Власть дороже обычного счастья?

       Дорогие читатели! Вам наверняка будет интересно вновь вспомнить этот загадочный сказ, который превратился в необычную легенду: как маленький, хрупкий, с ранимой душой Квазимодо попал в Собор Парижской Богоматери… Я начну с рокового момента, когда Архидьякон Жозасский заставил гордого судью приютить горбуна у себя. После смерти несчастной цыганки, которая была матерью юродивого, Фролло поселил его в Собор Нотр-Дама и дал имя Квазимодо, что означает «получеловек-получудовище». Прошло несколько дней. Клод и Архидиакон покрестили младенца в Соборе Парижской Богоматери, тем самым связав его душу с католической верой. Затем судья Фролло стал воспитывать своего приёмного сына, и когда ему исполнилось три годика, то он познакомил его (точнее это случайно произошло) с Жеаном, своим младшем братом… После судья начал подготавливать судьбу горбуна на будущего звонаря, а своего озорного братца так и продолжил воспитывать и заботиться о нём, как строгий отец… Кмх… Мы немного отвлеклись. Вы про жизнь младшего брата Фролло узнаете потом, но а сейчас мы вернёмся к нашему добродушному Квазимодо. Судья стал учить юродивого Божьим законам, молитвам как на своём языке, так и на латыни. Хотя Квазимодо непрофессионально овладел этим языком, но мог легко переводить текст. Ещё первоначально Фролло попробовал научить пасынка арифметике и алхимии, но вскоре, осознав, что ум того слаб и далёк от таких наук, он стал его учить испанскому, французскому языкам и диктовать древнегреческие рассказы. Звонарь под впечатлением стал придумывать свои миниатюрные рассказики, прозы, но Клод запретил такими словами: «Квазимодо, не теряй времени впустую!» Ему пришлось смириться и забыть о своём увлечение. Хотя горгульи пытались убедить, что можно тайком писать, но Квазимодо боялся, что Клод узнает и придёт в бешенство, поэтому он оставил эту идею. Но зато быстро проснулся другой интерес — вырезание деревянных фигурок. Чаще всего он создавал людей и их домики, ибо его заманивало желание, постоянно внушая спуститься из своей высокой мрачной колокольни на землю, где текла простая жизнь парижан. Чем взрослее Квазимодо становился, тем безмернее ему хотелось познать, как проходит обычная жизнь нормальных людей. Он бы мог спокойно осуществить своё заветное желание, но одна серьёзная преграда мешала. Это его отчим. Он лживо убеждал и делал вид, что защищает его, постоянно твердя ему: — Квазимодо, ну как ты не понимаешь, что этот мир зол и жесток?! Даже твоя бессердечная мать пыталась тебя бросить в колодец в младенчестве! Любой бы так смог просто утопить тебя, ведь ты уродец! Я уж знаю, я уж это знаю, Квазимодо! Только в твоём убежище тебе будет тепло и сыто, и я тебе единственный друг навеки! Поверь, мой сын! Поверь! Фролло все восемнадцать лет заменял ему отца, тем самым надев на себя маску двуличности. Он в отношении горбуна нередко старался не показывать свою брезгливость и особо тщательно завуалировать под холодной натурой свою подлинную тёмную сторону, мрачной своей души. Для воспитания своего пасынка он использовал метод «морковь в конце удочки». Когда Квазимодо ошибался или вёл себя неподобающе, как казалось судье, то Клод кричал и замахивался. Одно радует, что он никогда не применял на горбуне рукоблудство… И после, когда Фролло понемногу начинал успокаиваться, он упрекал его лживыми словами: — Я забочусь о тебе, как о собственном сыне! И где же твоя благодарность?! Квазимодо, несмотря на то, что из-за холодной натуры своего покровителя не чувствовал его отцовской любви, всё равно искренне ценил того и слепо верил, насколько было это возможно. А его верность к своему хозяину не сравнима ни с чем! Даже у самого преданного пса не хватить такой верности, как у него! Можно уверенно утверждать, что если Клоду будет угрожать какая-то опасность, то он без лишних мыслей порвёт на части врагов и, по крайней мере в знак вечной благодарности, пожертвует своей жалкой жизни. Что насчёт Фролло, то у него никогда не было искренности в отношении своего приёмыша. Он поставил рамки для него, сделав так, чтобы Квазимодо всегда обращался к нему уважительно: «Да, хозяин» или «Слушаюсь, мой хозяин». Но иногда Клод для профилактики хвалил горбуна, хотя чаще всего он попросту морально подавлял его сущность и так, что юродивый испытывал перед ним некий неосознанный страх. Однажды, накануне перехода Квазимодо из детского возраста в подростковую пору, Клод пришёл к нему и сказал, что у горбуна будет необычный подарок на день рождения. Подарком оказалось, как Вы догадались, ремесло звонаря. Он был безумно счастлив, что станет настоящим звонарём. Он всегда хотел звонить в колокола! Квазимодо даже в мыслях боялся представить, что его мечта сбудется! Он только позволял себе дотронуться до них, но никак звонить. И вот… Теперь окрылённым счастьем Квазимодо с наслаждением стал звонить в колокола во время службы и вечерней мессы. Но в этом мире есть закон: где находится плюс, там и минус. Квазимодо вскоре за любовь к колоколам потерял слух. Он не расстроился, превосходно приспособившись читать по губам. К тому же тем он мог улавливать чистоты свитка своего хозяина и слушать своих железных друзей. И любимейшей из них была у Квазимодо «Большая Мари». Он звонил тогда, когда люди вступали в брачные узы или когда сопровождали души умерших в иной мир, что было гораздо чаще.