Власть дороже обычного счастья?

       Судья Фролло чувствовал нутром, что беглянка находится неподалёку, и просчитывал в уме, где она могла спрятаться. Сейчас он воистину походил на охотника, который жаждет найти свою жертву. Он бежал так быстро, насколько мог, но вскоре его возраст дал о себе знать не в нужный момент. Клод с одышкой приостановился, дабы перевести своё дыхание. Он облокотился на деревянную стену старой лачуги, и, как только собрался продолжить поиски, он услышал внутри неё какой-то непонятный шорох… Фролло аккуратно подошёл к окну и прислонился, наклонившись вперёд. Он заметил, что кто-то там таился. — Я знаю, что ты тут! Выходи! — со злорадной усмешкой произнёс он: — Я всё равно тебя нашёл!.. — А по какому поводу мне прятаться от вас, мессир? — внутри комнаты послышался знакомый голос. Удивлённый Клод узнал в этом голосе спокойную, непринужденную интонацию, присущую человеку, которому любит философствовать. — Это ты, Пьер Гренгуар? — удивлёнными глазами судья уставился на паренька, который также был изумлён не меньше. — Собственной персоной, учитель, — в окне показался молодой человек. С виду ему было примерно двадцать пять лет. — Я бы снял перед вами шляпу, но, увы, я сегодня потерял её, — с легкой иронией обратился к судье. Клод заметил, что его распущенные кудрявые волосы чуть отросли до плеч. Но в остальном после долгого времени больше изменений собственно и не было. Пьер всё так же был облечён в белую рубаху, в коричневую кожаную жилетку и в того же цвета штаны. И если бы сейчас на нём была его потеряная шляпа с красным пышным пером, то он бы походил на мушкетёра, правда ещё не хватает для такого образа плаща, шпаги и длинных, тонких, заострённых на кончиках усов. — Почему вы из виду потерялись? И что вы тут делаете, в этом скверном месте? — холодно спросил Фролло. — Да, вы знаете… — не зная, как правильно ответить, тот решил перевести тему, дабы направить ситуацию в нужное для него русло. — Вы ведь знаете про новый ночной закон, мессир. И чтобы не загреметь, как пробка, в тюрьму, мне, Дай Бог, придётся временно обитать в этом скромном старом жилище. — Но вы бы могли снять комнату, мэтр Пьер, вместо того, чтобы находится в этом заброшенном захолустье. — Увы, я не могу. У меня пока что бюджет не позволяет. Я кое-как достаю деньги, но благо в скором времени мне колесо Фортуны даст шанс подзаработать с помощью моих пьес и новелл. Хотя сейчас они меня кормят только хлебом и похлёбкой. Но это ничего страшного, ибо то, что нас не убивает, зака… — Понятно, — перебил Клод. — Тебе повезло, что я заметил, а не стража порядка, а то бы тебя за нелегальное обитание оштрафовали бы. — Да, вы правы, учитель, — согласился Гренгуар, почесав у себя затылок. — Кстати, вы смогли разыскать ту малютку цыганку, которая на празднике устроила переполох? Ещё интересно, как она смогла испариться в фиолетовом дыму? Это же уму непостижимо! От такого вопроса Клод устремил на него свой острый пронзительный взгляд. Грозные глаза его вцепились в лицо молодого философа с мрачным выражением проницательности, они словно бы прожигали насквозь, стремясь угадать, что могло скрываться в душе Гренгуара, задавшего с открытым восхищённым видом свой вопрос. При этом устремлённом на него взгляде судьи Пьера охватила невольная дрожь в теле, что заставило отвести свой взгляд в сторону. — Зачем тебе знать? — резко проговорил он. — Да просто все в Париже только теперь и обсуждают дикую гитану с затейливым характером и задаются вопросом: «Мол, судье Фролло удалось поймать эту цыганку, иль нет?» «Вернее сказать, приручить дикарку, — тут же подумал судья и мысленно улыбнулся после слов своего ученика, но эта мысль быстро растерялась в холодном уме. — Ох! Опять эти грешные мысли! О, Дева Мария, прошу тебя, помоги мне одолеть эти грязные желания навек!» —…и поэтому я задал такой вопрос, мой учитель, — тем временем оправдался Гренгуар. Клод непонимающе взглянул на него и переспросил у Пьера последнюю фразу — тот повторил свои слова. Поняв, о чём идёт речь, Фролло холодно ответил: — К сожалению, поиски пока что продолжаются. Кстати, ты бы не хотел мне помочь разыскать эту цыганку, тем более ты сейчас в таком трудном положении?..

***

Запуганной Эсмеральде почудилось, будто судья Фролло всё-таки смог её разыскать. Перед её невольным взором, словно видение будущего, представилось что-то страшное, тëмное, и неестественно длинное. Цыганка никак не могла поверить, что действительность обернулась для неё таким кошмаром, которому, казалось, не будет конца. Она раньше, до этого рокового дня, думала, что её весёлая, беззаботная жизнь будет таковой всегда! С танцами, фокусами, на которых выступала её козочка Джали, с её дорогими собратьями и с самым родным человеком, которого она называла своим отцом, наставником, защитником и старшим братом!.. Речь идёт, как вы догадались, о темноволосом Клопене в причудливом сиренево-жёлтом-синем костюме для шутов. Гитана не в силах была вынести надвигающийся дикий ужас, закрыла свои большие чёрные глаза, подобно маленькой девочке, которая зажмурившись, с наивностью подумала, что она так спасётся от ночного чудовища, обитавшего под колыбелью в её детской спальни. Всем телом облокотившись на хилую дверцу, она попыталась открыть её, тем самым применяя свой вес и силу; когда дверь стала скрипеть, она услышав: «Семиляр, что вы тут делаете?», почувствовала большую тёплую ладонь на своей руке. Цыганка от испуга, прежде чем провалиться вглубь лачуги, рефлекторно смогла ударить свободной рукой своего противника, и судя по звуку она умудрилась попасть в нос. — Ох, опять в тоже место! Вы, мадемуазель, точно недолюбливаете моё лицо! — Вам не получится так просто поймать меня и отвести к этому вампиру Фролло! Не получиться, так и знайте! — послышались из глубины лачуги твёрдые слова цыганки. — Не переживайте, я не для этого сюда явился… То есть я имел ввиду, что не ожидал с вами вновь встретиться, — гнусавым голосом сказал капитан, ощупывая аккуратно пальцами свой распухший нос. Гитана от поднявшейся пыли стала кашлять и в тоже время удивляться такому неестественному поведению гвардейца. Эсмеральда вторично убедилась, что она правильно подметила: капитан королевских стрелков не такой, как остальные солдаты Парижа. Но всё же она не спешила показываться ему на глаза. — Точно? Вы правда за мной не следили и не собираетесь арестовывать меня? — откашливаясь, недоверчиво спросила она. — Да, и чтобы вам доказать моё бескорыстное намерение, я напомню наш сегодняшний случай. Только сейчас я поправлю себе нос, который вы слегка искривили. Цыганка так и не выходила наружу, она стала ждать, когда капитан вернёт своему носу естественное положение. Через несколько болезненных минут Феб, шмыгнув, заговорил: — Хорошо, что кровь не пошла, а то бы я затопил целый квартал… Так о чём я?.. Ах, да! Помните пару часов назад в соборе, когда у нас произошло необычное знакомство? И ещё потом вмешался судья Фролло и потребовал вас, вытащить на улицу и арестовать. Вы тогда ещё неправильно подумали обо мне и сказали будто я обманул вас. Припоминаете этот случай, мадемуазель? — Да, — отозвалась она. — Хорошо. Идёмте дальше. В тот момент, чтобы вам хоть как-то помочь и уклониться от приказа, я заявил ему, что вы у меня попросили право на убежище, (таким образом я лишил у судьи Фролло право вас арестовать), но потом пришёл архидьякон вас защищать, подумав что я за Фролло, и стал меня прогонять с вашей козой, тем самым не давая мне объяснить, что я не заманивал вас в капкан. — Значит, получается, что вы хотели мне помочь? Но с какой целью, капитан?! — всё ещё оставаясь в безопасном для себя месте, спросила Эсмеральда. Мужчина при таком вопросе немного смутился. Подобная реакция не присуща такому человеку. Но, как оказалось, даже у таких сильных, бесстрашных людей бывают исключение. — Ну… Эм… — растерянно начал капитан, — просто так, без каких-то намерений. Тем более, вы ничего такого страшного не сделали. Подумаешь, нагруби… то есть высказали своë мнение. Это даже вовсе не преступление, а достойный поступок, который судья Фролло не смог адекватно оценить. — Ха, вы правы! — согласилась она. — И ещё простите меня за то, что я вас снова ударила. — Ничего, бывает, — ответил Феб. — Благо что удар не пришёлся ниже пояса… И тем более Симиляр, я могу по этому поводу только одно сказать: для такой дамы, как вы, рука слишком тяжела… Кстати, вы куда исчезли? Голос слышу, а владелицы нет! — Я тут, в этой старой лачуге. Ориентируюсь по её голосу, Феб нашёл цыганку. Подойдя к двери, он протянул ей руку, но она предпочла сама встать. Эсмеральда, поднявшись с грязного пола, заметила, как дымоход и дряхлые стены стали качаться из стороны в сторону. Поняв, что шаткое строение такого здания разрушится через доли секунд, то она, толкая в широкую спину мужчину, так и не понявшего, почему ему снова достаётся, стала торопить его к выходу. К счастью, благодаря зоркости и быстрой реакции, что присущи её характеру, девушке удалось спастись самой и спасти капитана. В тот момент, когда они оказались снаружи, лачуга с грохотом развалилась. Если бы они на лишнее мгновение задержались бы, то наша история прервалась вместе с жизнью этих героев. Пыль поднималась наверх. Вокруг стало как в густом тумане, можно было отличить лишь очертания двух людей. Мужчина и девушка направились к месту, где был свежий воздух. Дойдя до дерева, оба стали откашливаться. Затем лейтенант, облокотившись на шершавый ствол старой сосны, стал ещё больше поражаться бесстрашием и сильным духом девушки. Посмотрев на неё, он выразил благодарность, а та просто с улыбкой ответила: — Теперь мы квиты, Капитан Феб. Но только одно но: моё имя — Эсмеральда, а не Семиральда. — Прошу прощения Эмираль… то есть Эсмеральда. Просто я с таким красивым, тем более цыганским, именем сталкиваюсь впервые. Данное признание рассмешило гитану. — Моё имя не цыганское, а испанское, что в переводе — изумруд. — Вы меня с каждым разом всё больше и больше удивляете, мадмуазель. — Вы тоже, — улыбнулась она. — Вы, наверное, тут новичок? Из-за этого отличаетесь от остальных гвардейцев Парижа. — Если честно, да. Но, по правде говоря, меня тут не было двадцать лет, поскольку я строил свою военную карьеру и, соответственно, воевал. А так, столица — это моя родина, я тут родился. — Вот как. А я приезжая. Раньше жила в Испании. — Значит, вы не цыганка, а испанка? Интересно-интересно, —искренне улыбнулся он. — Расскажите мне всех волнующий момент, как вы после суматохи на Гревской площади испарились, словно воздух? Это прям всех поразило! — Это всё фокусы. Кидаешь горстку порошка на то место, в котором нужно исчезнуть в дыму, так же и в появление тоже. Только нужно вовремя кинуть, а то эффект не получится. — Мне как-нибудь тоже нужно так попробовать, когда буду в своей смене дежурства, — задумчиво потёр подбородок, и сузив глаза, посмотрел на цыганку. — Хм-м… Я думал, что вы свои фокусы не раскрываете. — Иногда можно сделать исключение для своих зрителей, — загадочно посмотрела цыганка в его глаза. Удивительно, только сейчас она заметила, что цвет его глаз были карим. А думала, что — голубые. Поняв, что она задержалась взглядом в изучении Феба, ей стало неловко. Переведя взгляд на траву, она продолжила разговор. Но Феб подметил что она смотрела на его, и сделал вид что ничего не заметил, — Было бы интересно, посмотреть на ваше исчезновение, капитан Феб. — Да-да. — ухмыльнулся он. Повисло молчание. Оба они не знали о чëм дальше говорить. Так прошло несколько секунд, и они стали оба чувствовать неловкость в такой ситуации. Тогда капитан стал мысленно подбирать тему разговора, но в его голову ничего не проходило, как и у Эсмеральды. Но к счастью капитан быстро вышел из положения. — Вы можете называть меня просто «Феб», если конечно хотите. — Хорошо. Договорились. Эсмеральда улыбнулась ему. Капитан, улыбнувшись в ответ, позвал своего белоснежного коня по кличке, как вы помните, Ахиллес. Когда питомец подошёл, Феб взялся за повод и стал гладить его по морде, затем он предложил цыганке таким же способом, через поглаживание, познакомиться со его верным белоснежным другом. Увидев, что конь довольно фыркнул, таким образом показывая, что позволил ей почесать за ушком, лейтенант вновь улыбнулся и сказал: — Удивительно! Ты первый человек, кто ему моментально понравился. Обычно сначала он начинает капризничать, или вовсе не даётся гладиться. Видимо, он, как и я, почувствовал в тебе доброту. — Ведь не зря в народе говорят, что животные всё чувствуют, в том числе опасность и отношение. Например, моя козочка Джали всё понимает, что ей не скажи. Только я не понимаю людей, кто считает, что наши братья меньшие — бездумные существа! — Наоборот! Они больше и лучше понимают мир, чем мы, — добавил Феб. — Тем более животные, более добрые, чем люди! Мой верный конь для меня как ребёнок, и как лучший друг. Мы с ним неразлучны, как ты со своей козочкой. — Правильно подметил. Я со своей маленькой сестрицей всегда и везде. Даже иногда задумываюсь, что бы я без неё делала. — Я тоже порой об этом думаю, особенно когда я с ним на поле битвы, — Феб невольно вспомнил, как из-за серьёзного ранения чуть не потерял своего друга Ахиллеса. Цыганка, увидев его реакцию, поняла что она задела за живое и невольно замялась. Тяжело вздохнув, он перевёл тему разговора: — Кстати, тебе крупно повезло, Эсмеральда, что у тебя появился такой хороший надёжный друг! Цыганка, задумчиво дотронувшись пальцем до своего подбородка, взглянула на капитана и стала уточнять свой домысел. — Ты кого имеешь ввиду? — Квазимодо, звонаря. Когда я вернулся в собор Нотр-Дам и хотел объясниться тебе, я встретил его на винтовой лестницы, спешащего куда-то. Он увидев меня, стал прогонять, но я начал объяснять ему, что я не желаю тебе зла, и настаивал встречу с тобой, но он меня не слышал. И когда я продолжал не отступать и просил его передать тебе мои слова, то он тогда так сильно разозлился, что чуть не поджёг меня факелом, представляешь себе, Эсмеральда?! Он стал им махать, после уцепился одной рукой за мой мундир и с оскалом приблизил меня к своей морде. Ей-богу, Квазимодо в тот момент походил на демона, который чуть сожрал меня… Я до сих пор немного удивлён откуда в нём присутствует мощная сила, что присуща в целом крупным мужчинам! — сказал Феб, поправляя свои короткие усы. — Так что, если бы тебе угрожал какой-то негодяй, то Квазимодо вцепился бы с ним в рукопашке и с лëгкостью вынул бы ему кости! Ты ему явно понравилась! От таких его речей в её душу закрались противоречивые чувства. Гитана почувствовала к звонарю радость, благодарность и жалость. Но над этими всеми чувствами преобладали уколы совести. Они припомнили ей тот сегодняшний случай, когда во время бегства, находясь в жеманной забвенности, смогла она подумать о Квазимодо плохо, будто он мог обидеть её младшую сестричку Джали… Неважно, что он внешне некрасив! Главное, что его светлая, тёплая душа не уродлива, как у некоторых властных людей! По крайней мере, горбун не виноват, что он таким родился. Вдруг Эсмеральда ещё вспомнила, что он собрался за её помощь, даже бескорыстности, можно сказать, помочь сбежать. И ещё, когда судья Фролло не вовремя пришёл, он стал заступаться за неё и даже не хотел оставлять наедине с этим тираном! О, Боги! Лучше бы она послушала Квазимодо! Но её своенравный, вспыльчивый характер, как всегда, вырвался наружу. Но ведь не он спровоцировал её?! Не он же смог своей жестокой, холодной натурой, даже своим поведением вынудить её из-за чувства любви к своему народу повестись на любопытство? — Эсмеральда? Ты где? — позвал Феб, когда заметил, что цыганка застыла, как игрушечная кукла. — Ох, прости. Я просто задумалась, о Квазимодо. Феб предложил ей прокатиться на коне. Гитана согласилась, и вдруг, едва она собралась забраться на коня, среди густой темноты послышался голос, а после кто-то ударил Феба по голове.