Три недели назад.
Писк. Такой жуткий и назойливый, что мне тут же захотелось прострелить себе висок, только чтобы закончить этот кошмар. Медленно разлепив веки, я резко зажмурилась от яркого солнца, пробивающегося сквозь полузакрытые шторы. На ощупь пошарила рукой по тумбочке и отключила звенящего монстра, маскирующегося под будильник. Шумно вздохнула, потянулась и предприняла ещё одну попытку открыть глаза, на этот раз по одному. Да, так определённо лучше. Повернув голову на бок, я на несколько секунд невозмутимо обменялась взглядом с пустыми глазами мёртвой мыши на соседней подушке. Несколько секунд понадобилось на осознание происходящего, и только потом я завизжала, что есть мочи:
— МОРТИМЕР!!!
У меня в ногах недовольно зашевелилось огромное серое облако. Мой кровожадный питомец сонно приоткрыл один глаз и, я клянусь, практически пожал своими кошачьими плечами: «А что ты, хозяйка, от меня ожидала? Я же, в конце концов, хищник». Какое-то время мы с ним играли в гляделки, но мохнатому убийце это быстро наскучило, поэтому он спрыгнул с кровати, не забыв обиженно мяукнуть мне напоследок. Из коридора послышался громкий топот, а затем — вежливое постукивание в дверь. Спустя секунду, не дожидаясь моего приглашения, в комнату ввалился папа. С предельной серьёзностью он ловко прицелился из своей зубной щётки и медленно обошёл помещение, словив на мушку кошачий презент на моей подушке.
— Жертва обнаружена. Подозреваемый скрылся, — возвестил отец, опуская «оружие» и пряча его в воображаемую кобуру.
«Подозреваемый» уже сидел на моём рабочем столе и не мигая смотрел на главу семейства как на буйного пациента психиатрической лечебницы. Со смехом я стянула полотенце с папиного плеча и вытерла остатки зубной пасты с его щетины.
— Офицер, прошу вас провести зачистку места преступления. Вы же знаете, я ни за какие деньги к этой гадости не притронусь.
Отцу было уже не сдержать улыбки, но он добросовестно отдал мне честь:
— Слушаюсь, мисс.
Я легонько пихнула его локтем в бок, а сама скрылась в ванной и принялась за свою утреннюю рутину. Даже через закрытую дверь было слышно, как кот шипит на папу, мешая утилизировать его щедрое подношение для меня. Я громко засмеялась, вспоминая, как почти три года назад недалеко от дома я нашла пищащий шерстяной грязно-серый комок размером меньше моей ладони, который теперь трансформировался в гигантского сторожевого пса с кошачьими повадками. Папа до сих пор считает, что наш питомец — результат любви питбуля и мотка ангорской шерсти. С самого первого дня кот сам нашёл лоток и безо всякой дрессировки безупречно выполнял все команды, но почему-то только мои. Морти вообще мало кого любил, кроме меня. Иногда мне казалось, что он не от мира сего: таких умных котов я нигде не встречала. Но, наверное, каждый хозяин считает своего питомца самым смышлёным, правда?
Я сплюнула зубную пасту, размазала крем по своим рукам и подняла взгляд к зеркалу — из отражения на меня уставились большие изумрудного цвета глаза, обрамлённые густыми рыжими ресницами. Пухлые губы слегка приоткрыты, и на фоне бледной кожи кажутся ярче, чем они есть на самом деле. На носу и щеках — россыпь светлых веснушек. Левую бровь рассекает едва заметный шрамик, служащий вечным напоминанием о том, как папа учил меня ездить на велосипеде. Я широко улыбнулась, позволяя щекам разъехаться в стороны и почти скрыть и без того еле видные скулы. Всего за несколько месяцев со мной произошло что-то невероятное. Наверное, активизировались мои женские гормоны и позволили, наконец, телу расцвести. Конопатая «пацанка» вдруг перевоплотилась в довольно-таки привлекательную девушку. Девичья костлявость сменилась аппетитными округлостями в нужных местах, и теперь даже в привычных мне спортивных вещах я каким-то образом умудрялась выглядеть женственно. Волосы, некогда бывшие огромным вороньим гнездом огненного цвета, теперь блестящими кудрями спадали мне на плечи, и укрощать их стало гораздо легче. Раньше я выглядела очень нелепо, словно неудачно закосплеила Пеппи Длинныйчулок, но вдруг из гадкого конопатого утёнка в короткие сроки превратилась в, как мне очень нравится думать, реальную версию Ким Пять-с-плюсом. Спасибо, природа!
Я так и стояла, в который раз гадая о причинах такого подарка судьбы, пока из комнаты до меня не донеслась урезанная рингтон-версия
Panic at The Disco — Dont Threaten Me With a Good Time, и угадать звонящего не составило труда. Пулей собрала волосы в пучок и выбежала обратно в комнату, ногами распихивая хлам, скопившийся на полу. Мыши на подушке уже не было, и я мысленно поставила себе напоминание не забыть поменять наволочку. Кот, явно глубоко оскорблённый этим событием, даже не обернулся на меня, продолжая выглядывать в окно свою новую добычу.
— Даже не думай! — строго сказала я ему, и тот раздражённо дёрнул пушистым хвостом.
Рывком открыв шкаф, я вытянула оттуда помятый спортивный костюм. Второпях оделась и вылетела из комнаты, на ходу зашнуровывая кеды и чуть не распластавшись на лестнице за этим занятием.
— Куда ты в такую рань? — отец проследил взглядом, как я ураганом проношусь мимо него и заправляю шнурки.
— На пробежку с Арти, — впопыхах объяснила я, чмокая отца в щёку на прощание.
— Опять? Я думал, вы уже с этим завязали, — пробормотал он, косясь на электронный циферблат часов на микроволновке. — Почему именно в шесть утра?
— Лучшее время! Никто не увидит, какие мы жалкие, — я засмеялась и вышла из дома, посылая отцу очередной воздушный поцелуй.
— Ты опоздала, — голос моего друга был почти таким же недовольным, как и его лицо.
— Всего на пару минут. Морти снова принёс мне мышь!
— Не хочу ничего слушать, это вопрос дисциплины! — отчеканил он, и начал растягиваться, явно предполагая, что я тут же безотлагательно присоединюсь к нему. Я закатила глаза и встала рядом, разогревая мышцы перед пробежкой.
Артур Эриксен. Самый лучший друг. Один из немногих не вызывает у меня рвотного рефлекса, и один из самых адекватных людей в моей жизни. Мы знакомы с самых пелёнок, когда его семья ещё жила в доме напротив. Но, вопреки всему с тех пор, как они переехали на другую улицу, мы с Арти не смогли расстаться, и он всё ещё остаётся моим единственным самым сладким пирожочком (в чем я ему, конечно же, никогда не признаюсь). Я не представляла без него своей жизни, ведь мы дружим с самых пелёнок. Артур — по классике жанра — был капитаном футбольной команды. Парень-мечта: загорелый атлет с золотистыми кудрями и пронзительными голубыми глазами, заставляющими женщин любого возраста растекаться перед ним как пломбир. Вишенками на его красивом торте выступали отменный вкус в одежде и не по возрасту отточенные манеры. Такой экземпляр, ожидаемо, являлся самым желанным трофеем в глазах каждой девушки нашего учебного заведения, а я, в свою очередь, по сей день оставалась предметом всеобщего обсуждения и ненависти, ведь такому прекрасному Арти никак не по статусу проводить столько времени с такой непрекрасной мной. Так уж получилось, что я дама не особо любезная, поэтому большой популярностью в обществе не пользовалась. В школе, переполненной разномастными злыми подростками, такая черта характера во все времена человечества граничила с угрозой для жизни. По этой причине Арти, на правах моего лучшего друга, помогал мне налаживать социальные связи или хотя бы держаться подальше от проблем. Слухи о наших с ним романтических отношениях ходили ещё с младшей школы, над чем мы с ним без передышки потешались. Но все мыслимые горизонтальные поверхности в пределах нашей альма-матер были бы покрыты толстым слоем осколков разбитых сердец, если бы только наружу всплыла одна деталь: Арти — хороший игрок, но помимо футбола у него есть и другая команда, под голубым флагом. И в то время, когда девчонки завистливо шептались о нём, едва завидя нас в коридоре, мой друг так же страстно пересказывал мне на ухо свой шикарный сон с Райаном Гослингом, приснившийся накануне. Что ж, c'est la vie
(фр. «Такова жизнь»)! И она несправедлива.
— Ты не стараешься, — ворчание Артура вернуло меня к реальности.
Я наградила его испепеляющим взглядом и заправила за ухо выбившуюся прядь огненно-рыжих волос.
— Ты сама захотела бегать со мной по утрам. Это была не моя идея, — напомнил он и цокнул языком. — Вообще не понимаю, с какой стати самому ленивому человеку в мире понадобилось носиться по району ни свет ни заря. Ты в отличной форме. Даже в шикарной. И это я тебе говорю.
Я усмехнулась, но в ответ тоскливо протянула:
— Сам знаешь, что я давно не занималась. Скоро совсем заржавею. Мне бы хоть что-то…
— Роджерс, ты сама — это «что-то». Бежим.
Трусцой мы преодолели несколько кварталов, и я буквально наслаждалась хоть какой-то спортивной деятельностью. Вообще, меня с приличной натяжкой можно было бы назвать «самым ленивым человеком в мире», это всё не более, чем шутливая провокация любящего друга. Я действительно страшно соскучилась по физической нагрузке. С самого детства, проявляя нездоровый интерес к различного вида боевым искусствам и вдоволь насмотревшись шедевров с Джеки Чаном и Брюсом Ли, в шесть лет я ловко уговорила отца на какую-то местную секцию тхэквондо. Городок у нас крошечный, поэтому даже само по себе наличие такой возможности было хорошим началом. Я быстро втянулась и резво пробивалась выше по гыпам и данам, захламляя дом горами кубков и медалей. А после победы на соревновании штатов, когда я стала чемпионкой Америки, мой пыл стремительно угас, и теперь костюм с чёрным поясом висит в шкафу на одной вешалке с моей зимней одеждой. С появлением у меня неограниченного доступа в интернет и благодаря бесконечному множеству видео на Ютубе, моя страсть вернулась, но уже в другом направлении. Параллельно я изучала сразу капоэйру, Вин Чун, ушу и даже основы филиппинского арниса. Сложно сказать, достигла ли я хоть каких-то значимых успехов с ними — лишь зеркало мне судья, а с ним в придачу деревья и кусты на заднем дворе. Папа, на удивление, очень положительно относился к моим неженским увлечениям и даже повесил специальный ударный мешок, чтобы мне было с кем сражаться. Но, к сожалению, с концом учебного года и последующим началом летних каникул мне пришлось подыскать себе работу, которая значительно сократила количество свободного времени, поэтому последние два месяца моя груша для битья одиноко пылилась в кладовке.
Иногда мне бывало интересно, как бы отреагировала на такие занятия мама, будь у меня таковая. Конечно, она у меня наверняка есть, ведь ни одному учёному пока что не удалось вырастить полноценного человека в пробирке, но я так её ни разу и не видела. Когда я была поменьше, закидывала папу тоннами вопросов, насмотревшись на одноклассников, у которых были оба родителя. Не то, чтобы я испытывала какое-то сожаление по этому поводу, но пределов у детского любопытства, как известно, нет. Для отца эта тема была всегда довольно-таки болезненной, чего я совершенно не замечала в столь юном возрасте, но он выбрал тактику горькой правды в противовес сладкой лжи. По его словам, его давняя возлюбленная в один момент просто испарилась, словно её не существовало вовсе, а через полгода на его пороге появился неожиданный сюрприз. Помню, как дрожал его голос, когда он рассказывал о плетёной корзинке и розовом одеяльце, в котором что-то недовольно шевелилось. Этим «чем-то» оказалась новорождённая я, глядящая на него огромными зелёными глазами, такими же, как у него самого. Сомнений не было ни минуты, и молодой двадцатилетний мужчина даже не подумал о том, чтобы отдать меня на попечение в соответствующее заведение. «Ты моя дочь», — говорил он и по сей день. — «И моя самая большая любовь». Я не представляла, какой была бы моя жизнь, пойди она по иному пути, но я не уверена, что хотела бы знать. Женщины-кукушки, к сожалению, не редкость. Но настоящий раритет — мой папа, которого я любила больше всего на свете. Нужно огромное мужество, чтобы в его тогдашнем возрасте решиться на подобное. Сам он сирота, вырос в детском приюте, а потом переехал в маленький город, в домик, выделенный ему от работы. А тут — ребёнок на голову! Было очень много бумажной волокиты и даже, возможно, несколько тестов ДНК, чтобы обойтись законными методами, а не раздавать взятки на признание отцовства. Но смысл один — мы счастливы вдвоём, а моя несостоявшаяся мать пусть катится на все четыре. Молодому отцу с воспитанием дочки очень помогали соседи, особенно родители Арти, но фигура папы для меня была ну уж слишком значимой, поэтому я во всём старалась быть похожей на него. Так и образовалась такая небольшая команда из двоих человек и одного кота. Моя самая лучшая семья.
Опять ушла в себя!
Я мысленно вернулась к окружающему миру, с удовольствием чувствуя, как прогревается воздух. В домах уже многие проснулись и сейчас начинали заниматься ежедневными делами: кто-то вышел за газетой прямо в пижаме и с кружкой кофе, — я даже уловила его аромат, — кто-то заводил мотор автомобиля, чтобы отправиться на работу, а кто-то выговаривал почтальону за то, что тот на прошлой неделе перепутал адреса писем. Город неумолимо оживал, и я жадно рассматривала все его детали. Артур прокашлялся, выдёргивая меня из наблюдения:
— Кстати… — начал он, слегка запыхавшись, и по этому одному единственному слову и интонации я безошибочно могла угадать направление разговора.
— Ну давай, выкладывай свои сплетни, — я засмеялась, закатив глаза.
— Никакие это не сплетни, а самая настоящая правда! — защитился он с широкой улыбкой. — Ты слишком хорошо меня знаешь. Это добром не кончится.
— Говори уже, — прохрипела я и толкнула его локтем в бок.
Я практически слышала, как щёлкнул спусковой крючок в голове друга.
— Мне тут птичка нашептала, что к нам на последний год переводят новичка! Говорят, что паренёк — просто Ален Делон в молодости!
Глаза у Артура горели как два голубых сапфира, начищенных до блеска, а я на несколько секунд зависла, пытаясь вызвать в сознании образ молодого Алена Делона.
— Недурно, — одобрительно заключила я, тряхнув головой.
— Я знаю, как ты относишься ко всем этим историям, но мне больше не с кем делиться, поэтому страдай!
Я загоготала и даже умудрилась хрюкнуть при этом.
— Пока не знаю имени, но он приехал пару дней назад. По слухам, родители у него очень занятые, и они сослали его сюда к тёте, чтобы парню не пришлось пропускать школу из-за разъездов. Остался последний год, то ему хорошо бы её спокойно закончить, вот он и оказался здесь.
— Надеешься, что он выступает под твоим флагом? — ехидно поинтересовалась я, проанализировав воодушевление друга по поводу новенького.
— В моей команде достаточно игроков, — невозмутимо отозвался Арти. — Я надеялся, что ты сама захочешь провести парную игру с новым участником.
— Ох, ну обязательно переводить мою чудесную шутку в твои нудные наставления? Не начинай, а! Ты сам всё знаешь.
— Ванесса, это последний учебный год.
Словно это какой-то решающий аргумент.
— Так говоришь, будто я помирать собралась, — засмеялась я, окончательно сбивая дыхание.
— Нет, но это было бы так символично! Тебе нужно с кем-нибудь повстречаться.
Я фыркнула.
— Поэтому ты собираешься пристроить меня незнакомцу?
— Не обязательно. Кто ж знает, может он маньяк какой-нибудь? Заметь, выглядит как начало крутого фильма: таинственный парень из супербогатой семьи переезжает из Нью-Йорка в самый невзрачный город на Земле, чтобы отучиться последний год в школе.
— Тебе пора перестать смотреть романтические комедии и подростковые фэнтези, — я нахмурилась, но не на полном серьёзе, ведь все эти шедевры кинематографа мы поглощали вместе.
Он уничтожающе зыркнул на меня и едва не споткнулся. Я вскинула руки к голубому небу без единого облачка.
— Ой, ну что ты предлагаешь? Ходить с каким-нибудь устройством по типу металлодетектора и по заброшенным свалкам искать себе кавалера? Я не думаю, что это таким образом всё делается. Вспомни Марка, с которым я почти год встречалась по твоей наводке на срочный поиск второй половинки. Бедняга до сих пор бросает на меня томные взгляды в коридорах.
— Да, неудачная была идея, — неохотно согласился друг.
— Я просто не такой романтик, как ты. Это же не плохо? Когда-нибудь и я кого-нибудь встречу, но это же не значит, что мне надо написать себе на лбу «в активном поиске».
Мы наконец остановились перевести дух, и Арти опустился возле меня на одно колено, заправляя выбившийся шнурок. После разговора во время пробежки мы почти задыхались, поэтому на какое-то время замолкли, обмахиваясь собственными ладонями. Я не очень любила сплетни и всё из них вытекающее, но ради друга я выслушивала их все до единой, каждый раз не понимая, где он их вообще собирает. Не то, чтобы мне совсем было неинтересно, просто такие вещи занимали меня гораздо меньше, чем его. Есть разные девушки, которых интересуют разные вещи. Не скажу, что мои увлечения очень уж странные, но подавляющее большинство сверстниц в моём городе разительно от меня отличалось. Я не понимала нафуфыренных девиц, перегревшихся в солярии и падающих в обморок, если вдруг оказывается, что ты не знаешь, с кем встречается Тейлор Свифт. Они же, наоборот, не понимали моей страсти к боевым искусствам и холодному оружию. Может, сказывалось то, что я всю жизнь росла только с отцом, а, возможно, это просто особенности моего генетического кода. Я искренне не считала это минусами. Моё угрюмое лицо внушало презрение моим одноклассникам, ну а они, в свою очередь, абсолютно не нравились мне. Помимо Артура, во всём городе по пальцам можно сосчитать людей, с которыми у нас была взаимная симпатия, так как мой пылкий характер — явно не залог большого количества друзей. Такие дела.
Наговорившись вдоволь и даже поразмышляв о вероятном прошлом таинственного новичка (мы пришли к выводу, что он вампир, как Эдвард Каллен), мы попрощались с Арти на середине пути между нашими домами и оба лёгкой трусцой направились каждый к себе, условившись завтра встретиться в это же время. Пробежка была скорее нашим своеобразным ритуалом, нежели реальной альтернативой занятиям в спортзале. Дома обнаружилось, что папа уже уехал по делам, оставив на столе недопитую кружку с кофе, и я сполоснула её, чтобы поставить в посудомоечную машину. Напилась воды прямо из-под крана, задумчиво поглядела в окно и в итоге не нашла лучшего занятия, кроме как завалиться обратно в кровать, не удосужившись даже переодеться. Не вспомнила я и про замену наволочки, когда уткнулась носом в подушку. Мортимер скорее всего пытался выследить свою очередную пернатую жертву, поэтому мне ничего не помешало отключиться, как только я закрыла глаза.
Я стояла посреди какого-то подобия пустыни. Со всех сторон меня окружали языки пламени, но они не обжигали, а словно обнимали, приятно лаская кожу. Каждой клеточкой своего тела я что-то чувствовала, но не могла понять, что именно и что с этим делать. Я оглянулась и неподалёку увидела ещё три фигуры, с которыми мы образовывали четыре угла большого квадрата; каждый из нас стоял на небольшом плоском камне. Я попыталась рассмотреть силуэты и не смогла. Видела лишь безликие контуры, один из которых, слева, был окутан серой дымкой, словно небольшое торнадо кружилось, укрывая от посторонних глаз. Фигуру справа обволакивало что-то похожее на воду, её я разглядывала особенно долго. А кто-то, стоящий от меня дальше всех, на противоположном углу по диагонали, был окружён целой живой изгородью из веток и листьев. В самом центре этого странного квадрата стояла женщина в алом плаще до самых пят. Глубокий капюшон полностью закрывал её лицо, и лишь стройная фигура с характерными выпуклостями в районе груди выдавала пол. Вдруг незнакомка повернулась прямо ко мне, и я безуспешно вглядывалась в черноту под её капюшоном, а затем она вскинула ладони к небу, и…
Дикая боль в предплечье выдернула меня из сна. Рука невинно выступала за край кровати, а не ней с обезумевшим видом повис кот, вцепившись ногтями и зубами в мою кожу. Я громко выругалась и затрясла конечностью в попытках прогнать питомца, а тот визгливо мяукнул и серой вспышкой скрылся под кроватью.
— Ты же никогда в жизни не царапался! Что с тобой такое?! —прокричала я и отправила вслед за ним один из своих тапков, на что в ответ мне прилетело злобное шипение.
Сонно оглядывая покалеченную руку, я проворчала ещё несколько ругательств, а затем потянулась и оглянулась на часы. Чёрт, я проспала почти целый день! Как же так?! Оставалось не так много времени до работы, поэтому пришлось быстро переодеться и спуститься на кухню хоть что-нибудь поесть. Только жуя свежеприготовленный омлет с хрустящими тостами, я вспомнила о грязной наволочке. С мыслями о ней я засиделась дольше необходимого и теперь уже совершенно точно опаздывала. Стрелой я пронеслась по дому, хватая свой рюкзак, запрыгнула на велосипед и помчалась, что есть сил.
Я работала в небольшом, но довольно популярном в рамках нашего маленького города, заведении под названием «Кровавая луна». Это что-то вроде бара-ресторана, куда приходят люди вместе со своими друзьями и семьями перекусить, выпить, а вечерами выходных дней — послушать живую музыку в исполнении местных кавер-групп. Заведовала всем этим Кэтрин, женщина чрезвычайно бойкая, и до сих пор мы всем персоналом терялись в догадках о том, сколько же ей лет. Именно она, создавая это место ещё давным-давно, твёрдо выбрала не только название и саму концепцию, но ещё и цветовую гамму: красный с чёрным. Официанты вроде меня носили полночного цвета рубашки и алый фартук.
Я забежала внутрь, невольно отметив, что неоновая вывеска ещё не горит, и наметила курс на барную стойку, на ходу собирая волосы в конский хвост. Закинув за стойку свой рюкзак, я схватила со стола поднос и закрылась им, чтобы не попасться на глаза хозяйке. Конечно, таким образом я смогу привлечь ноль внимания, вы что!
— Спокойно, я тебя прикрыл, — из-за стойки раздался хохот.
Кайл. Наш бармен и, по совместительству, второй человек в моём списке приятных людей. Мы познакомились ещё когда я только начала здесь подрабатывать по пару вечеров в месяц, но этим летом я наконец вышла почти на полную ставку, поэтому мы окончательно сблизились. Мы втроём вместе с Арти часто проводили время вместе, образовав весёлый клуб по интересам. Кайл оказался старше нас на три года, что никак не повлияло на наше с ним общение, и был крайне хорош собой: тёмные волосы, коньячного цвета глаза и мягкая щетина, которая до ужаса ему шла. Он носил очки, что не только прибавляло пару баллов интеллекта, которым он и без того совершенно не обделён, но ещё и делало его гораздо более лакомым кусочком. Кайл обожал читать, увлекался фантастической и научной литературой, был способен поддержать любой разговор. Днём он подрабатывал в книжном магазине, а в свободное время проходил углубленный онлайн-курс истории в каком-то университете, мечтая когда-нибудь преподавать. И явно не самым последним по важности достоинством моего друга являлась его родина — от британского акцента даже у меня дрожали коленки, но так уж повелось, что с самой моей здешней стажировки и последующего устройства на работу у нас сложились бесконечно дружеские отношения, исключающие любые разновидности романтики. Заводить с ним отношения мне казалось абсурдным практически в той же степени, что и с Артуром Эриксеном. Мне бы действительно хотелось, чтобы Кайл с кем-то познакомился, но каждый раз после моего прямого вопроса, он вдруг начинал что-то неразборчиво бубнеть, неоднозначно улыбаться и тут же переводил тему разговора. Эх, мужчины!
Сейчас я смотрела на его красную бабочку, положенную барменам по униформе, и вспомнила, что до сих пор не приступила к работе.
— Кэт видела, что меня нет? — прошептала я и поморщилась, заметив несколько пятен неизвестного происхождения на подносе, которым до сих пор прикрывалась: — Он грязный!
— Потому что ты взяла его из другой стопки, — проворчал друг и выдернул у меня из рук блюдо. — Я сказал ей, что ты пролила кофе на рубашку и побежала переодеваться, поэтому поторопись. Пока что возьмёшь с четвёртого по седьмой столик, а потом — ещё половину столов на веранде.
Я прикинула в уме размеры заведения, количество столиков и численность персонала. Цепким взглядом выловила только одну коллегу-официантку, носящуюся по залу. Что-то здесь не так. Я взвела бровь как курок, нацеленный Кайлу прямо в лоб.
— Здесь только Люси. Где остальные?
— Дункан сломал палец, навернувшись со своего скейта, а Кристина нехорошо себя чувствует.
— Какая часть тела у неё болит на этот раз? — возмутилась я, и с исполинским трудом заставила себя не взорваться здесь и сейчас.
Моя эмоциональность была бы здесь не к месту: нужно успокоиться. Тем более, что Кайл уже настойчиво толкал меня в сторону подсобки. Там я наконец смогла опомниться и надеть чёрную рубашку из своего шкафчика. Только вот чего-то не хватало…
— Кайл! — как ни странно, он услышал моё шипение сквозь гул посетителей и звон столовых приборов, пока я пробиралась обратно к барной стойке. — Фартук?
— Здесь, — улыбнулся он и помог мне продеть его через голову, не испортив мой пучок.
Я обернула пояс вокруг талии и завязала узел под нагрудником. За ухом уже торчал карандаш, и оставалось только вытащить из большого кармана блокнот, чтобы наконец отправиться к посетителям. На губах играла рабочая улыбка, и я шустро двинулась в сторону четвёртого столика.
— Здравствуйте, приветствую вас в Кровавой Луне и прошу прощения за задержку. Вы уже готовы сделать заказ? У нас сегодня чудесный салат с тунцом, — лепетала я на одном дыхании.
Я не привыкла разглядывать клиентов, но мне пришлось посмотреть на приятную женщину, которая неуверенно улыбалась и закусывала губу. На ней — изящное платье цвета индиго, а в ушах болтались красивые серёжки-петельки с серебряными звёздочками. Ясно, свидание.
— Я пока жду своего знакомого, он должен подойти с минуты на минуту, — растерянно оповестила она, подтверждая мою догадку, и затеребила уголок меню.
— Без проблем. Принести вам что-нибудь из напитков, пока вы ожидаете?
— Чашечку чёрного кофе без сахара, благодарю, — она подняла глаза и широко улыбнулась.
Я кивнула и побежала к следующему столу, мысленно надеясь, что её кавалер всё-таки появится, ведь даже за небольшой опыт работы я успела навидаться самых разных ситуаций, включающих в себя несостоявшиеся встречи. Далее я приняла заказ у большой семьи, убедилась, что пока что посетителей в моей зоне обслуживания больше нет и передала требования на кухню, и только потом вернулась к барной стойке.
— Чёрный без сахара, — распорядилась я Кайлу и потянулась за стаканом воды.
Мой локоть пронёсся в опасной близости от пирамиды из кружек, и бармен прикрыл её своим телом, как мать — своё потомство от злобного хищника. Верхняя кружка угрожающе покачнулась, и мы с замиранием сердца наблюдали за этим танцем, пока она наконец не остановилась. Мы с Кайлом синхронно перевели глаза друг на друга.
— Бога ради, Ванесса! — забрюзжал он, как старая бабка.
На работе он превращался в курицу-наседку, охраняя свой бар от различных катаклизмов, особенно в моём лице. Не то, чтобы я была неуклюжей, но при таком обилии хрупких предметов нужно быть всегда начеку.
— Ну разбила я разок пару тарелок, когда только начала работать! Неужели всю жизнь мне теперь будешь припоминать?
Тот беззвучно засмеялся и подал мне кофе на маленьком подносе. Я уложила туда салфетки, ложечку, несколько миниатюрных печенюшек и отнесла той приятной даме. И только потом с глубоким вдохом я в конце концов включила свой воображаемый моторчик, расположенный именно в том месте, по которому родители шлёпают своих непослушных чад. Это что-то вроде моего рабочего транса, когда я полностью освобождаю свою голову и сосредотачиваюсь исключительно на производительности труда. Время бежало незаметно, и лишь раз я украдкой сочувственно поджала губы, когда несла третью по счёту чашку кофе той леди в синем платье, думая о том, какой же кретин у неё мужчина.
Полчаса. Час. Посетителей становится всё больше. Получив долгожданную передышку в пару минут, я привалилась к стойке и болтала с Кайлом.
— Артур зайдёт сегодня? — спросил он, и я позволила себе несколько мгновений упиваться его британским акцентом, с которым он произносил имя нашего общего друга.
Улыбнулась сама себе.
— Не уверена. Но по пятницам он обычно к нам забегает, поэтому сомневаюсь, что у него поменяются планы.
Кайл отстранённо кивнул и жестом указал куда-то вглубь зала. Проследив взглядом, я увидела спину высокого мужчины, опускающегося на стул напротив той приятной мадам. Она сидела лицом в нашу сторону, и я отметила, как её губы расплылись в улыбке, а в глазах промелькнул счастливый блеск. Облегчённо выдохнув, я выждала несколько минут, а потом пробилась к ним.
— Ну, что ж, вижу, что вы дождались своего знакомого, — с нажимом произнесла я, не сбрасывая с лица учтивое выражение. — Определились с выбором блюд или, может вам что-нибудь…
— Ванесса! — меня перебил ошарашенный знакомый голос, и я оторвала взгляд от блокнота на посетителя.
— …подсказать, — закончила фразу я, уставившись во все глаза на своего отца.
Два огромных изумруда, полностью идентичные моим, очумело вытаращились, и мы какое-то время просто пялились друг на друга.
— Лисёнок, — хрипло произнёс он, — мне казалось, твоя смена завтра.
— И сегодня, и завтра, пап.
Пауза затянулась, и я уже чувствовала, как его спутница готова сползти со стула на пол от смущения. Решившись на отчаянный шаг, я подала голос, обращаясь к ней:
— Меня зовут Ванесса.
Я широко улыбнулась, с удовлетворением отмечая, что женщина понемногу расслабляется и медленно выдыхает.
— Сьюзан Эйр, — представилась она с обворожительной улыбкой мне в ответ. — Очень приятно.
— Мне так жаль, — сокрушался папа. — Я совершенно не так собирался вас познакомить.
— Самые хорошие знакомства начинаются с таких вот нелепых ситуаций, — уверенно возвестила я, и Сьюзан благодарно мне подмигнула.
Кажется, ситуация разгладилась. Папина спутница виделась мне очень милой, и я не хотела портить им свидание. Я приняла заказ и оставила их наедине, мысленно пообещав себе позже надавать ему тумаков по поводу опоздания на рандеву с дамой.
— Я не понял, — нахмурился Кайл, когда я снова подошла к нему.
Он был знакóм с моим отцом, и теперь, узнав его, внимательно разглядывал четвёртый столик, за которым происходило любопытное свидание.
— Никогда не угадаешь, что тебя ожидает, — сказала я и сделала глоток воды из стакана.
Бармен растерянно моргнул, пытаясь понять, какая реакция будет уместна в такой ситуации.
— Расслабься, — усмехнулась я, успокаивая его нервы. — Всё в порядке, она очаровательна и, кажется, очень нравится папе. У него, конечно, бывали женщины, но ни одну из них в нашу маленькую семью он так и не впустил. Мне иногда думается, что после случая с моей биологической матерью, у него в голове загорается большой красный «стоп-сигнал», кричащий не доверять женщинам. И он искренне считает, что тем самым оберегает и меня тоже. Хочется верить, что сейчас всё будет иначе. У папы очень большое сердце, но настало время приоткрыть туда дверцу. Ну или хотя бы для начала снять с него все железные замки.
Кайл пальцем двинул очки вверх по переносице и задумчиво выдал:
— Не знаю, твои это слова или какого-то героя из фильма, но лучше я бы и сам не сказал.
Эти слова из уст Кайла по праву считались приятным комплиментом, и я захохотала.
— Бездельники, почему не обслуживаете своего постоянного клиента? — Арти плюхнулся на высокий барный стул и заставил нас с общим другом вздрогнуть от неожиданности.
— Огромный латте и побольше корицы, — отсалютовал Кайл и повернулся к кофемашине.
Я частенько обращала внимание, как Артур немного тушуется в присутствии Кайла несмотря на то, что мы постоянно вместе тусуемся. Но натянутых отношений у них не было, поэтому я скидывала это на небольшую ревность, ведь всё-таки мы с Арти выросли рука об руку. Вероятно, он просто не хотел меня ни с кем делить. И в целом, никаких других странностей я не замечала, поэтому скорее всего, что мне это чудилось.
Артур с его врождённым чутьём на любопытные ситуации, мгновенно выцепил взглядом моего отца с его девушкой, поэтому мне пришлось потратить ещё несколько минут на обсуждение. Затем я снова включила тот самый моторчик и по многу отлучалась в зал, оставляя друзей наедине, а когда подходила на передышку, мы втроём перекрикивались шутками, стараясь переорать выступление кавер-группы. Я уверенно лавировала между столиками, стараясь несильно заострять внимание на папе с его спутницей, и по взгляду первого я видела, что он мне за это благодарен. Вечер пятницы, как и всегда, изобиловал количеством посетителей и работы, и к моменту закрытия ресторана я уже валилась с ног от усталости. Артур уже давно ретировался помогать родителям с поклейкой обоев в прихожей, а Кайлу пришлось задержаться для инвентаризации. Обычно меня провожал домой кто-то из них, но сегодня мне придётся добираться одной. Чёрт меня побрал забыть дома наушники!
В гордом одиночестве я толкала велосипед по тротуару и думала о папе, который предупредил, что будет поздно. Я думала о его грустной романтической жизни и надежде на нормальные отношения. Думала о Кайле и намеренно вызывала в памяти слова, которые он произносил очень смешно из-за своего британского акцента. И об Арти, который завтра снова будет меня ждать на нашем условном месте к шести утра. Ох, и дёрнуло же меня согласиться на эти пробежки!
Резкий порыв ветра из ниоткуда чуть не сбил меня с ног, и я, вцепившись в велосипед, как в своё дитя, инстинктивно оглянулась в поисках источника секундного катаклизма, рассматривая неподвижные деревья и кусты. Что, во имя всего святого, это было? Может, я настолько устала, что пошатнулась сама собой?
В одном из домов загорелась лампа на втором этаже. Это привлекло моё внимание, и я на автомате вперилась в источник света. В оконном проёме появилась фигура молодого парня, который лениво придерживал полотенце, обёрнутое вокруг бёдер. Он небрежно занёс руку и растрепал пальцами свои влажные волосы, и я даже видела разлетающиеся в стороны капли. Я завороженно смотрела на мускулистое тело и широкие плечи, на то, как парень взял в руки книгу и внимательно изучил обложку, прежде чем перелистнуть несколько страниц. Заметила я и то, что полотенце держится исключительно на честном слове, да так, что его наличие грозило стать неактуальным. Незнакомец отложил книгу и развернулся к окну, потянувшись опустить роллеты. Раньше я искренне считала, что все эти до нелепости дурацкие ситуации между героями в романтических комедиях высосаны из пальца. Больше я так думать явно не стану, потому что именно в тот момент, как наши с этим юношей глаза встретились, его полотенце покинуло своё место и стремительно направилось на свидание с поверхностью пола. Мой взгляд совершенно неосознанно, но вполне ожидаемо медленно съехал вниз, а затем так же неспешно вернулся к лицу незнакомца, брови которого едва ли не терялись в его мокрых волосах от изумления. Лишь несколько неприлично долгих мгновений спустя я словила себя на мысли, что стою с открытым ртом, в обнимку с двухколёсным другом, и пялюсь в окно неизвестного.
Дамы и господа, плюс одна вуайеристка! Поздравляю с пополнением в ваших скромных рядах!
Не найдя ничего лучшего, я зачем-то отсалютовала этому ошарашенному молодому человеку, а затем невозмутимо перехватила руль, приложив все возможные усилия, чтобы нацепить самое преисполненное достоинства лицо, на которое только была способна. Я толкнула велосипед в сторону дома, упорно игнорируя обжигающую пунцовую краску, тронувшую мои щёки. Прекрасный день!
***
Наутро Арти хохотал что есть сил, когда я во время пробежки поделилась с ним случившимся. Ему даже пришлось остановиться: он задыхался и держался руками за живот, не в силах успокоиться. Я мрачно хмурилась и недовольно постукивала носком кроссовка по асфальту, наблюдая за конвульсиями друга.
— Ну спасибо, приятель!
— Да ладно тебе! — визгнул он сквозь истерический смех. — Твоя жизнь — моя любимая комедия!
Я ещё раз саркастично его поблагодарила, но теперь уже улыбалась сама. Артуру потребовалось какое-то время, но в итоге он затих и шумно откашлялся. Я выждала десять секунд и заныла:
— Ты вообще представляешь уровень неловкости? Вдруг мы где-то с ним пересечёмся? Город-то небольшой!
— Может, он близорукий, — пожал плечами друг. — Да и очень сомневаюсь, что он смог бы тебя внимательно разглядеть в темноте. Чей дом это был?
— Я почти никого не знаю из того района. Парень выглядел нашим ровесником, хотя в школе я его не видела… Но я же физически не могу помнить лица всех учеников! Остаётся лишь надеяться, что я его больше никогда не увижу.
— Учитывая твоё красочное описание, лично
я бы очень хотел его увидеть. Что скажешь по поводу неприкрытой части? Боже, храни слабую хватку современных полотенец!
— У тебя проблемы с головой, — теперь уже я загоготала, задорно стукнув Арти по плечу.
Тот повалил меня на траву лужайки моего дома, и мы принялись шутливо бороться, пытаясь уложить друг друга на лопатки. Здесь мне не хотелось применять свои боевые навыки, а целиком отдаться моменту, поэтому игра затянулась.
— Дети! — прогремел голос моего отца с порога.
На нём красовался махровый домашний халат, а под мышкой торчала аккуратно сложенная утренняя газета. Папа грозно оглядел нас, и Арти сию секунду вытянулся по стойке «смирно», отдавая честь.
— Доброе утро, мистер Роджерс! — проскандировал он чересчур бодро.
— Артур Эриксен, ты пытаешься убить мою дочь прямо у крыльца нашего с ней дома? — очень сурово спросил папа.
— Так точно, сэр! — не менее серьёзно ответил юноша.
— Хорошо. Зайдёшь на кофе?
***
Последняя неделя каникул перед началом учебного года прошла без внештатных ситуаций. Мы с Арти бегали почти каждое утро, равно как и я проводила вечера на работе. Ещё раз на мою смену выпало свидание папы со Сьюзан, но официального совместного ужина у нас пока так и не случилось. Умалчивая обстоятельства, он лишь рассказал, что они познакомились несколько месяцев назад, и с тех пор «стали близки» — так он выразился. Я благоразумно решила не допрашивать отца, думая о том, что он поделится подробностями, когда сам будет к этому готов, хотя, конечно, я не смогла удержаться от взбучки, отчитывая его за часовое опоздание на то самое свидание.
Практически беззаботные каникулы неумолимо близились к своему завершению, поэтому в ночь накануне первого школьного дня я пригласила Артура к себе на ночь фильмов и попкорна. У Кайла на следующее раннее утро намечался серьёзный онлайн-экзамен по культурному наследию древних римлян, и он с головой ушёл в подготовку, а в качестве извинений за своё отсутствие предложил купить нам пару баночек пива, на что мы с Арти непременно согласились. Папа уехал на два дня в соседний город по делам, поэтому дом был полностью свободен, готовый наполниться нашим смехом, запахом попкорна и Райаном Гослингом, томно улыбающемуся нам с экрана. Мы плакали под «Дневник памяти», использовав едва ли не половину коробки бумажных платочков, прокричали наизусть все песни из «Ла-ла-ленда», а в довершении гоготали под «Эту дурацкую любовь». Пива мы выпили немного, но оно, вкупе с нашими разговорами до самого рассвета, сыграло злую шутку.
Под сигнал будильника мы поднялись похлеще декораций к фильму ужасов. Арти был похож на зомби, восставшего из могилы, и я, в мучительном неведении нарочито медленно проследовала к зеркалу. Вердикт был неутешительным. Чёрт подери.
Успев выпить лишь по чашечке эспрессо, без какого-либо завтрака, мы побежали на автобус и едва успели в него запрыгнуть. Усердно игнорируя тряску на ухабах, я пыталась спасти плачевное положение, маскируя мешки под глазами с помощью консилера. Умудрившись не испачкаться, подвела тушью глаза и посмотрела на Арти. Тот выглядел немногим свежее после того, как умылся дома ледяной водой, но тем не менее вид у него всё ещё был помятый. Он выхватил у меня из руки консилер и вложил в неё расчёску, ободряюще улыбаясь; я провела щёткой по волосам и вопросительно подняла брови:
— Дорогая, ты выглядишь… замечательно, — не слишком уверенно произнёс он и ладонью пригладил свои золотистые кудри, глядя во фронтальную камеру телефона.
— Ты наглый лжец, но всё равно спасибо, — усмехнулась я и потёрла пальцами виски́. — Зря мы брали у Кайла это пиво.
— Слабо верится, что наше состояние — результат двух банок пива на каждого. Мы вчера много плакали и смеялись, а ещё натоптались солёного попкорна на ночь глядя. Логично, что мы выглядим как два бездомных!
В школе Арти отправился справить малую нужду, а я коротала время до начала занятия, сидя в классной комнате и размышляя насчёт своего кота: интересно, можно ли его научить приносить мне вместо живности какие-нибудь вкусняшки? Я была бы рада видеть по утрам на своей подушке пачку «скиттлз» вместо мёртвых жертв своего питомца. Надо будет всерьёз об этом поразмыслить.
На этой ноте в кабинет ракетой залетел Артур, и даже не успев примоститься на стул, начал энергично трясти меня за плечо. От такой турбулентности все возможные «М&M’s», сникерсы и прочие божественные изобретения шоколадной промышленности моментально выскочили из моей головы. Я смотрела на него, вкладывая в свой взгляд адскую смесь любопытства, недовольства и подозрения. Я знала это его состояние под красочным названием «Где-то случились какие-то сплетни». Друг нетерпеливо ёрзал на стуле, и я решила над ним сжалиться.
— Ну, жги.
— Имя — Джаспер Фрост, и он правда невозможно красив! А ещё он прямо сейчас будет здесь! — на одном дыхании выпалил друг, и я едва успела поднять глаза на дверь.
Мистер Гордон, наш учитель английского и литература, со своим обычным недоброжелательным видом вошёл в кабинет и поманил за собой новенького ученика. Тот держался чересчур расслабленно для первого занятия в незнакомой школе, равнодушно скользя взглядом по всем присутствующим. Я рассмотрела его более внимательно, и он почему-то показался мне смутно знакомым. Вовсе не потому, что он похож на молодого Алена Делона, как говорил мне ранее Арти. Да и не похож совсем, если уж начистоту. Но отрицать то, что парень выглядел вполне впечатляюще, я была не в силах. Я оглядывала его русые волосы в удивительно красивом беспорядке, точёные черты лица и светлую щетину, которая в лучах утреннего солнца была похожа на крошечные золотые бусинки, рассыпанные по его щекам. Рельеф мышц безошибочно выдавал в нём атлета и отчётливо выделялся из-под полу-облегающей рубашки нежно-мятного цвета; рукава закатаны по локоть, представляя всеобщему вниманию крепкие руки. Весьма недурно!
И я уже готова была сказать об этом Арти, но не успела повернуть голову: новенький своим изучающим взглядом дошёл до меня. Его пепельно-серые глаза округлились как два серебряных блюда. Мы пялились друг на друга, и я чертыхнулась одними губами.
Ну всё, финиш.
Я уже не слышала, как учитель вкратце рассказывал парню о том, чем мы вообще здесь занимаемся, и даже не вполне осознала, как тот занял свободное место за партой недалеко от меня. Мои щёки отчаянно горели и мне срочно понадобилось выпрыгнуть в окно, перед этим вытолкнув туда самого новичка.
— Ротик прикрой, — с ехидным смешком шепнул Артур, возвращая мою челюсть на место. — Ты только глянь, с кем в пару его посадили: Тиффани Скорлетт.
Только в этот момент я пришла в себя и тихо хихикнула. Самая скромная и боязливая девушка, которую себе можно только представить, сейчас в полнейшем ужасе округлила глаза и призывала все известные природе и науке силы, чтобы пережить неожиданное соседство с местным Аполлоном. Я не уверена, что когда-либо слышала, как она разговаривает хоть с одной живой душой, помимо преподавателей. Новичок ослепительно ей улыбнулся, и та с полуобморочным видом отодвинула свой стул на пару сантиметров в сторону от него. Арти сдавленно гоготнул в кулак.
— Двадцатку на то, что к концу семестра он заставит её говорить.
Я недоверчиво скривилась, но всё же пожала руку друга под столом.
Нудное занятие с поразительной способностью замедляло время. Как ни старалась, я не могла сосредоточиться ни на одном предложении, вылетающим из уст вечно недовольного учителя.
— Ты тоже это видишь? — шёпотом спросила я, когда в миллионный раз за эти полчаса словила на себе взгляд новенького.
Артур закивал уж слишком энергично и даже имел наглость пихнуть меня локтем в бок, на что получил сиюсекундный нагоняй от мистера Гордона. Мы затихли, но я нацарапала на полях своей рабочей тетради: «Разговор после урока. Срочно!» Друг в ответ нарисовал корявое сердечко, что на нашем языке означало утверждение.
— Офигеть! — почти визжал Арти, как только мы покинули учебную комнату.
— Перестань обмазывать слюнями моё ухо! Пойдём отсюда.
Я увела его подальше от кабинета, пока он без устали щебетал о любви с первого взгляда и о том, что так и начинаются самые романтические истории. Не выдержав, я остановила его прямо посреди коридора. Друг смотрел на меня с воодушевлением, и я буквально видела, как у него перед глазами наперегонки бегает мелкая ребятня — наши с новичком детишки.
— Так, ну всё! У тебя точно с башкой не лады!
Я одновременно и смеялась, и открыто злилась, что в конец сбило Артура с толку.
— Ну чего ты, в самом деле! Сама же всё видела! Он от тебя не отрывался просто!
Количество восторга в его словах делали ситуацию ещё хуже. Но выбора нет.
— Я тебе сейчас кое-что скажу, — решилась я. — Только пообещай… Нет, поклянись, что не будешь смеяться. Или, во всяком случае, не так громко.
Тот кивал изо всех сил, а я смотрела на него и прекрасно понимала, что не бывать этому.
— Я ему не приглянулась, Арти. Он так на меня смотрел просто потому, что… узнал.
— Вы разве знакомы?
Мучительно долго я собиралась с мыслями для признания, и мне почему-то стало нестерпимо стыдно. Я резко выдохнула и медленно произнесла:
— Ну, не то, чтобы прям знакомы… В общем, это тот самый тип. Который с полотенцем. Точнее, без него.
Друг с несколько долгих мгновений смотрел на меня с абсолютно непроницаемым лицом, без единой эмоции, и я даже испугалась. Но на десятой секунде произошёл ядерный взрыв, и Арти согнулся пополам с таким звуком, словно мимо пробежало стадо орущих ослов.
— Ты же обещал, Артур Эриксен! — гневно шипела я и отвесила ему несильный подзатыльник. — Прекрати, паскудник, на нас люди смотрят!
Он ни на секунду не прекратил ржать, но разнообразие звуков у него резко закончилось. Теперь он абсолютно беззвучно, с широко открытым ртом и багровый, как закат перед бурей, корчился в судорогах последи школьного прохода. На нас оборачивались ученики, и я с громким хлопком ударила себя ладонью по лбу в оглушительном фейспалме. Я схватила Арти под локоть и поволокла за поворот. Тот, наконец, обрёл способность глотнуть свежего воздуха и издал последний истерический визг. Ещё две минуты спустя он, пару раз всё же подавившись смешком, наконец успокоился, хотя мне казалось, что его уши ещё нескоро вернут себе нормальный оттенок.
— У меня нет слов, — после всего этого концерта изрёк друг и прокашлялся.
— Надеюсь, у Джаспера Фроста их тоже не найдется, — отчаянно пошутила я и не смогла сдержать улыбки.
