детьми, которые творили смелые безумства днём, и с головой укрывались одеялом ночью. Тёмная комната, озаряемая лишь слабым отблеском уличного фонаря, выглядела чужой, пугающей, дикой. Чернота за приоткрытой дверкой шкафа, крюкастая вязь ветвей за окном, шорохи под кроватью. Нам мерещилось, что в потайных уголках, куда нет доступа свету, что-то копошится, живёт, выжидает. А вдруг, на самом деле, нам это вовсе не казалось?       Впечатлительный Чимин, ну так, на всякий случай, интуитивно пододвинулся к Чонгуку. Стало несколько спокойнее. Между тем, к чужому, звучному повествованию добавились посторонние, фоновые шорохи и скрипы, отлично погружающие в антураж создаваемого сюжета:       - Почему, оставшись одни в пустой квартире, мы говорим вслух? Чтобы лучше актуализировать мысли, подключить больше анализаторов к запоминанию информации? Или нам просто неуютно в тишине? Ведь мы никогда не остаёмся в одиночестве.       Куда пропадают сумеречные монстры, когда наступает утро? Прячутся в щели, уползают в угольные закутки? Или же просто ныряют в нашу собственную тень. Неотделимый спутник, пришитый к поверхности подошв. Дружелюбен ли он?       Тимми не знает. Но ему безумно страшно. Вокруг него ночь - время, сливающее все отдельные тени в одну непроглядную темноту. А за дверью, на грани слышимости, шаги.       На противоположной стене, у кровати появилось изображение маленького мальчика, испуганно и чутко вглядывающегося в пространство прямо за спинами парней. Взрослым, самодостаточным студентам стало как-то не по себе.       В следующую секунду друзья и правда услышали неприятный, скребущийся звук, поступающий из-за деревянной поверхности сзади. Он повторялся через равные промежутки времени, нарастая в своей громкости. Уверенность в том, что замок заперт, почему-то, вмиг улетучилась.       Круглая ручка, тоже с трудом видимая в потёмках, начала дёргаться, терзаемая кем-то извне. Компания синхронно шарахнулась в сторону, тормозя в середине комнаты. Мальчик, обозначившийся у двери, с ужасом смотрел на неё, а потом заметался взором по помещению от кровати к шкафу, крутя головой.       Колонки вновь оживил голос:       - Что предпочтительнее: тонкий, заходящийся трещинами лёд или шаткая, сломанная несколькими ступенями лестница? Выбор за вами. Правда, оба варианта жутко сомнительные.       Не сговариваясь и неожиданно поймав общую на всех четверых мысль, игроки бросились по разным направлениям: Гук схватил Чимина за руку и потащил под кровать, а Нам и Хоби кинулись к шкафу, забираясь вовнутрь.       Под панцирной сеткой места для двух парней хватало с большой натяжкой. От их носов до переплетения железных креплений насчитывалось примерно сантиметров двадцать. Единственным плюсом было наличие скудного и тусклого освещения.       Пак повернул голову к брюнету, сделавшему то же самое, и даже не подумал прятать животный страх на дне чайных чашек:       - Вот зачем я вообще согласился на этот кошмар? Нельзя было выбрать Джека Воробья, а не кромешный ад? - шёпот потрескивал и срывался.       Кажется, даже Чон был частично напуган, хотя и старался храбриться ради друга:       - Тише, это всего лишь квест, всё не по-настоящему, забыл что ли?       - Помню, но это не мешает бояться до усрачки. У меня пульс наверно двести ударов в минуту.       Чонгукова рука тут же скользнула к напряжённому, подрагивающему кулаку и окольцевала запястье:       - Точно, твоё сердце колотится как у колибри, - отчего-то улыбнулся хренов смельчак, отпуская переплетение вен под кожей и скользя вниз, к чужой ладони, вынуждая её разжать.       Уступив, Чимин почувствовал, как длинные пальцы переплетаются с его, складываясь словно идеальный конструктор. Простое прикосновение, несмотря на всю нервозность ситуации, ощущалось невероятно интимным и важным.       - Так лучше?       - Ага.       - Тогда давай искать подсказки, не зря же нас сюда направили, - подмигнул кивнувшему парню Гук, поворачиваясь и разглядывая импровизированный потолок.       Оторваться от уверенного и сосредоточенного лица у блондина получилось не сразу. Его рука так и осталась в успокаивающем захвате. И очень захотела провести в нём всю оставшуюся жизнь.       - А что конкретно нам надо найти? - тихо спросил Пак.       - Думаю, числа. Я заметил, что дверь. которую нам надо отпереть, имеет устройство с вводом кода.       Принявшись внимательно сканировать небольшую площадь подматрасного содержимого, друзья тихонько переговаривались, практически отключившись от окружающего мира. Очередное их шушуканье прервали сдавленные фразы с детской, тонкой интонацией, раздавшиеся прямо над головами, словно ребёнок сидел под одеялом в своей постели:       - Мистер Сказочник, они прямо под моей кроватью.       Голос, обрётший имя, поспешил успокоить мальчика:       - Ну ты чего, Тимми, там никого нет, тебе просто кажется.       - Но я их слышу!       Собиравшийся что-то прошептать Чимин экстренно заткнулся. А вот Гук, всё-таки, высказал предположение:       - Он это про нас что-ли?...       - Вот, опять! Мистер Сказочник, ты должен был это заметить! - перебил Чона пацан, пребывая, судя по всему, в животном ужасе.       - Мы сейчас монстры для этого малыша! - чуть не заорал Пак, убедившись в их общей догадке.       Чонгук, ощущая, как ошалело блондин вцепился в его ладонь своими пальцами, обуреваемый смесью страха и шока, уже и сам разозлился на долбанный квест, заставляющий чиминово сердечко биться о рёбра почти осязаемо:       - Да нет никаких монстров! Снаружи пусто, здесь только мы. Всё хорошо, ну, - чёрносмородиновые глаза нырнули в нервозный, взбитый мёд, чтобы успокоить.       И тут матрас над парнями продавился. Пружины скрипнули, расходясь под весом чужого тела. Если до этого Чимин дышал судорожно и часто, то теперь совсем, будто бы, перестал.       - Это просто актёр, который создаёт впечатление полного погружения, - начал было Чон, но его заткнул задушенный писк.       - Это просто пиздец, Гукки, - просипел на высоких нотках Пак.       Повисла напряжённая, подрагивающая пауза. Карамельные озёра просто зажмурились, а пытливые агаты с удвоенным рвением начали искать чёртову подсказку.       Вдруг в самом неказистом уголке, около стыка каркаса с металлической сеткой брюнет углядел маленький, сложенный листок. Он быстро потянулся к нему и вытащил долгожданную деталь пропуска к следующему этапу.       - Чиминни, открой глаза, я нашёл записку.       Пак с нереальной надеждой взмахнул ресницами и уставился на клочок бумаги в длинных пальцах. В следующую секунду покрывало со стороны Чонгука вздёрнулось и явило двум бедным, чуть не откинувшимся партизанам намджуново лицо:       - Парни, вылезайте, мы добыли подсказку.       Когда парочка выбралась из подкроватного укрытия и, наконец, вновь воссоединилась со второй частью команды, ребята узрели фигуру, накрытую одеялом, которая сидела у изголовья абсолютно недвижимо.       - Это кто? - прохрипел напрочь перепуганный Хоби.       - А я ебу? - на эмоциях выдал Ким.       Под потолком снова загромыхал голос:       - Дыхание за спиной, мурашки по задней стороне шеи от чьего-то незримого присутствия, чувство, будто некто наблюдает за нами - какова природа всего этого? Что является источником снов, в которых мы охвачены удушьем, параличом, неспособностью очнуться? Кто оставляет нам царапины и синяки, о причинах появления коих мы не имеем ни малейшего понятия?       - Есть ли у невидимых обидчиков и нарушителей спокойствия форма? И нужно ли нам знать ответы на эти вопросы?       Силуэт на кровати шевельнулся: по изгибам ткани можно было определить, что он повернул голову по направлению к друзьям.       - Нам нужно немедленно решить этот сраный ребус! - Ким лишился последних крупиц самообладания.       Спешащие, чуть потряхиваемые руки зашуршали бумагой. У Джуна на листке оказались строки стихотворения, каждое слово в котором было пронумеровано. А Чон обнаружил какие-то картинки: наверху страницы их общий набор, а ниже строку из четырёх. Пока он пытался разобраться в этих условных обозначениях, хён начал читать вслух:       А вдруг       Сквозь наши грёзы и сны       В тиши, темноте, пыли       Под слабым, мутным светом луны       Давно к нам гости пришли.       Прокрались, спрятались, тихо ждут,       Страхами мысли сплели.       Мы их не видим, глаза нам лгут,       Но, всё же, вот они, тут.       Шипят во всю свою злую стать,       И дыбом вздымают шерсть.       Так что, дружок, придётся признать       Страшное: здесь       Кто-то       Есть.       Чимин, всё ещё внутренне холодея и изредка боковым зрением проверяя существо на кровати, отозвался:       - Даже стихи у них жуткие...       - Думаю, надо соотнести рисунки со словами, и тогда нижние символы станут кодом. Правда, тут есть двузначные числа, а для шифра только четыре окошка. Значит, будем упрощать, - извилины главного мозга команды заработали максимально продуктивно.       К разгадыванию подключился и Гук, пока Хосок с Чимином настороженно мониторили их безмолвного, одеяльного компаньона:       - Изображений меньше, чем слов, значит только некоторым пиктограммам нужно найти буквенное определение. Ответ состоит из звезды, часов, треугольника и театральной маски. С чем их соединить?       - Может, звезда - это ночь?       - Ага, хён. Тогда часы - это время, треугольник - треугольник, а маска - клоун. Вот только у нас ни одного такого слова в тексте нет. Что, если попробовать назвать самые очевидные картинки, чтобы стал ясен принцип?       - Ну раз ты такой умный, дерзай, - Намджун, наверно, немного обиделся.       Решив помочь туго задумавшемуся другу, к Чону младшему подошёл Чон старший:       - Самое простое - это мозг. Разве он не олицетворяет "мысли"?       - Точно, а рукопожатие - скорее всего подразумевает "дружок", - оживился Чонгук.       Не находя одиночный караул особо привлекательным занятием, Чимин тоже присоединился к интеллектуальному штурму:       - Тогда клыки наверно означают "злую", приоткрытая дверь, как по мне, ассоциируется с гостями.       Обработав полученные предположения, брюнет чуть не заверещал от внезапной идеи:       - Смотрите: вполне вероятно, что луна нарисована как круг, темнота - закрытый глаз, поэтому само слово "глаза" - это треугольник, как у масонов. Звезду, например, возьмём за сны или грёзы, часы - за ожидание, то есть глагол ждать. Осталась маска.       - Вполне возможно, что маска символизирует игру или ложь. Там ведь было что-то про "врут" - внёс последний вариант Джей-Хоуп.       - Получается, наш код: семь, двадцать пять, тридцать три, тридцать пять. И если числа упростить, то семь, семь, шесть, восемь, либо то же самое, но начинается с пятёрки.. Попробую оба, - Гук победоносно направился к заблокированной двери.       Полностью погрузившись в решение шифра, друзья перестали воспринимать окружающее пространство, позабыв, что в комнате находятся не одни. А фигура будто этого и добивалась: пока на неё не обращали внимания, поднялась и медленно двинулась к игрокам.       Первым засёк шевеление Хоби, вскрикнув от неожиданности. Остальные, повернувшись на громкий звук, лицезрели, как силуэт плавно приближается к ним.       - Чонгууук, как там у нас дела с открыванием замка?! - преувеличенно беззаботно пробасил Нам. - И было бы очень хорошо, если бы ты поторопился, потому что эта хуеборина не останавливается!       Вмиг очутившись в своей зоне комфорта - рядом с колдующим над кодовым устройством Чоном, Чимин, даже понимая, что мешает и тормозит работу, приклеился к его левому плечу, схватившись ледяными пальцами за руку.       - Я реально сейчас помру от страха, Гукки, пожалуйста, открой эту чёртову дверь, - надрывный шёпот опалил дыханием шею.       В тот самый момент, как просьба, больше похожая на мольбу, коснулась слуха, механизм блокировки запищал и загорелся зелёным сигналом. Пропустив хёнов вперёд, брюнет затянул в проём и Пака, собственнически заграбастав его талию. Дверь с грохотом захлопнулась перед самым носом так и не рассекреченного нечто.       Беглецы еле-еле переводили дух, не имея пока ни малейшего желания разглядывать новую локацию. Намджун и Хосок с таким рвением вылетели в помещение, что остановились посередине, шокированно хлопая глазами и потирая вспотевшие лбы.       Чонгук же замер около закрывшегося входа, для надёжности прижав дрожащего Чимина к стене и закрыв собственным телом. Мало ли какие тут ебанутые элементы перформанса присутствуют.       - Живой? - чуть улыбнувшись, спросил Гук в пшеничную макушку, потому как лицо трясущийся утёнок спрятал в мягкой ткани худи.       - Ненавижу тебя и твои дебильные пристрастия к острым ощущениям, - бурчание растаяло где-то в районе ключиц.       - Зато смотри как эффективно они работают: ты сам за меня цепляешься словно за спасительную соломинку. Это приятно, знаешь ли, когда в тебе видят защитника, а не мелкого вредителя и "хренова стендапера".       - Так это был продуманный план? - удивлённо и с капелькой лукавости осведомился блондин, постепенно приходя в норму.       - Не то, чтобы продуманный, скорее, простой. Я ведь знаю, что ты ужастики смотреть не можешь. Так что не сложно представить реакцию на то, что они вдруг оживут и воплотятся в реальности.       - Ах ты крольчатина хитрожопая! - хотел было треснуть по черноволосому затылку Пак, но вторая часть тандема окликнула их.       - Ребят, посмотрите на это... - Хоби прозвучал очень поражённо и скомкано.       Вторая комната оказалась гораздо больше предыдущей. Она так же выделялась белым минимализмом палитры, но не имела абсолютно никакой мебели, лишь очередную новую дверь. Однако, предметы в этом пространстве имелись. Статуи.       По всему периметру, в углах, у стен располагались памятники неизвестным людям в различных позах и конфигурациях. Крестьянка, закрывающая ладонями морщинистое лицо, мужчина в классическом костюме, абсолютно без экспрессии в позе, с опущенными, невольными руками, старик-рыбак, потрёпанный временем, с закинутой на плечо сетью и ещё штук пять скульптур.       Освещением помещение снова не изобиловало: по всей территории распространялся рябой, с помехами фон, словно вместо потолка над головами висел огромный экран телевизора, попавшего эфиром на пустой, шипящий канал. Но, на счастье друзей, в этой локации было не так темно.       В динамиках, вторя незанятой волне невидимой плазмы, дребезжал противный белый шум с периодическими, громкими скачками децибел. Силясь привыкнуть к этому ночному кошмару человека с морской болезнью, ибо окружающая какофония вполне могла спровоцировать приступ тошноты у слабого вестибулярного аппарата, Намджун разглядел возле выхода на свободу выключатель.       Чимин же, более ошеломлённый и заинтересованный статуями, заметил у них цифры, разбросанные по одежде, рукам и лицам:       - Снова числа? Да сколько можно-то? - удручённо простонал он.       - Наверно надо рассмотреть их поближе, - предположение Чонгука было логичным, но никто не сдвинулся с места.       - Я уже такого натерпелся, что, пожалуй, и на десять шагов к ним не подойду, - Чон старший озвучил мысль, пришедшую и в блондинистую голову.       Согласившись с ребятами, Нам тоже высказался:       - Аналогично. Похоже, Гугу, ты у нас герой сегодняшнего вечера, так что обладаешь правом более близкого контакта с этими скульптурами.       - Серьёзно? Это же просто алебастр, камень, гипс или ещё какая-то хрень, из которой их слепили, - Гук еле удержался, чтобы не закатить глаза и бесстрашно потопал к ближайшему памятнику.       - Только руками не трогай, - взволнованно пролепетал Пак.       - Ага, не лезь, дебил, оно тебя сожрёт, - опустив все нелицеприятные, матные обращения, нервно хихикнул Джун.       Сократив расстояние до плачущей, судя по всему, женщины, брюнет только остановился, чтобы окинуть её взглядом более внимательно, как вдруг свет в комнате отрубился вовсе. Белый шум сменился низким рокотом, поверх которого наслаивался мерзкий, тревожный, ультразвуковой писк, нарастающий интенсивностью.       - Блять! - редко сквернословивший Хосок выразился очень ёмко и пугливо.       - На дальней стене выключатель, я попробую добраться до него - почему-то шёпотом проговорил Ким.       Благо, идти вслепую ему предстояло по прямой, поэтому спустя томительные три минуты, кнопка щёлкнула, вернув раздражающий, зернистый свет и звук. .       - Подождите, - резко выпалил Чимин, - у этих статуй же не было теней!       Хёны и Чонгук бросили взоры на фигуры людей и действительно обнаружили тёмные силуэты, отбрасываемые ими на пол и стены. Ещё сильнее игроков ужаснуло то, что у них самих аналогичного физического явления не наблюдалось.       - Почему у них тени есть, а у нас нет? - чуть нервознее вякнул блондин.       Ответить ему поспешил старый знакомый: из колонок вновь начал вещать мистер Сказочник:       - Если бы случилось так, что монстрам надоело постоянно аккомпанировать нам и быть вечными, подподошвенными спутниками, куда бы они делись? К счастью, человеческие существа носят в себе душу - чистый, мощнейший сгусток энергии, вполне законно правящий в телесной оболочке, поэтому нами бы чудовища не овладели. Но как насчёт чего-то неживого, безумно похожего на нас? Хочешь влиться в общество - мимикрируй, так?       С трудом обработав полученную, неутешительную информацию, Пак тихонечко подобрался к Гуку и утянул его за руку обратно к родной кучке растерявшихся друзей. Статуи теперь внушали больший трепет.       Автоматика снова беспощадно забрала свет. Главный по выключателю, замешкавшись, вернул пропажу через несколько секунд, но этого хватило, чтобы Чимин шокированно отступил за широкую, чонгукову спину. Тени вновь пропали, и не возникало сомнений, куда они соизволили отправиться.       Команда ощущала полную дизориентацию, не представляя, что делать, и как быть. Удача и не думала сопутствовать нерадивым студентам: комната опять погрузилась в полную черноту и омерзительный звук. Намджун, уже по привычке, клацнул выключателем, но это не помогло - он отказался работать.       - Кажется, нам пизда, - раздалось в непроницаемом мраке.       К боку Чона младшего прижалось тёплое, беззащитное тельце. План работал на ура, а его жертва уже и забыла о существовании оного.       Наконец, свет появился самостоятельно, перейдя в окончательно автономный режим. Пришёл черёд Хоби верещать:       - Одна статуя сдвинулась!       - Чего блять?! - пепельные волосы на голове хозяина встали дыбом.       - Та, дальняя, могу поклясться, она стояла по-другому!       - У тебя уже галлюцинации начались, хён, - шикнул на друга Гук, потому что тот пугал его Чимина не на шутку.       - Нет, присмотритесь... - хотел было доказать свою правоту Хоуп, но свет погас.       И началось шоу под кодовым названием "Маленький ребёнок балуется с выключателем". Встроенные проекторы то зажигались, то выключались, создавая специально для зрения игроков диафильм с не быстро сменяющимися кадрами.       Стараясь хоть что-то разобрать в мелькающих режимах невидения и очень паршивого видения, ребята и правда узрели, что с каждой новой вспышкой скульптуры меняют положения и слегка перемещаются.       Данное открытие повергло в панику абсолютно всех: найти числа было практически невозможно, а ёбаные памятники шевелились, двигаясь, видимо, со скоростью света. Точнее, в моменты его отсутствия.       Безумия в сложившийся хаос прибавлял и оглушительный писк, настигающий волнами, вызывающий желание попросту заткнуть уши и сесть на пол, закачавшись будто умалишённый.       В какой-то момент Чонгук перестал ощущать рядом Чимина, и через несколько мгновений услышал его вскрик. В непроглядной темноте он кинулся на голос. Освещение мигнуло и брюнет успел уловить полные ужаса глаза. Пак не просто так покурить отошёл - в его запястье вцепилась та самая женщина, прикрывавшая лицо.       Блеснула новая вспышка, позволившая Чону разглядеть на щеке чумной дамы цифру два и выдернуть из её ослабевшей хватки своё сокровище, почти готовое разрыдаться от беспомощности.       - Парни, если вас поймают, смотрите на статуях номера, мне кажется нас будут касаться только те, чьи числа нам нужны, - заорал Гук в пестрящую мешанину, впечатывая в себя Чимина и по наитию тащась к выходу.       Откуда-то слева заорала сигнализация по имени Хосок, а потом сорванным голосом завопила:       - У меня девять!       - Иди к двери! Намджун, ты там?       - Почти, - ответил хён, и черноволосый герой настроил навигатор по его голосу.       Ещё через несколько шагов гипсовый охотник настиг и Чонгука. Почувствовав холодную ладонь на плече и услышав сдавленный, короткий всхлип от личной зеницы ока, которую парень берёг, он покрепче перехватил рукой пакову спину и в светлое мгновение зыркнул на рыбака.       У того под скинутой сеткой, оказывается, ютилась цифра четыре.       - Отвали, - грубо рыкнул брюнет и для верности оттолкнул опешившую скульптуру. Свою драгоценность он охранял как грозная орлица, закрывающая гнездо с птенцами громадными крыльями.       Добравшись с невероятным трудом до заветной двери, и встретившись там с почти поседевшим Кимом, Чон попытался перекричать шум:       - Скорее всего, последовательность такая же, с которой они на нас нападали. Сначала был Чимин, потом Хо. Тебя когда выцепили?       - Буквально только что.       - Тогда я третий. Значит нужно ввести: два, девять, четыре и... ?       - Один.       С кодом Намджун справился довольно успешно, поэтому когда замок разблокировался, парни выпали через проём в ярко подсвеченное помещение. С визгами и просьбами подождать за ними вывалился Хоби, по инерции приземлившись на колени. Пшеничноволосый так и стоял, пришившись к Чонгуку, зажмурив глаза и дополнительно зарывшись чёлкой в тёплую грудь.       - Я убью тебя, если это ещё не конец, - бормотание Пака утонуло в раскатистых аплодисментах.       Застыв, а потом удивлённо обернувшись, парень увидел то, что уже лицезрели его товарищи: работники квеста с донельзя довольными минами рукоплескали своим клиентам:       - У нас, похоже, новый рекорд! Вы справились быстрее всех остальных, поздравляем! - обрадовал друзей, повисших на грани нервного срыва, организатор.       - В жопу рекорды ваши себе запихните, - раздражённо прошипел Чимин и потащился по коридору на выход.       Смущённо пожав плечами и похихикав, остальная компания поблагодарила ни в чём неповинный персонал и поторопилась догнать блондина.       Гук поймал Пака у стойки выдачи верхней одежды. Сопя как дикий медведь, парень упрямо дожидался друга, ведь бирки покоились в его глубоком кармане штанов.       Сердитое и разбитое настроение Чимина ни в коем случае не устраивало Чона, поэтому он решил хоть как-то на него повлиять. Увидевшую симпатичных юношей, засветившуюся гардеробщицу, брюнет сурово, с выражением настойчивой непримиримости, вопросил:       - Где наша одежда?       Девушка так и осталась хлопать ресницами, с приклеенной к губам, вежливо-непонимающей улыбкой, пребывая в крайней степени замешательства. Пак, немного сдувшись в своей нелогичной обиде, тоже слегка подвис, не особо осознавая, чего пытается добиться товарищ, и заинтересованно глядя на него.       - Может быть это освежит вашу память? - в лучших традициях детективов, выкупающих информацию зелёными купюрами, Гук аккуратно положил и пододвинул к работнице свой и чиминов номерки.       Пока затролленная гардеробщица вникала в смысл шутки и исчезала в глубине рядов с куртками, совершенно по-глупому лыбясь, блондин, очень старавшийся сохранить серьёзный вид, проворчал:       - Ну и придурок, - голос предательски потеплел, а интонация окрасилась приподнятыми уголками рта.       - Ага, но зато смешной, - подмигнул Чонгук, без большого желания опустив смущательное "твой".       Чим на это промолчал, принимая свою толстовку. Разобравшись с одеждой, парни дождались друзей и, покинув здание, попрощались.       - Было очень приятно познакомиться! - Хоби сжал Пака в слишком продолжительных объятиях. У Чона немножко дёрнулся глаз.       - Надо будет ещё раз встретиться, только в более спокойной обстановке. Отличный у тебя напарник, Гугу, - нахальная ладонь Намджуна потрепала пшеничную макушку. Глаз брюнета дёрнулся повторно.       - Ладно, хёны, спасибо за вечер! Нам уже пора, я Чимина провожу.       - Давай, Куки, с тобой ему не о чем волноваться, - хитро закричал Хоуп, когда ребята потопали в нужном им направлении.       - Ненавижу их, - пробормотал Чон.       - Перестань, у тебя замечательные друзья.       - Такие замечательные, что заебут своими замечаниями.       Добравшись до паковой многоэтажки, парни застряли у подъезда. Всю дорогу в автобусе между ними покоилась приятная, необременительная тишина, но сейчас она окрасилась странной неловкостью и волнением.       Чимину казалось, будто они пережили нечто масштабное и важное вместе, поэтому простое прощание как-то совсем не вязалось. На самом деле, в колосковой голове, всегда впечатлительной и восприимчивой, до сих пор трясся и попискивал страх. С обратной стороны век, если их прикрыть, всё ещё вспыхивали кадры с телепортирующимися статуями и накрытыми, тихо перемещающимися фигурами.       По-прежему, не так разрушительно, но ощутимо, Пак боялся, и отпустить сейчас Чонгука восвояси не представлялось возможным:       - Может, зайдёшь?       - Чтобы проверить твои шкаф и кровать на наличие монстров?       - На чашечку чая.       - Ну, так не интересно, - хмыкнул Чон, задорно поглядывая на чуть покрасневшие, чужие щёки. - Есть более выгодные и заманчивые варианты?       - Я... - Чимин попытался сказать, что "просто предложил", не имея моральной энергии уговаривать несносного товарища, но брюнет его перебил.       - А вот такое условие устроит, - зажглись энтузиазмом яркие обсидианы, и их владелец первым зашагал к входной двери.       Несчастное местоимение, случайно предложившее хозяина, смутилось, наверное, так же, как и он сам.       Оказавшись в квартире, Пак принялся хлопотать на кухне: пока друзья поднимались на нужный этаж, Гук признался, что, вообще-то, очень проголодался.       Быстро организуя разогрев приготовленных ранее, тушёных овощей с мясом, блондин отчётливо чувствовал на себе жгучий взгляд и старался не думать о том, как недавно крепко и бережно прижимали к себе тёплые ладони. Из всего ошеломляющего квеста лучше всего ему запомнились уверенные руки, без зазрений совести хозяйничившие на талии и плечах.       Сегодня было по-другому. Чон и раньше бывал у Чимина в гостях, и атмосфера от его присутствия наполнялась спокойным уютом. А сейчас всё почему-то искрило и электризовалось, отчего и так неустойчивые нервы сбивались в комок и путались окончательно.       Не шутящий каждые три минуты Гук, с глубоким, обволакивающим, тёмным взором немного напрягал. Усердно жевал предоставленные явства, отпуская положительные комментарии в адрес кулинарных способностей товарища, и неизменно подстёгивал что-то эдакое сказать или сделать.       Как раз в тот момент, когда черноволосый нахлебник завершил свою трапезу, Пак не выдержал и озвучил очень кстати оживший в голове вопрос:       - Я так и не нашёл особенной пользы от твоего плана напугать меня до курса седативов и флешбеков из Гуантанамо с придурошным: "Джоне, эти статуи движутся".       - Ну, разве это не было интересным опытом и чем-то, что обязательно стоит попробовать в жизни? - попытался отвлечь от щекотливой темы Чонгук.       - Вовсе нет. Я чуть рассудка не лишился, пока кошмарился по кое-чьей наглой прихоти.       Карамельный, прямой взгляд был непреклонен. Требовал правды и наполнял пространство между двумя атомами лишними электронами, подстёгивающими магнитное поле.       - Я же уже сказал, зачем выбрал хоррор.       - Да-да, что-то там про "защищать" и "хренова стэндапера". А теперь нормально объясни.       - Тебе действительно так необходимо это знать? - начиная раздражаться, выдохнул Чон.       - Да.       - Хорошо. Мне просто хотелось, чтобы это твоё "Я терплю тебя" исчезло куда-нибудь нахуй. Я ведь не скоморох какой-нибудь, на которого можно шикать, закатывать глаза и стараться поскорее убраться подальше. Я тоже могу быть надёжным и взрослым, на меня можно положиться. Меня нужно воспринимать всерьёз!       Хлопая округлёнными глазами, Чимин слушал и поражался: вроде бы, сам для себя он уже принял этого Гука, смирился с его несостыковками и заново поселил в сердце, но, видимо, брюнет этого не ощутил. Или Пак недостаточно понятно данный факт показал.       - Но я же совсем не так к тебе отношусь! Я смеюсь над твоими шутками, я привык к перепадам настроения, я даже не злюсь, что ты постоянно подкалываешь меня по поводу роста и не называешь хёном! Чего тебе ещё надо? - если напирать с незаслуженными обвинениями на человека, он в любом случае начнёт обороняться.       - Кто я для тебя? Скажи уж, пожалуйста, Чимин, а то я, кажется, абсолютно запутался! - Чонгук натурально кричал, растеряв весь мизерный самоконтроль.       - Тот, кто непростительно много себе позволяет, - припечатал взвинченный блондин, еле держась за последние крупицы здравого смысла. Фраза прозвучала гораздо жёстче, чем он рассчитывал.       - Серьёзно? Ну тогда следует соответствовать той роли, что ты мне выбрал, - гневно блеснули слетевшие с катушек ониксы, а их хозяин стремительно вскочил и очутился рядом с застывшим другом в один рывок.       Есть нечто парализующее в несущейся на тебя неизбежности. Автомобиль, поезд - не важно. Мощная сила, которая надвигается, а ты не можешь и шага в сторону сделать. Загипнотизирован. Подчинён.       Вот и Гук - паков поезд. Почти налетел, схватил за плечи, вздёрнул вверх. Нереальным, сердитым, перчёным взглядом заставил подавиться словами, не успевшими прозвучать, а губами, прижавшимися к совершенно неготовым собратьям и вовсе вынудил задохнуться.       Авария. Чрезвычайное происшествие. Столкновение. Обида, злость, просьба, надежда и нежность, переданные в одно касание. Каждая эмоция впиталась остро, мгновенно записалась на внутренней плёнке, с исключительной грацией скользнула в душу и рассредоточилась там.       Одновременно выбило все пробки. Электричество, питавшее мозг, отключилось, и всполохам эндорфина пришлось самостоятельно освещать тёмное пространство.       На каком-то запасном, потайном подуровне Чимин почувствовал и настойчивость чужих губ напополам с мягкостью, и то, как тактильно знакомые ладони скользнули к талии, запечатывая в приятное тепло.       Собственные руки тоже действовали непроизвольно - добрались до пёрышкового, вороньего затылка и зарылись в прядки. Получив ответную ласку, Чон наконец осмелел: углубил поцелуй, забрал последний кислород. Сломал рамки, расшвырял сомнения, бесповоротно стёр предыдущий, изначальный образ, заменив собой вообще всё.       В лёгких костром затрещал закончившийся воздух, но разве это было хоть насколько-то важно? Чимин без труда научился бы дышать невозможными обсидианами, дурацкими приколами, глубоким голосом. Растворил бы в бронхах единственно необходимого человека. Если уже не сделал этого незаметно для себя.       Всё же, пришлось оторваться, когда в обоюдном пожаре сгорели безвоздушные секунды. В сумасшедшей, чайно-чёрной бездне не осталось места прежнему гневу: желание разрослось до такой степени, что вытеснило весь негатив.       Ища в зеркалах души, доверчиво распахнутых навстречу друг другу, подтверждение и разрешение, парни просто видели себя. Это и был ответ.       Без слов, но понятно и отчётливо Чонгук спрашивал: "Ты уверен? Точно? Можно?" А блондин так же честно отражал: "Да. Ты ведь защитишь меня и не обидишь, Гукки?"       Бережное сжимание ладошки в утягивании по направлению спальни - кроткий метафорический кивок. Комфортно обеспеченное приземление на пушистый плед и отрезающее пути к отступлению прижимание к кровати - уже более уверенное обещание. Бабочки-поцелуи, запорхавшие по щекам, подбородку, стучащей пульсом венке на шее - гарантия. Обет. Клятва.       На кончиках пальцев, расстегнувших рубашку и прошедшихся по выпирающим рёбрам - дрожь, и она безумно ценна, добавляет моменту весомости и значимости, показывает, что грядёт нечто новое и на самом деле долгожданное.       Поплывший, разогретый мёд хочет прикрыться ресницами, но всё равно стекает в антрацитовую глубину, смущается, плавится и пылает вместе с ней.       Время не дробится секундами и минутами, происходящее не отвлекается на действия и движения - между двумя сердцами и телами происходит истинное, исходное общение. Обмен ощущениями, чтобы как можно ближе, больше, чище и горячее. Настоящая алхимия, где наука повенчана с магией.       Всё смешивается: губы, вдохи, пальцы, прикосновения, волны мурашек, тихие, бархатные стоны. Синапсы нервной системы услужливо улавливают рецепторами любой раздражитель, позволяя воспринимать ярче и чётче. Пак теряется и находится, падает и обнаруживает себя в незыблемо держащих руках, не дающих разбиться. Гук везде: в воздухе вокруг, в совмещённом дыхании, вместо одежды, которая уже где-то на полу осуждающе валяется, отшвырнутая за ненадобностью.       Чимин уверен, что они оба сейчас - исследователи, делающие одно на двоих открытие. Ничего ещё не изучено, но отсутствие необходимых средств и знаний с лихвой восполняется страстью, желанием и доверием. Блондину пообещали не навредить, а, значит, всё так и будет. Боль - не особо страшная цена за искрящее и восторгающее единение.       Мокрые, слегка щекочущие поцелуи забивают общий эфир, выталкивая неприятные ощущения, ладони, нежно поглаживающие по бокам и спине занимаются тем же самым. Нет страха, его уже давно выжгли обсидиановые глаза, неустанно возвращающиеся к карамельным полумесяцам, проверяя, читая их словно лучший бестселлер года, воспринимающие каждое невысказанное слово и эмоцию.       Невозможно чуткий, внимательный, аккуратный брюнет не собирается торопиться: пьёт медленными глотками, строит подходящий, гибкий и пластичный ритм, толчками напоминает не штормовой прибой, а околоштилевое, ласковое море, прокатывающееся по берегу.       Нет больше преград и барьеров - есть две души, соединившиеся, пропитавшиеся, взаимно заболевшие друг другом. Границы стёрты, остались только объятия, прижимающие плотнее, и подкрадывающееся, растущее до колоссальных размеров удовольствие.       Внутри всё вибрирует, содрогается, предвкушает. Словно кучка астрономов, все чувства готовятся наблюдать наиредчайшее небесное явление: полное затмение и суперлуние одномоментно. Все вулканы планеты по имени Чимин достигли градусного максимума, океаны скопились в гигантские цунами, циклоны закрутили воздушные массы разрушительным торнадо.       Грядёт настоящий армагедон, но никто не боится. Апокалипсис нужен, чтобы стереть прежнюю экосистему вплоть до дёрна, заграбастав атмосферу, и освободить место чему-то совершенно иному. Гораздо более лучшему.       Хватает нескольких мгновений. Разом заканчивается кислород, мысли, личности. Ощущения детонируют согласованно, погружая в коктейль из кристального кайфа, непорошковой эйфории и наслаждения. Маленькая смерть. Но не такая, как в кошмарах.       Кровеносный орган еле справляется с восторженными, шипящими ликованием гормонами удовольствия, все мышцы, натянутые скрипичными струнами, отпускают напряжение и тонут в расслаблении. А вот сам Пак не отпускает: цепко хватается за шею и плечи, утыкается носом во взмокшую грудь и туда же улыбается.       Чонгук даже не думает отстраняться и терять хрупкий контакт, целуя в спутавшуюся, пшеничную макушку. И это действие такое трогательное и тёплое, что блондин тихонько хихикает, поднимая голову.       Чёрносмородиновый взор лучится неподдельным счастьем и тем самым, сокровенным, ясно проступающим. Чимин для себя продолжает называть это причиной и понятия не имеет, как именует данное чувство Гук. Но сейчас понимает, что не обязательно оформлять словами то, чем они оба дышат, что отражают глазами и пробивают пульсом.       - А я ведь правда имел в виду чашечку чая, - сорванные высокими стонами связки немного хрипят.       - Очень хорошо, что я придумал свой подтекст, - Чон светится как второе солнце. Он осторожно скатывается с придавленного парня и загребает его руками будто плюшевую игрушку, не забыв укрыть сдёрнутым к ногам пледом.       - Ага. Ну хоть теперь то ты видишь, насколько "всерьёз" я тебя воспринимаю?       - Спасибо, убедился. И рассчитываю убеждаться дальше.       Несмотря на всю ситуацию и их положение а-ля большая и маленькая ложечка, Пак слегка краснеет:       - Для начала надо нормально поспать. Но я не особо уверен в том, что мне приснится благодаря нашим офигительным, квестовым приключениям.       Пододвинувшись ещё ближе, почти впаявшись грудью в чиминовы лопатки, Чонгук заверяет:       - Никаким ужасам я тебя не отдам. По-моему, это я уже доказал.       - Тогда держи меня крепче и не вздумай отпускать, - бормочет сонный голос, а уставшие полумесяцы закрываются.       - Ни за что.