Чужой

Скала холодила затылок. Несколько слоев одежды надежно согревали спину и зад, но Нвабадаш ничего не заметил бы, даже если бы сидел голый, как не замечал, что кусок неба над их ущельем начал розоветь. - Надо быть эльфом, чтобы с эльфами ужиться, - сказал он. - Я бы ушел, точно бы ушел, и вам надо уходить. Измененный наклонил голову. Его силуэт слегка расплывался перед глазами, и Нвабадаш сморгнул незванную слезинку. - Я же не виноват, что такой, что ничего не знаю. Вроде бы стараюсь, но как скажу что-нибудь, как сделаю. Всё зря! Уже и стараться не хочется. Мне ведь здесь даже не нравится. Я ведь ушел бы тогда с орками - илькана искать... - Если бы не этот эльф, - закончил Измененный. Нвабадаш кивнул. - В таком случае, зачем тебе его жизнь? - спросила тьма голосом того, кто в прошлой жизни наверняка тянулся к Финроду. - Пусть помрет, и ты освободишься. - Нельзя ему помирать! - воскликнул Нвабадаш. - Я же сказал, он знает, кто я. - Мы тоже знаем, - равнодушно сказал Измененный. - Эльфы дали тебе свою кровь, но не сердце. Орки дали тебе кров, но не дом. Позор нашей крови, который прячется в твоих волосах, попытался сделать тебя одним из нас, но даже в этом оплошал. Следовало бы вас обоих убить, но мы больше не убиваем своих. Даже слабаков. - А эльфов? - тихо спросил Нвабадаш. - Вы же забираете у них только мертвецов, а не жизни. - Он - другое дело, - щупальце рассекло воздух как плеть, и Нвабадаш вздрогнул. - Он выслеживал нас. Он поклялся нас уничтожить. - Смерть Финрода ничего не изменит, - торопливо заговорил Нвабадаш. - Он оставил Ородрету записи, которые рано или поздно приведут к вам. А не станет Ородрета - охоту возглавит кто-нибудь другой! Эльфов много, Нарготронд - всего лишь одно из нескольких королевств. Если понадобится, против вас объединится весь Белерианд, и всё закончится очень плохо. - Теперь уже поздно об этом думать, - сказал Измененный. - Мы встретим смерть, если она придет за нами. Под летним теплым дождем. На медвяно пахнущем ковре горных трав. И последнее, что мы увидим, будет небо, укутанное облаками. Мы умрем под пение малиновки. Это будет хорошо. - Никому не надо умирать! Оставьте этот город и этих нолдор, которые никогда вас не примут. - Куда же нам пойти? - Измененный подался вперед. Щупальца за его спиной напоминали поспешно расползающихся гадюк, и Нвабадаш с трудом отвел от них взгляд. - Нас не примет ни один свободный народ, а к твоему илькану мы и сами не пойдем. Мы хоть и вышли из грязи, но возвращаться туда не собираемся. - Есть прекрасное место. Недалеко отсюда. Эльфы туда не суются, это владения древесных пастырей. Не дождавшись ответа, он продолжил. - Я видел там волка, сплетенного из древесных ветвей, он чуть не откусил мне голову. Там летают бабочки размером с птицу, и деревья по ночам ходят, куда им вздумается. Просто помогите мне вытащить Финрода из-под завала, и я сделаю так, что Ородрет позволит вам уйти. Клянусь! Повисла тишина. Нвабадаш тщетно вглядывался в лицо Измененного, пытаясь угадать хотя бы намек на то, что его мольба не останется безответной. - Мы поможем, - сказал Измененный, и Нвабадашу показалось, будто его голосом вещает сама судьба. - Мы поможем, но горе тебе, если ты поклялся сгоряча, и не отплатишь нам как следует. - А теперь отойди, ты мешаешь моим братьям спуститься из нашего убежища. Нвабадаш соскочил с подоконника и сделал несколько шагов назад, а потом пятился до тех пор, пока не уперся в дверь. Измененные лезли в окно будто огромные пауки, перебирая черными щупальцами, которые оказались необычайно цепкими, не делая разницы между стенами и потолком и соскальзывая на пол только посередине комнаты, чтобы дать место своим всё прибывающим сородичам. Нвабадаш помнил, слишком хорошо помнил, на что способны эти щупальца, как легко они выбивают из скалы облачка пыли и крошки, а теперь они покачивались рядом с ним, ближе чем на расстоянии вытянутой руки. Слишком близко. Измененные набились в комнату, а потом их поток наконец иссяк. По толпе прошло движение: щупальца втягивались, прятались то ли в складки одежды, то ли внутрь тела, и теперь Измененные могли почти сойти за обычных эльфов. Но только почти. - Не вздумай сбежать по пути, - предупредил рослый нолдо, в глазах у которого плескалась тьма. Нвабадаш с трудом отвел взгляд от его нижней челюсти. Искусный мастер выковал ее из металла, она крепилась к живой плоти металлическими скобами, и вдоль шва поблескивала черная вязкая жидкость. Он уже видел такие раны. Темных тварей в любом лесу водилось превеликое множество, и чем дальше к северу - тем больше. Некоторые при атаке вырывали куски тела, не прикрытые доспехом. Нижнюю часть лица закрывал мало какой шлем, и Нвабадаш потерял таким образом немало орков. Вспоминать не хотелось. - Вообще-то я хотел сказать, что нам повезет, если стража не схватится за оружие, когда увидит настолько мерзкие рожи, - ответил Нвабадаш, стараясь никого не упускать из поля зрения. - Так что держитесь за мной. Может, хоть меня припомнят, что я сопровождал государя. Потом ему все-таки пришлось повернуться к ним спиной. Одеревеневшей от ожидания удара. Ноги, почти не сгибаясь, пронесли его через дворик, и он слышал, как Измененные последовали за ним. В саду они двигались почти бесшумно, все-таки там было гораздо больше места, а сейчас Измененные невольно отирались друг об друга плечами, и получающийся звук напоминал Нвабадашу шорох огромной змеи. Им повезло, а может эльфы настолько не ожидали, что враг появится сразу в самом сердце Нарготронда, но узкие коридоры Верхнего города хранили молчание, и первых жителей они встретили уже на подступах к главной площади. - Это союзники, они пришли помочь! - закричал Нвабадаш, едва почуял чужое присутствие впереди. Все чувства обострились до предела, он в один миг услышал сотни шорохов и голосов. Нвабадаш покачнулся, и кто-то больно схватил его за плечо. - Соберись, - приказал Измененный с металлической челюстью, и Нвабадаш впервые в жизни ощутил, что выдержка вот-вот готова ему изменить. Он еще никогда не испытывал ничего подобного. Ни стоя по колено в болоте, когда его отряд вспугнул гнездо огромных плотоядных жаб. Ни лежа под вбивающейся в его тело орочьей тушей. Ни глядя на окровавленную морду волкодлака, который вырвался из своего загона и только по счастливой случайности оказался сытым, но Нвабадаш тогда об этом не знал... Он вырос бок о бок со смертью. Она была его нежеланной, но привычной спутницей. Но именно сейчас... Нвабадаш боялся умереть слишком рано. Эльфы не нападали. Они уставились на Измененных будто не верили своим глазам. Они провожали взглядами их безмолвное шествие, некоторые присоединялись, и на главную площадь, где перемешались беспорядочно раскиданные тела огромных грибов и обломки скалы, Измененные и нолдор пришли вместе. Нвабадаш остановился перед завалом, и происходящее на миг показалось сном. Он вернулся. Он и правда вернулся. Он совершит невозможное, и Финрод снова будет спасен. Измененные обступили огромную каменную груду, и сотни тонких щупалец рассекли воздух, проникли в крошечные промежутки и трещины. Ни один камень не двинулся с места, и Нвабадаш ощутил нетерпение. Как же так? Когда? Почему они до сих пор ничего не сделали?! Наконец, к нему повернулась женщина с рассеченным поперек горлом. Из широкого пореза сочилась чернота. Ее глаза, как и у всех Измененных, затопила тьма. - Приготовься! Мы дадим тебе несколько мгновений, не больше! Нвабадаш кивнул и подобрался, принимая стойку, из которой удобнее всего будет ринуться вперед. Черная поблескивающая при свете фонарей сеть из щупалец всколыхнулась. Часть втянулись, остальные стали толще. Нвабадаш замер, готовый в любой миг сорваться с места. Камни дрогнули и покатились во все стороны. Из-за спины послышались крики. Нвабадаш не дрогнул. Валун сорвался и, гулко бухая, слетел по качающемуся завалу и чудом не снес ему голову. Земля задрожала, когда на нее посыпались обломки размером с лошадь. Нвабадаш почувствовал, как его готовность заострилась подобно клинку и запела тонким металлическим голосом. Камни внутри завала со скрежетом двигались, будто их перемешивала огромная рука. Потом перед Нвабадашем возник коридор, стенки которого покрывали блестящие черные плети. Мир вокруг него размазался, потерял четкие очертания, и Нвабадаш не сразу понял, что уже летит, летит вперед - к распростертому на земле телу, только что показавшемуся из-под пары громадных камней, которые укрывали его подобно грубому навесу. Финрод был холодный, слишком холодный на ощупь, и Нвабадаш застыл, тратя драгоценные мгновения. Он опоздал? Он опоздал! Остаться здесь? Какая разница, если всё уже потеряно? "Мы встретим смерть под летним теплым дождем. На медвяно пахнущем ковре из горных трав." Голос Измененного неожиданно прозвучал в памяти, и Нвабадаш решился. Финроду не место под холодными камнями ни живому, ни мертвому. Он бережно поднял "своего" эльфа, не обращая внимания на то, что коридор из щупалец дрожал над головой всё сильнее, и вынес наружу. Воздух колыхнулся подобно волне, когда гора легла на место, толкнул в плечи, и Нвабадаш устоял на ногах лишь потому, что за спиной мгновенно соткалась стена из тонких щупалец. Он только склонился, закрывая собой бездыханное тело. В облаках оседающей каменной крошки показались очертания эльфов. Сразу несколько рук потянулись к Финроду, и Нвабадаш прижал его покрепче - свою драгоценную выстраданную добычу. Он не сразу расслышал, что ему твердили. - Он жив. Надо только разбудить его. Мы поможем. Разожми руки. "Он жив." Сердце промолчало, уже не в силах что-либо чувствовать, и только руки расслабились, позволяя забрать "его" эльфа. Нвабадаш остался один посреди разгромленной площади. В толпе Измененных. В самом сердце так и оставшегося чужим города. Из пыли и светящихся спор перед ним соткался на изумление чистый Ородрет. Нвабадаш уставился на эльфийского короля. Вспомнить бы, у него ведь было к нему какое-то дело... - Скажи мне, Нвабадаш, мне благодарить тебя за то, что собрал этих искаженных в одном месте, или казнить за то, что сговорился с ними? - Отпусти их. Ему показалось, или изо рта у него сейчас вырвалось облачко пыли? - Они уйдут жить в дикий лес, и ты их никогда больше не увидишь. Воздух вокруг Ородрета пришел в движение, и прозрачная сфера, окружавшая короля, в которой не летало ни пылинки, поглотила Нвабадаша. От эльфийского колдовства волоски на руках встали дыбом, но Нвабадаш не собирался отступать из-за такой мелочи. - Отпусти их! Я обещал, что ты позволишь им уйти! Ты должен им жизнь своего родича. Что бы ни случилось в прошлом, они заплатили сполна! Ему показалось, или... Нет, на красивом лице Ородрета и правда мелькнула усталость. Всего лишь на миг, а потом он снова стал похож на неутомимого владыку, готового день и ночь вести за собой народ. Нвабадаш замер, чувствуя на себе десятки взглядов. - Сердце мое полно любовью к Финроду, и я без колебания отдам за него всё, что у меня есть, - сказал Ородрет. - Если мой народ не захочет больше следовать за мной, после того как я отпущу похитителей тел и убийц - я это приму и отдам корону тому, кто ее больше достоин. Одну вещь я не могу принять, Нвабадаш. Ты раздавал обещания от моего имени. Искаженные могут уйти, я действительно должен им жизнь, но что мне делать с тобой? "Вот и всё. Теперь меня точно выгонят." Странное чувство. Он ведь и правда не прижился в Нарготронде. Разве не должно на душе стать хоть чуть-чуть порадостнее? - Примешь ли ты наказание - выбор за тобой. Никто кроме тебя не знает, чего ты по-настоящему хочешь: жить среди нас или уйти и никогда не вспоминать про эльфов Нарготронда? Я отправляю тебя на границу, Нвабадаш. В отряд Румила, где ты уже провел несколько недель. Ты прослужишь там десять лет, после чего можешь вернуться. Если же сердце твое велит иначе, Румил поможет перейти через реку, после чего твоя судьба окажется в твоих собственных руках. - Спасибо, государь, - каркнул Нвабадаш. Женщина с рассеченным горлом вовремя поймала его под локоть, иначе бы у него колени подогнулись. От усталости? От облегчения? Нвабадаш уже не различал свои чувства. Эта история, кажется, закончилась, остальное неважно. Об остальном он подумает завтра. Или послезавтра. Или никогда. Нвабадаш понятия не имел, в какой стороне находятся городские ворота, да и никто не отпустил бы такую толпу Измененных без хорошего конвоя. Им пришлось подождать, пока эльфы предупредят часовых и удвоят охрану на самых важных участках, чтобы Измененные или беспрепятственно покинули Нарготронд, или остались в нем навсегда. Всё это время он просидел, привалившись к чьему-то плечу и плавая в странном полусне. В голове не было ни единой мысли, и когда им наконец велели двигаться, Нвабадаш побрел, опираясь на чей-то локоть. Был это один и тот же Измененный все время или несколько - он не знал. За воротами стояли сумерки, и Нвабадаш почувствовал что-то похожее на благодарность. Все-таки эльфы не выставили их в разгар дня. - Вон ваш лес, - махнули рукой на темнеющее на горизонте пятно. - К утру точно доберетесь. Измененные сначала двигались неспеша, то ли ожидая, что Ородрет не сдержит слово, то ли привыкая к открывшемуся перед ними безграничному миру. Нвабадаш некоторое время поспевал за ними, а потом они начали обгонять, и он быстро остался один. Над головой одна за другой зажигались звезды, Нвабадаш упал в траву и представил, что вокруг никого. Даже пеших лазутчиков в паре сотен ярдов - и тех нету! Никто ведь не говорил, что по дороге к лесу нельзя останавливаться... В конце зимы он еще был у илькана. Не прошло и полугода, а Нвабадаш побывал в настоящем эльфийском городе, нашел удивительных существ, чем-то похожих на него самого, и, кажется, встретил друга. Мышка была на месте, ему и тянуться не надо было, чтобы проверить, он и так чувствовал исходящий от нее холодок. Эльфы выгнали? Так он легко отделался! Осталось решить, куда пойти дальше. Нвабадаш неплохо знал север, где кочевали орочьи кланы, остальной мир был для него большим белым пятном, на котором недавно появился Нарготронд. К эльфам он больше не сунется, ну их. На север ему дорога закрыта, Нвабадаш это чувствовал. Его прошлая жизнь наконец осталась в прошлом, и служить никакому илькану он больше не сможет. Даже если попытается. Просто руки на себя наложит через неделю. Мягкий перестук лошадиных копыт он сначала почувствовал всем телом, а потом уже услышал. Нвабадаш нехотя сел. Кого еще несет? Золотистую кобылу он узнал раньше, чем всадника. Нвабадаш настолько не ожидал увидеть именно этого эльфа, что, даже когда тот скинул капюшон, смотрел и не верил своим глазам. - Финрод, - имя наконец сорвалось у него с губ. - Думаю, тебе не помешает провожатый, - "его" эльф ласково похлопал кобылу по морде. - Солнышко прекрасно знает дорогу в лагерь Румила. - Финрод, - повторил Нвабадаш, пробуя это слово на вкус. - Что ты решил? Финрод спросил, как будто ответ был для него важен, и Нвабадаш внутренне заметался, ведь он только что принял решение, и уже в нем сомневался. Они стояли лицом к лицу, Нвабадаш смотрел на него слегка снизу вверх и не знал, что ответить. Золотоволосый эльф уже забрал его от Саурона, неужели в его власти увести Нвабадаша еще дальше? Финрод положил руку ему на плечо, воздух на мгновение сгустился от эльфийского колдовства, и вот уже они стояли под незнакомым Нвабадашу небом. Звезды были на месте, он по-прежнему чувствовал их мягкий свет, но месяц исчез, и в то же время его сияние никуда не делось, просто теперь оно наполняло воздух, будто исходило не сверху, а откуда-то неподалеку. Даже не оборачиваясь, Нвабадаш откуда-то знал, что светились серебристые цветы на огромном дереве, рядом с которым рос его близнец, усыпанный спящими золотыми бутонами. Волшебные деревья были, конечно, хороши, но не от них сейчас замерло его сердце. Изменился не только мир вокруг него, но и чародей, который вызвал к жизни это видение. Финрод был ненамного старше, чем он сам. Золотые пряди спускались почти до талии, в синеве глаз проступали золотые нити. Финрод сиял - ярче, чем после того боя. Светился воздух, светилось небо, светилась трава под ногами, и Финрод был сияющим золотым сосудом для этого света. Лучи преломлялись в нем и становились еще ярче. Нвабадаш не мог отвести взгляд и как будто забыл, что ему, темному созданию, смотреть на такое должно быть невыносимо. - Возвращайся, Нвабадаш, - сказал Финрод, и в его голосе звенела весна этого мира, которую Нвабадаш не застал. - Не покидай Нарготронд. - Вернусь, - прошептал Нвабадаш. Он будто разучился говорить. Финрод улыбнулся, его рука соскользнула, и наваждение развеялось. Перед Нвабадашем стояла кобыла, с которой он еще в прошлый раз не очень поладил. В скором будущем его ждали десять лет под началом у эльфа, которого он уже давно возненавидел, но все мысли не об этом, а о том, что десять лет - совсем небольшой срок. Все равно что десять месяцев. Он даже не заметит, как они пролетят. - Если я заберу Солнышко, как ты доберешься обратно? - спохватился Нвабадаш. - Доберусь, - беззаботно сказал Финрод. - Однако не пора ли тебе в путь? Если поедешь сейчас, к утру будешь у Румила. - Да, пора, - согласился Нвабадаш. Надо же. Оказывается, если обе ноги здоровые, в седло залезть гораздо проще. Хорошо, конечно, что за поводья он только держаться должен и дергать за них не надо, а то кто знает, что взбредет в голову этой скотине. Очень хотелось обернуться и еще раз посмотреть на Финрода, но Нвабадаш не рискнул. Еще не хватало вывалиться из седла. Впрочем, его теплое присутствие он чувствовал еще очень долго.