Чужой

Эльфийка и человек ушли на закате. Вслед за ними через мост потянулись серые тени - бывшие узники. Нвабадаш медлил. Илькан опять колдовал, а значит, в окрестностях полно мелкой нечисти. Ночью Нвабадаш туда и один бы не сунулся, без живого щита из орков, а с полумертвым эльфом и подавно. Надо выжидать. Орки вернутся, но не в первую же ночь. Они тоже знают про нечисть, рождающуюся из черного колдовства. Знают, и боятся. Не придут они и утром. Пересидят день в наспех вырытых укрытиях, дождутся сумерек. Свет глаза уже не режет, лесные твари еще не проснулись толком и медлительные. Они будут в замке с наступлением темноты. Нвабадаш должен уйти раньше и как-то унести еле живого эльфа. Эльф спал. Жизнь еле теплилась в нем, Нвабадаш чувствовал ее биение, уверенное, но такое слабое, что любое потрясение, даже самое маленькое, его оборвет. Нвабадаш мог нести его только на спине, и это никуда не годилось. Эльфа не следовало трогать совсем. Надо было дать ему окрепнуть, оставить в постели на неделю или на месяц. У Нвабадаша было несколько часов. Нвабадаш свернулся в изголовье кровати, положив руку над головой у эльфа и почти уткнувшись лицом ему в безобразно остриженный висок. Эльф пах пережитой болью, смрадным подземельем и ранами, которые уже начали гноиться. Его собратья сделали, что могли, но этого было слишком мало. Нвабадаш все еще мог уйти один. Подарить эльфу милосердную смерть во сне и спастись самому. Тот все равно не перенесет дорогу. Нвабадаш потерся кончиком носа о заляпанное сукровицей ухо и затих. У него еще было немного времени, прежде чем придется окончательно что-то решить. Он закрыл глаза и наверное задремал, потому что вокруг снова зашумели волны. Нвабадаша несло по течению и слегка колыхало. На ярко-синем небе светило солнце, где-то неподалеку кричала птица, и всё было хорошо. Когда он проснулся, в лицо и правда бил свет. Окно так никто и не закрыл, и снаружи был прекрасный безоблачный полдень. Нвабадаш поспешно сощурился и прикрыл глаза ладонью. Он соскользнул на пол, двигаясь осторожно и бесшумно точно кот, и приблизился к сияющему оконному проему. Когда илькана изгнали, и остров очистился от его тьмы, даже воздух стал пахнуть иначе. Ветер принес с гор медвяные запахи трав и лета. Нвабадаш принюхался и вдохнул полной грудью. Его не удручала даже самая мерзкая вонь, он давно уже привык ко всему, чему только можно, однако этим пахнущим по-новому воздухом ему действительно хотелось дышать. Хотя казалось бы, воздух и есть воздух, главное что не отравленный. Он осторожно выглянул, стараясь как можно меньше показываться в проеме, и блик с речной поверхности на мгновение ослепил его только начавшие привыкать глаза. Нвабадаш отпрянул. Потом прищурился и выглянул снова. Вода в реке была чем-то похожа на рыбью чешую, только с постоянно меняющимся рисунком. Она обегала остров и устремлялась куда-то на юг. Несмотря на расстояние, Нвабадаш без труда различал, как темные волны шумят, ударяясь об скалистый берег. Совсем как в его сне. Нвабадаш совсем по-другому посмотрел на расцвеченную бликами и пенными барашками темную ленту. Река. Дорога на юг, которая все это время была прямо у него под ногами, а он ее не замечал. Орки воду старательно избегали, больше доверяя своим двоим, и Нвабадаш тоже никогда раньше не путешествовал иначе как посуху. Эльфы - другое дело, и сейчас Нвабадаш с удивительной ясностью вспомнил, где находится маленькая подземная пристань, на которой от прежних хозяев замка осталось несколько лодок. Эльфийских лодок, прочных, надежных, и достаточно просторных, чтобы туда можно было положить одного израненного эльфа, немного припасов, и чтобы еще осталось место на целого Нвабадаша. Нвабадаш закрыл окно и ослеп на долю мгновения, пока глаза не привыкли заново к густому полумраку. До чего же хорошо, что он сразу запер ворота, ведущие к пристани, да и в целом гонял орков из той части подземелья. А то сначала повадятся пить в укромных уголках, потом загадят всё вокруг, потом сломают и сожгут по пьяни ворота и наконец попадают с пристани, и пока их там найдешь и выловишь - замучаешься разбираться, то ли сбежали и надо снаряжать погоню, то ли так сдохли. У Нвабадаша сердце пело от собственной предусмотрительности, и руки-ноги так и чесались бежать в подземелье с его особой связкой ключей от неиспользуемых помещений. Раньше он бы так и сделал, но теперь Нвабадаш был не один. Сначала надо было проверить, как там "его" эльф. Золотоволосый все еще дышал, и прямо сейчас Нвабадаш затруднялся сказать, спал он или все-таки пришел в себя, и просто не может открыть опухший глаз. Не так давно ему здорово раздуло лицо из-за побоев, а потом за дни, что Нвабадаш его не видел, всё это почти спало, но после того как эльфу с хрустом вправили на место сломанный нос, верхнюю часть лица ему опять разнесло. Нвабадаш, чуть касаясь, провел кончиками пальцев по приоткрытым губам. Они еле заметно дрогнули, и Нвабадаш потянулся за мисочкой с чистой водой и почти чистой тряпицей. Раненого надо было как-то напоить, и если в рот ему заливать даже по капле было крайне рискованно, сосать кончик влажной тряпочки мог даже самый ослабевший... в данном случае эльф. Времени на то, чтобы кого-то таким образом напоить, всегда уходило немало, и пока Нвабадаш управился, пока заменил пропитанные гноем и сукровицей тряпки на ранах на чистые, прямо сейчас надерганные из собственных выстиранных рубашек. Пока позаботился о том, чтобы под эльфом все тоже было чисто и сухо... перевалило уже далеко за полдень. Пора было начинать спешить. Когда занялись вечерние сумерки, всё было почти готово. Раненый эльф лежал на дне лодки, завернутый в несколько одеял и окруженный скудными припасами. Нвабадаш взял с собой только запас чистой воды и тряпки для раненого, сушеный хлеб и вяленое мясо для себя, и свое оружие. Под куртку он надел трофейную кольчугу, такая даже ко дну наверное не утянет. Вокруг глаз намалевал себе черные круги углем, чтобы хоть как-то защититься от завтрашнего полуденного солнца, если конечно он до завтра доживет. Последним шагом было поднять тяжелую решетку, перекрывшую выход из подземной гавани. Нвабадаш изо всех сил навалился на деревянный ворот и взмолился, чтобы замысловатый эльфийский механизм, за которым последние несколько лет никто не ухаживал, все еще работал. Его расчет оказался верным, и орки действительно стали возвращаться на закате второго дня. Он слышал, как они пробирались по мосту, трусливо поглядывая на башни оставленного ими замка, и расползались по комнатам и коридорам будто тараканы. В подземелье они сунутся немного позже, и Нвабадаш еще сильнее налег на темное от масла, которым оно было пропитано, огромное колесо. Оно поддалось. Медленно, ведь вращать его следовало не в одиночку. С тонким скрежетом, от которого сводило скулы. Но поддалось. Решетка в дальнем конце пещеры сдвинулась с места и поползла вверх. Нвабадаш не стал поднимать ее полностью - незачем. Он тенью метнулся к своей лодке, стащил ее кое-как в воду и оттолкнулся от дна веслом. Он смог выгрести из подземелья, и только когда течение подхватило их и понесло, Нвабадаша посетила мысль: а ну как прибьет сейчас к берегу! Но было уже поздно.