***
Пьер Гренгуар был удивлён и не понял, почему его учитель потребовал дать для него рубашку и жилетку. Клод его окинул гневным взглядом, и стал объяснять, что, если он изменит внешность, то это увеличит шансы найти гитану. Поняв суть, поэт предложил просто приобрести мантию. На первый взгляд, его идея была хороша, но у неё были нестыковки: если действовать по этому плану, то они потеряют кучу времени, тем более, в вечернее время лавки с одеждой уже закрылись. Тогда Пьер вдохнул и стал снимать свой жилет. Как только он расстегнул первую пуговицу, его взгляд упал на чёрную мантию, которая висела на стене. — О, мессир Фролло! Может, вы её наденете? — указал он взглядом на эту вещь. — Ты спятил? Она же грязная! — А давайте проверим, — поэт подошёл и взял её. К счастью, она оказалась чистой и не источала дурные запахи. Судья Фролло прикоснулся к ней двумя пальцами и шмыгнул носом. Его выражение лица приобрело такой вид, как будто он понюхал дохлую рыбу. Молодой поэт, увидев реакцию своего учителя, издал смешок и, чтобы не выдать себя, хмыкнул. Отойдя в сторонку, чтобы Пьер не увидел, Клод через силу надел мантию. Она целиком покрыла его одежду, а его головной убор полностью утонул в глубоком капюшоне. Поэт всё это время размышлял о чём-то, пока не заметил краем глаза чёрную тень. Повернув голову, он увидел привидение в лунном свете. Оно стало плавно приближаться к нему. Гренгуар закричал, стал креститься и умолять, чтобы оно оставило его в покое. — Что ты орёшь, как свинья недорезанная! Ты сейчас выдашь нас! Угомонись! — оказалось, что это был судья, а никакое не приведение. — Ф-фу-у-ух! Я чуть не отдал душу Богу!.. — с побледневшим лицом сказал молодой поэт. — Извините! Вы сейчас воистину похожи на Монаха-призрака. — Нет времени говорить! Идём! — хватая его за шкирку, Клод повёл Пьера по улице. Двое мужчин стали искать гитану по тесным закоулкам, в заброшенных местах и возле каменного моста. Они прошли более ста шагов вдоль реки Сены, и к ним на встречу вышла чёрная кошка. Пьер не был суеверным человек, но он всё равно предложил своему учителю поменять путь. Клод насмешливо спросил у него, правда ли он верит в эти знаки; тот ответил, что одно предсказание, в котором старый цыган упомянул, будто бы в его будущем будет проявляться мистика, стало сбываться. — Ой! — поэт вспомнил, что его учитель ненавидит цыган и мигом закрыл рот руками. — Ах, да! Ты же увидел Монаха-призрака, — начал говорить судья, — и эту кошку-ведьму! А потом что увидишь? Говорящую козу, и будешь вместе с ней философствовать и спорить на разные темы?! — Клод Фролло стал жалеть, что он взял с собой Гренгуара… Но не прошло и минуты, как вдруг его глаза загорелись каким-то непонятным огоньком. — Ну, конечно!.. Ну, конечно же! Коза!.. Белая коза! — повернувшись на своих пятках, он отправился в обратном направлении. — Пошли за мной! Я знаю один способ, чтобы цыганка сама нашлась! От его быстрой ходьбы слетел на плечи капюшон, а подол мантии стал путаться под ногами; судья Фролло тогда сдёрнул одним резким движением мантию и выкинул на траву. Пьер непонимающе взглянул на него и отправился следом. Он хотел спросить, что тот имел в виду за козу, но решил промолчать.***
Трое людей незаметно, через красные ворота пришли к Нотр-Дам, на колокольню, а коня Ахиллеса оставили поблизости реки Сены и спрятали за пышным деревом, чтобы судья Форлло не увидел коня и не застал на в соборе их врасплох, (если конечно он неожиданно объявится в Собор). Когда они вошли через дверь, то коза сразу же увидела свою хозяйку. Она радостно заблеяла и быстро поскакала к ней. Смуглая танцовщица взяла её на руки и стала ласкать пушистую шейку. Она рассказывала Джали, как скучала по ней, и пообещала, что больше никогда не оставит её так надолго. — Поторапливайся! Фролло может вернуться в любой момент! — сказал звонарь. Коза подскочила на спину цыганке, а та собралась накинуть на себя плащ, но капитан предложил взять козу себе на руки. Гитана поблагодарила его за помощь. — Погоди-ка, а как стражники? Они наверное, продолжают охранять двери собора, — сказала Эсмеральда. — Не переживай! Я это дело беру на себя! Я же капитан, а не какой-то простой гвардеец! Горбун открыл деревянную дверь и пропустил Эсмеральду и Феба вперёд. На винтовой лестнице со стены он взял факел. Преодолев несколько ступенек, они услышали мужские голоса и приближающиеся шаги. Трое людей испугались и попытались тихо побежать обратно наверх, на колокольню. Танцовщица и капитан немым вопросом спросили у звонаря, куда им спрятаться, а тот, не растерявшись, указал на крышу собора. Они ринулись туда, и, как только открыли дверь, Квазимодо дал им для укрытия большой плед и потушил факел. — Что ты встал как вкопанный?! — за дверью послышался голос, после раздался на всю комнату скрип. — Мессир, негоже в столь позднее время врываться в логово циклопа и тревожить его покой!.. Тем более, мне тут очень некомфортно, — молодой философ дёрнулся назад. — Заходи, я сказал, и ищи козу! Услышав непреклонный тон судьи, от которого всё внутри сжималось, Пьер Гренгуар подумал, что если он не прекратит с ним пререкаться, то ему не поздоровится. Сглотнув густую слюну, он вошёл в темноту. Он увидел в комнате стол, три стула и три безобразных (как ему показалось) горгульи. По его коже побежали мурашки. Он почувствовал холодок. Хотя у него и Фролло были факелы, но ему стало ещё страшнее. Загремел гром, и из щелей подул сильный ветер. Потух огонь у факела. Пьера кинуло в дрожь. Он собрался что-то сказать своему учителю, но внезапно ударила молния, после послышались слова: «Чем-то вам помочь?». Когда он обернулся назад, ему померещилась фигура с рожками. Поэт завопил от ужаса, что у него в очередной раз сбылось предсказание, и побежал к выходу, и так быстро, что засверкали его пятки. Клод Фролло, наблюдая за всем происходящим, заметил ещё, как под силой ветра захлопнулась дверь. Он хотел его предупредить, но уже было поздно. Гренгуар влетел в неё с грохотом, после чего с широкой улыбкой сказал: «У меня всё хорошо!» и в без сознания упал на пол. Судья, дотронувшись до переносицы, устало произнёс сквозь зубы: «Идиот!» — Я так понимаю, хозяин, что всё-таки нужна помощь. — Да, Квазимодо, но только не ему, — увидев в его единственном глазу недоумение, он уточнил, что Пьер, сам виноват в случившемся, после поинтересовался, где коза цыганки. У горбуна забегал глаз. Сложив пальцы в замок, он сказал, что отпустил её на свободу. Клод от услышанного задохнулся от гнева. И у него появилось желание ударить своего пасынка, но он остановил себя. Он только зло посмотрел на него. — Кто тебе позволил это сделать? М-м?! Кто, я спрашиваю! Кто?! — Фролло опрокинул стол и стал кричать, — Что? Решил снова проявить свою порочную инициативу?! — Простите меня, хозяин! Простите!.. Это… это всё архидьякон!.. Да, это он! Он попросил выпустить её на улицу! Тут заблеяла коза. — Что у тебя там наверху, а? Квазимодо стал громко кашлять, затем сказал, что это он так подавился слюной. — Да нет! Я отчётливо услышал другое! — Это… Это Пьер бредит! Слышите? Бе-е-е! Горбун пытался убедить, но Фролло не стал его больше слушать. Он оттолкнул Квазимодо в сторону и направился на крышу. Как только он вышел на свежий воздух, пошёл ливень. Но его это не остановило. Звонарь побежал вслед за ним. Под дождём, судья, почти сразу заметил большую ткань, которая небрежно лежала на каменном полу. Он подошёл к ней, и со словами: «Вот и попалась!» поднял её. Под тканью показались… показались...