Чужой

- Чем я помогу тебе? - Нвабадаш почти сказал "государь". - Я не знаю ни твой город, ни твоих людей. А тех, кого ты хочешь наказать, видел всего один раз. - Это больше не мой город. И люди не мои, - в голосе Финрода зазвенела сталь, и Нвабадаш мысленно обругал себя за длинный язык. Знает же, что тот не любит напоминания о потерянной короне! Но Финрод уже смягчился и продолжил: - И ты к себе слишком строг, мой друг. Мы много лет не могли поймать убийцу, который свил гнездо в самом сердце нашего города. Четырнадцать лет, и ни единого следа, ни единого свидетеля. В Нарготронде нет чужаков, а значит, это один из нас, и слишком тесно, чтобы раз за разом никто ничего не видел и не слышал, а значит, его укрывают множество эльфов, и это худшее, что могло произойти с нами как с народом. Мы ушли под землю, чтобы укрыться от нашего Врага, но с каждым новым убийством становилось всё понятнее, что не его соглядаев нам надо опасаться, а нашей собственной скверны. Это сродни пытке, Нвабадаш - смотреть на своих собратьев и думать о том, что кто-то из этих старых друзей и верных советников лжет мне в лицо. Кто-то знает убийцу и покрывает его. У Нвабадаша были свои представления о пытках, весьма детальные и красочные, однако он промолчал. Даже самый тупой орк знает, что эльфам верить нельзя, однако вот он, Финрод, сидит и оплакивает погибшее доверие. С пыткой сравнивает, хотя самому палачи глаз выбили. Нвабадаш предпочел бы остаться целым, а там вруны пусть хоть в очередь выстроятся. Он-то с детства выучил, что верить никому нельзя, его таким не проймешь. Мысли видимо отразились у него в глазах, потому что Финрод покачал головой. Нвабадашу показалось, что немного грустно. - Я помню, что ты не вырос среди нас, мой друг. Ты слишком часто видел зло и уже перестал удивляться. Но верь мне, что братоубийство это худшее, что может совершить эльф. Финрод резко замолчал, и наполненная теплыми закатными лучами комната исчезла. Нвабадаш ясно увидел алую кровь, залившую стылые доски, и медленно падающий в нее первый снег. Наваждение пропало во мгновение ока, и перед ним снова был только Финрод, который устало подпер лоб ладонью. - Прости меня, Нвабадаш, - тихо сказал эльф. - Тебе это видение не предназначалось. - Что это было? - не удержался тот. Любопытство кошку сгубило, но ведь Нвабадаша совсем не интересовало, кто пролил ту кровь, только колдовство, которое опять использовал бывший король. О таком спросить можно? - Прошлое, - сказал Финрод и отнял руку от лица. - Как бы то ни было, ты очень помог мне, Нвабадаш. Ты принес доказательство, что эльфы Нарготронда не стали братоубийцами, и заслуживаешь принять участие в этой охоте. Последней, я надеюсь. И да, ты единственный, кто видел этих существ, и знаешь, на что они способны. - Они быстро учатся, - выпалил Нвабадаш, и Финрод слабо улыбнулся. - Вот видишь. Твоя помощь бесценна. С точки зрения Нвабадаша, это прозвучало почти как грубая лесть. Но исходила она от Финрода, который звал его поохотиться вместе на неведомых чудовищ. Неделю назад Нвабадаш и помыслить не мог, что он, оборванец и орочий выкормыш, сможет настолько близко подобраться к царственному эльфу. Но вот, смотрите все, они вместе будут охотиться! - Почему бы нам не заглянуть в мастерскую покойного Бренна? Посмотрим, нет ли там каких подсказок, которые приведут нас в гнездо тварей, - сказал Финрод, улыбаясь гораздо шире, но все-таки осторожно, чтобы не обнажить пустые десны. - Откуда ты знаешь, где его мастерская? - изумился Нвабадаш. Надо же, четырнадцать лет бродили впотьмах, а тут за ночь справились. - Мы живем под землей, друг мой, и здесь довольно тесно. Поэтому мы точно знаем, сколько у нас пригодного для жизни места, и кто им пользуется, - охотно пояснил Финрод. - Проще говоря, у нас есть список всех домов и мастерских с именами тех, кому они принадлежат. Найти в нем Бренна было совсем легко. Нвабадаш не ожидал от легкомысленных эльфов подобной аккуратности. Он любил, чтобы всё было посчитано, и впервые в жизни готов был допустить, что у него с этими беспечными созданиями есть что-то общее. ***** Мастер Бренн обосновался на задворках Нижнего города, на одной из тихих улочек, где эльфы предпочитали жить, а не работать. В Нарготронде каждый домовладелец выплачивал ежегодный сбор на городское благоустройство. Чем ближе к центру города, тем выше была сумма. Для тех, у кого торговля шла бойко, она была совершенно посильна, и Нвабадаш не сомневался, что такой умелый мастер как Бренн отбоя бы не знал от покупателей. Но вот забрался же он в самую глушь, где селились небогатые эльфы, которым трудновато было бы вносить бОльшую плату за пользование собственным домом. Нвабадаш не знал, что сподвигло Бренна на такой выбор, но по привычке подозревал, что дело нечисто. Золото небось лопатой греб, а делиться не хотел! Под дверью мастерской уже околачивались несколько эльфов в легком кожаном доспехе с эмблемой городской стражи. Они принесли с собой фонари, в которых вместо горящего фитиля свет испускали всё те же вездесущие шарики, и на этом отрезке улицы стало светло как днем. Еще один эльф, облаченный в добротную, но скромную одежду без эмблем, стоял на коленях перед замочной скважиной и осторожно орудовал в ней отмычкой. Когда они приблизились, сопровождаемые несколькими молодцами из стражи королевской, за дверью явственно что-то щелкнуло, и эльф тихонько выругался. - В другое время я бы даже восхитился этой головоломкой, которую оставил нам Бренн, - сказал он, повернувшись лицом к Финроду и щурясь на свет фонарей. - Судя по звукам, у него там целая вереница замков ездит по рельсам, и как только я нажимаю неправильную пластинку, внутри что-то сдвигается, и я получаю абсолютно новый замок. Это уже двадцать четвертый. Финрод подошел поближе и поцокал языком. Нвабадаш понимал, почему. Дверь, преградившая им путь, выглядела так, будто выбить ее можно только вместе с куском стены. - Взрывчатку мы использовать не можем, инструментами будем возиться слишком долго, да еще поднимем пыль, - задумчиво произнес Финрод. - Скажи мне, дорогой Аллиль, есть ли у этих замков какие-нибудь повторяющиеся различия? Например, количество пластинок, возрастающее на одно и то же число? - Количество пластинок возрастать не будет, замки должны быть одинакового размера, - возразил Аллиль и тут же просветлел лицом, - но другие различия сейчас поищу! Он снова склонился над замочной скважиной, хитрый механизм в двери щелкнул еще несколько раз, и Аллиль издал торжествующий возглас. Тяжелая дверь поддалась, и Нвабадаш увидел тонкую темную линию, появившуюся между деревянным полотном и каменой стеной. Аллиль поспешно отпрянул, быстро собрал с земли свои инструменты и отошел в сторону, за спины стражи. Предводитель небольшого отряда, который сопровождал Финрода, решительно шагнул вперед. - Освободите место перед дверью. Никто не стоит перед ней, пока она полностью не распахнется. Внутри могут быть ловушки для тех, кто не открыл замок с первого раза. - Не командуй, Эгиль, - проворчал один из городских стражников и выдвинулся вперед. - Не во дворце. Покой на городских улицах - наша забота, и мы сами удостоверимся, что внутри нас не поджидает еще какой-нибудь сюрприз. - Мы сопровождаем Его высочество, - многозначительно напомнил Эгиль. Два предводителя почти уперлись грудью друг в друга. Их подчиненные с интересом наблюдали, совершенно забыв при этом посматривать по сторонам. - Так сопровождайте, - спокойно отозвался его противник. - Для этого совсем необязательно первыми зайти в эту мастерскую. - Вели им прекратить эти глупости, - прошелестел Нвабадаш на ухо Финроду. Бывший король только покачал головой. - Не могу. Я не их командир. Приказывать им могут только начальники городской и королевской стражи. Или король, - добавил он через мгновение. Нвабадаш с тоской понял, что перед ним еще один эльфийский обычай, без которого жизнь была бы гораздо проще. Спор перед так и не открытой до конца дверью становился всё жарче, и конца ему было не видно. Финрод ждал с выражением вежливого терпения на лице, и Нвабадаш вспомнил, как в приграничном поселении тот сидел, привалившись к дверному проему и тоже ждал, все еще слабый от едва подживших ран, пока Нвабадаш перестанет кобениться и залезет наконец на лошадь. "Его" эльф окреп достаточно, чтобы выйти из дворца, но его выдержка никак не может быть признаком полностью восстановившихся сил. Финрод стоит и ждет, пока два надменных чурбана выясняют, городская стража главнее или королевская. Нвабадаш тенью метнулся к двери, схватил с земли фонарь, другой рукой распахнул дверь, мгновенно пригибаясь к земле, и метнул фонарь внутрь открывшегося черного проема. Спор за спиной затих. - Ты открыл дверь, когда они стояли прямо напротив, - раздался голос Финрода. - За дверью вполне мог быть взведенный арбалет или что-нибудь похуже. Нвабадаш приподнялся и хмуро глянул на него через плечо. В глазах "его" эльфа не было ни капли одобрения. Ну и ладно, он не ради похвалы это сделал. - Но его нет, - возразил Нвабадаш и убрался с дороги. С его точки зрения, ловушка бы тут не помешала. Или даже две. Два взведенных арбалета, которые избавили бы мир от пары глупцов, которым чувство важности совершенно застило глаза. Теперь, когда вопрос, кто открывает дверь, отпал, эльфы одновременно потянулись к ней, осторожно заглядывая внутрь и бросая на Нвабадаша неприязненные взгляды. Фонарь, который он бросил внутрь, не разбился, и прямо с порога можно было неплохо рассмотреть, что именно ждало их в мастерской. Это была точно не мастерская.