Чужой

- Давай поговорим об этом чуть позже, - предложила Олвен, - сейчас я хочу тебе кое-что показать. Такая диковинка, ты просто ахнешь. Нвабадаш неохотно кивнул. Эльфийка нужна ему больше, чем он ей, а значит, придется играть по ее правилам. Олвен потянула на себя неприметную дверцу, и в стене открылся проход в гораздо более широкий коридор полный эльфов. Кто-то смеялся, кто-то пел, кто-то выкрикивал одно и то же слово, которое Нвабадаш не понимал. Весь этот гвалт пронизывала высокая чистая мелодия, падавшая в непрерывно движущуюся толпу будто множество льдинок. Она доносилась откуда-то неподалеку и была непохожа ни на один музыкальный инструмент, знакомый Нвабадашу. Не то чтобы он знал много. - Я, когда впервые увидела, так даже дышать забыла! - воскликнула целительница, разумеется не уточняя, о чем идет речь. Насколько Нвабадаш знал эльфов, это могло быть что угодно: камешек, листик, ручеек. На редкость впечатлительные создания. - Я ведь не была здесь, когда строили. Приехала, когда уже всё готово было. Нвабадаш подавил в себе желание заткнуть уши и вышел первым. Он еще никогда не видел столько эльфов сразу. Эльфов, которые у себя дома. Нвабадаш почувствовал себя лазутчиком, который на грани провала. Он обернулся к Олвен, но ее не было рядом. Дверь, через которую он сюда попал, исчезла, Нвабадаш смотрел на абсолютно гладкую стену. Проходящий эльф толкнул его в плечо и даже не заметил, увлеченный разговором со своим спутником. Нвабадаш попятился, налетел на кого-то и понял, что дальше стоять на пути быстро движущегося потока он не сможет. Олвен так и не появилась, и он позволил толпе понести его вперед. Туда, откуда звучала плывшая над живой рекой музыка. Этот коридор, как и остальные, что видел Нвабадаш, был освещен россыпью шариков на потолке, испускающих тусклый свет и напоминающих так любимые им звезды. По отдельности свечение каждого шарика было совсем слабое, но все вместе они позволяли без труда различить цвета одежд и даже рассмотреть украшавшую их вышивку. Нвабадаш точно знал, что это не лампы. Он совсем не чувствовал гари. Эльфы вполне могли раскопать какой-нибудь камень, который светится в темноте. Удивительно только, что столь болтливые создания смогли сохранить подобное чудо в тайне. Коридор постепенно раздавался в высоту, шариков на потолке становилось всё меньше, и он заканчивался зияющим провалом во тьму. Эльфы шли туда без опаски, и Нвабадаш тоже слегка расслабился. Кроме того, ему очень хотелось увидеть, кто же играет на загадочном инструменте. Тьма, в которую он шагнул, оказалась всего лишь новым оттенком полумрака, к которому его глаза привыкли за пару мгновений. Нвабадаш запрокинул голову и приоткрыл рот, силясь впитать в себя открывшуюся ему картину. Он забыл остановиться и так и шел вперед, пока не уперся в довольно высокое, достающее ему почти до груди, каменное ограждение. Нвабадаш положил руки на ледяную поверхность и замер. Эльфы вокруг словно слились с фоном, и он остался наедине с огромной пещерой. Под балконом, на котором он стоял, рос целый лес из гигантских светящихся грибов. Одни светились белым, другие голубоватым, третьи малиновым, четвертые зеленым... Некоторые выглядели вполне по-грибному, но большинство были похожи на чью-то разыгравшуюся фантазию: прямые побеги с шариками на конце, плоские блюда на длинных ножках, чуть наклоненные в сторону, задорно торчащие в разные стороны ночные колпаки на стеблях, высокие витые столбы, растущие прямо из земли шарики... Нвабадаш не сразу разглядел в грибных зарослях аккуратные тропинки, миниатюрные павильончики и даже скамеечки. Грибы росли во все стороны, переплетались, их увивали побеги чего-то еще, усыпанные огромными и самыми невероятными цветками, которые тоже светились. Вьюнки, в отличие от грибов, не ограничились полом пещеры и расползлись по ее стенам. Даже с куполообразного потолка свисали цветущие лианы. Из-под вьюнков на стенах пещеры глядели фасады зданий, расположенные в несколько ярусов, украшенные декоративными колоннами, балкончиками - и как только эти эльфы забрались так высоко, чтобы всё это вырезать? И конечно же, там были окна, сотни окон разной формы и размера. Большинство были темные, другие светились, причем некоторые гораздо ярче, чем остальные. Балкон, куда вышел Нвабадаш, напоминал по форме огромную подкову и постепенно сужался на концах. А на противоположном краю пещеры играл самый диковинный музыкальный инструмент, что он видел. Капель, бежавшая с потолка, наполняла чашечки разных размеров, расставленные на столбиках разной высоты. Полная чашечка наклонялась сама собой, опорожнялась, и раздавался один-единственный звук. Чашечек было больше, чем несколько десятков, и Нвабадаш невольно зауважал незнакомого эльфа, которому было не лень всё это продумать и сплести такую красивую мелодию. Нвабадаш приехал в Нарготронд только ради Финрода, но сейчас у бывшего короля появился серьезный соперник. Нет, в самом деле, как этот незнакомый изобретатель понял, какого размера нужны чашечки? Сидел часами и наблюдал? Вот уж действительно, только эльфу придет такое в голову, и только эльфы станут подкармливать спятившего сородича, вместо того чтобы хорошенько вправить ему мозги... И все-таки, почему столбики разной высоты? С размером чашечек всё понятно, там нужно, чтобы отдельные звуки раздавались в нужной последовательности, а не все сразу. Но какая разница, какой высоты столбик? И в какой момент получается музыка? Явно не потому, что вода из чашки вылилась. На струны воду лить бесполезно, барабаны такие звуки не издают, а других способов делать музыку Нвабадаш и не знал. Нвабадаш нахмурился и слегка закусил нижнюю губу. Разумеется, он давно заметил Олвен, появившуюся возле его левого локтя, но виду подавать не собирался. Бросила его в толпе, теперь пусть ждет, пока он насмотрится. Нет, наверное надо подойти поближе. Нвабадаш тихонько вздохнул и повернулся к целительнице. Та молчала, слава Тьме, но ее сияющие глаза были красноречивее тысячи слов. - Это наша главная площадь, - гордо сообщила Олвен. - Если ты всё, пойдем, я покажу тебе свою мастерскую. - Лекарню, - поправил Нвабадаш и, слегка поскрипев мозгами, сообразил, как переделать привычное слово на эльфийский манер. - Целительскую. - Мастерскую! - повторила эльфийка. - Но это неправильно звучит, - сказал Нвабадаш, послушно следуя за ней через разноцветную эльфийскую толпу. - В мастерской мастерят, изготавливают что-то, например сапоги. А ты лечишь. Целишь... исцеляешь. Олвен достала из мешочка на поясе круглую металлическую монетку с дыркой посередине и купила с лотка на колесах теплую булочку, пахнущую изюмом. Нвабадаш, конечно, завтракал, но свои полбулочки умял за милую душу. - Исцелять, друг мой Нвабадаш, можно по-разному, - сказала она немного позже, остановившись перед высокой деревянной дверью с вырезанным на ней сапожком, надетым на ногу без туловища. Олвен сняла с пояса связку ключей и вставила один из них в скважину, расположенную на уровне коленей. Ключ повернулся, за дверью что-то щелкнуло, целительница встала с корточек и толкнула тяжелую темную створку. - Нарготронд - город рудокопов и мастеров. Всякое может случиться, и далеко не каждой беде можно помочь слабительными травками. ***** Минутой позже Нвабадаш был готов взять назад все свои бранные слова, когда-либо произнесенные в адрес орочьей лекарни. Олвен не соврала и не преувеличила, за дверью действительно была мастерская. В ней не было уютно висящих под потолком веников из засушенных травок и разнообразных частей животных, заготовленных самыми странными способами и невероятно воняющих. Нет, здесь каждую свободную поверхность, за исключением нескольких полок, заставленных стеклянными колбами с подозрительными порошками, занимали ноги. Вылитые из гипса ступни самых разных размеров, некоторые явно детские. Нарисованные на холстах и развешенные по стенам ноги в разрезе. Некоторые разрезанные послойно до самой кости, у Нвабадаша даже мурашки по спине пробежали. В большом стеклянном ларце, заполненном прозрачной чуть светящейся жидкостью, лежала настоящая нога, отрезанная чуть повыше колена. Судя по ее виду, особенно зловещие холсты были намалеваны именно с нее. В углу мастерской был большой стол, заваленный деревянными заготовками, часть из которых уже была искусно обтянута тонкой светлой кожей. На других двух столах лежали инструменты и тонкие дощечки, покрытые рисунками и записями, которые Нвабадаш не мог прочесть. - Так ты ноги делаешь? - просипел он. - Ну да, - дружелюбно кивнула Олвен. - Я же говорю, всякое может случиться. Если бы твоя ступня так внезапно не выздоровела, я бы и тебе новую сделала. Мне такое дерево удалось раздобыть, оно прочное как железо, но при этом легкое и не боится воды. Сто лет прослужит! Ты правда еще растешь, так что мы бы начали с чего-нибудь попроще, но... Нвабадаш не выдержал и заткнул уши. Целительница умолкла. Убедившись, что она все еще молчит, он вынул пальцы из ушей. - Кстати... - ...! - Да я уже не об этом, - с легкой обидой продолжила целительница. - Зачем тебе учиться быть эльфом, если ты и так эльф? Этот вопрос следовало обдумать. Нвабадаш наткнулся взглядом на спрятавшуюся под одним из столов табуретку, достал ее, уселся и уставился на свои ладони. Олвен его не торопила. - Мне кажется, если бы я был эльфом, я бы это знал где-то в глубине души, - наконец сказал Нвабадаш. - Я был бы похож на вас, я бы любил те же занятия. Я бы чувствовал, что я один из вас. Но этого нет. - Эльф это не чувство, - возразила Олвен. - И не любовь к безделушкам или бренчанию на лютне. Это то, кем ты родился, и кем ты умрешь. А что ты любишь, это уже дело десятое. Мы ведь тоже все разные. Один живет лесом и охотой, другой выходит на поверхность еще реже, чем заправский гном. Третьему медведь на ухо наступил, чему я бы в жизни не поверила, если бы сама не слышала. Тебе просто надо узнать нас получше, и ты поймешь, что тебе ничему не надо учиться, ты и так эльф и можешь просто быть собой. - Ты права, я немного перегнул палку, - деревянным голосом ответил Нвабадаш. - Просто буду собой. Чего он ждал? Что она и правда ему поможет? Эта надменная эльфийка, которая понятия не имеет, что значит быть чужаком? И даже не знать, когда будет уместно поздороваться и попрощаться? - Но ты знаешь, помощник мне и правда не помешает, - чуть неуверенно сказала женщина. - Так что если ты еще не решил... Ее прервал звук, донесшийся с площади и упавший в повисшее за мгновение до этого молчание. Только диковинный инструмент продолжал рассыпать льдинки высоких чистых звуков. Нвабадаш такой звук уже слышал, когда выжившим оркам было лень тащить мертвецов из чумного барака по лестнице, и они просто покидали их в окно. Тяжелый влажный шмяк. - Жди здесь, Нвабадаш, и никому не открывай дверь! - приказала резко изменившаяся в лице целительница. - Я узнаю, что случилось. Эру, только бы не опять!