you and i

      Шерлок любит Джима. Он не может жить без его прикосновений. Шерлок так любит те деньки, которые погода не скупится окрасить мраком, но в которые, находясь в объятьях Джеймса, чувствуя ладонью его сердцебиение, он может ощущать настоящее тепло.       Джим никогда не был тактильным и не разбрасывался бравадными словами о любви, но он будто чувствует, когда это необходимо Холмсу, и даёт без остатка. Он подкрадывается к своему парню из-за спины, окольцовывает его, Шерлока, талию и прижимается всей своей грудью к спине молодого человека. Мориарти в такие моменты может позволить себе прошептать что-то нелепое на ухо брюнету, но такое нужное для Шерлока. В такие мгновения Джеймс не кричит о том, как любит Шерлока. Он выцеловывает каждую букву заветной фразы из трёх слов на его теле, объятия Джима равносильны жгуту или перевязочному бинту, они способны заставить забыть о всякой боли и утонуть лишь в одном. В любви Джима и любви к нему.       Шерлоку нравится, когда его парень подкрадывается ранним утром, залезает к нему под одеяло и такими ледяными, как кажется Шерлоку, руками начинает массировать ему спину и плечи. А после, плавно обвивая со спины, переключается на грудь Холмса, из которой вот-вот от таких движений готово вырваться сердце.       Шерлок не знает, чем заслужил такую заботу со стороны Джима. Порой ему кажется, что Мориарти буквально живёт им. Джеймс не упускает возможности написать смс и уточнить, где и с кем именно сейчас находится Холмс. Он всегда готов встретить своего парня с работы, завести, а если надо, то и подежурить возле офиса весь день и сгонять за обедом для любимого. Шерлок чувствует вину за то, что, возможно, сам того не замечая, обременяет Джима и вынуждает на всё это, но тот делает всё абсолютно по собственной воле. Потому что любит своего Шерлока.       Джим очень злится, когда Шерлок задерживается на работе, когда не пишет и не звонит. Его, в принципе, не так уж и сложно вывести из себя. Достаточно поставить телефон на беззвучный режим и проигнорировать все последующие звонки и сообщения. Мориарти не в состоянии просидеть на одном месте, он бросится искать Шерлока по всему городу, а если надо, то и по всей стране. И каждый раз в его венах бурлит от вскипевшего безумия кровь, каждый раз он до белых костяшек сжимает руль автомобиля. Раз за разом он продолжает присылать Холмсу сообщения, где простое беспокойство давно перешло в угрозу. И нет никаких сомнений, что в таких случаях Джеймс Мориарти всегда найдёт Шерлока.       У Шерлока действительно есть нездоровый страх того, что он забудет отписаться своему парню. Он прекрасно знает, как тот вспыхивает из-за одного проигнорированного звонка. Ему совершенно не хочется, чтобы Джим снова себя накручивал. Он прекрасно знает, как его любит Джеймс, и меньше всего ему хочется подрывать под сомнения свою любовь к нему. Да, обычно Джим приезжает к вечеру, он знает, что если Шерлока в конце рабочего дня нет в офисе, значит, его утащили в какой-нибудь бар коллеги. Джим не сторонник сцен на людях, он предпочитает вытащить из-за стола, отвести в тёмный угол помещения, а то и вовсе на прохладный уличный воздух. Мориарти зажигается как спичка, стоит Шерлоку пьяно улыбнуться и пробормотать: «Джим…» И хотя оба они знают, что Шерлок никогда не напивается до скотского состояния и всегда трезво мыслит, для Джеймса данный факт никогда не служил оправданием. В каждой такой ситуации, когда они отходили в сторону, подальше от коллег Холмса, Джим припоминал всё, что могло взбесить в поведении молодого человека за годы их совместной жизни. Джим позволяет себе эмоционально жестикулировать. Шерлоку порой кажется, что в каждой такой их ссоре он говорит куда больше, чем за всё их будничное общение. Но каждый раз, когда брюнет утихает, когда остаётся только перевести дыхание и набрать в лёгкие чуть больше воздуха, Холмс обнимает возлюбленного, прижимается всем телом к нему и осторожно шепчет: «Я люблю тебя, Джим». Он говорит это каждый раз после сотни унизительных слов и оскорблений, что посылает в его адрес Джеймс. А после они обычно заезжают в супермаркет по дороге домой и, будучи уже в мягкой постели и рассматривая лица друг друга в свете уличного фонаря, что проникал в их спальню, они забывают напрочь о произошедшем.       Холмс с опаской смотрит на светящийся экран только что включившегося после зарядки телефона. Полсотни пропущенных звонков за весь день от Джеймса и ещё столько же сообщений, если не больше. А всё потому, что кое-кто забыл утром зарядить свой телефон, а подходящее зарядное устройство довелось откопать только вечером. Шерлок и его коллеги сидят в баре, где давно стали завсегдатаями, и Джим не раз бывал там и не раз забирал оттуда. Шерлок всё поглядывает на время и так же с беспокойством осматривает каждого вошедшего в помещение. Если с последнего звонка и сообщения прошло сорок минут, значит, Джим пустился на поиски. Вернее, по заданной траектории.       Шерлок не позволил бы себе отправиться выпить куда-то, куда его парню тяжело было бы добраться, и в место, которого Джеймс вовсе не знает. Но вот уже компания постепенно редеет и в конце концов Шерлок остаётся один. Джим всё ещё не приехал. И не звонил, не писал.       Брюнет подхватывает своё пальто, расплачивается с барменом за выпивку и выходит наружу. В груди сердце так сжимается от мыслей, что сейчас Джим где-то ездит по Лондону и в беспокойстве ищет Шерлока. Он никогда не мог понять, почему тот так вечно о нём беспокоится. Но Шерлок ценит это, он любит это, как и Джима. Поэтому он не идёт на последний автобус, на котором есть шанс поскорее доехать до дома, а начинает нарезать круги вокруг бара и прохаживаться взад-вперёд по улице, ожидая появления знакомой машины.        Он заворачивает за угол в четвёртый раз и оказывается резко прижатым к кирпичной стене.        — Какого, мать твою, хуя? — сквозь стиснутые зубы рычит Джеймс.       — Джим, это ты! — губы Шерлока растягиваются в широкой улыбке. — Я боялся, что ты не придёшь, я ждал тебя.        — А ты думаешь, я не ждал, пока ты мне ответишь? — Джим не думает ослаблять своей хватки, он, напротив, ещё сильнее сжимает ткань пальто на плечах брюнета, ещё с большей яростью вжимает того в твёрдую поверхность стены. — Я весь грёбанный день ждал, когда ты поднимешь трубку или додумаешься ответить на смс, — он толкает Шерлока, из-за чего тот ударяется затылком о стену. — Ждал, сука, пока ты тут сидишь и бухаешь, — он даже не подозревает, что черепная коробка Холмса не железная.       — Джим, у меня сел телефон, — Шерлок старается ровно дышать и вставить хоть толику своих слов между злобными вспышками Мориарти. — Ребята сегодня отмечали успешную сделку, мы не напивались…       — Телефон, значит, у него сел, да? — глаза Джеймса будто наливались кровью, а руки сами переместились к шее Шерлока.        — Джим, это правда… Всё же в порядке, тебе не стоило беспокоиться так…       Джим моментально убирает свои руки с шеи молодого человека, но только затем, чтобы одним кулаком зарядить по его, Шерлока, лицу, а другой вцепиться в кудрявую копну волос. Он с такой силой стал сжимать пряди волос, что даже подумать не мог, что таким образом некоторые из них просто окажутся вырванными.        — Джим, мне больно, отпусти, пожалуйста, — Шерлок не кричит, он не хочет повышать голоса, не хочет напугать Джима.       — Говоришь, не беспокоиться? — Мориарти отпускает из своей хватки парня и отталкивает от себя. Шерлок готов поклясться, что из ноздрей того вот-вот должен выйти пар. — Тебе так легко об этом говорить, но ты даже малейшего понятия не имеешь, какого мне было всё это время.        Одна подножка и Шерлок теряет равновесие. Он с радостью готов предпринять попытки подняться на ноги, но в этом нет смысла, когда над ним нависает Джеймс. В свете неоновых вывесок видно, как жилки на его лице напряжены, как быстро вздымается и опускается его грудь. Какое-то время Мориарти смотрит на лежащего на земле Шерлока, а после ударяет носком ноги в живот. Не щадит и ударяет ещё, вызывая болезненные крики Холмса. Джеймс не видит, куда бьёт. Одна нога сменяется другой, живот — лицом или ногами. И к этим ударам прибавляются все те слова, которые «по сценарию» он произносил каждый раз, когда Шерлоку доводилось не ответить вовремя на звонок любимого. Но это был не один звонок, даже не два. Полсотни и куда больше сообщений. Джим взбешён. Он не думает сдерживать себя, и Шерлок понимает это. Шерлок понимает, что не заслужил заботы от такого светлого человека, как Джим. Ему трудно понять, что за игнор, весьма обоснованный, необходимо расплачиваться таким образом, но он обещает себе, что не будет винить в этом Джима. Вина лишь его, Шерлока. Если бы он не забыл подзарядить телефон, если бы он додумался попросить у кого-нибудь телефон, дабы написать или позвонить Джиму, если бы он просто не вёл себя каждый раз так эгоистично по отношению к нему, он сейчас бы уж точно не лежал на холодной земле под ногами возлюбленного человека.       Шерлок хочет закрыть глаза, дабы промотать весь этот момент поскорее, но совесть не даёт сделать ему это. Джим любит его, любит так, что готов оберегать его днём и ночью. Джим любит своего Шерлока. А что он? Он лишь эгоистично этим пользуется. Шерлоку тошно от собственного отношения к Джиму. Ему так жаль, что Джеймсу приходилось всё это время проходить через боль, терпеть все возможные выходки (про которые Мориарти не забывает упомянуть во время очередного удара). Шерлок лежит, почти не шевелиться, ждёт очередного удара, возможно, даже контрольного. Он клянётся себе самому, что станет лучше. Он будет лучше для своего Джима. Он не позволит ему разочароваться в своём Шерлоке снова.       — Я люблю тебя, Джим, — говорит ему, даже когда тот его ненавидит.